Анализ работы Канта " К вечному миру". - это не курсовая, это глава курсовой.

Постановка проблемы

Условия обеспечения «вечности» мирного договора между государствами

Объективные основания для установления вечного мира

Особенности правового мироустройства

Вопрос о вечном мире: моральный и политический аспект

Трансцендентальное понятие публичного права

Анализ работы Канта " К вечному миру". - это не курсовая, это глава курсовой.

Итак, Кант видит объективные основания для установления вечного мира в самой природе (в кантовском понимании этого слова), предоставившей людям возможность жить практически во всех областях земли (в том числе, в самых для жилья неприспособленных – например, пустыни в Африке и у Северного Ледовитого океана) и принуждающей их вступать между собой в более или менее законные отношения. В значительной мере все это осуществлялось и осуществляется при помощи войн, вынуждавших целые племена переселяться на новые земли, а также – в ходе экономического развития человеческого рода (например, открытие соли и железа вело к установлению торговых отношений). Война же признается Кантом изначально присущей человеческому роду, так что она порой (у американских индейцев, в Европе времен рыцарства) становитсясамоцелью, средством доказательства своей доблести. Между тем, Кант считает, что природа ведет человечество к установлению вечного мира, не обязывая людей стремится к этому, но осуществляя таким образом свою волю (поскольку обязывать может только свободный практический разум, каковым природа не является). Далее рассмотрено, каким именно образом природа ведет человеческий род к установлению вечного мира, то есть к полному прекращению военных действий.
Особенности правового мироустройства
Кант утверждает неестественность мирного состояния для людей, таким образом, он считает, что всеобщий мир никогда не наступит сам по себе, но должен быть установлен при обеспечении гарантий, что военные действия не будут осуществляться соседями. Всеобщее соблюдение законности гарантируется только через вовлечение всех людей в правовое гражданское мироустройство, включающее в себя1:
1) устройство по праву государственного гражданства людей в составе народа (ius civitatis). Кант считает, что все государства должны иметь внутреннее устройство по республиканскому принципу, который, с одной стороны, обеспечивает свободу всех членов общества, с другой – устанавливает их зависимость от общего законодательства. Кант отрицает понимание свободы как право творить все что угодно при условии не-нарушения прав других людей, но выводит его из категорического императива, согласно которому «свобода есть правомочие не повиноваться никаким внешним законам, кроме тех, на которые я мог бы дать свое согласие»1. Говоря о равенстве всех граждан перед законом, Кант уточняет, что заслуга должна предшествовать преимуществу, а не наоборот, и, таким образом, передача преимуществ по наследству невозможна. Привилегии же связанные с исполнением должности должны сниматься, как только гражданин перестает выполнять свои обязанности. Основанием республиканского правления философ считает идею первоначального договора. Таким образом, только в рамках республиканского правления возможно осуществление идеи вечного мира: поскольку граждане сами несут на себе тяготы войны, они вряд ли являются горячими сторонниками военных действий и общим решением скорее всего предпочтут их избежать, тогда как правитель, владеющий государством, как правило, непосредственно не терпит от войны никаких бедствий и потому с легкостью решается на нее по любому малейшему поводу. В контексте данной темы Кант определяет разницу между республиканством и демократией, разделяя формы государства на формы господства, зависящие от числа лиц, обладающих верховной властью (автократия – когда правит одно лицо, аристократия – власть дворянства, демократия – власть народа) и формы правления, зависящие от способа осуществления верховной власти (республиканизм, в рамках которого происходит отделение законодательной власти от исполнительной, и деспотизм, при котором государство само исполняет данные им законы). Исходя из данной схемы, республиканское правление может быть обеспечено исключительно с помощью представительной формы правления, причем оптимальным вариантом ее становится тот, при котором число лиц, обладающих властью минимально, а представительство максимально широко. Следовательно, как раз монархия предоставляет наилучшие условия для реализации республиканского способа правления, тогда как демократия (при которой хотят властвовать все) почти всегда тождественна деспотизму. Также Кант считает, что важно отделять положительные следствия правления хорошего правителя от ущербности самой формы правления, поскольку сама форма должна ограждать от дурных последствий2. Однако, «республиканское устройство – единственное, вполне соответствующее праву людей устройство, но установить, а тем более сохранить его до такой степени трудно, что, по мнению многих, оно должно было бы быть государством ангелов, так как люди со своими эгоистическими склонностями не способны к столь возвышенному по форме устройству»1. Кант считает основной функцией разума в данной области введение права и придание ему верховной власти. Такое же введение не требует высокой моральности от человека, напротив, она скорее явится следствием правильного государственного устройства. Республиканское правление, таким образом, оказывается возможным учредить путем принятия в расчет эгоистических склонностей каждого человека и такой их организации, при которой данные склонности парализовали бы друг друга и в масштабе государства никак не проявлялись. Следовательно, речь здесь идет не о воспитании морально нравственных людей, но о таком государственном устройстве, при котором люди являются хорошими гражданами. Философ считает, что многие государства его времени уже приближаются к такой организации, в чем он видит действие природы, направляющей человечество к своей собственной цели.
2) устройство по международному праву государств в их отношении друг к другу (ius gentium). Международные отношения, по Канту, должны строиться по принципу федерализма свободных государств. Необходимость обеспечения гарантий мира требует вступления всех государств в единое правовое устройство, однако, равное положение государств в данном союзе исключает его статус как единого государства народов (поскольку в государстве всегда имеется законодательная власть, которой подчиняется народ). Исключительно государственного права недостаточно для установления вечного мира, так как «способ, каким государства добиваются своих прав, - это не судебный процесс, а только война; войной же и ее счастливым исходом – победой – не решается вопрос о праве, и мирный договор хотя и кладет конец данной войне, но не военному состоянию»2. Поскольку каждое государство руководствуется только своим внутренним правом, и такое положение никак не стимулирует полное прекращение войн (непременно осуждаемых разумом с точки зрения естественного закона), необходимо установление особого союза имеющего целью не прекращение одной отдельно взятой войны (каковую имеет мирный договор), но полное прекращение всех военных действий на все времена. При исключении общего законодательства для государств-членов союза, необходимо установление международного права, гарантирующего мирное сосуществование государств. Возможность для такого объединения Кант видит через образование сильной республики, тяготеющей к мирному существованию, к которой постепенно присоединялись бы другие государства. Кант рассматривает государства по аналогии с отдельными людьми: безусловно, желательно было бы подчинение воинственных государств (некоторых людей) всеобщим законам и создание единого всемирного государства, однако, добровольный отказ от власти со стороны многих государств не представляется возможным, следовательно, «не положительная идея мировой республики, а … лишь негативный суррогат союза, отвергающего войны, существующего и постоянно расширяющегося, может сдержать поток враждебных праву и человеку склонностей при сохранении, однако, постоянной опасности их проявления»1. Образование федерации не исключает враждебного отношения государств друг к другу, но философ считает данное образование лучшим, нежели образование единой всемирной монархии, поскольку в последней в силу увеличения сферы правления законы рано или поздно потеряют свою силу и монархия превратится в анархию.. Утверждая изначальную склонность народов к войне, Кант считает, что любое государство мечтает поработить другие и завладеть ими, природа же препятствует этому с помощью языковых и религиозных различий, которые первоначально оказываются основанием для войны, но впоследствии, напротив могут служить стимулом к установлению равновесия и вечного мира.
3) устройство по праву всемирного гражданства (ius cosmopoliticum). Данное устройство Кант основывает на принципе всеобщего гостеприимства, заключающемся в необходимости мириться с тем, что земля населена различными народами, и каждый из них имеет право на существование. Завязывание мирных сношений с чужеземцами будет способствовать дальнейшему установлению всемирного гражданского устройства. Кант приводит примеры, когда неуважение европейцев к коренным народам при колонизации Азии и Америки приводило не только к нарушению мира, но и к потере всякой выгоды от завоевания. Причем философ считает, что в настоящее время народы земли связаны настолько тесными отношениями, что малейшее нарушение права сразу сказывается на остальных областях земного шара. Таким образом, Кант утверждает, что введение всемирного единого гражданства является неотъемлемым условием установления вечного мира. Природа обеспечивает установление мирных сношений между народами через необходимые торговые связи, а также через военные союзы между государствами, которые со временем неизбежно перерастают в мирное сотрудничество.
Итак, Кант считает постепенное установление вечного мира согласным с общими планами природы относительно человечества, а стремление к нему определяет как вполне продуктивное.
Вопрос о вечном мире: моральный и политический аспект
Кант отвергает противостояние морали и политики в силу утверждения практического характера морали, исключение которого обесценивает мораль как таковую, превращает ее в чисто теоретическое общее учение о благоразумии, которому можно следовать полностью, а можно выбирать из него отдельные положения. Для доказательства данного тезиса Кант вновь прибегает к гносеологической и этической составляющей своей философской системы: разум не имеет возможности предсказать последствия определенных дурных поступков, но человек, тем не менее, должен следовать разуму для того, чтобы выполнить свой долг вне зависимости от награды или наказания, следующих за этим.
Кант рассматривает некоторые возможные возражения относительно практической стороны установления всеобщего мира. Во-первых, это ссылка на то, что для такой организации мало желания всех отдельных людей жить в правовом государстве (а такое совокупное желание также трудно достижимо), но необходимо, что все сразу этого захотели. Философ считает, что для достижения поставленной цели принуждение необходимо, а это неизбежно приведет к отклонениям от теоретической стороны вопроса. Моральный политик, утверждает Кант, по установлении желаемого государственного устройства и обнаружении важных недостатков в нем, прежде всего, приложит все усилия для устранения этих недостатков с целью приведения нового устройства в согласие с идеей разума. Между тем, подобное немедленное устранение вряд ли будет приемлемо для политика-практика. Таким образом, Кант призывает к осознанию данных недостатков и к стремлению к постепенному их искоренению. Например, временно может быть допущено деспотическое управление государством, пока народ не примет незыблемый авторитет закона, а также крайне неразумным был бы отказ от деспотического устройства государства, пока существует опасность от внешних врагов, поскольку данный тип государственности обеспечивает лучшую обороноспособность. Основной целью является установление права: «Государственная мудрость, следовательно, вменит себе в обязанность при настоящем положении вещей провести реформы, соответствующие идеалу публичного права; революциями же, когда их осуществляет сама природа, следует пользоваться не для оправдания еще большего угнетения, а как призывом природы к тому, чтобы путем основательной реформы осуществить единственно прочное правовое устройство, основанное на принципах свободы»1. Кант считает, что любое государственное устройство (даже самое деспотическое) предпочтительнее анархии.
Таким образом, моралисты нередко не сообразуют свои теории с реальным положением вещей, тогда как политики, считая человечество изначально не способным к добру, в корне пресекают благие начинания. Между тем, задачей последних является лишь выполнение существующих законов и приспособление к обстоятельствам, но не суждение о принципах государственного устройства вообще. Их самомнение и стремление судить обо всем препятствует подчинению по принципам свободы, которое необходимо в новом государственном устройстве. Кант указывает на четыре принципа (максимы), по которым действуют подобные практики. Это, во-первых, использование любого случая для захвата права над соседним государством, либо над своим же народом, причем оправдание и обоснование под данное действие подводится уже после захвата. Во-вторых. Это снятие ответственности с себя за свои проступки через обвинение других. В-третьих, это разжигание противоречий и взаимного недовольства среди подданных и жителей соседних государств с целью укрепления власти над ними1. Кроме того, политические действия нередко оцениваются по критерию «удачно-неудачно», что никак не соответствует моральному закону. Таким образом, политический моралист, внешне придерживаясь принципов права, на деле использует его в своих целях, оправдывая свои неблаговидные действия и через это дискредитирует всякую попытку привести мораль в соответствие с политикой.
Для разрешения данного вопроса Кант проводит разграничение между материальным принципом практического разума (то есть его цели) и его формальным принципом, представляющим собой категорический императив: «поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать всеобщим законом»2. Если первый принцип является руководящим для политического моралиста, то второй представляет собой нравственную проблему для морального политика, в действиях которых и содержится возможность приведения в соответствие морали и политики.
В целом, природа постепенно ведет человечество к повиновению моральному закону, на данный момент эта тенденция проявляется уже в самом признании права: «…так как даже уважение к понятию права … самым торжественным образом санкционирует теорию, утверждающую возможность стать сообразным этому понятию, то каждому ясно, что он со своей стороны должен поступать в соответствии с ним, каково бы ни было мнение других»3.
Итак, практическое применение моральных теорий требует тщательного предварительного исследования исторических закономерностей, особенностей определенных народов, возможностей использования различных способов управления государством. В данном контексте необходимо еще раз упомянуть об общем учении канта о морали, согласно которому мораль существует сама по себе, и чем меньше поведение человека зависит от определенной цели, тем больше оно соответствует всеобщему моральному закону. Следовательно, если принять за требование морального закона и природы необходимость объединения людей на основе принципов свободы и права, то никакие практические возражения политических моралистов относительно невозможности нового устройства мира не могут быть приняты во внимание, поскольку данные возражения не столько подводят основания под себя, сколько сами способствуют отвлечению от морального закона во имя практических целей: «… политические максимы, какие бы ни были от этого физические последствия, должны исходить не из благополучия и счастья каждого государства, ожидаемых от их соблюдения, следовательно, не из цели, которую ставит перед собой каждое из этих государств (не из желания), как высшего (но эмпирического) принципа государственной мудрости, а из чистого понятия правового долга (из долженствования, принцип которого дан a priori чистым разумом)»1.
Таким образом, Кант утверждает невозможность политики вне морали, между тем, как политики, использующие мораль как прикрытие для своих (порой неблаговидных) действий на самом деле дискредитируют моральный закон как таковой. В центре политики должно стоять право, основанное на категорическом императиве, а любые отклонения от права следует признать недопустимыми. Следовательно, идея установления вечного мира, никак не может быть отвергнута в силу того, что она соответствует моральному закону и требованиям разума, а в таком случае какие-либо практические трудности не могут и не должны приниматься во внимание.
Трансцендентальное понятие публичного права