Особенности устного и письменного перевода

Введение
Виды перевода
Лингвистические проблемы перевода
Семантические проблемы
Синтаксические проблемы
Прагматические проблемы
Экстралингвистические проблемы перевода
Устный перевод. Его виды и особенности
Перевод устный и письменный особенности и различия
Заключение
Список используемой литературы

Особенности устного и письменного перевода

(2) <...> ich rede ja auch nicht über Kandindkij Schmandinski oder über Klee dings Schmee also was quatschst du mich wieder voll mit deinem Picasso Schmikasso Utrillo Schmutrillo, ich hab ja deinen Gogh dings Schmangoch <...> im Sarg gesehen (V.Sorokin. Vorfall auf der Straße).
Практически ни один носитель немецкого языка не в состоянии понять, что в (2) имеется в виду. На этом примере становится очевидной также значимость культурной составляющей, заложенной во внутренней форме некоторых идиом. Так, образная мотивированность идиомы в гробу видать (и особенно ее полной формы – видать в гробу (и) в белых тапочках) основана на знании соответствующих русских обычаев (отпевание в открытом гробу и т.п.). .
«Ложные друзья переводчика». Одной из наиболее традиционных является проблема так называемых «ложных друзей переводчика» (faux amis). К «ложным друзьям» относят в первую очередь слова, сходно звучащие в языках L1 и L2, восходящие часто к общим этимологическим корням, но имеющие в L1 и L2 совершенно различные значения. Например, по-английски eventual означает 'окончательный, завершающий', а по-немецки eventuell – 'возможный' или 'может быть'; немецкое существительное Fabrik, как и русское фабрика, переводится на английский не как fabric, а как factory или mill; немецкое vital означает 'энергичный', а английское vital – 'жизненно важный' и т.д.
Подобные случаи хорошо известны и неплохо описаны в словарях – как в специальных словарях «ложных друзей», так и в обычных двуязычных словарях общего характера. Гораздо сложнее дело обстоит с устойчивыми словосочетаниями (прежде всего идиомами), которые, будучи идентичными или очень схожими по лексическому составу и образной составляющей, тем не менее существенно отличаются по значению.
Сравним в качестве примера французскую идиому mettre la puce а l'oreille с ее немецким «ложным другом» einen Floh ins Ohr setzen (буквальный перевод обоих выражений – 'посадить блоху в ухо [кому-либо]'). Французская идиома означает нечто вроде 'возбудить подозрения [в ком-либо]', в то время как немецкое выражение, аналогичное по компонентному составу, означает 'пробудить [в ком-либо] желания, реализовать которые вряд ли возможно'.
Подобные примеры могут быть найдены и при сопоставлении русского языка с английским. Идиомы пускать пыль в глаза [кому-либо] и throw dust in/into [someone's] eyes, практически идентичные по образной составляющей, обнаруживают тем не менее существенные различия в значении. Английская идиома толкуется в Словаре английских идиом издательства Longman как 'to confuse (someone) or take his attention away from something that one does not wish him to see or know about' (т.е. 'сбивать с толку кого-л., отвлекать внимание кого-л. от чего-л., чего он, по мнению субъекта, не должен видеть или знать'), в то время как русская идиома означает нечто вроде 'с помощью эффектных поступков или речей пытаться представить кому-л. себя или свое положение лучше, чем они есть в действительности'.
Синтаксические проблемы
Синтаксический тип языка. Согласно наблюдениям Дж.Хокинза, английский язык, в отличие от немецкого, является типично «синтаксическим» языком, т.е. склонен к использованию синтаксических ролей (типа субъекта) и отвлечению от семантических ролей (таких, как агенс). Ср., например:
(3) англ. My guitar broke a string mid-song.
«Моя гитара порвала (сломала) струну в середине песни».
(4) нем. An meiner Gitarre ri? mitten im Lied eine Saite.
«На моей гитаре порвалась в середине песни струна».
Можно сказать, что в английском языке синтаксис более автономен, чем в немецком или в русском. Проблемы возникают прежде всего при переводе на язык с большей степенью рассогласования между синтаксисом и семантикой. Иными словами, естественно ожидать, что предложение (3) будет переведено на немецкий или русский язык в соответствии с действующими в этих языках синтаксическими правилами. С другой стороны, вполне возможно, что при переводе немецкого предложения (4) на английский его исходная синтаксическая организация будет сохранена, т.е. для получения на выходе структуры, подобной (3), требуется проведение неких дополнительных синтаксических преобразований, набор и последовательность которых трудно представить в виде общих правил. Таким образом, в реальной рабочей ситуации переводчик вынужден в значительной степени опираться на интуицию.
Трудности, связанные с синтаксическим своеобразием языковых выражений, разумеется, не исчерпываются подобными случаями [7, 49]. Приводившийся выше пример Встретимся сегодня вечером с его возможными переводами на немецкий язык Wir treffen uns heute nachmittag «Встретимся сегодня в послеполуденное время» и Wir treffen uns heute abend «Встретимся сегодня вечером» позволяет указать на еще одну переводческую сложность, связанную с синтаксическим типом языка. Для ее демонстрации необходимо упомянуть выработанное в свое время в рамках генеративной грамматики противопоставление языков pro-drop и non-pro-drop. Языки pro-drop обладают следующими характеристиками: а) при определенных условиях местоимения, не несущие логического ударения, могут быть опущены; б) имеется развитая система спряжения глагола; в) подлежащее и сказуемое в простом предложении свободно могут меняться местами; г) позиция вопросительных слов в предложении может варьировать. В соответствии с этой типологией английский является языком non-pro-drop, а, к примеру, русский и итальянский, не говоря уже о латинском, – языками pro-drop. В таковом качестве русский позволяет, а в некоторых случаях даже требует опущения личного местоимения в позиции подлежащего. Так, в качестве прощальной реплики по-русски фраза Буду вечером выглядит несравненно лучше, чем Я буду вечером. Немецкий язык, относимый по данному параметру к языкам non-pro-drop, не допускает опущения личного местоимения. Это межъязыковое различие, не представляющее особых трудностей при переводе с русского языка на немецкий, оказывается весьма существенной проблемой для носителей немецкого языка, переводящих с немецкого на русский.
Лексическая сочетаемость. Выделяются два типа сочетаемости лексем – семантическая и лексическая. С точки зрения перевода, семантическая сочетаемость не представляет существенного интереса, так как предсказывается значением слова. Совершенно другая ситуация с лексической сочетаемостью. Она не выводится из значения и поэтому оказывается уникальной для каждого языка. Для научного описания лексической сочетаемости в 1960-х годах в отечественной лингвистике был разработан аппарат так называемых лексических функций. Типичным примером лексической сочетаемости являются коллокации – устойчивые идиоматические выражения типа принимать решение. Выбор глагола, имеющего в такого рода выражениях очень абстрактное значение, практически непредсказуем, ср. нем. eine Enscheidung treffen (букв. 'встретить решение'), einen Beschluв fassen (букв. 'схватить решение'), англ. to make a decision (букв. 'сделать решение'), так что переводчик обязан просто знать соответствующие правила сочетаемости.
Лексическая сочетаемость не ограничивается коллокациями и, соответственно, не может быть описана исключительно с помощью аппарата лексических функций. Например, употребление множественного числа таких русских слов, как год, месяц, неделя, день, час, минута, секунда, в конструкциях с выражениями тому назад или в течение без кванторных слов типа несколько, много невозможно. Немецкое словосочетание vor Wochen, букв. 'недели тому назад' или английское for years, букв. 'в течение лет' должно переводиться как как 'несколько недель тому назад', 'в течение нескольких/ряда лет'.
Прагматические проблемы
Дескрипции в анафоре. В процессах анафоризации, т.е. повторного упоминания некоторого объекта, принято различать антецедент (то, на что указывает анафора в предшествующем тексте) и анафор (то выражение, которое отсылает к антецеденту). Анализ показывает, что структура выражений (дескрипций), функционирующих в роли анафора, существенно отличается от языка к языку [4, 58].
Инвентарь языковых выражений, способных выполнять функции анафора, отнюдь не универсален. Помимо личных местоимений, стандартным образом выступающих в качестве анафора (Это стол. Он круглый), эти функции могут брать на себя самые различные (но не любые) дескрипции. Их набор и ограничения на их использование не просто различаются от языка к языку, но и представляются в ряде случаев совершенно непредсказуемыми. Сталкиваясь с этим явлением, переводчик вынужден опираться исключительно на свою языковую интуицию. Примером может служить крайне распространенная в немецких газетных текстах (особенно в спортивных сообщениях) анафора с помощью указания на возраст: Diese Weltmeisterschaften brachten Erfolg für X. Der 22jährige hat einen sicheren Sieg davongetragen, букв. «Этот чемпионат мира принес успех Х-у. 22-летний одержал уверенную победу». Использование подобных дескрипций в анафорической функции в русском языке возможно только в случае их трансформации в именную группу типа 22-летний спортсмен. Ср. также пример (5) и его перевод на русский язык (6).
(7) Binnen 24 Stunden hat der Schauspieler Ernst Hannawald in München ein Postamt und eine Bank überfallen. Nach Angaben der Polizei von gestern war der 38jährige dabei mit einer Pistole bewaffnet.
(8) В течение суток актер Эрнст Ханнавальд совершил в Мюнхене два вооруженных нападения: на почтамт и банк. Как сообщила вчера полиция, 38-летний артист был вооружен пистолетом.
Особенности стиля. Известно, что стилевая дифференциация определяется стратегией выбора выражения из списка квазисинонимов, формируемого языковой системой. Например, в русском языке из наборов квазисинонимов {решить, принять решение}, {сказать, заявить, выступить с заявлением, выразить мнение}, {спросить, поставить вопрос, поднять вопрос} газетный стиль требует выбора более развернутого варианта. Эта прагматическая особенность русского газетного стиля вовсе не универсальна. В английском или немецком газетном стиле стремление к развернутости выражено в существенно меньшей степени.
Парадоксы счета. В каждом языковом сообществе существуют системно не мотивированные предпочтения в выборе способа обозначения определенных сущностей. Так, выражению восемнадцать месяцев носители русского языка в большинстве случаев предпочтут выражение полтора года. Ср. Мы не виделись полтора года и ??Мы не виделись восемнадцать месяцев. Напротив, в немецком языке словосочетание achtzehn Monate воспринимается как вполне нормальное – стилистически нейтральное и достаточно частотное. Аналогичным образом, редко какой носитель русского языка обозначит сумму в 1500 рублей как пятнадцать сотен рублей, тогда как английское fifteen hundred roubles – это вполне стандартное выражение. Подобные предпочтения особенно важны, поскольку структурно аналогичные русским способы выражения (в нашем случае – нем. anderthalb Jahre, англ. one thousand and five hundred roubles) также не запрещены системой.
Другие прагматические проблемы. Укажем еще несколько важных для переводческой деятельности прагматических закономерностей. Известно, что средняя длина предложения варьирует от языка к языку. Для английского текста характерны, например, существенно более короткие предложения, чем для русского или для немецкого [4, 103]. Не учитывающий этих различий перевод, даже будучи адекватным по всем прочим параметрам, воспринимается адресатом как не вполне соответствующий правилам построения текста.
Сходным образом наличие дословных повторов в тексте (прежде всего в научном тексте) по-разному оценивается разными языковыми сообществами. Если в немецком или русском тексте стилистический идеал требует от автора по возможности избегать употребления одного и того же слова в рамках одного предложения и даже одного абзаца, то в английском научном тексте дословные повторы вполне допустимы.
Еще один параметр, по которому английские (и до известной степени немецкие) научные тексты могут быть противопоставлены русским, – это употребление авторского «мы». Так, было бы вряд ли уместно дословно переводить типичную для английских научных текстов формулировку I claim that... как Я утверждаю, что... . Прагматически (по так называемой иллокутивной функции) I claim that... скорее соответствует русскому по нашему мнению... . В немецких научных текстах авторское «я» получает все большее распространение и постепенно вытесняет авторское «мы».
Наконец, в каждом языке существуют определенные, узуально фиксированные способы выражения некоторых стандартных смыслов. Эти способы регулируются не системой языка, а исключительно прагматическими конвенциями. Так, на упаковке продуктов питания обычно имеется надпись, содержащая информацию о сроках хранения данного продукта. Эта стандартная информация передается в разных языках весьма различными способами, ср. русскую надпись Годен до..., английскую Best before... 'Лучше всего до...', немецкую Mindestens haltbar bis... 'Способен храниться по крайней мере до...' или Zu verbrauchen bis... 'Употребить до...', голландскую Tenminste houdbar tot... 'Способен храниться по крайней мере до...', французскую A consommer de préférence avant le... и итальянскую Da consumarsi preferibilmente entro... 'Предпочтительно употребить до...'.
Естественно, от переводчика ожидается знание соответствующих конвенций, а не дословный, хотя бы и «правильный» перевод соответствующих выражений.
Экстралингвистические проблемы перевода
Одной из наиболее традиционных для теории перевода проблем является поиск способов передачи реалий, специфических для того мира и той культуры, которую обслуживает язык L1, средствами языка L2. При переводе реалий существуют в принципе две возможности: (а) передать соответствующий смысл, используя сопоставимые по значению единицы языка L2, или (б) сохранить в переводе название реалии, принятое в языке L1. Выбор одной из этих возможностей зависит от различных факторов и в любом случае связан с определенными информационными потерями. Перевод (а), будучи безусловно понятным для читателя, опирается на иные знания о мире, вызывая тем самым в сознании адресата не вполне адекватные представления. Перевод (б) может оказаться малопонятным и требует дополнительных комментариев. Это можно пояснить на следующих примерах.
В немецком переводе рассказа Владимира Сорокина Дорожное происшествие Габриэле Лойпольд заменила школьную оценку «два» на «пятерку».
(9) Нина Николаевна быстро подошла к своему зеленому столу, села, склонилась над раскрытым журналом. – Двойка, Соловьев. В тетради у тебя все записано. Черным по белому… А ничего не помнишь. (В.Сорокин. «Дорожное происшествие»)
(10) Nina Nikolaevna ging rasch zu ihrem grunen Tisch, setzte sich und beugte sich uber das geoffnete Klassenbuch: – Funf [букв. 'пять'], Solovjev. In deinem Heft steht alles drin. Schwarz auf weiß... Und du hast nichts behalten. (V.Sorokin. Vorfall auf der Straße).
Эта замена представляется в данном контексте оправданной. Немецкая оценка «пять» выполняет в системе школьных оценок ту же функцию, что и русская «двойка». Таким образом, перевод этого фрагмента текста понятен немецкому читателю, не знакомому с принятой в России системой оценок. Если бы переводчица предпочла сохранить эту реалию, ей пришлось бы добавить комментарий относительно различия систем оценок, принятых в школах России и в Германии, что вряд ли соответствовало бы жанру и излишне повышало бы удельный вес этого эпизода в рассказе. С другой стороны, можно представить себе читателя, хорошо осведомленного о российской системе школьного образования. Для него этот перевод может оказаться сбивающим с толку, так как он, допустив, что имеет дело с буквальным переводом, может понять этот фрагмент текста в том смысле, что учительница поставила ученику отличную оценку, несмотря на невыполненное задание. Иными словами, даже в подобных случаях можно говорить лишь о предпочтительном, но не «правильном» варианте перевода.
Со сходными проблемами мы сталкиваемся при переводе названий некоторых религиозных праздников. Так, например, хотя немецкий праздник Mariä Himmelfahrt имеет в русском языке точный аналог – Успение Пресвятой Богородицы, – было бы вряд ли уместно использовать это словосочетание в переводных текстах, описывающих события, происходящие в Западной Европе, поскольку соответствующие понятия воспринимаются как реалии разных культур.
В науке о переводе обсуждается также ряд других проблем, например, постулат о примате макростратегий перевода, т.е. ориентация на заложенную в тексте информацию как на целое, а не на отдельные составляющие текста. В этом же ряду упоминается необходимость учета запросов и интересов пользователя, его знаний о мире, привлечение культурно-исторических факторов и т.п.
Устный перевод. Его виды и особенности
Устный перевод состоит из двух этапов - 1) восприятие, 2) говорение; которые протекают в быстрой последовательности, и потому если некоторый отрезок не был воспринят в искаженном виде, необходимо выделить основные смысловые единицы, подлежащие переводу. На качество перевода могут часто влиять как физические факторы (посторонние разговоры, стройка, гул, транспорт...), так и лингвистические факторы (незнакомые переводчику слова, аббревиатуры, термины). Все это надо учиться преодолевать, выделяя смысловые единицы с учетом предыдущего контекста. Для этого помимо лингвистической подготовки, необходима общая эрудиция, страноведческая подготовленность, знание типичных словосочетаний, грамматических и интонационных средств связи предложений [6, 97]. Необходимо учитывать жестикуляцию ораторов, а также ситуацию при которой проходит перевод. При устном переводе, срок на выбор лексических единиц из языка на который ведется перевод минимален, а это требует умения быстро найти близкое соответствие слову, неподдающемуся переводу, но сохраняющему его основное значение. Для этого необходимо усвоить правила преобразования сложного в более простое, но синонимичное. Последовательный двусторонний перевод ведется отрывочно, иногда требует переводческой скорости. Это приводит к тому, что сознание как бы развивается, в необходимости и слушать, и записывать. Здесь также требуется умение от переводчика вести себя «на сцене», находиться в центре внимания.
При последовательном переводе диалогической речи переводятся небольшие по объему высказывания. При последовательном переводе монологической речи длина отрезков колеблется от двух до 7-8 минут, большее время вызывает скуку, отвлекает внимание. По возможности и для экономии времени выступление иногда переводится заранее.
Двусторонний перевод может быть двух видов: 1) абзацно-фразовый - (объем информации сравнительно не велик), применяется при общении в быту, на работе, на неофициальных встречах, посещении магазинов, в гостях – требует от переводчика умение хорошо ориентироваться в обстановке, быстрой реакции, знаний речевого этикета, а также общей эрудиции.
Последовательный перевод с записью – применяется во время официальных встреч, ответственных переговоров, лекций, семинаров; этот перевод требует значительной точности, так как от правильной интерпретации сказанного часто зависит судьба не только переговоров, но и стран. Это наиболее сложный вид устного перевода, требующий высокого профессионализма, глубокого знания темы, уверенности в себе.
Так же к видам устного перевода относится кино/видео перевод, который отличается большей возможностью для творчества.
Главная задача кино/видео перевода – не исказить замысел автора, качество диалогов, сохранить стиль, предать индивидуальность эпохи. Одна из трудностей кино/видео перевода это то, что персонажи фильмов не говорят «под перевод». Лексика кино/видео перевода это лексика, максимально приближенная к лексике повседневной речи, это идиоматика, архаизмы, вульгаризмы, диалектизмы. Перевод кино/видео сочетает черты последовательного и письменного перевода, это крайне сложный процесс, требующий большого опыта и знаний.
Перевод устный и письменный особенности и различия