Территориальный вопрос в отношениях Китая и Индии

Заключение
1.Исторические предпосылки пограничного спора возникли вследствие отсутствия по ряду участков границы договоренностей и документов, которые подлежали бы абсолютно однозначному толкованию. Китайская сторона считает, что хотя договорной основы у границы никогда не было, зато наличествовала традиционная и «привычная» линия разграничения. Индия, напротив, настаивает на существовании свидетельствующих в ее пользу дипломатических договоренностей XVII, XIX и начала XX в. Переговоры по этому вопросу, проходившие в 50-х гг., не дали результатов. С 1959 г. на границе начались инциденты, которые в 1962 г. привели к пограничной китайско-индийской войне 1962 г., окончившейся в пользу КНР. С 1963 г. до конца 70-х гг. переговоры по данной проблеме практически не велись. Стороны закреплялись в ...

Оглавление
Введение 3
Глава1. Политика КНР в территориально-пограничном споре с Индией 7
1.1.История китайско-индийского пограничного спора. Аргументация сторон 7
1.2.География, исторические аспекты и значимость спорных территорий 14
1.3.Проблема пограничного размежевания после образования независимых Индии и КНР 17
Глава 2. «Тибетская проблема» в китайско-индийских отношениях 21
2.1.Тибетская проблема 21
2.2.Предпосылки возникновения и сущность «тибетской проблемы». Ее место в китайско-индийских разногласиях (до конца 80-х гг. XX в.) 27
Глава 3.Территориальная проблема в китайско-индийских отношениях: истоки, эволюция и современное состояние 42
3.1.Территориальная проблема на современном этапе 42
3.2.Роль Пакистана и США в решении китайско-индийской 44
территориальной проблемы 44
Список литературы 51

Введение
Актуальность темы исследования определяется значительным влиянием Китая и Индии как крупнейших держав на развитие всего мира. Одним из главных нерешенных вопросов остается проблема определения линии китайско-индийской границы.
Изучение хода развития пограничного конфликта позволяет проследить влияние идеологии на процесс принятия внешнеполитических решений. Общие универсальные принципы выработки методики разрешения спорной ситуации входили в противоречие с общественным мнением двух стран, которые не желали идти ни на какие уступки.
Анализ совокупности взаимоисключающих трактовок, отражающихся в многочисленных заявлениях китайской и индийской сторон, дает возможность определить, как подменяются исторические факты и какое влияние оказывают третьи государства на развитие двухсторонни х отношений.
С точки зрения международного права ни Китай, ни Индия не обладали достаточно вескими аргументами для обоснования своих территориальных притязаний. Исследование подобных ситуаций позволяет выявить механизмы и методы решения пограничных конфликтов.
Историография проблемы. С начала возникновения пограничного конфликта между Индией и Китаем ученые из различных стран, в том числе советские ученые (Г.В. Астафьев., А.М. Дубинский, А.В. Горев, В.М. Зимянин, М.С. Капица, Ю.П. Насенков, В.П. Нихамин), выдвигают свои концепции относительно развития дипломатических отношений между двумя странами в 50-х - начале 60х годов XX века. Отличительной чертой работ советских ученых является изучение влияния идеологического фактора на китайско-индийский пограничный конфликт. Исследователь того или иного политического процесса, особенно в сфере определения границ, должен был заявить об официальной позиции советского руководства. До начала культурной революции в 1966 г. критика действий КНР не велась, однако, когда Китай также начал заявлять о неравноправности исторических договоров и предъявлять притязания на территории СССР, поменялся сам подход к рассмотрению данной проблемы. Вследствие этого стала отчетливо заметна тенденция поддерживать позицию Индии. К примеру, М.С. Капица так характеризует китайско-индийское взаимодействие: «Индия оказывала активную поддержку КНР в вопросах о восстановлении законных прав ООН, возвращении Тайваня... В то же время китайская сторона ни на йоту не уступила индийской в решении тех вопросов, которые интересовали Дели» .
Степень изученности. После распада СССР исследователи А.И. Андреев, И.Р. Гарри, Т.Л. Шаумян, Г.С. Яскина и др. сконцентрировали свое внимание в основном на основных тенденциях развития китайскоиндийских отношений, пограничной проблеме и тибетском вопросе.
Из постсоветских исследований особенно следует остановиться на работах Е.Д Степанова. Автор анализирует методы и формы решения пограничных проблем Китая на примерах различных стран; выдвигается концепция, что политика КНР была направлена на захват территорий и что инициатором пограничных столкновений в большей части рассматриваемых ситуаций выступала именно китайская сторона; выделяется тот набор методов, которые использовал Китай для обоснования своих территориальных притязаний.
Большое значение для изучения данной темы имела коллективная работа «Границы Китая: история формирования». Авторы рассматривают отношения Китая с Кореей, Индией, Бирмой, Россией, Афганистаном и другими странами в исторической ретроспективе. Поднимается и проблема морских границ Китая. Рассмотрим более детально те исследования, которые посвящены непосредственно исследуемой нами проблеме.
Объект исследования: китайско-индийские отношения.
Предмет исследования: основные тенденции и закономерности развития двухстороннего взаимодействия между Китаем и Индией определения линии пограничного контроля.
Цель исследования: комплексно исследовать развитие и трансформацию китайско-индийских отношений в контексте обострения противоречий как в области пограничного регулирования.
Для достижения данной цели решались следующие задачи:
1. Рассмотреть историю китайско-индийского пограничного спора. Аргументация сторон.
2. Изучить географию, исторические аспекты и значимость спорных территорий.
3. Выделить проблему пограничного размежевания после образования независимых Индии и КНР «Тибетская проблема» в китайско-индийских отношения.
4. Изучить территориальную проблему в китайско-индийских отношениях: истоки, эволюция и современное состояние.
Методология исследования. При разработке методологической синергетической концепции применительно к теме нашего исследования мы комбинировали идеи философов, представителей различных школ теории международных отношений, культурологов и историков, занимавшихся проблемой синергетики .
Китайско-индийские отношения представляли собой неравновесную структуру. Эволюция этого образования определялась кооперативными эффектами, когда совместные заявления двух стран создавали новый вектор развития общей линии дипломатических отношений.
Характеристика источниковой базы исследования.
Исследование выполнено на основе нескольких групп источников.
Особое внимание уделялось анализу двадцати архивных дел из двух фондов Архива внешней политики Российской Федерации: Данные официальных документов, включающих обширную дипломатическую переписку, дипломатические ноты, годовые отчеты МИД Индии и официальные заявления руководства двух стран.
Китайско-индийские противоречия вызывали большой интерес со стороны мирового научного сообщества. В частности, в 1964 г. была опубликована книга «Документы об отношениях Китая с Юго-Восточной Азией». Сборник разделен на 10 частей. По проблеме китайско-индийских отношений приводится 25 исторических источников. Авторы книги выдвигают концепцию, согласно которой обширная переписка между Китаем и Индией по пограничному вопросу убедительно доказывает невозможность решения в настоящее время этой проблемы.
Значимыми для нашего исследования являются такие как воспоминания индийского посла в Китае К.М. Паниккара, директора по организации вооруженных операций Д.К. Палита, начальника разведывательного бюро в Индии Б.Н. Муллика, генерала- лейтенанта Б.М Каула. Итак, опубликованные источники по проблеме китайско-индийских отношений, отличавшиеся достаточно вариативной оценкой произошедших событий, способствовали усилению взаимных обвинений в сфере пограничного урегулирования. Китай и Индия были убеждены в неоспоримости выдвинутых ими аргументов. В таких условиях, когда одна из сторон пыталась прийти к мирному урегулированию конфликта, а вторая начинала публикацию дипломатической переписки, ситуация на границе никаким образом не могла разрешиться. Целенаправленная работа по преодолению разногласий должна была вестись методом уступок. Однако в массовом сознании народов и Китая, и Индии территориальный обмен был равносилен потере суверенности своего государства.
Практическая значимость работы. Учитывая, что китайско-индийский пограничный конфликт до настоящего времени не урегулирован, возникает необходимость теоретического осмысления этого процесса.
Выполненное исследование может быть адресовано широкому кругу лиц, использовано в учебных заведениях при изучении новейшей истории стран Азии, в частности при организации практических и лекционных занятий.

Однако представители автономного района при этом уже не присутствовали. Это второе соглашение французский специалист по проблемам Тибета К. Арпи считает последним гвоздём, забитым в гроб тибетской независимости, поскольку военный контроль КНР над всей территорией района был установлен уже к лету 1952 г.Сегодня в индийской политической аналитике всё чаще встречается критическое отношение к политике Дж. Неру в первые 10 лет после обретения страной независимости. Утверждается, что в то время он чувствовал себя "идеологически некомфортно" из-за империалистического наследия британской колониальной администрации в Тибете "…и мечтал о великой дружбе с Китаем". Однако из его ответов на письма В. Пателя следует, что на самом деле он не испытывал особых иллюзий относительно намерений КНР в отношении Тибета. Дж. Неру вполне трезво оценивал складывающуюся обстановку в регионе и в мире в целом. В условиях, когда США с союзниками всё глубже ввязывались в начавшуюся войну в Корее, он не мог рассчитывать на внешнюю поддержку в возможном противостоянии с Китаем. Именно поэтому он и пытался смягчить факт дружественные межгосударственные отношения. При этом Дж. Неру постоянно использовал сохранившийся от британцев термин "сюзеренитет" (а не "суверенитет"), когда говорил о характере отношения КНР к Тибету. В 2003 г. Индия, наконец, официально признала Тибет неотъемлемой частью КНР (в ответ на это Китай признал Сикким частью Индии). Тем не менее, как считают эксперты, сохраняющиеся на неофициальном уровне "...существенные различия во взглядах на историю и перспективу статуса Тибета" составляют сегодня самую серьёзную угрозу стабильности китайско-индийских отношений. [23, с.34]Индии прочно переплетена с существованием и выживанием Тибета как буферного государства… Угроза не исчезнет, если мы перестанем смотреть на неё". Ссылаясь на соглашение в Симле, А. Шоури указывает, что его целью было "…установление границы между Тибетом и Китаем, а не между Индией и Китаем…"[36, с.17] Аналогичную точку зрения в 2009 г. выразил бывший государственный секретарь по иностранным делам Индии К. Сибал, сказавший, что "…Китай и Индия никогда не соприкасались, но китайская оккупация Тибета превратила его в нашего непосредственного соседа". Давление общественного мнения по тибетской проблематике, а также соображения национальной безопасности несомненно оказывают влияние на правительство Индии, делая его политику в данном вопросе, как полагают в Китае, достаточно двусмысленной. И эта оценка небезосновательна, поскольку в целом отношение индийских политологов к периоду существования Британской Индии становится всё более комплиментарным. Достаточно уверенно можно утверждать, что истеблишмент современной Индии унаследовал от бывшей метрополии не только территориальную проблему в отношениях с Китаем, но и взгляды колонииальной администрации на статус Тибета. Принципиальная важность решения вопроса об этом статусе для пограничной проблематики была зафиксирована и на международной конференции под общим названием "Обзор китайско-индийских пограничных споров", проведённой в июне 2010 г. Вестминстерским университетом с участием специалистов из КНР, Индии, США, Великобритании и Австралии. Присутствовавшие на ней в очередной раз констатировали отсутствие какого-либо прогресса в разрешении упомянутых "споров". Следует учитывать и политическую активность тибетской диаспоры в Индии. Так, в конце мая 2011 г., после выборов, прошедших 20 марта того же года в Дхарамсале, где располагается резиденция Далай-ламы, были приведены к присяге 42 члена тибетского "парламента в изгнании". Утверждается, что в них приняли участие 86 тыс. тибетцев, проживающих в Индии и некоторых других странах, включая Японию, Россию и Австралию. [43, с.44]Пик китайско-индийской солидарности в политике "противодействия империализму" пришёлся на период подготовки и проведения конференции неприсоединившихся стран, состоявшейся в Бандунге в 1955 г. Однако уже в то время в Индии "вдруг обнаружили", что китайцы строят сеть стратегических автомобильных дорог в Тибете, одна из которых пересекает плато Аксай Чин. В индийском истеблишменте стало складываться ощущение, что в бывшем "межгосударственном буфере" (т.е. в Тибете) появляется "…пистолет, направленный в сердце Индии"24. В Китае же с подозрением начали относиться к любым разговорам о "двухтысячелетних" религиозно-культурных связях индийцев с тибетцами. После того как в марте 1959 г. в Тибете вспыхнуло антикитайское восстание, в неспокойные районы ТАР были введены части НОАК, что спровоцировало новую волну беженцев на территорию Индии, среди которых оказался и Далай-лама I. Развернувшаяся дипломатическая переписка (количество нот, меморандумов и писем исчислялось тысячами) вскрыла диаметрально противоположные подходы Китая и Индии к пограничной проблеме в целом. Так, в письме Дж. Неру от 8 сентября 1959 г. премьер-министр КНР Чжоу Эньлай заявил, что Пекин не признаёт индийские претензии на плато Аксай Чин, а "линию Макмагона" не считает законной границей. В качестве компромисса Чжоу Эньлай предложил Индии отказаться от претензий на западный сектор в обмен на отказ Китая от восточного согласно принципу quid pro quo. Однако Дж. Неру этого предложения не принял. С конца 1961 г. между пограничниками Китая и Индии участились вооружённые столкновения. В октябре 1962 г. индийские передовые позиции подверглись атаке одновременно в западном и восточном секторах спорной территории. Война продолжалась 31 день и закончилась поражением Индии. После этого Китай отвёл свои войска со всех занятых территорий, кроме плато Аксай Чин, где они остановились на "линии Маккартни-Макдональда". Тем не менее подходы сторон в отношении территориальной проблемы не изменились. Война 1962 г. стала тем водоразделом, после которого первоначальный идеализм Индии в отношении КНР сменился прагматизмом. Впрочем, и после этого между странами продолжалась 15-летняя "холодная война", сменившаяся неустойчивой "разрядкой", а в последние 10 лет – столь же противоречивой "стабилизацией" двусторонних отношений. [19, с.22]Война 1962 г., её итоги и последующее развитие событий в регионе заставили Индию существенно скорректировать свою внешнюю политику. Этому способствовали несколько факторов: быстрое китайско-пакистанское сближение; первые ядерные испытания, проведённые Китаем в 1964 г.; индийско-пакистанская война 1965 г., сопровождавшаяся введением США эмбарго на продажу своих вооружений обеим странам, а также угрозой КНР открыть "второй фронт" в Сиккиме; начавшийся во второй половине 60-х гг. процесс налаживания американо-китайских отношений с очевидным антисоветским подтекстом. На повышение роли КНР в делах региона Индия отреагировала в 1974 г., осуществив собственные ядерные испытания и через год аннексировав княжество Сикким. Китай, в свою очередь, подписал в 1976 г. с Пакистаном соглашение о кооперации в ядерной сфере. Снижение остроты "холодной войны" между Китаем и Индией стало возможным после прихода к власти в КНР Дэн Сяопина, который считал первоочередной задачей экономическое процветание страны, для достижения которого необходимо удерживаться от конфликтов с соседями.В частности, он прекратил поддерживать повстанческие движения в северо-восточных штатах Индии, граничащих с Тибетом. В 1979 г. состоялся визит в Китай министра иностранных дел Индии (и будущего премьер-министра) А. Б. Ваджпайи. Однако его положительные итоги были "смазаны" проведённой в это же время КНР "воспитательной войной" против Вьетнама – ключевой страны региона Юго-Восточной Азии, к которому всё больший интерес стала проявлять и Индия. Начавшийся в 1981 г. двусторонний диалог по вопросу о спорных территориях протекал трудно и едва не привёл в 1986–1987 гг. к крупно-масштабному военному конфликту в районе Сиккима29. Для устранения вполне реальной перспективы возникновения войны обе стороны предприняли необходимые меры дипломатического характера, следствием чего стало "замораживание" конфликта осенью 1987 г. и последующее его разрешение в 1988 г. в ходе визита в Пекин премьер-министра Индии Р. Ганди. Тогда же индийское правительство отказалось от практики увязывать процесс развития двусторонних отношений с предварительным разрешением территориальной проблемы. За антикитайскую деятельность было осуждено несколько членов тибетской общины. Всё это способствовало некоторому потеплению отношений, в частности развитию двусторонней торговли. [37, с.17]Относительно кратковременный негативный эффект для китайско-индийских отношений имели ядерные испытания, проведённые Индией в 1998 г., за 10 дней до которых тогдашний министр обороны страны Дж. Фернандес назвал Китай "потенциальным врагом номер один", фактически повторив 50-летней давности тезис сардара В. Пателя. А премьер-министр А. Б. Ваджпайи в одном из писем президенту США Б. Клинтону в мае 1998 г. объяснил необходимость проведения упомянутых испытаний "…угрозой безопасности… со стороны граничащих с нами государств, обладающих ядерным оружием".2.2. Предпосылки возникновения и сущность «тибетской проблемы». Ее место в китайско-индийских разногласиях (до конца 80-х гг. XX в.)Синьхайская революция 1911 г. и свержение маньчжурской династии Цин в Китае привели к принципиальным изменениям в тибето-китайских отношениях. Исчезла сама основа, определявшая статус Тибета в составе империи, - система связей «сюзерен-вассал», обусловливавшая вассалитет тибетского первосвященника Далай-ламы (и, следовательно, Тибета) по отношению к цинским императорам. В так называемый республиканский период истории Китая (1911-1949 гг.) в тибето-китайских отношениях характеризовался острыми противоречиями: попытками китайского правительства «вернуть» Тибет в состав «единого Китая», с одной стороны, и упорным нежеланием тибетских правящих кругов признать суверенитет Китая над Тибетом и стремлением сохранить фактическую независимость, с другой. После изгнания китайских войск из Тибета Далай-лама XIII в феврале 1913 г. провозгласил его независимость. [34, с.22]Достижению фактической независимости Тибета способствовал ряд факторов. Во-первых, это слабость центральных правительств Китая, не имевших реальных сил и возможностей для проведения крупномасштабных военных операций при резко возросшей способности тибетских властей к активной обороне.По мнению китайского ученого Ли Шэна, «слабость и невозможность вернуть Тибет в поле своего влияния объяснялись тем, что с 1912 по 1927 г. в Китае противоборствовали милитаристские группировки, делившие страну на несколько частей. Образованное в 1927 г. нанкинское правительство подчинило себе большую часть территории Китая, но не смогло присоединить Тибет. Не успев скопить достаточно сил, оно было вынуждено погрузиться в длительную войну с японскими захватчиками с 1931 по 1945 г. С 1945 по 1949 г. в Китае разгорелась гражданская война между коммунистами и гоминьдановцами, вновь отложив возвращение Тибета до ее окончания».Другим важным фактором была позиция Англии, которая, всегда признавая факт нахождения Тибета в составе Китая (хотя и в форме «сюзеренитета», а не «суверенитета»), была безусловно заинтересована в его максимальной фактической независимости от центральных властей, рассматривая его прежде всего как буфер, прикрывающий британские владения в Индии. Лондон противодействовал самой возможности проведения крупномасштабных военных операций в данном районе.За годы Второй мировой войны в Тибете укрепились позиции сил, выступавших за переход от политики обеспечения фактической независимости и игры на интересах и противоречиях третьих стран, прежде всего Англии и Китая, к утверждению Тибета как независимого государства де-юре и равноправного субъекта международных отношений.Установление сильной центральной власти, руководимой коммунистами, поставило правящие круги Тибета перед реальной угрозой утраты политических и социальных прав и привилегий. В сложившихся условиях они решили прекратить всякие связи с центральными властями Китая и 8 июля 1949 г. потребовали, чтобы представитель нанкинского (гоминьдановского) правительства и весь состав китайской миссии покинули Лхасу.Как и предшествующие правительства, коммунисты рассматривали Тибет в качестве составной части Китая и в сентябре 1949 г. решительно заявили о намерении вернуть его в сферу своего влияния: «Китайская Народноосвободительная армия освободит всю территорию Китая, включая Тибет, Сикан, остров Хайнань и Формозу. Она не позволит ни одной пяди китайской земли остаться вне власти Китайской Народной Республики».В начале 50-х гг. решение проблемы осложнялось тем, что, во-первых, тибетские правящие круги стремились добиться независимости от Китая и, во-вторых, США и Англия, признавая чрезвычайно важное стратегическое положение Тибета, возлагали большие надежды на Индию, которая должна была не допустить установления коммунистическим Китаем контроля над ним.Как представляется, в начале 50-х гг. XX в. Пекин, придавая важное значение позиции Индии по Тибету, стремился реализовать перечисленные ниже цели.Предотвратить противодействие Индии присоединению Тибета кКНР.Получить официальное признание Индией суверенитета КНР над Тибетом.Устранить индийские привилегии в Тибете, существовавшие по соглашениям, заключенным ранее между администрацией Британской Индии и Китаем. [27, с.25]Говоря о тибетской политике индийского правительства того времени, тибетец Дава Норбу отмечает: «С 1946 по 1951 г. она была схожа с британской: отношение к Тибету как к самостоятельному буферному государству между Индией и Китаем; признание сюзеренитета, но не суверенитета Китая над Тибетом; и обеспечение самостоятельности Тибета, признавая его право вступать в договорные отношения с другими государствами, в особенности с Индией». Дели был заинтересован в сохранении в данном районе своих политических и экономических позиций, а, следовательно, и особого статуса Тибета. Такая позиция Англии и Индии объективно поощряла стремление тибетских властей к достижению полной независимости страны.7 октября 1950 г. войскам Народно-освободительной армии Китая был отдан приказ начать продвижение в Тибет. Дели попытался предотвратить вступление НОАК в пределы региона. В меморандуме от 21 октября 1950 г. индийская сторона заявила: «Военные действия в Тибете могут дать странам, выступающим против участия Китая в ООН, предлог для искажения его мирных целей. Это может привести к ослаблению позиций КНР». Индийское правительство посчитало, что «в Тибете, по всей вероятности, какого-либо серьезного вооруженного мятежа не произойдет, поэтому какое-либо промедление в разрешении тибетского вопроса не повлияет на интересы Китая или на окончательный способ разрешения проблемы».В ноте от 28 октября 1950 г. индийская сторона высказала «самое большое удивление и сожаление» по поводу решения о вводе войск в Тибет. Она заявила: «В настоящее время правительство Китая уже отдало приказ о вторжении (выделено мною. - А. И.) в Тибет, одновременно вести мирные переговоры представляется трудным, так как тибетцы будут находиться в естественном страхе: переговоры будут проводиться в ситуации угрозы силой». Действия Пекина, по мнению индийских властей, «не соответствуют интересам Китая и мира».В ответ на это 30 октября 1950 г. китайская сторона, повторив, что «Тибет является неотъемлемой частью территории КНР и [все, что с ним связано], полностью относится к ее внутренним делам», подчеркнула: «Вопросы о Тибете и о вступлении КНР в ООН абсолютно не связаны друг с другом. Если какие-то недружественные Китаю государства пытаются использовать вопрос об осуществлении Центральным народным правительством Китайской Народной Республики суверенитета над Тибетом в качестве предлога для угрозы воспрепятствовать ее вступлению в ООН, то это всего лишь еще раз будет свидетельствовать, что эти страны занимают недружественную и враждебную позицию по отношению к Китаю». Правительство КНР «выражало глубокое сожаление» относительно позиции индийского правительства, «подвергшейся влиянию тибетской стороны и внешним враждебным Китаю силам». В ноте также утверждалось, что «тибетская местная делегация, которая в настоящее время должна находиться в Пекине для проведения переговоров (о будущем статусе Тибета. - А. И.)», удерживается в Индии и подвергается уговорам, с тем чтобы она «намеренно отложила срок прибытия в Пекин». [19, с.14]В ноте от 1 ноября 1950 г. индийская сторона категорически отвергла китайское утверждение о том, что правительство Индии «подверглось влиянию внешних враждебных Китаю сил», и обвинения в подстрекательстве тибетской делегации затянуть ее прибытие в Пекин, а также заявила: «Индийское правительство уже искренне пожелало разрешить тибетский вопрос путем мирных переговоров, с тем чтобы выполнить законные требования Тибета на автономию под сюзеренитетом Китая».В ответ китайская сторона 16 ноября выразила «большое сожаление и удивление» по поводу того, что индийское правительство, «невзирая на реальность», стремится помешать осуществлению суверенитета правительства Китая над Тибетом.Китайцы отмечали, что помимо применения дипломатических методов, индийцы также использовали и другие способы вмешательства в ход освобождения Тибета: оказание поддержки тибетским войскам боеприпасами, помощь в их переброске на передовую позицию в Чамдо с целью воспрепятствовать вступлению НОАК в Тибет, размещение на передовой станций радиоперехвата для сбора информации, шумиха в прессе. Кроме того, по утверждению китайцев, индийские власти дали указание перевезти 17летнего XIV Далай-ламу из Лхасы на юг, в Ятунг, для его последующей отправки в Индию.Таким образом, китайская сторона посчитала, что правительство Индии, стремясь сохранить различные привилегии в Тибете по неравноправным договорам, навязанным Китаю администрацией Британской Индии, препятствовало и даже противостояло Китаю в действиях по мирному освобождению Тибета и осуществлению государственного суверенитета над ним.Следует согласиться с мнением советских ученых-международников о том, что «руководящие круги Индии, расценивая действия Китая в Тибете как нарушение автономии Тибета в рамках сюзеренитета Китая и пытаясь воспрепятствовать этому дипломатическими средствами, в силу сложности внутри- и внешнеполитического положения страны не сочли возможным до конца отстаивать собственные интересы, оказав тибетским властям помощь и поддержку в иной, более действенной форме. Обмен нотами показал различие позиций Индии и КНР по тибетскому вопросу при явном стремлении первой не обострять своих отношений с китайцами».Оказавшись в полной дипломатической изоляции и перед твердым намерением правительства КНР разрешить затянувшийся конфликт, правительство XIV Далай-ламы согласилось на ведение переговоров в Пекине. 23 мая 1951 г. между Центральным народным правительством Китая и местным тибетским правительством было подписано соглашение о мероприятиях но «мирному освобождению Тибета». Согласно ему, тибетский народ в соответствии с политикой в отношении национальностей, изложенной в Общей программе Народного политического консультативного совета Китая, получал право на осуществление под общим руководством Центрального Народного правительства национальной областной автономии (ст. 3); местные вооруженные силы включались в состав НОАК (ст. 8); вопросы внешних отношений передавались в ведение центра (ст. 14).Большинство представителей правящих кругов Тибета, в первую очередь сам XIV Далай-лама и его окружение, не было удовлетворено результатами переговоров в Пекине и подписанным соглашением.С целью разрешения противоречий по Тибету осенью 1952 г. правительства КНР и Индии достигли взаимного согласия об учреждении в Лхасе на базе индийской миссии Генерального консульства Индии; в паритетном порядке Генеральное консульство КНР было открыто в Бомбее.31 декабря 1953 г. в Пекине по предложению КНР начались переговоры по урегулированию других коренных вопросов, связанных с индийскими интересами в Тибете.