Лингвокультура Лондонцев - выходцев из Азии (на примере поизведения Г.Малхани Londonstani)

Содержание

Введение
Глава 1. Отражение в языке особенностей национальной культуры и проблема перевода
1.1.Язык как элемент культуры
1.2.Языковая картина мира
1.3.Реалии, подходы разных ученых к их определению
Выводы по главе 1
Глава 2. Особенности передачи лингвокультуры билингвов, носителей другой системы ценностей
Выводы по главе 2
Заключение
Список использованной литературы

Лингвокультура Лондонцев - выходцев из Азии (на примере поизведения Г.Малхани Londonstani)

По сравнению с другими словами языка отличительной чертой реалии является характер ее предметного содержания, т. е. тесная связь обозначаемого реалией предмета, понятия, явления с народом (страной), с одной стороны, и историческим отрезком времени—с другой. Отсюда следует, что реалии присущ соответствующий национальный (местный) или исторический колорит.
Наиболее подробной классификацией реалий является, на наш взгляд, классификация С. Влахова и С. Флорина:
1. Географические реалии:
названия объектов физической географии;
названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью
2. Этнографические реалии:
быт: пища, напитки и т.п.; одежда, обувь, головные уборы и пр.; жилье, мебель, посуда и др. утварь; транспортные средства и «водители»;
труд: люди труда, орудия труда, организация труда;
искусство и культура: музыка и танцы; музыкальные инструменты и др.; фольклор; театр; другие искусства и предметы искусств; исполнители; обычаи, ритуалы; праздники, игры; мифология; культы, служители и последователи; календарь;
этнические объекты: этнонимы; клички (обычно шутливые или обидные); названия лиц по месту жительства;
меры и деньги
3. Общественно-политические реалии:
административно-территориальное устройство: административно-территориальные единицы; населенные пункты; части населенного пункта;
органы и носители власти;
общественно-политическая жизнь: политические организации и политические деятели; патриотические и общественные движения (и их деятели); социальные явления и движения (и их представители); звания, степени, титулы, обращения; учреждения; учебные заведения и культурные учреждения; сословия и касты (и их члены); сословные знаки и символы;
военные реалии: подразделения; оружие; обмундирование; военнослужащие и командиры [Влахов, Флорин 1980: 64-73].
Сходную по своему составу предлагает и В. С. Виноградов:
1. бытовые реалии: жилище, имущество; одежда, уборы; пища, напитки; виды труда и занятия; денежные знаки, единицы меры; музыкальные инструменты, народные танцы и
песни, исполнители; народные праздники, игры; обращения;
2. этнографические и мифологические реалии: этнические и социальные общности и их представители; божества, сказочные существа, легендарные места;
3. реалии мира природы: животные; растения; ландшафт, пейзаж;
4. реалии государственно – административного устройства и общественной жизни: административные единицы и государственные институты; общественные организации, партии и т.п., их функционеры и участники; промышленные и аграрные предприятия, торговые заведения; основные воинские и полицейские подразделения и чины; гражданские должности и профессии [Виноградов, 2001: 104-109].
Выводы по главе 1
Таким образом, очевидно, что языковая картина мира тесно взаимосвязана с культурой и составляет ее важнейшую часть. Исторические, религиозные, политические и культурные традиции определяют отношение того или иного языкового сообщества к окружающей действительности и представленную в данном языке картину мира, в чем-то похожую на другие языковые картины мира, но вместе с тем обладающую своими особенностями, не имеющими аналога в других языках.
Значимость тех или иных слов и понятий для носителей данной культуры и языка определяется культурно-национальными традициями, особенности интерпретации мира на уровне языка, надежного способа хранения и передачи различной информации.
Нерасторжимая связь языка и культуры наиболее наглядно проявляется близость в реалиях, составляющих важную часть интерпретации действительности носителем той или иной культурной традиции. Межкультурная коммуникация благодаря сближению и интерференции представителей разных культур ведет к возникновению новых реалий и в языке.
Реалии, отражая специфику национальной культуры, могут иметь коннотации, создающие яркий образ, не всегда доступный представителю иноязычной культуры. Раскрыть внутренний мир представителя той или иной культуры во всей полноте национально-культурных ассоциаций — важнейшая задача писателей, пытающихся раскрыть самосознание выходцев из других национально-культурных регионов.
Глава 2. Национально-культурные реалии как составная часть лингвокультуры билингвов, носителей другой системы ценностей
В исследуемом нами романе Г. Малхани представлено огромное число культурных реалий, что связано с самобытностью богатыми культурными, философскими, религиозными традициями, особенностями политической и экономической жизни, бытом, флорой, фауной, демографической спецификой местности, топонимикой и антропонимикой его исторической родины, исторической родины главных персонажей его книги.
Выражение этих различных реалий имеет место в его книге, написанной на английском языке, но тесно связанной с культурными традициями Пакистана и Индии, народы которых в свое время жили вместе в рамках единого государства. Следует отметить, что в настоящее время в отношениях между этими государствами существует напряженность, обусловленная прежде всего религиозной нетерпимостью исламистского Пакистана к людям, исповедующим индуизм и буддизм (традиционные религии Индии).
Как автор, Г. Малхани имеет полное право использовать многие понятия, важные для индуизма, религии, которой придерживаются герои его книги, которые для британцев, носителей другого языка и приверженцев другой религиозной картины мира могут показаться стилистически небезукоризненным или информационно непонятными (автор нигде не объясняет используемые его персонажами культурные реалии Индии и Пакистана). В этой связи, недостаточное знание обычных носителей английского языка о Пакистане и Индии, бывших колониях Британской империи, требует массы пояснений касательно лиц, фактов и мифических представлений, очевидных для любого индийца или пакистанца, которые, собственно, и подчеркивают принадлежность героев романа к другой - индийской культуре.
Принадлежность к другой культуре подчеркивают прежде всего имена собственные, при помощи которых персонажи обращаются друг к другу, которые использует сам автор, подчеркивая национальное происхождение своих героев:
Yeh, blud, safe, goes Ravi. — Gora ain't seein double, innit. [Malkani 2006: 5]
Выходцы из Азии существуют не изолированно от британцев и европейцев, чьи имена контрастируют с именами индийцев и пакистанцев.
Ravi starts cheering as if Ganguly had just scored six runs an there'd be no saving the gora's Ben Sherman shirt now. [Malkani 2006: 11]
I don't know shit, Daniel. [Malkani 2006: 13]
So sleek an smooth you don't even notice its face. Like Christina Aguilera. [Malkani 2006: 18]
Контраст в ономастике не ограничивается антропонимами, а находит свое отражение и в топонимике, указывающей на длинный путь, пройденный героями книги, изолированными от многих своих предков и родственников, не покинувших своей страны.
U cuss'd my dad, my uncle Deepak, u cuss'd my aunty Sheetal; my aunty Meera, ma cousins in Leicester, u cuss'd ma grandad in Jalandhar. [Malkani 2006: 9]
Автор романа подчеркивает неприязнь британцев к выходцам из других стран. Дискриминация по отношению к пакистанцам находит свое отражение в неформальном, эмоциональном, обладающим негативной оценочностью обращении британцев к представителям народов, пострадавших от британского ига – «Paki” или «Asian Rampages».
«I should've joined in what the local papers called Asian Rampages on Hounslow High Street, drunk on Foster's, an howling like a werewolf at whatever moon it was Davinder an his crew are howling at right now.» [Malkani 2006: 109]
Естественно, и сами пакистанцы также эмоционально реагируют на пренебрежительное обращение к ним:
«After spittin his words out Hardjit stopped for a second, like he expected us to write em down or someshit. Then he sticks in an exclamation mark by kickin the white kid in the face again. — Shudn't b callin us Pakis, innit, u dirrty gora.» [Malkani 2006: 3]
Слово «Paki” используется автором в качестве заголовка первой части своего романа и подчеркивает, что существование выходцев из Пакистана в Великобритании связано с необходимостью отстаивать свое «я», бороться с недоброжелательством, скрытым озлоблением, вызванным не поступками героев, а их национальной принадлежностью.
Нежелание мириться с несправедливостью и неоправданными проявлениями неприязни находит свое выражение в речи молодых персонажей романа, говорящих друг с другом на неродном – английском – языке. То, что английский язык для них остается культурно чуждым подчеркивается фонетическими, грамматическими и орфографическими ошибками, подчеркивающими нежелание героев принять чужую культуру и язык окончательно, порвать связь со своими родным языком и культурой.
— Yeh, blud, safe, innit.
— Hear wat my bredren b sayin, sala kutta? Come out wid dat
shit again n I'ma knock u so hard u'll b shittin out yo mouth 4 real,
innit, goes Hardjit, with an eloquence an conviction that made me
green with envy. Amit always liked to point out that brown people
don't actually go green: — We don't go red when we been shamed
an we don't go blue when we dead, he'd said to me one time. [Malkani 2006: 3]
Выражение ‘sala kuttaa’ можно перевести с хинди на английский язык как ‘stupid bastard’. Однако данный вариант перевода во многом утрачивает культурную специфику данного выражения, которое обусловлено недоверием индийцев к зятю или шурину, что обуславливает интерпретацию данного выражения неприязни как ‘brother-in-law dog’ [http://www.indiauncut.com/iublog/categories/category/Miscellaneous/P50/].
Поскольку существование героев книги происходит в изоляции от той действительности, с которой тесно связана их культура, то типичные реалии быта возникают в их сознании как воспоминания, ностальгия о своей далекой родине, усиливающаяся из-за национальной дискриминации, пренебрежения рядовых британцам к выходцам из колоний «First we was rudeboys, then we be Indian niggas, then rajamuffins, then raggastanis, Britasians, fuckin Indobrits.» [Malkani 2006: 5].
Используемое в тексте романа слово rajamuffins этимологически связано с важнейшими реалиями Индии, такими как raja(h) - раджа (княжеский титул в Индии), raja yoga – раджа йога (from Hindi rājā, from Sanskrit rājan king)
Понимание того, что Англия к ним относится недостаточно доброжелательно, находит свое отражение в искажении данного топонима: “En-ger-land” вместо England.
“The kind who say En-ger-land cos they can't pronounce the name a their own country.” [Malkani 2006: 4]
Следует обратить внимание на историю Пакистана и Индии, бывших в течении продолжительного времени британскими колониальными владениями и потому познакомившихся с широким кругом британских реалий, с которыми персонажи романа и\или их родители могли познакомиться еще у себя на Родине.
Из религиозных реалий в тексте преобладают индуистские и буддистские, что подчеркивает тот факт, что появление героев романа на Альбионе было связано с исламизацией Пакистана, религиозной нетерпимостью к приверженцам других религиозных взглядов.
Однако не одни религиозные реалии находятся в сознании героев, выходцев из Пакистана и Индии, но и другие реалии – например, предметы быта, одежды, язык, этнос и т.п. Эти реалии оказываются чрезвычайно важными для героев, не желающих раствориться в толпе, стать одним из миллионов британцев, потерять связь с культурным богатством своей родины:
«No way Hardjit could've done that damage with his bare fists. I weren't sure whether he'd used his keys or his Karha. One time, when he sparked Imran I think, Hardjit slid his Karha down from his wrist over his fingers an used it like some badass knuckleduster. Even though he was one a them Sardarjis who don't even wear a turban, Hardjit always wore a Karha round his wrist an something orange to show he was a Sikh. Imran's face was so fucked up back then that we made Hardjit promise never to do that shit again. We weren't even Sikh like him but we told him he shouldn't use his religious stuff that way. Din't matter that he was fightin a Muslim.» [Malkani 2006: 9]
Культурная реалия “karha” – это очень популярный у сикхов браслет, надеваемый на запястье (или) щиколотку, получивший свое название от священной для сикхов реки Кarha [http://www.tribuneindia.com/2007/20071109/punjab1.htm].
В качестве одной из важных культурных реалий, отражающих внутренний мир индийцев выступает rakhi (Râkhî) - браслет-талисман, предохраняющий от дурного глаза, колдовства и т. п.; делается из ниток, шелка или другого, более ценного материала и обвязывается, с молитвой, вокруг руки или запястья (У женщин-раджпуток существует обыкновение посылать такой браслет, как знак особого расположения, мужчинам - членам другой фамилии; такой подарок вызывает обратные дары и между обменявшимися устанавливает отношения побратимства, соблюдаемые и ценимые дороже кровных, родственных. С обычаем этим связан целый ряд легенд и преданий) [http://www.wikiznanie.ru-wz/index.php/Ракхи].
“You see, the more rakhis you got, the bigger man you are, with loads a ladies under your brotherly protection. […]
If rakhi is a sister tax, it'd be what our Economics teacher calls a progressive tax cos the more bucks you got, the more bucks you gotta pay. It weren't that you'd pay more to each rakhi-sister, it's just that you'd have more rakhi-sisters cos you'd have more mates.” [Malkani 2006: 176]