Военная реформа Петра I. Управление армией и флотом

Введение
Цель
Задачи
Московское войско перед реформой
Военные реформы Петра Первого
Преобразования Петра в военном деле
Комплектование армии офицерским составом
Вооружение и обмундирование солдатов и гвардии
Содержание армии
Производство в чины и обучение
Управление армией и флотом: уставы, передовые методы обучения и воспитания
Артиллерия Петра Первого
Регулярный военный флот Петра Первого
Заключение
Список литературы
Приложение №1
Приложение №2
Приложение №3

Военная реформа Петра I. Управление армией и флотом

Вооружение и обмундирование солдатов и гвардии
Вооружение каждого солдата состояла из шпаги с портупеей и фузеи. Фузея – ружьё, весившее около 14 фунтов; его пуля весила 8 золотников; замок фузеи был кремневый; на фузею насаживался в нужных случаях багинет – пяти- или восьмивершковый трёхгранный штык.9 Патроны помещались в кожаных сумках, прикреплённых к перевязи, к которой привязывалась ещё роговая натруска с порохом. Каптенармусы и сержанты вместо фузеи были вооружены алебардами – топорами на трёхаршинном древке.
Одна из рот в каждом полку называлась гренадерской, и особенностью её вооружения были фитильные бомбочки, хранившиейся у гренадера в особой сумке; фузеи гренадера были немного легче и солдаты при бросании бомбы могли свои фузеи на ремне закладывать за спину. Нижние чины артиллерии были вооружены шпагами, пистолетами и некоторые – ещё особой «мортирцей». Эти «мортирцы» были чем-то средним между фузеей и маленькой пушкой, прилаженной к фузейному ложу с фузейным замком; при стрельбе из мортирец их приходилось поддерживать особой алебардой; длина мортирцы равнялась 13 вершкам, стреляла же она бомбочкой, равнявшейся фунтовому ядру. Каждому солдату полагался ранец для носки вещей. Драгуны для пешего боя были вооружены фузеей, а для конного – палашом и пистолем.
С 1700 года обмундирование солдата состояло из небольшой приплюснутой поярковой треуголки, кафтана, епанчи, камзол и штанов. Шляпа была чёрного цвета, края полей были обшиты тесьмой, и с левой стороны прикреплялась медная пуговица. При выслушивании приказаний от старших младшие снимали шляпу и держали её под левой подмышкой. Волосы носили солдаты и офицеры длинные до плеча и в парадных случаях пудрили их мукой.
Кафтаны у пехотинцев были из зелёного сукна, а у драгун – из синего, однобортные, без воротника, с красными обшлагами. Мерой кафтана был до колен и снабжался медными пуговицами; епанча для кавалерии и пехоты строилась из красного сукна и имела два воротника: это была узкая накидка, доходившая до колен и плохо защищавшая от дождя и снега; сапоги – длинные, с лёгкими раструбами – носили только в караулах и при походе, а обыкновенной обувью являлись чулки и тупоносые смазные башками с медной пряжкой; чулки у армейских солдат были зелёного цвета, а у преображенцев и семёновцев после нарвского погрома – красные, по преданию, в память того дня, когда бывшие «потешные» полки не дрогнули, при всеобщей «конфузии», под натиском Карла XII и сражались над трупами убитых товарищей, стоя по колено в крови.
Гренадеры гвардии отличались от фузелеров только головным убором: вместо треугольной шляпы они носили кожаные каски со страусовым пером. Покрой офицерского мундира был тот же, что и у солдат, только обшитый по краям и по борту золотым галуном, пуговицы были тоже золоченые, галстук, вместо чёрного суконного, как у солдат, был белый полотняный. К шляпе прикреплялся плюмаж из белых и красных перьев. При парадной форме офицеры должны были иметь на головах пудреные парики. От рядового отличал офицера ещё бело-сине-красный шарф с серебряными, а у офицера – с золотыми кистями, который носили высоко на груди, у воротника. Вооружены офицеры были шпагой и в строю имели ещё протазан, или, по-тогдашнему, «партазан» - род копья на трёхаршинном древке. Гренадерские офицеры имели вместо протазана лёгкую фузею на золотом ремне.
Содержание армии
К концу царствования Петра регулярная армия насчитывала в своих рядах более 200 тысяч солдат всех родов оружия и свыше 100 тысяч нерегулярной казачьей конницы.10 Для 13 млн. населения петровской России это было тяжёлое бремя – содержать и кормить такое многочисленное войско.11 По смете, составленной в 1710 году, на содержание полевой армии, гарнизонов и флота, на артиллерию и другие военные расходы шло немного более трёх миллионов рублей, тогда как на остальные нужды казна тратила только 800 тысяч с небольшим: войско поглощало 78% всего бюджета расходов, и это ещё в военное время, когда значительная часть армии кормилась за счёт неприятеля, квартируя в завоёванных провинциях или за границей.12 Но когда война стала близиться к концу и войска понемногу начали возвращаться на родину, пришлось подумать о более постоянном и определённом способе их прокормления, нежели случайные и большей частью насильственные сборы с жителей. Возможное в военное время и в неприятельской стране, разумеется, нельзя было применить у себя дома в мирное время.
Для разрешения этого вопроса Пётр велел указом от 26 ноября 1718 года сосчитать количество податного населения России, всем землевладельцам, светским и церковным, было приказано дать точные сказки, т.е. сведения, сколько у них по деревням живёт душ мужского пола, включая стариков и младенцев. Сказки эти и сведения потом проверили особые ревизоры. Затем точно определили количество солдат в армии и вычислили, по сколько душ, насчитанных по переписи, приходится на каждого солдата. Затем вычислили, сколько стоит в год полное содержание солдата. Тогда стало ясно, каким налогом следует обложить каждую платящую подати душу, чтобы покрыть все расходы по содержанию армии. По этому расчёту на каждую податную душу пришлось 74 копейки.
Указами 10 января и 5 февраля 1722 года Пётр изложил Сенату и самый способ прокормления и содержания армии, предлагал произвести «раскладку войска на землю». Полки военные и пешие должны были содержать их. В новозавоёванных областях – Ингрии, Карелии, Лифляндии и Эстляндии – не было произведено переписи, и сюда должны были назначаться на постой полки, прокорм которых был возложен на отдельные провинции, не нуждавшиеся в постоянной военной охране.
В Военной коллегии составили роспись полков по местностям, а для самого расквартирования командировали 5 генералов, 1 бригадира и 4 полковников – по одному в каждую губернию. Получив от Сената для раскладки, и из Военной коллегии – список полков, которые в данной местности предстояло расположить, посланный штаб-офицер, прибыв в свой округ, должен был созвать местное дворянство, объявив ему правила раскладки и пригласить к содействию раскладчикам. Полки размещались так: на каждую роту отводился сельский округ с таким количеством населения, чтобы на каждого пехотинца приходилось 35 душ, а на конного – 50 душ мужского населения.13 Инструкция предписывала раскладчику настаивать на расселении полков особыми слободами, чтобы не расставлять их по крестьянским дворам и тем не вызвать ссоры крестьян по крестьянским дворам и тем не вызывать ссоры крестьян с постоялыми. С этой целью раскладчики должны были уговаривать дворян построить избы, по одной для каждого унтер-офицера и по одной для каждых двух солдат. Каждая слобода должна была вместить в себе не менее капральства и находиться в таком расстоянии от другой, чтобы конная рота была размещена на протяжении не далее 10 вёрст, а пешая – не далее 5 вёрст, конный полк – на протяжении 100, а пеший – 50 вёрст.14 В середине ротного округа предписывалось дворянству построить ротный двор с двумя избами для обер-офицеров роты и с одной для низших служителей; в центре расположения полка дворяне обязывались выстроить двор для полкового штаба с 8 избами, госпиталем и сараем.
Расположив роту, раскладчик передавал ротному командиру список деревень, по которым рота размещена, с обозначением числа дворов и занесённого в перечень количества душ в каждой; другой такой же список раскладчик вручал помещикам тех деревень. Точно так же он составлял список селений, по которым размещался целый полк, и передавал его полковому командиру. Дворяне каждой провинции должны были сообща заботиться о содержании размещённых в их местности полков и для этого избрать из своей среды особого комиссара, на которого и возлагалось заботиться о своевременном сборе денег на содержание полков, поселённых в данной местности, и вообще быть ответственным перед дворянством приказчиком и посредником сословия в сношениях с военной властью. С 1723 года этим выборным земским комиссарам предоставляется исключительное право сбора подушной подати и недоимок.
Полк, поселённый на данной местности, не только жил за счёт населения, содержавшего его, но и должен был, по мысли Петра, сделаться орудием местного управления: кроме строевых учений на полк возлагалось множество чисто полицейских обязанностей. Полковник с офицерами обязаны были преследовать воров и разбойников в своём дистрикте, т.е. месте расположения полка, удерживать крестьян своего округа от побегов, ловить бежавших, наблюдать за беглыми, приходящими в дистрикт со стороны, искоренять корчемство и контрабанду, помогать лесным надсмотрщикам в преследовании незаконных лесных порубок, посылать с чиновниками, которые командируются в провинции от воевод, своих людей, чтобы эти люди не позволяли чиновникам разорять уездным обывателей, а чиновникам помогали справляться со своевольством обывателей.
По мысли инструкции, полковое начальство должно было сельское население уезда «от всяких налогов и обид охранять». В.О.Ключевский пишет по этому поводу:
«На деле это начальство, даже помимо своей воли, само ложилось тяжёлым налогом и обидой на местное население и не только на крестьян, но и на землевладельцев. Офицерам и солдатам воспрещено было вмешиваться в хозяйственные распоряжения помещиков и в крестьянские работы, на пастьба полковых лошадей и домашнего офицерского и солдатского скота на общих выгонах, где пасли свой скот и землевладельцы и крестьяне, право военного начальства требовать в известных случаях людей для полковых работ и подводов для полковых посылок и, наконец, право общего надзора за порядком и безопасностью в полковом округе – всё это должно было создавать постоянные недоразумения у военного начальства с обывателями».15
Обязанное следить за плательщиками подушной подати, кормящей полк, полковое начальство производило этот надзор самым неудобным для обывателя способом: крестьянин, если хотел уйти на работу в другой дистрикт, должен был выправлять отпускное письмо от землевладельца или приходского священника. С этим письмом он шёл на полковой двор, где это отпускное письмо свидетельствовал и записывал в книгу земский комиссар. Вместо письма крестьянину выдавался особый билет за подписью и печатью полковника.
Предположенные отдельные солдатские слободы нигде выстроены не были, а начатые не были закончены, и солдаты размещались по обывательским дворам. В одном указе 1727 года, вводившем некоторые изменения в сборе подушной подати, правительство само признало весь вред от такого размещения солдат, оно признало, что «бедные российские крестьяне разоряются и бегают не только от хлебного недорода и подушной подати, но и от несогласия у офицеров с земскими правителями, а у солдат с мужиками». Драки у солдат с мужиками были постоянные.
Ближайшим наследникам Петра пришлось очень призадуматься над переустройством способов сбора подушной подати и над сокращением исключительного значения военного начальства в местном населении и в обывательской жизни.
Производство в чины и обучение
Производство в чины в петровской армии происходило в порядке строгой постепенности. На каждое опустевшее место выбирался офицерами полка путём баллотирования достойнейший по их мнению; в чин до капитана утверждал командир «генеральства», т.е. корпуса – генерал-аншеф, а до полковника – фельдмаршал. Патенты на все чины до 1724 года выдавались за подписью самого государя. Производство в полковничьи и генеральские чины зависело от государя. Чтобы родовые связи, покровительство, приязнь и дружба не проводили в среду офицерства людей, не знакомых с военным делом, Пётр указом 1714 года постановил: «Так как многие производят сродников своих и друзей в офицеры из молодых, которые с фундамента солдатского дела не знают, ибо не служили в низких чинах, а некоторые служили только для вида по нескольку недель или месяцев, поэтому таким требуется ведомость, сколько таких чинов есть с 1709 года, а впредь сказать указ, чтоб и дворянских пород и иных со стороны отнюдь не писать, которые не служили солдатами в гвардии».16 Списки производимых в чины лиц Пётр часто просматривал сам.
В 1717 году Пётр указал подполковника Мякишева «написать в Преображенский полк в бомбардирскую роту в солдаты для того, что он тот чин достал происком, а не службой».17
В особых полковых школах дворянские недоросли проходили арифметику, геометрию, артиллерию, фортификацию, иностранные языки. Но и производство в первый чин не избавляло офицера петровских времён от науки. Чтобы идти вперёд по службе, он должен был ещё учиться и учиться, изучая различные отрасли военных знаний.
В своём любимом Преображенском полку Пётр требовал, чтобы офицеры знали «инженерство». Для изучения инженерства в 1721 году при полку была учреждена особая школа, где преподавались соответствующие знания.
Сделав гвардейские полки как бы школами для изучения всего, что «доброму офицеру ведать надлежит», Пётр продолжал посылать за границу для службы в иностранных войсках у знатных полководцах.
В 1716 году был издан Воинский устав, строго определявший права и обязанности военных их службу.
Служба военному человеку давалась очень тяжело. Требование настоящих знаний и заслуг оставляло офицерам мало свободного времени. Ещё тяжелее приходилось солдату.
Управление армией и флотом: уставы, передовые методы обучения и воспитания
Формирование регулярной армии требовало коренной перестройки существовавших до Петра уставов. Первым был создан строевой устав, который и лег в основу обучения вновь формируемых полков. С появлением устава подготовка войск приняла более организованный характер. В 1700г. строевой устав был дополнен положениями, впервые устанавливавшими внутренний распорядок жизни армии, обязанности солдат и офицеров и взаимоотношения между ними. Эти положения назывались «ротные чины» и «статьи воинские, как надлежит солдату в житии себя держать и в строю и во учении как обходиться». «Статьи воинские» коротко формулировали основные требования к солдатам. Важнейшим из этих требований было – служить «с прилежанием».
В 1722г. Петр I лично составил дополнения к «Воинскому уставу». Основной мыслью Устава Петр выражал требования к исполнителям: «В уставах порядки писаны, а время и случае нет, а посему не следует держаться устава яко слепой стены», т.е. Петр требовал, чтобы войска проявляли инициативу и действовали, согласуясь с обстановкой.
Обучению войска Петр придавал исключительное, чуть ли не решающее значение. Петр готовил армию для войны и боя, а не для парадов.
Петр I понимал, что недостаточно вооружить и обучить армию по-новому, а необходимо ее по-новому и воспитать. В своих уставах, многочисленных указах и обращениях к армии Петр требовал от офицеров высоко держать честь своего воинского звания и быть во всем примером для солдат. Петр говорил, что авторитет офицера основывается на хорошем знании своего дела, заботе о солдатах, храбрости в бою и строгой дисциплине. Большое внимание Петр I уделял выращиванию и воспитанию своего генералитета. Он терпеливо, настойчиво воспитывал своих военачальников, ободрял их при неудачах и награждал при успехах. Однако он требовал от них всегда энергичных и решительных действий. Медлительность, нерешительность, недисциплинированность боязнь взять на себя ответственность в бою беспощадно пресекались Петром.
Для поощрения отличившихся Петр I ввел ордена и медали.
Учитывая силу землячества для сплочения войск, Петр ввел наименование полков по главным городам областей, из которых они комплектовались.
Артиллерия Петра Первого
Кавалерию при Петре составляли драгунские полки; артиллерия петровских времён состояла из 12-, 8-, 6- и 3-фунтовых орудий (фунт равен чугунному ядру с диаметром в 2 английских дюйма (5,08 см); весовой фунт превышается при этом в 20 золотников (85,32 кг), однопудовых и полупудовых гаубиц, пудовых и 6-пудовых мортир (пуд равен 16,38 кг). Это была очень тяжёлая и неуклюжая артиллерия: 12-фунтовая пушка, например, весила с лафетом и передком 150 пудов, везли её 15 лошадей. Трёхфунтовые орудия составляли полковую артиллерию; сначала таких пушек полагалось две на батальон, а с 1723 года ограничивались двумя на полк. Эти полковые пушки весили около 28 пудов (459 кг). Дальнобойность орудий тех времён была очень незначительная – около 150 сажен (320 м) в среднем – и зависела от калибра орудия.18
Из пушкарей и гранатчиков прежних времён Пётр велел сформировать в 1700 году особый артиллерийский полк, для подготовки же артиллеристов был учреждены школы: инженерная и навигационная в Москве и инженерная в Санкт-Петербурге. Оружейные заводы на Охте и в Туле, устроенные Петром, доставляли войску орудия и оружие.
Регулярный военный флот Петра Первого
Созданию в короткий исторический отрезок времени сильного флота России способствовало внедрение научных методов в различные аспекты судостроения, заимствованных на первых порах из зарубежного опыта. Так, проблемой, как мы сейчас говорим, стандартизации судов и унификации оборудования Петр I стал заниматься сразу после того, как обнаружил полный разнобой в строительстве кумпанствами кораблей для Азовского флота. Он приказал составить «Табель о корабельных пропорциях», который вышел в 1723г. (уточненный - в 1724г.), где обобщался опыт лучших корабельных мастеров, в том числе и самого Петра 1, руководившего созданием этого «Табеля». В течение четырех десятилетий корабли строились в соответствии с «Табелем», что говорит о добротности и технической обоснованности его положений. Канонизация «главных размерений» корабля не ограничивала совершенствование отдельных элементов его конструкции. Интересно отметить тот факт, что, когда издавался «Табель», «главные размерения» иностранных кораблей в аналогичном документе заметно отличались от российских - в 1741-1745 гг. англичане применили российские соотношения. Строительство однотипных судов явилось бесспорно научно-техническим достижением отечественного судостроения.
Точные размерения кораблей всех рангов (критерий ранга - число орудий) позволили усовершенствовать технологию судостроения. Деревянные детали корпусов кораблей, матч и других элементов стали заготавливать по шаблонам на лесопильнях, располагавшихся чаще всего вблизи массивов строевого корабельного леса. Это значительно повышало производительность изготовления частей корпусов и их качество.
Научный подход просматривается и в процессе проектирования судов. Кроме теоретического чертежа и других частных чертежей, корабельные мастера выполняли подробные «росписи» (прототип спецификации), а также создавали модель будущего корабля. В Петербурге проектирование судов велось в помещении «Модель-камеры», специально оборудованном для этих работ и обеспеченном гравюрами и чертежами кораблей, книгами по судостроению.
Первое отечественное сочинение по механике, написанное директором Морской академии Г.Г. Скорняковым-Писаревым, было издано в 1722г. и называлось «Наука статическая или механика». Создание регулярного военного флота и учреждение Академии наук в России совпали по времени, что обусловлено как объективными, так и субъективными факторами. Ведь кораблестроение было невозможным без развития науки и образования. Инициатором и организатором как создания флота, так и образования первого научного учреждения страны стал Петр 1. Отметим, что в 1717г. он был избран почетным академиком Парижской академии наук. Любопытно, что президент Лондонского Королевского общества знаменитый И. Ньютон способствовал избранию почетным академиком этого общества А.Д. Меншикова - сподвижника Петра. Следует заметить, что и Лондонское общество, и Парижская академия наук уделяли серьезное внимание развитию научных основ теории корабля. Это точно подметил Петр 1, обсуждавший в Зимнем дворце 2(13) января 1724г. вопрос о Российской академии наук с генерал-адмиралом Ф.М. Апраксиным, вице-адмиралом А.Д. Меншиковым и другими государственными деятелями.