Конституционное закрепление принципов экономической системы и форм собственности в Российской Федерации

ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Общие основы конституционного регулирования экономических отношений
1.1. Эволюция собственности в переходной экономике РФ
1.2. Экономическое содержание собственности
Глава 2. Государственное регулирование корпоративных отношений
2.1. Деятельность конституционного суда в области регулирования рыночных отношений
2.2. Категория «государственная собственность» в экономической литературе
Глава 3. Деятельность конституционного суда в области регулирования рыночных отношений
3.1. Закрепление принципов экономической системы и форм собственности в РФ
3.2. Вопросы современного конституционного регулирования экономических отношений и национальной экономики России
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Конституционное закрепление принципов экономической системы и форм собственности в Российской Федерации

Некоторые исследователи считают целесообразным все объекты, относящиеся к тому или иному типу собственности, делить на три класса в зависимости от типа собственника:
объекты, принадлежащие Российской Федерации, ее субъектам и муниципальным образованиям;
объекты, принадлежащие юридическим лицам, т. е. организациям, объединяющим определенную совокупность людей;
объекты, принадлежащие физическим лицам, т. е. отдельным индивидуумам.
При этом следует помнить, что при таком делении юридическим и физическим лицам могут принадлежать только объекты частной, а не общественной собственности.
Затем объекты, вошедшие в тот или иной класс, можно подвергнуть дальнейшему деле­нию в зависимости от особенностей их вещественного состава. Материальные объекты могут включать в качестве самостоятельных групп как недвижимое, так и движимое имущество. В свою очередь, недвижимое имущество может быть разделено на естественно-природные и искусственные объекты. К естественно-природным относятся, как правило, природные ресур­сы, неразрывно связанные с соответствующими земельными участками, располагаясь над или под их поверхностью. Искусственные недвижимые объекты создаются в процессе трудовой деятельности.
Нематериальные объекты также могут быть поделены на несколько групп5:
нематериальное имущество (интеллектуальная собственность);
нематериальные блага (личные неимущественные права и нематериальные блага в силу закона).
Важно отметить, что это - экономические формы собственности, которые с неотвратимо­стью естественного закона предопределяют формирование соответствующих прав собственно­сти. Каждый вид собственности обладает присущими только ей особенностями, принципиально отличающимися формами развития и наделен совокупностью свойств, отражающих ее эконо­мическое содержание.
Установление прав собственности вопреки этому закону вызывает серьезные негативные последствия. Непонимание объективной зависимости экономических форм собственности от способов хозяйствования и необходимости приведения правовой системы отношений собст­венности в соответствие с экономической, а также политика огульной приватизации стали ос­новными причинами кризиса в российской экономике. Весь «букет» его известных проявлений - от падения эффективности до коррупции - порождается тем, что крупные и крупнейшие монополии, ресурсы которых воспроизводятся усилиями всего российского государства и потому экономи­чески являются государственной собственностью, имеют правовой статус акционерных и, сле­довательно, служат интересам узкого круга крупных акционеров и управляющих монополиями.
Глава 2. Государственное регулирование корпоративных отношений
2.1. Деятельность конституционного суда в области регулирования рыночных отношений
Конституция РФ регулирует экономические отношения на уровне основ общественного строя. Экономические основы общества определяются в системе принципов, понятий и категорий, которые главным образом заимствованы из эко­номической науки (напр., «единое экономическое пространство», «свободное пе­ремещение товаров, услуг и финансовых средств», «поддержка конкуренции», «свобода экономической деятельности» (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ)). Прямое за­имствование правом экономических категорий не всегда оправданно. Более того, оно неприемлемо, если речь идет о конституционном регулировании основ эко­номических отношений. В силу существенных различий между экономикой и правом основные экономические понятия, которые используются в конституцион­ной материи, не снимают нормативную неопределенность конституционных поло­жений, а усиливают ее. Поэтому неслучайно извечная проблема определения кон­ституционной нормативности основных параметров экономики не потеряла своей актуальности по сей день6.
Первым серьезным шагом в решении обозначенной проблемы на уровне кон­ституционно-правовой методологии следует считать издание коллективного труда «Конституционная экономика» [1]. Весной 2006 г. в Санкт-Петербургском универ­ситете экономики и финансов была открыта дискуссия по основным положениям, выдвинутым авторами этой монографии. Главным стал вопрос о соотношении эко­номики и конституции. В этой связи были высказаны разные точки зрения.
Так, Л.Б.Ескина исходит из безусловного признания первенства экономики над конституцией [2, с. 53], что, на мой взгляд, предопределяет неоправданную «экономизацию» содержания положений конституционно-правовых актов и ос­лабляет их нормативность. Вместе с тем специалисты, рассматривая векторы «живой экономики» и «живой конституции» как двуединый и встречно направ­ленный процесс, характеризуют способность указанных явлений к взаимопро­никновению, взаимодействию, взаимообогащению [3, с. 79].
Поскольку в рассматриваемом аспекте речь идет о конституционной объ­ективации, постольку из всей совокупности общих экономических отношений должны быть выделены базовые (основные), то есть те из них, которые представ­ляют собой срез макро- и микроэкономической материи. Другими словами, кон­ституционное право призвано урегулировать не конкретные, а общие (или полит- экономические) отношения. Поэтому необходимым условием конституционно­правового выражения основ экономики выступает политическая «огранка» эко­номического содержания, то есть возведение чисто экономического содержания в политэкономический ранг. Именно своей политэкономической основой экономи­ка вторгается в публичную сферу жизни и в этой сфере подвергается конституци­онно-правовому оформлению с целью оказания государственного воздействия на экономику в целом в интересах всего общества [4, с. 69].
В развитие ранее высказанных положений хотелось бы заострить внимание на ряде существенных моментов обозначенной проблемы.
Экономика в своей основе - явление общественно-политическое. Поэтому связь экономики с политикой является непосредственной и обусловлена их родо­вым социальным субстратом.
Так, собственность, ресурсы, рыночные институты и инфраструктура, рас­пределение товаров и услуг характеризуют экономические отношения в чистом виде. При этом в общественной жизнедеятельности возникают определенные формы собственности и ресурсообеспечения, конкретные рыночные институты и инфраструктура, специфические условия хозяйствования, распределения и пере­распределения.
Политэкономический уклад (или основной экономический порядок) в обще­стве и конституционное право в их соотношении представляют собой предметно­объектное содержание и нормативно-правовую форму. В силу относительной са­мостоятельности этих явлений возникают противоречия формально-содержатель­ного порядка.
Отрыв формы от содержания может выражаться в том, что законодатель в регулировании основных экономических отношений не в полной мере учитывает их политэкономическую составляющую, а политэкономические отношения не вмещаются в юридически установленную форму или вырастают из нее. Указан­ные коллизии преодолеваются с помощью методологии экономического анализа права, разработанной в западной экономико-правовой науке.
В этом смысле изучение механизма конституционно-правового регулиро­вания объективно обусловлено политэкономическим подходом - условиями жиз­недеятельности, социально-экономическими притязаниями общества, характери­зующими уровень устойчивости общественного строя и динамику его развития. Политэкономическая диагностика позволяет своевременно корректировать кон­ституционно-правовое законодательство.
В свою очередь, конституционное право, будучи самостоятельным регуля­тивным средством, способно оказывать воздействие на политэкономические от­ношения, оформляя оптимальный экономический порядок в обществе. Влияние это является позитивным, если конституционное право адекватно отражает ос­новной политэкономический уклад и тем самый обеспечивает баланс интересов экономического класса, общества в целом и каждого человека.
Позитивное воздействие конституционного права на политэкономические отношения выражается в законодательном оформлении экономической свободы, институировании рыночной инфраструктуры и ресурсообеспечения, рационали­зации механизмов распределения и перераспределения и др.
В то же время конституционно-правовое регулирование может порождать негативные последствия, если оно не ограничивает экономический эгоизм и про­извол бизнеса либо чрезмерные социальные притязания. В точке бифуркации эти факторы представляют угрозу как основным экономическим и социальным цен­ностям, так и ценностям личной свободы.
Одной из важных форм конституционно-правового воздействия на полити­ческую составляющую экономики является формирование понятийного аппарата. Отраженные в науке и выраженные в публичных государственно-властных актах (посланиях, программах, планах, решениях), политэкономические требования общества переводятся в разряд конституционно-правовых категорий, понятий, институтов. В этом случае производится юридизация содержания политэкономи- ческой доктрины, публично-властных актов и программ. Подобная работа архи- сложная и требует совместных усилий ученых в разных областях знаний.
В нормативно-правовом процессе важно не потерять точку опоры. В том случае, когда осуществляется конституционно-правовое регулирование, следует делать упор на публично-правовые технологии. Здесь не должно быть места упро­щенной замене юридического инструментария политэкономическим и более того - макроэкономическим.
Исходя из этого предстоит осмыслить прежде всего политическую суть макроэкономических явлений. Политэкономический субстрат выражен в опреде­ленных требованиях. Поэтому законодатель призван использовать не макроэко­номический, а политэкономический аппарат. Только при этом условии поиск аде­кватных политэкономической материи публично-правовых форм может увенчать­ся успехом. Методика указанной поисковой работы должна отвечать определен­ным критериям7.
Во-первых, необходимо соизмерить устоявшиеся правовые понятия с политэкономическими императивами, дополняя действующий понятийный ряд но­вым содержанием. Здесь может иметь место или расширение содержания право­вых понятий, или его обновление (модернизация) с сохранением нормативно­-догматической специфики и целостности понятийного ряда.
Во-вторых, разработку новых правовых понятий следует начинать тогда, ко­гда действующая структура конституционно-правовых категорий не поддается мо­дернизации. Введение новых правовых понятий не должно сводиться к прямому заимствованию законодателем политэкономических требований. Речь может идти о конституционно-правовой трансформации последних и имплементации новых понятий в структуру основных правовых категорий, при которой конституционное право сохраняет системную целостность и основное нормативное содержание.
В противном случае конституционное право неизбежно утратит качества отрасли права, его юридическую специфику и регулятивные свойства. В этой си­туации макроэкономические установки зачастую лишь формально прикрыты за­конодательными положениями, которые в юридическом пространстве не функ­циональны8.
Вместе с тем конституционное право призвано трансформировать полит­экономические требования общества в легитимные юридические формы и тем самым гарантировать подчинение интересов экономического класса интересам всего общества с учетом экономических реалий. Достижение баланса экономиче­ских интересов бизнеса и общества - главная цель конституционно-правового ре­гулирования. Именно с этой точки зрения должен решаться вопрос эффективно­сти его регулятивной функции в сфере экономических отношений [12, c. 87].
2.2. Категория «государственная собствен­ность» в экономической литературе
Категория «государственная собствен­ность» в экономической литературе пред­ставлена различными, качественно отлича­ющимися определениями. Это вызвано, в первую очередь, подходами к исследованию самой категории «собственность». Так, ав­торы, исследующие собственность в рамках марксистского подхода (В. Н. Черковец, Ю. И. Хаустов, А. Ф. Шишкин) относят го­сударственную собственность к обществен­ной (или общей) экономической форме соб­ственности или рассматривают последнюю, не выделяя государственную. Общественная форма собственности означает, по их мне­нию, совместное присвоение средств и ре­зультатов производства. Определение госу­дарственной собственности как обществен­ной связано с длительным периодом разви­тия советской экономики, в которой доми­нировала государственная собственность, трактовавшаяся как форма перехода от час­тной собственности к общественной [4, с. 220]. Однако, в современных условиях го­сударственная собственность не может рас­сматриваться как общественная в значении, которое придавалось ей в социалистической экономике.
Ученые, не являющиеся сторонниками марксистского подхода, определяют государ­ственную (общественную) и общенародную собственность как собственность, которой распоряжаются государство или его пред­ставители (Б. А. Райзберг, В. И. Кошкин), то есть характеризуют форму собственнос­ти по субъекту, что, на наш взгляд, больше отражает ее юридическое положение, чем дает представление об экономической сущ­ности. К тому же и названные авторы ста­вят знак равенства между общественной и государственной собственностью, что в ры­ночных отношениях не совсем оправдано.
Б. А. Райзберг, В. И. Кошкин проводят дифференциацию таких понятий, как «об­щенародная» и государственная (обществен­ная) собственность. К первой они относят собственность на природные богатства, не вовлеченные в общественное производство и обладающие всеобщей доступностью, включая землю, воды, воздушное простран­ство, флору, фауну. По отношению к ним должна применяться формула: «То, что при­надлежит всем вместе и каждому в отдель­ности на правах равнодоступности». Но если В. И. Кошкин считает, что данные объекты не имеет смысла относить к определенной форме собственности, а правильнее назы­вать «общенародным достоянием» [5, с. 17], то Б. А. Райзберг однозначно выделяет их как объект общенародной собственности. По его мнению, распорядительство общенарод­ной собственностью по поручению ее вла­дельца — народа, населения могут осуще­ствлять только органы народовластия. Го­сударственная же собственность вовлечена в общественное производство и поэтому не может принадлежать всем на равных нача­лах [6, с. 558].
Глава 3. Деятельность конституционного суда в области регулирования рыночных отношений
3.1. Закрепление принципов экономической системы и форм собственности в РФ
В соответствии с действу­ющим законодательством, государство — достаточно специфический собственник: с одной стороны, оно является одним из рав­ноправных участников рыночных взаимо­действий (в случае коммерческого исполь­зования государственного имущества), а с другой — устанавливает «правила игры», инициирует и принимает нормативные пра­вовые акты для регулирования этих взаи­модействий, а также для управления иму­щественными отношениями в целом, то есть совмещает полномочия собственника и функции государственного управления. Для того, чтобы государственная собственность использовалась не в угоду государственно­му аппарату, а в интересах общества в це­лом, предлагается «отделить» право государ­ственной собственности от функций управ­ления ею.
Достаточно интересный подход к опре­делению субъекта государственной собствен­ности предлагается Д. Львовым, В. Гребен­никовым, Е. Устюжаниной. Они считают, что возможны два варианта соотнесения государственной и общественной собствен­ности:
государство — это синоним общества, а государственный аппарат представляет со­бой орган управления государства-общества. В этом случае государственная собственность и собственность общества — одно и то же;
государство — самостоятельный субъект права, представляющий определенные об­щественные интересы, но не тождественный обществу. В этом случае «государственная собственность» и «собственность обще­ства» — два разных понятия [7, с. 31].
Отождествление государства и общества ведет к подмене интересов общества инте­ресами государства как субъекта власти. В связи с этим Д. Львов, В. Гребенников, Е. Устюжанина обосновывают концепцию национального имущества как имущества, право собственности на которое принадле­жит обществу. Государство может от лица и по поручению общества осуществлять уп­равление или распоряжение этим имуще­ством. На первый взгляд, различие между терминами «государственная собственность» и «национальное имущество» носит схолас­тический характер. При осуществлении го­сударством функций управления нацио­нальным имуществом не все ли равно, яв­ляется ли оно лицом юридическим, своего рода управляющей компанией или просто органом управления другого лица? На са­мом деле, не все равно: в первом случае го­сударство подменяет собой общество. Сра­щивание власти и собственности рождает предпосылки для подавления общества го­сударством. Поэтому необходимы механиз­мы контроля общества над действиями го­сударства, что возможно только при их от­делении друг от друга [7, с. 31].
При всем желании авторов обосновать концепцию национального имущества и разработать действенные механизмы ее ре­ализации, отличные от реализации государ­ственной собственности, сделать это, по нашему мнению, не представляется возмож­ным по ряду причин: во-первых, для управ­ления общественной собственностью необ­ходимо формирование органов, которые были бы наделены соответствующими пол­номочиями; во-вторых, неясно, кто от име­ни общества и каким образом будет осуще­ствлять полномочия собственника и опре­делять цели использования национального имущества. Таким образом общество, так же, как и государство, сможет осуществлять полномочия собственника только через ап­парат управления, то есть по существу ни­каким образом не будет отличаться от субъекта собственности — государства. Ре­шение проблемы видится в создании эффек­тивного механизма использования государ­ственной собственности в интересах не толь­ко государственного аппарата, но всех чле­нов общества, а не в установлении субъекта собственности, отличного от государства, и придания ему соответствующего статуса.
От государственной собственности слож­но отграничить муниципальную, хотя юри­дически это различные формы собственно­сти.
По мнению А. Ахмедуева, распределение общественной собственности на федераль­ную, региональную и муниципальную не изменяет ее экономического содержания и юридического статуса: эти уровни не отли­чаются ни по источникам образования и воспроизводства, ни по методам управления, ни по экономическому содержанию возни­кающих при этом отношений, ни по фор­мам и конечным целям использования [11, с. 27]. В. И. Кошкин определяет различия данных форм собственности на уровне их нормативного правового регулирования: субъектом права государственной собствен­ности может быть только государственное образование — Российская Федерация или ее субъекты, муниципальная же собствен­ность является самостоятельной формой, по­скольку ее субъектами выступают муници­пальные образования9. А. Н. Демь­яненко, А. Л. Обушенков считают законо­дательное выделение муниципальной соб­ственности необходимым, поскольку орга­ны местного самоуправления получили ста­тус равноправного субъекта правовых, эко­номических, социальных отношений с дру­гими государственными органами власти и управления, другими хозяйствующими субъектами и соответственно должны вы­полнять возложенные на них функции, что невозможно без наличия муниципальной собственности. Однако выделение муници­пальной собственности из государственной не должно приводить к их противопостав­лению. Не только их правовая природа, но и социально-экономическое назначение в основном схожи, различие лишь в масшта­бах: уровень государства — в одном случае, местного самоуправления — в другом [12, с. 107].