Провокация преступления и подстрекательство к преступлению

Содержание

Введение
1.Провокация как метод борьбы с преступностью
2. Подстрекательство к преступлению как вид соучастия
3. Провокация и подстрекательство: принципиальные
различия и сходства
Заключение
Список использованных источников и литературы
...

Содержание

Введение
1.Провокация как метод борьбы с преступностью
2. Подстрекательство к преступлению как вид соучастия
3. Провокация и подстрекательство: принципиальные
различия и сходства
Заключение
Список использованных источников и литературы

Содержание

Введение
1.Провокация как метод борьбы с преступностью
2. Подстрекательство к преступлению как вид соучастия
3. Провокация и подстрекательство: принципиальные
различия и сходства
Заключение
Список использованных источников и литературы

Данный вывод полностью совпадает с положениями, содержащимися в ст. 39 УК "Крайняя необходимость". Так, при крайней необходимости возникает ситуация, когда опасность угрожает охраняемым законом общественным интересам (в нашем случае эта опасность обусловлена длительной преступной деятельностью организации либо сообщества). Предотвратить причинение ущерба этому интересу, устранить грозящую опасность можно только путем причинения вреда другому интересу (путем совершения внедренным лицом ряда преступлений с целью вхождения в доверие к лидерам преступной группы). Обязательным условием непривлечения агента к уголовной ответственности выступает отсутствие в его действиях признаков, позволяющих указать на превышение соответствующих пределов7.
Рассмотрим некоторые условия правомерности крайней необходимости, которые обязано учитывать внедренное лицо в своей деятельности.
Во-первых, причиненный его действиями вред должен быть менее значительным, чем предотвращенный. Вопрос о причиненном вреде должен решаться в каждом отдельном случае самостоятельно в зависимости от конкретных обстоятельств. При этом необходимо учитывать характер угрожающей опасности, последствия, которые могли наступить, если бы опасность не была бы предотвращена, и т.д.
Возможны случаи, когда внедренное лицо ошибочно полагает, что предотвращает больший вред, чем вред причиненный. На данное обстоятельство влияет недостоверная информация о совершаемых преступниками действиях, быстро меняющаяся обстановка, в которой находится это лицо, и т.д. В подобных случаях действия сотрудника объективно общественно опасны и не могут быть признаны крайней необходимостью.
Однако, если лицо, допустившее подобную ошибку, не предвидело и не могло предвидеть подлинного соотношения причиненного и предотвращенного вреда вследствие сильного волнения (в некоторых случаях даже страха), что затрудняет его обдумывание, взвешивание различных вариантов действий или вследствие других причин, оно ввиду добросовестного заблуждения не может быть привлечено к уголовной ответственности.
Правомерная провокация, на наш взгляд, возможна лишь при надлежащем исполнении своего служебного или общественного долга. Мы имеем в виду деятельность правоохранительных органов при проведении оперативных мероприятий, а также деятельность лиц, содействующих им на конфиденциальной основе, которые могут прибегать к возможно вынужденной провокации с целью подконтрольности преступной деятельности и своевременному пресечению преступлений. Если же провокация преступления осуществляется из личной заинтересованности (мести, корысти, карьеризма, зависти и т.д.), то такая деятельность должна являться уголовно наказуемой.
Провокация, как нам представляется, может быть признана правомерной при наличии ряда условий. Прежде всего это наличие опасности, угрожающей правоохраняемым интересам. То есть осуществление акта правомерной провокации должно быть направлено на предотвращение наличной опасности, непосредственно угрожающей причинением вреда правоохраняемым интересам.
О наличии опасности возможно говорить лишь тогда, когда она непосредственно возникла, а не возможна в будущем. Для предотвращения вреда, который может быть причинен в будущем (например, обнаружение замысла на совершение преступления или приготовление к менее тяжкому преступлению), следует предпринимать предупредительные меры, не связанные с причинением ущерба правоохраняемым интересам.
Не может, на наш взгляд, являться основанием для правомерной провокации и миновавшая, прекратившаяся опасность (например, если лицо добровольно отказалось от совершения преступления).
Основанием для осуществления акта правомерной провокации будет являться противоправное действие человека (совершение преступления, покушение на совершение преступления, приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению). При этом лицо, защищающее какие-либо правоохраняемые интересы от общественно опасного посягательства, в силу служебного или общественного долга, причиняет вред непосредственно провоцируемому. Исходя из сути предлагаемой нормы предотвращенный вред должен быть более значительным, чем совершенный при провокационных действиях, иначе нет смысла прибегать к таким мерам.
Второе основание правомерности осуществления провокации заключается в том, что опасность, угрожающая правоохраняемому интересу, не может быть устранена при данных обстоятельствах другими средствами, кроме как причинением вреда тоже правоохраняемым интересам, т.е. это должен быть единственный эффективный способ устранения опасности и предотвращения более значительного вреда. В противном случае не исключается уголовная ответственность провокатора.
Третье условие правомерности провокации заключается в том, что причиненный вред должен быть менее значительным, чем вред предотвращенный. Превышением пределов правомерной провокации будет являться причинение провокационными действиями вреда, явно не соответствующего характеру и степени общественной опасности. Если охраняемым интересам причиняется вред равный или более значительный, чем предотвращенный, то такое превышение должно повлечь за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда. Вопрос о том, меньше ли причиненный вред вреда предотвращенного, должен решаться (как и при крайней необходимости) в каждом случае в зависимости от конкретных обстоятельств. При этом необходимо учитывать характер угрожавшей опасности, последствия, которые могли наступить, если бы опасность не была предотвращена, и т.д.
Если же лицо, осуществляющее правомерную провокацию, полагало, что оно предотвращает больший вред, чем причиняемый провокационной деятельностью, не предвидело и не могло предвидеть подлинного соотношения причиненного и предотвращенного вреда, то ввиду отсутствия вины провоцирующее лицо, по нашему убеждению, не может быть привлечено к уголовной ответственности.
Подводя итог нашим рассуждениям, мы предлагаем рассмотреть ученым вопрос о возможности включения в УК нормы о провокации как обстоятельстве, исключающем преступность деяния8.
2. Подстрекательство к преступлению как вид соучастия
Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации определил исчерпывающий перечень видов соучастников в совершении преступления: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник. Вместе с тем в теории уголовного права известны и иные случаи сопричастности к преступлению, которые не могут рассматриваться как соучастие. Одной из таких форм сопричастности является подстрекательство к преступлению.
Умысел лица на совершение преступления, в том числе и в соучастии с другими лицами, должен включать в себя не только интеллектуальный, но и волевой момент, который выражается в желании или сознательном допущении лицом определенного преступного результата. Представляется, что в случае провокации преступления у лица, ее осуществляющего, волевой момент умысла отсутствует, так как его желание направлено прежде всего на последующее изобличения лица, в отношении которого осуществляется провокация, либо его шантажа, создания зависимого положения. Таким образом, при провокации преступления фактически отсутствует единство умысла лица, ее осуществляющего, и лица, в отношении которого осуществляется провокация, что, на наш взгляд, исключает возможность квалификации действий провокатора в рамках института соучастия.
На обоснованность данного подхода также указывает то, что ст. 304 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за провокацию взятки или коммерческого подкупа в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа.
Вместе с тем не вызывает сомнения, что провокация со стороны другого лица возможна в отношении любого умышленного преступного деяния.
В частности, в литературе отмечается, что провокация может быть осуществлена в целях искусственного создания обстановки необходимой обороны. Подобная ситуация была описана в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" и получила в теории уголовного права название "провокация необходимой обороны". Верховный Суд разъяснил, "что не может быть признано находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, которое намеренно вызвало нападение, чтобы использовать его как повод для совершения противоправных действий (развязывание драки, учинение расправы, совершение акта мести и т.п.)9.
Таким образом, в действующем уголовном законе существует пробел правового регулирования, в результате которого действия лица, направленные на провокацию совершения преступления другим лицом, фактически не подлежат, несмотря на их очевидную высокую степень общественной опасности, уголовно-правовой оценке, в том случае, если эти действия сами по себе не содержат в себе признаков состава преступления, предусмотренного какой-либо статьей Особенной части УК (например, применение в целях провокации совершения преступления насилия к лицу, в отношении которого осуществляется провокация).
В литературе существуют два основных подхода устранения данного пробела правового регулирования.
Первый из них сводится к тому, чтобы в Общей части УК закрепить понятие провокации преступления, прямо указав в данной норме, что провокатор несет уголовную ответственность в рамках института соучастия, т.е. как подстрекатель или организатор (в зависимости от характера совершенных им действий)10.
Такой подход представляется неприемлемым в силу того, что, как указывалось выше, мы полагаем, что провокация преступления не должна получать уголовно-правовую квалификацию в рамках института соучастия ввиду отсутствия необходимых субъективных признаков соучастия.
Второй подход заключается в том, чтобы установить уголовную ответственность за провокацию преступления путем включения в Особенную часть УК нормы, предусматривающей такую ответственность11.
Данный подход представляется более обоснованным и позволяющим в полной мере устранить пробел уголовно-правового регулирования в вопросе уголовной ответственности за провокацию преступления.
Вместе с тем необходимо отметить, что в юридической литературе, посвященной данному вопросу, фактически без внимания оставлялся вопрос о том, как влияет провокация преступления на общественную опасность совершаемого в результате данной провокации преступления и на общественную опасность лица, совершающего преступление в результате провокации со стороны другого лица.
Полагаем, что установленный факт провокации в значительной степени снижает степень общественной опасности совершаемого в ее результате преступления. Совершение лицом преступления в условиях провокации со стороны другого лица является не только результатом умысла и действий самого лица, совершающего преступление, но и в значительной степени результатом самостоятельных, направленных на достижение определенных целей, действий "провокатора".
Не вызывает сомнения, что пониженная общественная опасность преступления, совершенного под влиянием провокации, должна в конечном итоге отразиться на наказании лица, его совершившего, а именно - смягчить его.
Таким образом, полагаем целесообразным наряду с включением в Особенную часть УК нормы об уголовной ответственности за провокацию преступления дополнить ч. 1 ст. 61 УК РФ следующим обстоятельством, смягчающим уголовное наказание: "Совершение лицом преступления в результате провокации со стороны другого лица".
3. Провокация и подстрекательство: принципиальные различия и сходства
Практика свидетельствует, что по большинству уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 290 УК, возбуждению которых способствовало проведение указанного оперативного эксперимента, выносятся обвинительные приговоры. Так, в Архангельской области в 2009 г. по ст. 290 УК возбуждено 38 уголовных дел, судами на сегодняшний день (на 19 апреля) рассмотрено 15 дел с вынесением обвинительных приговоров. При этом в 25 случаях возбуждению уголовных дел предшествовало проведение оперативного эксперимента, случаев отказа в возбуждении уголовного дела из-за нарушения закона при их проведении не было12.
Между тем все не так однозначно. Не способствует единообразной ведомственной регламентации и практическому проведению оперативного эксперимента то, что его понятие и содержание не раскрыты в ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". Кроме того, достоверность и юридическая ценность результатов оперативного эксперимента достигается за счет его "чистоты", т.е. проведения в обстановке, максимально приближенной к реальному осуществлению проверяемыми лицами противоправной деятельности, но при отсутствии признаков провокации. При этом понятие провокации весьма не единообразно понимается в юридической науке и правоприменительной практике.
Согласно Словарю русского языка С. Ожегова провокация - это "подстрекательство к каким-либо действиям, которые могут повлечь за собой тяжелые последствия"13. В уголовно-правовом смысле суть провокации заключается в том, что провокатор побуждает лицо совершить преступление с целью его последующего изобличения либо шантажа.
В теории советского уголовного права правомерность провокации как метода борьбы с преступностью не признавалась. Считалось общепризнанным, например, что провокационные действия в отношении должностного лица являются подстрекательством к получению взятки и должны квалифицироваться по совокупности со злоупотреблением властью или служебным положением, поскольку для совершения провокационных действий сотрудники правоохраны используют свое служебное положение вопреки интересам службы и причиняют существенный вред правоохраняемым интересам14.
В соответствии с сегодняшним российским уголовным законодательством провокацию, т.е. подталкивание кого-либо к совершению преступления, также следует квалифицировать как разновидность соучастия - подстрекательство (согласно ч. 4 ст. 33 УК подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или иным способом). Поэтому осуществление оперативного эксперимента с элементами провокации, т.е. побуждение проверяемых лиц к совершению преступления в целях их последующего изобличения, само по себе уголовно наказуемо. При этом если провоцируемое лицо преступление совершило, то действия осуществивших такой "оперативный эксперимент" оперативных работников надо расценивать как соучастие. Если же провокация цели не достигла, то в этом случае действия оперативных работников следует расценивать как приготовление к совершению преступления (ч. 5 ст. 34, ч. 2 ст. 30 УК). Вроде бы все ясно, граница между правомерным оперативным экспериментом и запрещенной уголовным законодательством провокацией достаточно четкая.
Однако, что касается оперативного эксперимента, проводимого в отношении взяткополучателей, ситуация не такая уж простая. Дело в том, что, помимо общего запрета на провокацию как форму подстрекательства, в УК РФ присутствует ст. 304 "Провокация взятки либо коммерческого подкупа", содержащая специальную запретительную норму о провокации указанных преступлений. Согласно этой норме запрещены под страхом уголовного наказания "провокация взятки либо коммерческого подкупа, т.е. попытка передачи должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказание ему услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа".
С одной стороны, буквальное толкование диспозиции ст. 304 приводит к мысли, что провокацией взятки является лишь контролируемая оперативными работниками передача денег проверяемому чиновнику без согласия на это последнего. Если же такое согласие получено, то нет и уголовно наказуемой провокации и, следовательно, подобные действия сотрудников правоохранительных органов законны.
С другой стороны, редко какой взяткополучатель, даже схваченный за руку при получении мзды, не утверждает, что он стал жертвой провокации, учиненной в его отношении правоохранительными органами. Таким образом, вообще ставится под сомнение законность проведения оперативного эксперимента в отношении взяточников.
Чтобы пресечь подобные инсинуации, Пленум Верховного Суда России в Постановлении от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе"15 разъяснил, что "...не является провокацией взятки или коммерческого подкупа проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки или имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе.
Одновременно это Постановление в определенной мере и усугубило ситуацию. Из него следует, что ответственность по ст. 304 УК наступает лишь при отсутствии предварительной договоренности с должностным лицом либо с лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, о согласии принять предмет взятки или коммерческого подкупа и последующем отказе принять предмет взятки или подкупа.
Выходит, если должностное лицо согласилось и приняло предлагаемую взятку, то в этом случае действия оперработников провокацией являться не будут и их надо считать соответствующими закону? Такая позиция не может не вызывать сомнений. Все же представляется, что в любом случае, независимо от согласия или несогласия должностного лица принять навязываемую ему взятку, действия оперативных работников будут преступными (идеальная совокупность, ст. ст. 304 и 285 УК РФ).
Двусмысленность диспозиции ст. 304 УК и позиции Пленума Верховного Суда привела к тому, что ряд ученых-криминалистов и практических работников, руководствуясь высокими соображениями о необходимости активизации борьбы с коррупцией, высказываются за легитимацию подобной провокации. Так, по мнению Н. Егоровой, "...угроза общественной безопасности, создаваемая взяточничеством, а также невозможность его выявления и пресечения другими способами являются оправданием оперативного эксперимента, в ходе которого лицо, осуществляющее оперативно-розыскную деятельность, выполняет функцию "подстрекателя"16.
И уж вовсе экзотически выглядит предложение С. Радачинского о целесообразности дополнить главу 8 УК РФ новым обстоятельством, исключающим преступность деяния, - "правомерной провокацией"17.
На основании вышеизложенного приведем основные доводы:
а) ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" достаточно определенно исключает провокацию в работе оперативных подразделений: в соответствии с п. 2 ст. 7 основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе оперативного эксперимента, являются ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. То есть оперативный эксперимент будет правомерным, если проверяемое лицо само, без какого-либо побуждения со стороны оперативно-розыскных органов начинает предварительную преступную деятельность, в которой его обоснованно подозревают и которую путем проведения оперативного эксперимента стремятся пресечь;
б) вряд ли столь неопределенные, "резиновые" понятия, как "готовность", склонность к совершению преступления, не имеющие никаких объективных критериев, могут служить образцом для использования в российском законодательстве;
в) определенная часть оперативных работников весьма своеобразно относится к соблюдению принципов законности и прав человека и нередко готова пожертвовать ими ради субъективно понимаемой целесообразности. Поэтому неминуемо появятся желающие использовать провокацию для выявления лиц, "склонных" совершить государственную измену, сексуальные преступления, хищения и т.д.;
г) есть немало людей, которые никогда не решатся совершить преступление по своей инициативе, если их к этому не подталкивать, склонять, уговаривать, а именно это и делает провокатор.