Лингвистические особенности передачи русской религиозной лексики в англоязычной межкультурной коммуникации

Введение
Глава 1. Культурные традиции межкультурной коммуникации
1.1 Язык как элемент культуры
1.2 Языковая картина мира
1.3 Несоответствия перевода
Выводы по главе 1
Глава 2. Проблема адекватного перевода русской религиозной лексики
2.1. Общее понятие дискурса и религиозный дискурс
2.2. Особенности адекватной передачи религиозного дискурса
Выводы по главе 2
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список использованной литературы

Лингвистические особенности передачи русской религиозной лексики в англоязычной межкультурной коммуникации

Глава 2. Проблема адекватного перевода русской религиозной лексики
2.1. Общее понятие дискурса и религиозный дискурс
Лингвистические понимания дискурса достаточно многочисленны, а за некоторыми из них стоят сложные, хорошо усвоенные научной мыслью концепции (Соссюр; Бенвенист; Пеше и др.).
Патрик Серио называет 8 значений слова "дискурс", из которых интересны следующие:
(1) "речь" в соссюровском смысле, т.е. любое конкретное высказывание;
(3) в рамках теории высказывания или прагматики - воздействие высказывания на получателя и его внесение в "высказываетльную" ситуацию (что подразумевает субъекта высказывания, адресата, момент и определенное место высказывания);
(7) обозначение системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определенной социальной или идеологической позиции (например: "феминистический дискурс", "административный дискурс")21.
Понимание дискурса как речи, противопоставляемой языку, при переходе в литературоведческие координаты (хотя это не менее важно и в лингвистике) вызывает необходимость введения категории текста. Это косвенно подтверждает и перевод французского discours: "на русский язык переводилось как дискурс (В.А. Звегинцев), речь, тип речи, текст, тип текста"22.
Дискурс как термин активно функционирует в научном обиходе таких дисциплин, как лингвистика и социология. В рамках социологии он связан, в первую очередь, с понятием идеологии. Идеология в последние годы становится и объектом мультидисциплинарных (междисциплинарных) исследований.
Дискурс, рассматриваемый как проявление речи, выступает, как указывает французский конструктивист А.-Ж. Греймас, «единственным источником сведений о значениях, присущих данной речи»23.
«Осознание закрытости условий нашего существования/ существований homo loquens, - поясняет Греймас, - состоит в признании того, что любая дефиниция содержания с необходимостью завершается построением речи, способной дать описание способов существования и способов проявления структур значения. Это построение, в свою очередь, опирается на дискурс, который является не только местом встречи означающего и означаемого, но и местом искажений значения, обусловленных противоречивыми требованиями свободы и принуждений, которые налагает общение, а также противоборством разнонаправленных действий сил инерции и истории»24.
Существует своя типология дискурсов. Так, бытовой дискурс отличается тем, что адресат должен понимать говорящего с полуслова. Активная роль адресата в этом типе дискурса предоставляет отправителю речи большие возможности для оперативного переключения тематики, а также для легкого перевода информации в подтекст (ирония, языковая игра, намеки и т.д.).
Научный дискурс характеризуется выраженной высокой степенью интертекстуальности, и поэтому опора на прецедентные тексты и их концепты для рассматриваемого дискурса является одним из системообразующих признаков25.
Своя специфика характерна и для религиозного дискурса. По словам М.Борга притчи содержат «призыв»; «Этот призыв адресован не воле—не 'сделай это',— а, скорее, 'подумай над тем, чтобы посмотреть на дело таким образом'»26. Конечно, для этой цели необходим сюжет или образ, цель же религиозного дискурса/текста состоит в том, чтобы слушатель понял содержание (и чтобы оно повлияло на него). Отрицать наличие «за образом» какого-либо содержания, по мнению А.Вежбицкой, — значит, не понимать сущность жанра и не учитывать raison d'être этого образа27.
Некоторые христиане понимали слова Иисуса буквально или почти буквально: если они и не отсекали от себя правую руку и не выкалывали себе глаза, то они оскопляли себя. Хорошо известен пример Оригена и другой пример — русская секта скопцов28. Сегодня большинство читателей — как христиан, так и нехристиан — справедливо отвергли бы, такую буквальную интерпретацию в пользу метафорической, поскольку религиозный дискурс имеет свою чрезвычайно метафоризированную систему кодов, использующуюся при передаче Священного слова и в каждой лингвокультуре имеет свою специфику.
2.2. Особенности адекватной передачи религиозного дискурса
Нетождественность обычаев и верований, которой характеризуются различные культуры, создает принципиальные трудности в деле перевода. В этом причина многих проблем перевода библеизмов, так как мировоззрение и образ жизни библейского мира во многих отношениях отличны от мировоззрения и образа жизни современных нам культур.
Именно с этих позиций следует рассматривать перевод любого текста, а особенно библейских текстов. Рассматривая фразеологизмы и идиомы библейского происхождения, следует иметь в виду, что невозможно функционально эквивалентно перевести их без учета антропоцентрической парадигмы и всех факторов культурно-антропологической теории перевода.
Существующий русский перевод Библии опирается на ее более ранний церковнославянский язык, а тот, в свою очередь, на древнегреческий. Первые переводы библейских и других богослужебных текстов на церковнославянский язык были выполнены во второй половине 9 в. в Моравии Кириллом и Мефодием и их учениками. До 18 в. Библия в России существовала лишь на церковнославянском языке, который обслуживал практически всю сферу культуры, в то время как (древне)русский язык использовался по преимуществу как средство бытового общения. Для всех трех частей первого русского библейского перевода (Новый Завет, Псалтирь, Восьмикнижие) характерно единство переводческих принципов – богословских, текстологических и стилистических. Русский перевод по преимуществу заимствовал терминологию церковнославянского текста, однако отчасти обновил ее для большей доступности богословских понятий.
Вопрос понимания и перевода текста остается на сегодняшний день одним из актуальных, поскольку от того, как понят текст на языке оригинала, зависит в конечном итоге, каким будет перевод.
«Функционально эквивалентный перевод предполагает стремление как можно более точно передать содержание, а не старание во что бы то ни стало использовать то же самое число, что и в оригинале. Однако многим трудно принять такое понимание эквивалентности, особенно когда речь идет о Библии и библеизмах. Целью переводчика, конечно же, должен быть текст, который не только риторически выразителен, но и совершенно понятен, так как переводить – значит переводить смысл»29 (Есаян 2005: 37).
При переводе религиозной лексики наиболее приемлема культурно-антропологическая модель перевода, и чтобы понять особенности библейских переводов, следует во многих случаях обращаться к самой Библии. Как указывает И.С. Алексеева, «доминантами перевода текста проповеди являются лексические и синтаксические средства верхней границы письменной литературной нормы, близкой к высокому стилю, - они передаются с помощью вариантных соответствий и трансформаций», при этом «библейские имена и топонимы передаются не транскрипцией, а традиционным эквивалентным соответствием»30.
В большинстве стран мира существуют «крылатые выражения», которые объединяют все народы христианского мира. Это фразеологизмы, взятые из Священного Писания. Их много и в Ветхом, и Новом Завете (даже сами эти названия «Ветхий и Новый завет» фразеологичны). Существует несколько видов фразеологизмов, но нас интересуют только два из них, наиболее близких к тексту Библии. Это цитатные фразеологизмы (взятые непосредственно из Писания) и ситуативные (не содержащие прямой ссылки из Библии, но косвенно указывающие на нее). Нередко переводчики Священного Писания на другой язык по тем или иным причинам частично переводили фразеологизмы, оставляя непереведенными некоторые слова, которые входили в состав литературного языка, хотя нередко терялся их первоначальный смысл.
Число библейских оборотов и выражений, вошедших в английский язык, настолько велико, что собрать и перечислить их является нелегкой задачей, причем во многих случаях эти обороты не являются прямыми заимствованиями из текста различных переводов Библии, а являются результатом переосмысления различных образов и выразительных средств, характерных для Библии и христианского видения мира.
«Фразеологизмы библейского происхождения часто во многом расходятся с их библейскими прототипами»31. Это связано в ряде случаев с тем, что библейский прототип со временем был переосмыслен, в нем также мог быть изменен порядок слов или архаические форы слов были отброшены. Существуют случаи, когда библейский оборот употребляется в положительном смысле, а в современном языке он переосмыслен и является ФЕ с отрицательной оценкой.
Количество фразеологизмов, происхождение которых связано с Библией велико и в английском, и в русском языках:
Gog and Magog Гог и Магог (две статуи в Лондонской ратуше, были разрушены во время налёта немецкой авиации на Лондон в 1940 г. Новые статуи установлены в 1952 г.) [по одной из английских легенд два оставленные в живых потомка гигантов были привезены в цепях в Лондон и поставлены на страже у королевского дворца]
From their lofty vantage ground the giants Gog and Magog, the ancient guardians of the city, contemplated the spectacle below with eyes grown familiar to it in forgotten generations. (M. Twain, 'The Prince and the Pauper', ch. XI) - Гигантские статуи Гога и Магога - старинных стражей города — равнодушно взирали с высоты своих пьедесталов на это зрелище, знакомое им испокон веков.
I walked up to the Guildhall to see Gog and Magog,,. (S. Chaplin, 'Sam in the Morning', ch. 9) - Я отправился к ратуше, чтобы посмотреть на Гога и Магога...
Сходный по своей структуре русский фразеологизм непосредственно опирается на текст Библии (в ее греческой, церковно-славянской и русской версиях).
ГОГ И МАГОГ (гога и магога).
1. Человек, внушающий ужас, страшный своей свирепостью. - И лицо разбойничье! — сказал Собакевич. -Дайте ему только нож, да выпустите его на большую дорогу, - зарежет, за копейку зарежет! Он да еще вице-губернатор - это гога и магога. (Гоголь, Мертвые души.)
гог-магог. — Вон катит, полюбуйтесь: какой гог-магог, — заключил исправник, указывая глазами на идущего управителя. Писемский, Леший.
2. Человек влиятельный, сильный, всемогущий. Управляющий труппой был „гог и магог": от него зависело приглашение и увольнение актеров и распределение ролей. (Ю.Юрьев, Записки.)
Это очень важно, что вы теперь познакомитесь с Савинским; это гога и магога всего поляковского дела. Я четвертый год у Полякова работаю, а Савинского и в глаза не видал. (Гарин-Михайловский, Инженеры.)
Как мы видим, в двух разных значениях данного русского фразеологизма находит свое отражение понимание данных субъектов как воплощений жестокости и властной тирании. Данное имя собственное, как и большинство других при переводе с русского на английский передается при помощи приемов транскрипции и транслитерации.
Выразительные средства Библии основаны на переосмыслении. Именно переосмысление является важнейшим фактором принадлежности к фразеологии. Однако одного лишь переосмысления недостаточно, необходимо также, чтобы данные лексические средства широко использовались самими носителями языка.
Однако всегда существует возможность понимания фразеологии не в характерном для нее переносном, а в прямом значении. Так, например, оборот to cast a stone at somebody — бросить камень в Библии употребляется в прямом значении — «швырнуть камнем» и восходит к легенде о том, как книжники и фарисеи, искушая Иисуса, привели к нему женщину, уличенную в прелюбодеянии, и Он сказал им: «Кто из вас без греха, пусть бросит в нее первый камень». В Иудее существовала казнь — побивать камнями. Затем в результате переосмысления оборот приобретает значение «осудить кого-либо».
Далеко не все русские фразеологизмы, использующие религиозную лексику, удается передать английскими, в случае невозможности переводчик не дает буквальный перевод, а находит фразеологическое или нефразеологическое выражение сходное по своей семантике и выразительности.
прикинуться агнцем — to feign meekness, to play the innocent
божеская цена - a fair price
ей-богу - by Jesus; begad, honest; as God is in being; by Gad!; by God!; by Heaven!; by golly; egad(s); by George
манна небесная — manna from heaven питаться манной небесной — to live on air
божий суд - divine justice
божье наказание - visitation
божий дар - charisma
ясно как (божий) день — (it is) clear as noonday
сравнивать божий дар с яичницей - comparе apples and oranges
жить как у Христа за пазухой — to live in clover
Христа ради — for God's sake, in Christ's name
Большое значение в русской культуре имею религиозные понятия «свет» и «тьма», данные понятия используются во многих фразеологизмах, основанных на религиозном восприятии мира:
ТОТ СВЕТ= Загробный мир как противопоставление земному миру, жизни. — the next / other world
ЭТОТ СВЕТ= Земной мир, жизнь как противопоставление загробному миру. - the land of the living, a better world
на этом свете - on the face of the earth
не жилец на этом свете ≈ not to be long for this world
Состав русских фразеологизмов, включающих в свой состав понятие «Бог», чрезвычайно велик, что связано с принадлежностью к другой культуре и иным пониманием и отношением к Богу.
При переводе данных выражений приходится прибегать к различным приемам перевода.
Среди самых ненадежных и во многих случаях вредных фигурирует калькирование. В.Н. Комиссаров определяет калькирование - как «способ перевода лексической единицы оригинала путем замены ее составных частей - морфем или слов (в случае устойчивых словосочетаний) их лексическими соответствиями в языка перевода», сводя сущность калькирования к «созданию нового слова или устойчивого сочетания в языка перевода, копирующего структуру исходной лексической единицы»32.
Калькирование, как полное, так и неполное, часто имеет место в переводе терминов, терминологических выражений, а также фразеологических сочетаний, способствуя обогащению словарного запаса языка, так как «калька есть «снимок» с иностранного слова средствами другого языка»33.
Калькирование, как и всякое заимствование, является в некотором смысле свидетельством слабости, т.е. недостаточности средств собственного языка – или нежелания говорящих сделать усилие, чтобы эти средства изыскать; в некотором смысле это путь наименьшего сопротивления. Калькирование, по мнению Т.Р.Левицкой и А.М. Фитерман, – это «первый признак плохого перевода и вообще недостаточного владения языком», ибо «хорошее знание языка предполагает умение выражаться идиоматично»34.
Калькирование применимо при переводе следующих выражений, близких по своей форме и содержанию:
бог знает! — goodness knows!, God knows!
бог знает кто [что, как, где и т.п.] — God knows who [what, how, where, etc]
бог с вами / тобой! — 1) (доброе пожелание) God be with you! 2) (несогласие, удивление сказанным) good heavens / Lord!
ради бога — 1) (просьба) for God's sake 2) (согласие) all right then; that's OK with me; I don't care; be my guest
Но даже в этих немногочисленных случаях помимо калькирования допустим и перевод при помощи логической синонимии (бог знает! — goodness knows!), добавления слов (бог с вами / тобой! —God be with you!) и экспликации (бог с вами / тобой! — good heavens / Lord!; ради бога — all right then; that's OK with me; I don't care; be my guest).
Во многих случаях при переводе религиозных выражений идиоматического характера нам приходится прибегать к различным синтаксическим и лексическим преобразованиям: добавлению и опущению слов, замене части речи, перестановке слов, логической синонимии:
бог в помощь! — God help you!
бог с ним [с ней и т.д.] — never mind him [her, etc]
гневить бога — tempt the Lord