Международное право и Конституция РФ

Введение
1. Понятие "правовая система" и место в ней Конституции
2. Международное право в Конституции России
3. Международное право как регулятор отношений внутри Российской Федерации
4. Конституция и международный договор: вопросы соотношения
Заключение
Список литературы

Международное право и Конституция РФ

Теоретически если Конституция - это закон, то договор должен иметь приоритет перед Конституцией. С точки зрения общей теории права можно утверждать, что Конституция РФ 1993 г. является Основным законом. Однако с позиций системы и структуры национального законодательства Конституция РФ представляет собой именно конституцию, а не закон. Конституция РФ 1993 года является особым источником российского права, обладающим высшей юридической силой на всей территории России. Более того, текст Конституции РФ разделяет понятия Конституции и федеральных законов. Например, в силу п. 2 ст. 4 "Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации". Поэтому Конституция не может быть поставлена на один уровень с законом.В п. 1 ст. 1 Федерального закона о международных договорах Российской Федерации указано: "Международные договоры Российской Федерации заключаются, выполняются и прекращаются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, положениями самого договора, настоящим Федеральным законом". Однако тот факт, что Конституция указана после общепризнанных норм и договоров, ни в коей мере не означает ограничения ее статуса в правовой системе страны. Сохраняет свое значение общий принцип - Конституция "имеет высшую юридическую силу". Законы и иные правовые акты, включая те, что содержат международные нормы, не должны противоречить Конституции, как это закреплено в п. 1 ее ст. 15.Следует учитывать, что Конституция установила не общий приоритет норм международного права, а приоритет применения. Общий приоритет означал бы, что в случае противоречия международной норме закон прекращает свое действие. Приоритет применения означает, что в случае противоречия в данном конкретном случае применяется международная норма, но это не лишает закон юридической силы, и он применяется в иных случаях.Указанный вывод также подтверждается действующим российским законодательством, предусматривающим законодательные меры, связанные с недопустимостью появления в правовой системе России международных договоров, положения которых противоречили бы Конституции РФ. В силу ст. 22 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" "если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции РФ, решение о согласии на его обязательность для Российской Федерации возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию РФ или пересмотр ее положений в установленном порядке". В Комментарии к Конституции РФ отмечено: из части четвертой статьи 15 вытекает, что договоры обладают приоритетом только в отношении законов и не могут превалировать над положениями самой Конституции".Таким образом, формальное и буквальное толкование п. 4 ст. 15 Конституции РФ дает нам возможность утверждать, что в случае возникновения коллизии между конституционными положениями и международным договором РФ правоприменитель в силу Конституции РФ обязан отдать приоритет в применении исключительно конституционным нормам.Основополагающие нормы Конституции отражены в таких важных для российского судопроизводства документах, как кодексы: Гражданско-процессуальный, Арбитражно-процессуальный, Исполнительный, а также в некоторых законах.В Гражданском кодексе РФ (п. 2 ст. 7) содержится отсылка к международным договорам: "Международные договоры РФ применяются к гражданским отношениям непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта".В Гражданско-процессуальном кодексе Российской Федерации основное правило изложено также весьма лаконично: "Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила гражданского судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законом, применяются правила международного договора" (часть 2 статьи 1).Арбитражно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что арбитражные суды применяют международные договоры, содержащие как материальные, так и процессуальные нормы. Согласно п. 3 ст. 11 АПК РФ 1995 года, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. В силу ст. 3 АПК РФ "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации, то применяются правила международного договора".Федеральный закон об исполнительном производстве от 21 июля 1997 года N 119-ФЗ в части 3 статьи 2 говорит: "Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством Российской Федерации об исполнительном производстве, то применяются правила международного договора".Таким образом, Кодексы Российской Федерации предусматривают гораздо более узкое по сравнению с Конституцией применение международного права: они устанавливают только приоритет международных договоров перед законами. Относительно остальных частей международного права кодексы умалчивают. Очевидно, применение международного права, кроме договоров, должно определяться непосредственно Конституцией.3. Международное право как регулятор отношений внутри Российской ФедерацииОдним из важных вопросов в проблеме взаимодействия двух правовых систем является вопрос о том, превращаются ли нормы международного права в нормы внутреннего права. Означают ли выражения "являются частью правовой системы" или даже "являются частью права", что весь конгломерат принципов, норм и договоров превращается в положения внутреннего права России?Важность этого вопроса определяется тем, что именно от отнесения норм к той или иной правовой системе зависит, какие принципы будут применяться к их толкованию.Е.Т. Усенко назвал "одиозным" положение части четвертой статьи 15 нашей Конституции о том, что и общепризнанные нормы, и международные договоры являются "составной частью" правовой системы России.В дальнейшем многие российские авторы подчеркивали, что международное право является самостоятельной правовой системой и обладает автономностью по отношению к внутреннему праву государств. "Механизм действия национального права непригоден для регулирования международных отношений так же, как международное право не способно регулировать внутриобщественные отношения", - пишет И.И. Лукашук.В литературе нередко проявляется подход, позволяющий объявить международное право вообще и международные договоры в особенности источником внутреннего права России. Так, В.В. Вандышев и Д.В. Дернова пишут: "Источниками гражданского процессуального права нужно считать международные договоры и соглашения, определяющие взаимную правовую помощь государств по гражданским делам".Это противоречит принципу самостоятельного существования правовых систем (международной и внутригосударственной), действующему законодательству Российской Федерации, которое говорит, что международные договоры и обычаи есть часть правовой системы, но не права России.Некоторые авторы предпочитают подходить к делу с практической точки зрения. Так, С.В. Черниченко считает, что для практики важно не то, образуют ли международное и внутригосударственное право единую правовую систему или же являются двумя самостоятельными правовыми системами, а то, может ли какой-либо государственный орган, включая суд, или должностное лицо при решении конкретного дела, относящегося к их компетенции, для обоснования своего решения сослаться непосредственно на международный договор или международный обычай.Подобной же позиции придерживается известный немецкий ученый Д. Раушнинг. Он пишет: "Выражение "являются составной частью права Федерации" может ввести в заблуждение. Это положение не означает, что нормы международного права становятся нормами национального права ФРГ. Они остаются нормами международного права. Смысл данной статьи Конституции в том, что она предписывает применять такие нормы в рамках правовой системы ФРГ". И далее Д. Раушнинг проводит аналогию с применением иностранного права: "Мы применяем подобную конструкцию и в международном частном праве. Если норма, регулирующая конфликт права, предписывает немецкому судье применять иностранное право, применяемая норма не становится нормой немецкого права. Немецкий закон предписывает применять нормы иностранного права без изменения национального характера последнего". Статья 25 Основного закона устанавливает соответствующие правила для немецких правоприменителей: международные обычаи применяются непосредственно. Но эти нормы применяются как нормы международного публичного права, и нет необходимости в их трансформации или инкорпорации в немецкое право.Б.Л. Зимненко уточняет: "Будучи включенными в правовую систему страны, международные нормы не утрачивают связи с международно-правовой системой. Они продолжают оставаться элементами международной нормативной системы, однако в силу вышеупомянутого положения Конституции России нормы, содержащиеся в международном договоре Российской Федерации и международном обычае, могут быть применены соответствующими государственными и муниципальными органами".Его дополняет С.Ю. Марочкин <*>: "По своей природе эти нормы (нормы международного права. - Автор) занимают обособленное положение в нормативном массиве правовой системы РФ, функционируют наряду с российским правом, должны толковаться и применяться в свете целей и принципов международного права и конкретного договора, с установленными в нем временными, пространственными и субъектными пределами действия, в контексте значения используемых в нем терминов, а не с точки зрения соответствующих ориентиров внутреннего права. А это, в свою очередь, предопределяет и особые правила соотношения юридической силы норм российского и международного права. Эти правила не ограничиваются только установленным в ч. 4 ст. 15 Конституции приоритетом договоров над законами".Приведенная аргументация убедительна. Действительно, международное право всегда сохраняет свою автономность и целостность и служит источником российского права в такой же мере, как договор или обычай служат источником международного права.В тех случаях, когда норма международного права применяется как регулятор межгосударственных отношений, она не покидает тот источник международного права, составной частью которого является. Каждая норма выступает в двух качествах: будучи частью договора или обычая, норма служит всеобщим мерилом поведения субъектов; в случае применения к конкретному правоотношению норма действует в узком кругу заданных, заранее определенных обстоятельств и фактов. Такая же ситуация создается и в случае применения норм международного права к правоотношениям, возникающим в пределах правовой юрисдикции Российской Федерации.Однако любой источник права служит не только как резервуар норм, из которого берутся измерители для конкретных отношений. Нормы, составляющие тот или иной договор либо обычай и одобряемые теми субъектами международного права, которые ранее не выразили своего отношения к этим нормам, могут заимствовать их из первоначального источника и включать в другие договоры или обычаи. Таким образом, расширяется круг одобрения для соответствующих норм. Подобное заимствование облегчает процесс поиска правовых регуляторов для новых областей сотрудничества.Определенная аналогия этому процессу прослеживается в случае применения международного права во внутренней правовой системе государства: нормы международного права могут заимствоваться из их чисто международно-правовых источников для регулирования внутригосударственных отношений.Нормы международного права могут становиться нормами внутреннего права только в случае включения их в нормативные акты государства.Именно в этом случае и только в этом случае можно говорить о трансформации норм международного права в нормы внутреннего права. Г.В. Игнатенко, отрицающий возможность трансформации международно-правовых норм в национально-правовые, приводит три основания для своей позиции:- трансформация означает прекращение существования "трансформируемого" предмета, явления, но международным договорам такая судьба не присуща;- на стадии правоприменения взаимодействие двух правовых систем должно заменяться единоличным действием правовой системы государства, "поглотившей" международные нормы;- традиционно в ряде отраслей национального права допускается применение норм иностранного законодательства, однако не высказывается предположение о "трансформации" этих норм в национальное законодательство.В.Г. Игнатенко безусловно прав в том, что никакой трансформации не происходит при простом применении норм международного права к внутренним правоотношениям. Трансформация, то есть изменение, приспособление норм международного права, происходит только в случае включения их в нормативные акты внутреннего законодательства.Опираясь на мнение ученых и практиков о самостоятельности двух правовых систем - международной и внутренней, можно с уверенностью сделать вывод о том, что международное право не является источником российского внутреннего права.Справедливой представляется точка зрения В.А. Канашевского, который пишет: "Категория "источник права" не может быть использована для объяснения действия на территории государства норм иных правовых систем... Международная норма не может рассматриваться в отрыве от своей формы, поскольку в этом случае она утрачивает качество правовой нормы. В признании качества правовой нормы за международными нормами данное государство участвовало совместно с другими государствами. Следовательно, они не могут рассматриваться в качестве источников права данного государства и занимают обособленное положение в правовой системе страны".В.А. Канашевский считает, что для нормы международного права, действующей во внутренней правовой системе, более всего подходит характеристика "правовой регулятор". При этом он опирается на данные теории права. Он пишет: "Наряду с источниками (формами) права в науке принято выделять категорию "правовой регулятор". Она не заменяет категорию "источник права" и не тождественна ей. Ее существование обусловлено тем, что в правовой системе государства действуют и применяются не только его собственные правовые нормы, но также нормы иных правовых систем: международные правовые нормы и нормы иностранного права... Качество, которое сближает характеристику международных и иностранных норм, - это их автономное, самостоятельное по отношению к нормам данного государства положение в его правовой системе".Действительно, положения любой иной правовой системы, будучи применяемыми во внутренней правовой системе, наделяются качеством регулятора. Однако следует учесть, что в качестве регуляторов могут выступать не только нормы международного права и нормы иностранного права, но и иные нормы, действующие в международных отношениях."Все формы общественного сознания в значительной мере нормативны в том смысле, что утверждают определенные цели, принципы, представления о должных правилах поведения, об организации общества, государства. Каждая форма сознания обладает собственным механизмом воздействия на общественные отношения", - пишет И.И. Лукашук.Характерная черта современности, по его мнению, - наличие глобальной нормативной системы, сложившейся на базе целей и принципов Устава ООН. В нее в качестве подсистем входят политические, правовые, моральные и другие международные нормы. Каждая из них выполняет свои функции при помощи присущего ей механизма, дополняя друг друга. Наличие такого рода нормативной системы - признак весьма высокого уровня развития международного сообщества.Эти нормы также оказывают влияние на формирование правового порядка в России, и государственные органы не могут избежать их применения.Хотя в Конституции Российской Федерации говорится о применении только норм международного права, на самом деле к регулированию общественных отношений внутри государства применяются и политические, и моральные нормы. Поэтому можно сделать вывод о том, что различные нормы международной нормативной системы являются регуляторами общественных отношений внутри Российской Федерации. При этом нормы международного права являются регуляторами правоотношений.Выражение "является составной частью правовой системы" означает, что законодатель допускает нормы международного права к действию во внутригосударственной системе, наделяет их новым качеством, без которого они не могут применяться к отношениям, складывающимся внутри Российской Федерации.Международное право становится регулятором отношений внутри Российской Федерации двумя путями.Во-первых, подавляющее большинство норм международного права, которые Россия признала обязательными для себя, воспроизведены в федеральных законах России, ее законах и подзаконных актах. Такое положение создается вследствие процесса принятия внутренних актов, необходимых для исполнения международного обязательства. Суд, используя такую норму, применяет норму национального права, и его не интересует и не может интересовать происхождение этой нормы, поскольку она освящена волей законодателя. В этом случае применение норм международного права в судебной практике происходит как бы в скрытой форме, без прямого указания в решении суда на конкретный международно-правовой акт. В решениях судов излагается содержание, раскрывается смысл соответствующих норм закона Российской Федерации, которые по существу совпадают либо имеют близкое сходство с теми или иными международно-правовыми актами. Поэтому истинные масштабы применения судами общей юрисдикции России норм международного права определяются, во-первых, тем, в какой мере эти нормы воспроизведены в российском законодательстве, и во-вторых, тем количеством дел, при разрешении которых суды в открытой (то есть со ссылкой в решении на международный акт или отдельные его части) либо в скрытой форме руководствуются положениями, закрепленными в международных договорах.Все правовые нормы вводятся во внутреннюю правовую систему потому, что международный нормативный акт обязывает Россию сделать это. Если международный договор или иной международный акт обязывает Россию ввести в ее внутреннее право какую-либо норму, то это значит, что такой акт содержит двоякое обязательство: материальное обязательство действовать определенным образом и процессуальное обязательство ввести данную норму во внутренний правопорядок.Во-вторых, применяются нормы, не трансформированные в национальное законодательство России, но составляющие ее международное обязательство.А.В. Батырь называет такое применение отсылкой и считает ее возможной лишь в том случае, когда те нормы, к которым отсылает применяющий орган, сформулированы достаточно конкретно и полно, то есть по своему характеру готовы к применению для регулирования отношений с участием субъектов внутригосударственного права. Только такие нормы, по его мнению, могут применяться для регулирования отношений с участием субъектов внутригосударственного права без конкретизации их применительно к праву государства. Для имплементации таких норм нецелесообразно принимать в каждом случае нормы внутригосударственного права, повторяющие положения международного акта.Такие нормы в теории международного права называются самоисполнимыми. Число их относительно невелико, особенно по сравнению с теми нормами, которые требуют имплементации.Именно о таких нормах говорится в пункте 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации": "Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующих издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно".