Экономика информации, неопределённости и риска

Оглавление
Введение
Экономика информации, неопределённости и риска
Заключение
Список литературы

Экономика информации, неопределённости и риска

Н. Винер определяет информацию как обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему наших чувств. Процесс получения и использования информации является процессом нашего приспособления к случайностям внешней среды и нашей жизнедеятельности в этой среде [8].
А.И. Ракитов рассматривает информацию как особый способ передачи любых изменений в материальной среде с помощью материальных носителей [3].
А.И. Берг и Ю.И. Черняк в своем совместном труде рассматривают информацию как научную абстракцию, позволяющую глубже понять механизм управления в природе и обществе, как инструмент исследования этих процессов [9].
Категория «информация» в контексте экономической науки также имеет множество трактовок. Впервые проблема информации как товара была затронутав работе А. Харта о гибкой стратегии фирмы на рынке капитала и выборе источников финансирования производства. Он впервые в экономической науке доказал, что производственный цикл невозможен без постоянного притока новой информации [10]. К. Эроу отмечал, что экономическая роль информации заключена в снижении неопределенности и предотвращении убытков. При этом он приводил еще два тезиса, имеющих не менее важное значение:
− информация является товаром, имеющим стоимость;
− разные индивиды располагают различной информацией.
Признание роли информации как одного из важных факторов, влияющих на положение на рынке, по мнению К. Эроу, приводит к выводу о необходимости серьезного пересмотра теории общего конкурентного равновесия, получившей развитие в трудах Дж. Хикса, П. Самуэльсона, Ж. Дебре. В этой теории единственным фактором, определяющим поведение индивидов, является цена, которая выполняет функцию сигнала, передающего обществу информацию об ограниченности ресурсов [10].
В настоящее время можно говорить о формировании совершено нового типа экономики, экономики, основанной на информации. М. Кастельс в своих трудах называет такую экономику информациональной и глобальной. Информациональной – так как производительность и конкурентоспособность факторов или агентов в этой экономике (будь то фирма, регион или нация) зависят, в первую очередь, от их способности генерировать, обрабатывать и эффективно использовать информацию, основанную на знаниях. Глобальная – потому что основные виды экономической деятельности, такие как производство, потребление и циркуляция товаров и услуг, а также их составляющие, организуются в глобальном масштабе, непосредственно либо с использованием разветвленной сети, связывающей экономических агентов [11]. При этом такое название отражает историческую взаимосвязь между лежащей в основе экономики информации, ее глобальной распространенностью и революцией в сфере информационных технологий, которая породила новую, отличную от ранее существовавшей экономическую систему.
На основе вышеизложенного можно дать следующее определение информации. Информация – это экономический ресурс с характеристиками товара, представляющий собой сведения, отражающие изменения в содержании чего-либо, играющие ключевую роль в управлении обществом и носящие особые требования к их качеству. Развитие информационных технологий оказывает своеобразное влияние на традиционные факторы производства, изменяя их содержание и влияние на экономическую жизнь общества.
Сокращение роли первичного сектора в современной экономике свидетельствует о влиянии, которое испытали на себе использование земель и спрос на естественные ресурсы в результате технологических изменений последних десятилетий. По мнению Н.В. Бекетова, начиная с середины 1970-х гг. наиболее активно идет процесс формирования основ экономики «нелимитированных ресурсов», безграничность которых обусловлена не масштабом их добычи, а сокращением потребностей в них [12]. В свою очередь статистика подтверждает обозначенную тенденцию, так, за период с 2000 по 2007 г. валовой внутренний продукт США вырос на 19 % [13], а потребление энергии на 7 % [14], в Японии рост ВВП составил 11 % [13] против 0,1 % роста потребления энергии [14].
Получается, что из года в год внедрение новых технологий позволяет использовать ресурсы более эффективно и экономно, что, в свою очередь, значительно отдаляет перспективу исчерпаемости ресурсов. Однако следует учитывать тот факт, что энергопотребление определяется не только энергосбережением, но и темпами роста отдельного государства. Поэтому, по нашему мнению, это правило верно прежде всего для стран, демонстрирующих стабильное и поступательное развитие в течение последних 20–30 лет, т. е. с момента широкого внедрения информационных технологий.
Не менее значительное влияние становления информации как экономического ресурса, как нового фактора производства ощутил на себе капитал. Условия производства, которыми ранее обладали только крупные организации, в современном мире в силу развития информационных технологий стали доступны каждому работнику, способному обеспечить им адекватное применение. В результате тенденция к отделению капитала от труда нарушается и заменяется противоположной, а капитал открывает простор для индивидуальной деятельности, субъекты которой во все большей мере становятся независимыми от крупных организаций.
Так же, как в свое время капитал заменил землю в качестве ресурса, привлекавшего наибольший спрос при ограниченном предложении, так и сегодня знания, будучи редким производственным фактором, заменяют капитал, причем ограниченность и редкость знаний являются ограниченностью и редкостью совершенно иного порядка, нежели у всех ранее известных ресурсов [12].
Труд также подвергся влиянию повсеместного и широкого использования информации, развитию средств ее обработки. Это выражается в сокращении занятности в промышленности и первичном секторе, компенсировавшемся ростом занятности в сфере услуг [12]. Возникает ситуация, когда человек все в большей степени выступает сегодня не как субъект трудовой деятельности, а как носитель уникальных возможностей и способностей.
В этих условиях как никогда ранее нетрадиционные формы производства, не требующие сосредоточения значительного капитала, становятся наиболее передовыми и достигают наибольших успехов. Пятнадцать из двадцати самых богатых людей США представляют компании, возникшие в течение последних двух десятков лет (Microsoft, Metromedia, Intel, Oracle, Viacom, New World Communications и др.) [12].
Уникальность информации как производственного фактора обусловлена двойственностью свойств распространенности и редкости. Потребление информации не ограничивает возможностей ее использования другими членами общества, однако сам процесс ее потребления обусловлен наличием у человека определенных способностей, уровня интеллекта и развития. В результате потенциально информация может быть доступна огромному количеству людей, но в то же время не быть реально усвоена ими. В этом и заключается еще одно свойство информации как экономического ресурса, называемое избирательностью. Это свойство позволяет пользоваться информацией ограниченному кругу лиц, становящихся подлинными ее владельцами. Возникает ситуация, когда основой собственности является не право владения, пользования и распоряжения ресурсом, а способность в полной мере пользоваться им.
Ни одно из ранее известных условий производства не отличалось подобным сочетанием соответствующих свойств и характеристик [12]. В условиях информационного общества информация начинает играть роль, которая по своей значимости и масштабам превосходит материальную продукцию, энергию и услуги.
Таким образом, в настоящее время формируется совершенно новая структура мировой экономики, в передовых позициях которой находятся страны, занимающиеся разработкой новых технологий и производством наукоемких товаров. Это, в свою очередь, привело к тому, что уровень обладания информационными ресурсами сегодня становится дополнительным фактором разрыва в развитии стран в мировой экономике.
В результате, для того чтобы наиболее полно и эффективно использовать новые возможности для поддержания конкурентоспособности страны в условиях возрастания роли информации в экономике и сфере управления требуются соответствующие условия эффективной работы с такой информацией. Выходом из сложившейся ситуации становится информатизация как новый эволюционный этап в развитии человечества, являющаяся логическим продолжением таких процессов, как научная организация труда, автоматизация, компьютеризация, и содержащая в себе элементы каждого звена приведенной цепочки.
В основе проблем риска и неопределённости в экономике и в экономической теории лежит присущая экономическому процессу устремлённость в будущее. Блага производятся для того, чтобы удовлетворять будущие потребности; производство благ требует времени, и тем самым вводятся два элемента неопределённости, соответствующие двум различным видам риска и прогнозирования. Во-первых, следует с самого начала оценить цель производственных операций. Хорошо известно, что, приступая к производственной деятельности, невозможно точно предсказать, каковы будут её результаты в физическом измерении, к какому количеству и качеству благ приведёт расходование ресурсов. Во-вторых, потребности, для удовлетворения которых предназначены блага, также относятся к будущему, и их прогнозирование тоже сопряжено с неопределённостью. Производитель должен оценить и будущий спрос, и будущие результаты своих деловых операций, посредством которых он старается этот спрос удовлетворить. Так одной из существенных характеристик экономической организации является умение прогнозировать нужды потребителя на период производства, продолжительность которого всё более возрастает; такой прогноз предполагает устойчивость характера упомянутых потребностей.
Риски существуют только потому, что мы не знаем точно и уверенно о наступлении тех или иных экономических событий, не можем их предвидеть. Непредсказуемость становится питательной средой существования, перемещения и мультиплицирования рисков в логистических параллельно-последовательных цепочках экономических активов, решений, проектов, событий, явлений, операций, процессов. Естественно, следует задуматься об институциональности такого положения, является ли непредсказуемость имманентным свойством экономического поведения?
Проблема преодоления неопределённости, представления и количественного расчёта риска неминуемо обобщается до встречи «трёх источников, трёх составных частей» тестирования непредсказуемости в экономике – это циклы, прогнозы и риски. Циклы в экономике, в отличие от сезонных колебаний, возникают и исчезают внезапно, заранее неизвестны их амплитуды, причины, периоды, времена начала и окончания. Фундаментальные неопределённости и риск в экономической жизни - суть ошибки в прогнозировании будущего и в осуществлении адаптаций к будущим условиям.
Уиллет [15] определяет риск как «объективный коррелят субъективной неопределённости», который варьируется в соответствии с теоретической вероятностью убытков так, что максимум достигается, когда вероятность данного события равна вероятности его отсутствия. В основу количественной меры риска кладётся некоторая вероятность его прихода.
Работы по рискам недавно перекочевали в отдельную экономическую дисциплину – рискологию, которая позиционируется как часть науки о кризисах (кризисологии) или теории катастроф. Для вербальных рисков в полной мере справедливо такое толкование термина «рискология»: «Рискология – наука о риске, исследующая сущность риска, его причины, формы, проявления и роль в жизни людей» [16]. Определений этой науки – огромное количество, вот ещё одно, более «количественное»: «Рискология – наука, которая изучает основные закономерности, принципы и инструментарий выявления, учёта, оценки и управления риском» [17]. Отсюда видно, что рискология имеет два характера – теоретический, это объяснение реальности, отягощённой риском, и практический – как наука об управлении риском. Многочисленны задачи рискологии. Это выявление характерных типов рисков в экономических приложениях, совершенствование методологии управления рисками в различных сферах, разработка методологии управления рисками через предпрогнозную информацию [18] и др.
Проблемы и сложности рискологии как науки состоят в чрезвычайной рыхлости рисковых конструкций; их «безразмерности»; бесконечной широте классификации рисков; преимущественной качественности (вербальности, лингвистичности, интуитивности, «литературности», дескриптивности, описательности, «психологичности», косвенности, атрибутивности, это часто называется «эффективным риском») их оценок, а не количественной меры, меры стоимости, величины, степени или уровня; в разнообразии рисковых последствий (финансовых, временных и пр.).
Решение более трудной задачи – объяснение причин, вызывающих появление, рост, перемещение во времени, мультиплицирование рисков в неудовлетворительных состояниях - всё ещё достаточно дискуссионно.
В статье [18] замечено, что «Риск – не ущерб, наносимый реализацией решения, а возможность отклонения от цели, ради достижения которой принималось решение». Отклонения от цели могут быть как положительными, так и отрицательными. В одном производственном цикле, но на разных его этапах могут наблюдаться как успех, так и неудача, и если степень неудачи не компенсируется степенью успеха, тогда можно говорить о негативном стечении обстоятельств, наступлении «рискового случая», повлекшего за собой отрицательные отклонения от цели. При этом под «рисковым случаем» следует понимать фактически произошедшее событие, повлекшее за собой отклонение от принятых решений или запланированных целей.
Когда ищется значение какой-либо величины, то подразумевается, что она как-то влияет и на другие интересующие нас переменные. И если попытаться определить значение риска в экономике, то только для того, чтобы определить свой будущий доход.
Вербальные экономисты [20] полагают, что тот риск, который их пугает и который они хотят «приручить» – это отсутствие достоверного знания, поэтому риск нельзя выразить числом. Они дают развёрнутое определение риску: риск – наше интуитивное представление о наступлении каких-то негативных последствий при отсутствии достоверных знаний или данных, другими словами, когда отсутствует надёжный прогноз. Если будут изучены причины возникновения этих последствий, то пропадает информация о риске, так как не будет неизвестности и неопределённости, питающих риск. Если же оставить что-то неизученным, то невозможно будет оценить негативные последствия того, о чём ничего не известно или известно мало. Таковы корни появления и расцвета лингвистической оценки риска в том виде, в котором вербальные экономисты это атрибутивно, субъективно понимают - на основе опыта и интуиции. Поэтому, изучая риск, мы тем самым его уменьшаем. Ведь изучая что-либо, мы суживаем область неизвестного, неопределённого, уменьшая тем самым и риск.
В новой турбулентной экономике инфотелекоммуникационные технологии позволяют принимать, обрабатывать, хранить, искать в любых «разрезах» и передавать информацию с высокими скоростями, ускоряя глобальные экономические процессы, так что роль рисков возрастает неизмеримо, а прогнозирование перестаёт давать удовлетворительные результаты. Экономика уподобляется лототрону, прогнозировать который нельзя по определению. Такова научная основа лозунга: «Будущее практически непостижимо» [21]. Многих мыслителей давно интересовали природные границы нашей способности к прогнозированию: это философы и математики Жак Адамар и Анри Пуанкаре, философ и экономист Фридрих фон Хайек, философ Карл Поппер. По мысли этих исследователей ограничители предвидения встроены в нашу человеческую структуру. Успехи в построении моделей и прогнозов перекрываются всё возрастающей сложностью, стохастичностью, хаотичностью и противоречивостью мира, следовательно, растёт роль непредсказуемого и роль рисков.
«Ведущую роль также играет наше неумение предсказывать, планировать и смиряться со своим незнанием будущего. Все наши пророчества выглядят чудовищно жалко: мир намного сложнее, чем нам представляется. Но это ещё не беда – беда в том, что мало кто догадывается об этом.
Пытаясь заглянуть в будущее, мы «туннелируем» - воображаем его обыденным, но в будущем нет ничего обыденного! Это не платоновская категория! Сосредоточенность на нормальном (рядовом), платонизирование - заставляют нас прогнозировать по шаблону. Вместо того, чтобы заниматься эмпирическим учётом, мы продолжаем планировать на годы вперёд, используя при этом средства и методы, которые исключают редкие события» [22]. Однако прогнозирование в нашем обществе имеет прочный официальный статус, помогающий якобы прокладывать курс в мире случайностей.
Разными способами мы приходим к выводу, что чем более случайна информация, тем большей оказывается её мерность и тем сложнее её обобщение. Чем больше информация обобщается, тем больше туда привносится порядка, тем меньшей становится начальная хаотичность и тем меньше риски. Таким образом, то обстоятельство, которое понуждает нас к упрощению, заставляет думать, что мир менее хаотичен, чем он есть на самом деле. И творческие, и научные усилия – это результат нашей потребности истребить многомерность, уменьшить риски и навязать Вселенной порядок. Интересно, что страсть к порядку мотивирует и научную деятельность – просто в отличие от искусства наука призвана искать истину, а не давать вам ощущения организованности и не успокаивать.
Основоположником теории рисков большинство западных учёных считает французского учёного Р. Кантильона, который в своей работе «Очерк об общей природе торговли» (1755 г.) рассматривал риск в качестве свойства любой торговой деятельности, которая ведётся по правилам конкуренции. В частности, экономистом проводился анализ предпринимателя как человека, который «покупает по определённой цене, чтобы продать по неизвестной цене» [1], т. е. который действует в условиях риска.
А. Смит в своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776 г.) упоминает о надбавке за риск, которая является частью дохода предпринимателя как собственника [3]. К сожалению, данная идея в рассматриваемой работе никак далее не развивается.
Как отмечает Дж. С. Милль в своей работе «Принципы политической экономии» (1848 г.), валовая прибыль на капитал включает в себя премию за риск. Автор разграничивает капиталиста, получающего процент за воздержание, и «нанимателя» (или предпринимателя), получающего компенсацию за риск.
В классической теории экономический риск отождествляется с математическими ожиданиями потерь, вероятностями понести убытки, которые могут возникнуть в результате реализации избранного решения. Такое одностороннее и узкое толкование сущности риска вызвало резкое осуждение экономического сообщества. С другой стороны, атомистическое представление об экономической системе, где каждый индивид является «изолированным субъектом», привело к тому, что риск не рассматривался применительно к целостной экономической системе, обладающей неопределённостью и неоднородностью.
Й. фон Тюнен, самый ранний предшественник маржинализма, в своей книге «Изолированное государство» (1850 г.) рассматривает риск применительно к инвестиционной деятельности предпринимателя. Такого рода деятельность не может быть предсказана относительно вероятности получения дохода или убытков, следовательно, предприниматель является «изобретателем и исследователем в своей области».