Правоспособность и дееспособность физических лиц

Оглавление

Введение
Глава 1. Понятие правоспособности физического лица
Глава 2. Понятие и основания ограничения дееспособности физического лица
1.1. Понятие дееспособности физического лица
1.2. Основания признания гражданина недееспособным
Заключение
Список использованных источников и литературы

Правоспособность и дееспособность физических лиц

В юридической литературе имеет место и третья точка зрения, согласно которой пра-во на защиту является самостоятельным субъективным правом2.
На наш взгляд, правильной представляется первая точка зрения. Безусловно, каждая из возможностей, входящих в содержание субъективного права, имеет важное значение для его характеристики. Однако ни объединение нескольких возможностей в одну, ни придание гипертрофированного значения какой-либо одной возможности не упростит задачу объяснения содержания субъективного права.
Так как правоспособность является самостоятельным субъективным правом, в законодательстве предусмотрена защита правоспособности, необходимость которой связана с тем, что правоспособность является субъективным правом. Так же, как и другие субъективные права, правоспособность может быть нарушена. При ее нарушении физическое лицо лишается возможности обладать данным конкретным субъективным правом или же эта возможность ограничивается.
Нарушение правоспособности создает препятствия для возникновения, изменения и прекращения субъективных прав. Следовательно, защита правоспособности необходима для устранения этих препятствий.
Таким образом, защита нарушенной возможности правообладания является элементом правоспособности как субъективного права.
В отличие от большинства субъективных гражданских прав, правоспособность тесно связана с личностью ее носителя. «Правоспособность - в целом неотъемлемое право личности, не передаваемое, не отчуждаемое ни действиями самого обладателя этого права, ни действиями других лиц, хотя в отдельных случаях она может быть ограничена в предусмотренном законом порядке»1. Так, согласно п. 3 ст. 22 ГК РФ, сделки, направленные на ограничение правоспособности, ничтожны. В этой связи правильно отмечает В.И. Серебровский, что отказ от наследства, сделанный до открытия наследства, не может быть признан имеющим юридическое значение. Такой отказ должен быть признан недействительным как в том случае, когда он был сделан путем одностороннего волеизъявления, так и в форме договора об отказе от наследства2.
Таким образом, представляется, что правоспособность физического лица (гражданина) может быть определена как принадлежащее каждому физическому лицу (гражданину) субъективное право, существующее в составе абсолютного гражданского правоотношения правоспособности, неразрывно связанное с личностью его обладателя и выражающееся в способности (возможности) иметь любые незапрещенные законом права, нести обязанности, требовать от всякого и каждого воздержания от действий, посягающих на его правоспособность, а также требовать защиты.
Глава 2. Понятие и основания ограничения дееспособности физического лица
1.1. Понятие дееспособности физического лица
Как известно, римское частное право не различало категорий правоспособности и дееспособности и оперировало единым понятием правоспособности (caput). Полная правоспособность римского гражданина в области частноправовых отношений складывалась из двух элементов: во-первых, право вступать в регулируемый римским правом брак, создавать римскую семью и, что, пожалуй, было и остается основополагающим, для чего, собственно, и необходимо приобретение гражданской правосубъектности, – право быть субъектом всех имущественных правоотношении и участникам соответствующих сделок1.
Отделение по содержательному признаку правоспособности и дееспособности происходит лишь в эпоху буржуазных революций. С целью устранения сословных и иных различий между членами общества провозглашается принцип равной правоспособности. Однако обойти необходимость лишь постепенного наделения субъекта возможностью совершения определенных действий невозможно, поэтому категория дееспособности получает самостоятельное значение и начинает существовать «в отрыве» от правоспособности. Одним из основных достижений буржуазных революций было провозглашение принципа равной правоспособности независимо от происхождения, сословного положения, национальности и других признаков, что означало, что участие в гражданском обороте вправе принимать любые лица.
Гражданское законодательство стран континентальной правовой системы содержит преимущественно сходные положения о гражданской правоспособности и дееспособности. При этом законодательно правоспособность и дееспособность, как правило, размещены в разных разделах нормативного правового акта. Так, Французский гражданский кодекс открывается книгой «О лицах», в которой закреплены основные положения о правоспособности граждан; положения же о гражданской дееспособности помещены в книгу 3, в которой говорится о различных способах приобретения права собственности (сделках). Сама же дееспособность рассматривается как условие действительности договоров. Аналогично базируются нормы и в Германском гражданском уложении, где понятием «дееспособность» открывается раздел «Сделки», а раздел «Лица» содержит только положения о правоспособности физических лиц. Судебные практики Великобритании и США различают «пассивную правовую способность» (passive capacity), что по смыслу соответствует понятию правоспособности, и «активную правовую способность» (active capacity), «способность к совершению правового акта» (capacity for performance of legal act), что означает дееспособность1.
Для того чтобы быть самостоятельным участником гражданских правоотношений, помимо правоспособности, лица должны обладать также дееспособностью. Закон определяет дееспособность как «способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их» (п. 1 ст. 21 ГК РФ), т.е. способность совершать юридически значимые действия, устанавливать собственной волей свои правоотношения.
В отличие от правоспособности, которая в равной степени признается за всеми гражданами с рождения и до смерти, дееспособность не может быть равной для всех, т.к. связана с совершением физическим лицом волевых действий, что требует достижения определенного уровня интеллектуальной, психологической зрелости, приобретения жизненного опыта, способности понимать значение своих действий, осознавать последствия их совершения и т.д., когда гражданин предположительно готов к несению бремени ответственности и обладает соответствующим возрастным критерием (полная дееспособность возникает по общему правилу с 18 лет, т.е. по наступлении совершеннолетия).
В отношении дееспособности, так же как и правоспособности, закон устанавливает ее неотчуждаемость и невозможность ограничения по воде гражданина. Ограничение дееспособности возможно только в случаях и в порядке, установленных законом (п. 1 ст. 22 ГК РФ).
Основным содержанием дееспособности является возможность лица самостоятельно приобретать гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности, способность своими действиями осуществлять гражданские права и исполнять гражданские обязанности, возможность нести самостоятельную гражданско-правовую ответственность.
Как совершенно точно определил Д.И. Мейер, приобретение права предполагает совокупность трех взаимосвязанных элементов: «субъект, способный к приобретению; объект, подлежащий приобретению, и акт приобретения». Причем, как справедливо замечает автор, «общей правоспособности недостаточно, а нужно, чтобы лицо было способно именно к приобретению данного права, а поскольку способность к правам не постоянно одинакова, а смотря по обстоятельствам то расширяется, то сжимается, т.к. в один момент времени лицо способно приобрести данное право, а в другой – не способно, то требуется также, чтобы лицо способно было приобрести его именно в данный момент времени»1.
Как правило, полностью дееспособное лицо имеет одновременно возможность к заключению гражданско-правовых сделок и к выполнению обязательств, возникающих из них, т.е. дееспособность тождественна сделкоспособности, но бывают случаи, когда они не совпадают, разнятся во времени.
Предметом множества гражданских дел, находящихся в гражданском судопроизводстве, является требование о признании оспоримой сделки недействительной на том основании, что лицо, совершая ее, не способно было понимать значение своих действий или руководить ими. Действительно, руководствуясь ст. 177 ГК РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина или иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения. В данном случае речь идет о лице полностью право- и дееспособном, но именно на данный момент времени в силу каких-либо обстоятельств несделкоспособным. Используя аналогию закона, возможно применение данной нормы к сделкам юридических лиц, если гражданин, имеющий полномочия совершать сделку в качестве органа или представителя юридического лица, не мог понимать значение своих действий или руководить ими.
Неспособностъ понимать значение своих действий или руководить ими должна иметь место именно в момент совершения данной сделки, причем причины, вызвавшие несделкоспосооность, правового значения не имеют. Как правило, эти причины могут быть обусловлены посторонними для сделки обстоятельствами (гибель или болезнь близких, физическая травма и т.д.), но могут зависеть и от воли, поведения самого гражданина (алкогольное или наркотическое опьянение). Возможно, подобные обстоятельства приведут к так называемому состоянию аффекта1. Как известно, данная категория давно и успешно применяется в уголовном праве (совершение преступления в состоянии аффекта в зависимости от его вида исключает или смягчает уголовную ответственность лица), но, к сожалению, не имеет законодательной поддержки права гражданского.
Подводя итог вышеизложенному, необходимо отметить важность и значение института гражданской правосубъектности как одного из основных институтов гражданского права, вопросов определения его элементов, разграничение их между собой, а также необходимость дальнейшей теоретической разработки категории «сделкоспособность» (особенно в плане отнесения ее к дееспособности) и огромное эмпирическое значение этой важнейшей категории.
1.2. Основания признания гражданина недееспособным
На практике несовершенство понятия «недееспособности», неразработанность ее оценочных критериев, отождествление со смежными понятиями часто приводит к грубым и недопустимым нарушениям прав и законных интересов психически больных граждан, признанных в судебном порядке, недееспособными.
Наряду с недееспособностью существуют иные правовые явления, обусловленные психическими нарушениями. Одни, как и недееспособность, вызваны неспособностью, по причине психического расстройства, понимать значение своих действий или руководить ими (невменяемость), другие смежные понятия имеют более отдаленную связь с недееспособностью (нетрудоспособность, инвалидность вследствие психического расстройства).
Эти правовые явления выступают в роли юридических фактов, влекущих определенные правовые последствия. Они представляют собой юридические качества психически больных, характеризуя положение лиц с неразвитой или болезненно искаженной психикой в той или иной форме.
Однако указанные понятия различны по своей сущности, основаниям возникновения, а также правовым последствиям, порождаемым ими.
Невменяемость отличается от недееспособности, прежде всего по своим медицинским и психологическим критериям.
Медицинский критерий невменяемости понимается значительно шире, так как включает в себя наряду с хронической душевной болезнью или слабоумием временное нарушение психической деятельности или иное болезненное состояние.
Психологический критерий невменяемости определяется только на момент совершения преступления. Аналогичный критерий недееспособности имеет значение не только для конкретного случая, но и для будущего времени. Отличие проявляется и в сфере применения и в функциональном назначении. В то время как недееспособность используется в различных институтах нескольких отраслей права (гражданском, семейном праве), невменяемость применима в сфере уголовного права, так же ограниченное применение невменяемость имеет в административном праве.
Порождаемые невменяемостью и недееспособностью правовые последствия также различны. Если установление факта невменяемости служит основанием освобождения лица от уголовной (административной) ответственности за конкретное преступление и применения к нему принудительных мер медицинского характера, то факт недееспособности порождает последствия иного рода: установление опеки и т.д.
Указанные различия приводят к тому, что лица, признанные невменяемыми, могут быть в то же время дееспособными1.
В то же время, в отношении лиц, признанных виновными в совершении преступления и осужденных, в дальнейшем может быть вынесено решение о недееспособности, вследствие психической болезни.
Однако различие между недееспособностью и невменяемостью не исключает возможности их совпадения у одного лица. Такие ситуации возникают в случаях, когда больной страдает врожденным или приобретенным слабоумием: олигофренией в стадии глубокой дебильности, имбецильности или идиотии, а также старческой деменцией.
Медицинский и психологический критерии невменяемости и недееспособности у таких лиц по существу идентичны. Наличие выраженной степени слабоумия свидетельствует о неспособности понимать значение своих действий или руководить ими не только в момент совершения преступления, но и при совершении в будущем юридических действий, так как слабоумие не имеет в своем течении периодов ремиссий. На практике это приводит к тому, что СПЭ слабоумных лиц, совершивших преступления, выходит за рамки вопросов, указанных в постановлении следователя или прокурора, давая помимо заключения о неспособности психически больного понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения преступления, также заключение о необходимости установления над этими лицами опеки.
Таким образом, любые правовые вопросы, затрагивающие интересы психически больных, должны решаться дифференцированно, в зависимости от того, каким видом психического расстройства и в какой степени страдает больной, что способствовало бы эффективному использованию правовых средств при защите прав и охраняемых интересов психически больных лиц.
Рассматривая нетрудоспособность, как смежное понятие недееспособности, некоторые авторы считают неспособность к труду составной частью недееспособности1. Однако с этим трудно согласиться. Лица с ненормальной психикой остаются в области трудовых правоотношений правосубъектными. Различен лишь объем их трудовой дееспособности2. Недееспособные лица часто сохраняют способность к труду и продолжают трудиться, но лишь в специально создаваемых лечебно-производственных мастерских.
При психических расстройствах труд выступает не только важнейшим социальным, но и лечебным фактором. Включение психически больного в трудовой процесс положительно влияет на течение болезни, тогда как отрыв от деятельности ведет к углублению болезни. Задачи трудоустройства психически больных заключаются в формировании новых или сохранении прежних трудовых навыков.
В настоящее время трудоустройство граждан, страдающих психическими расстройствами, практически невозможно. Сегодня многие предприятия прекратили свое сотрудничество с учреждениями, оказывающими психиатрическую помощь. В результате лица, страдающие психическими расстройствами, но владеющие высококвалифицированными профессиями, вынуждены заниматься неквалифицированным трудом. Даже такие спасительные для этой категории больных профессии, как дворник, уборщица, грузчик, в современных условиях роста безработицы становятся недоступными. В существующих при психиатрических учреждениях лечебно-производственных мастерских резко сократился ассортимент работ.
В связи с этим заслуживает внимание точка зрения, по которой решением органов местного самоуправления назначаются предприятия, обязанные сотрудничать с психиатрическими учреждениями. Взаимоотношения этих предприятий с учреждением, оказывающим психиатрическую помощь, могли бы определяться договором о совместной деятельности, которым бы предусматривались обязанности предприятия по обеспечению трудом лиц, страдающих психическими расстройствами, размер отчислений от прибыли указанным учреждениям и другие условия, которые стороны посчитают существенными для своих взаимоотношений.
Нетрудоспособность является самостоятельным правовым явлением. Признание нетрудоспособности составной частью недееспособности способствовало бы ухудшению правового положения психически больного. Ее отличие от смежных понятий коренится, прежде всего, в основаниях возникновения. Вызванная психическим расстройством неспособность трудиться получает оформление в акте МСЭК (медико-социальная экспертная комиссия Минсоцзащиты России)1. Недееспособность констатируется только судом. Сравниваемые состояния различны также по содержанию. Недееспособность означает неспособность понимать значение своих действий или руководить ими, т.е. обладать достаточным уровнем интеллекта и воли, памяти, критически оценивать жизненную ситуацию и предвидеть последствия. Нетрудоспособность же понимается как неспособность трудиться независимо от осознания значения своего труда. Их несхожесть проявляется в порождаемых ими правовых последствиях. Нетрудоспособность влияет, в основном, на динамику трудовых правоотношений.
Другое сходное с недееспособностью – правовое явление, упомянутое в ст. 177 и ст. 1078 ГК РФ, предусматривающих такое состояние дееспособного лица, когда он не способен понимать значения своих действий или руководить ими. В юридической литературе существуют различные мнения по поводу такого правового состояния. Одни авторы относят такое состояние к невменяемости2. Специалисты в области судебной психиатрии полагают, что оно является недееспособностью. Причем недееспособность носит временный характер, в момент совершения сделки3, без наложения опеки4. Существует точка зрения относительно природы рассматриваемого правового явления, согласно которой – это адееспособность5.
Вряд ли правильно называть состояние, предусмотренное ст.ст. 177 и 1078 ГК РФ невменяемостью. Справедливо, что оба состояния совпадают по психологическому критерию, т. к. и в том, и в другом случае имеет место неспособность осознавать свои действия в конкретный момент. В теории и практике господствует мнение об их близости и по медицинскому критерию. Юристов же такие правовые состояния интересуют прежде всего как юридические факты, порождающие определенные правовые последствия. Если невменяемость влечет освобождение от уголовной ответственности (ст.21 УК РФ) и возможность применения принудительных мер медицинского характера (ст.97 УК РФ), то состояние неспособности понимать значение своих действий или руководить ими в момент совершения сделки – к признанию сделки недействительной и освобождению от возмещения имущественного вреда. Я.Р. Веберс в своих работах подчеркивает различие этих понятий1.
Позиция авторов, определяющих состояние, предусмотренное ст. 177 ГК РФ, как недееспособность, по нашему мнению, противоречит положениям закона и сложившимся представлениям правовой науки. Традиционно под недееспособностью понимается только длящееся правовое состояние, вызванное не способностью понимать значение своих действий или руководить ими вследствие психического расстройства. Его возникновение связывается, в частности, с судебным решением о признании недееспособным, после чего над лицом устанавливается опека. Поэтому, в медицинский критерий недееспособности в отличие от «адееспособности», не включаются кратковременные психические расстройства и иные болезненные состояния, к тому же недееспособность всегда должна влечь установление опеки. Последствия адееспособности носят одномоментный характер и имеют значение лишь для признания сделки недействительной или для освобождения от возмещения вреда.