Грамматические способы выражения аугментативности и диминутивности в немецком языке

Введение
Глава I. Субъективная оценка и ее способы выражения в языке
Категория субъективной оценки в языке
Лексические способы выражения субъективной оценки
Лексико-грамматические способы выражения субъективной оценки
Глава II. Аугментативность и деминутивность в немецком языке
Основные лексико-грамматические способы выражения аугментативности в немецком языке
Лексико-грамматические способы
Грамматические способы
Основные лексико-грамматические способы выражения деминутивности в немецком языке
Словообразовательные средства
Лексические средства
Заключение
Список литературы

Грамматические способы выражения аугментативности и диминутивности в немецком языке

Если характеристика смысловой стороны слова, т.е. его значения, может быть применена к различным языкам, то его морфологическая характеристика, как и фонетическая, значительно более специфична и зависит от строя того или иного языка.
Есть языки, где более или менее развиты словообразующие аффиксы, но грамматические отношения передаются основном при помощи служебных слов, порядка слов в предложении и т. п. (напр. французский или английский языки). В немецком языке имеются как словообразовательные аффиксы, так и грамматические аффиксы и флексии, хотя они (особенно флексии) играют в нем значительно меньшую роль, чем, например, в русском языке.
Таким образом, морфологическая структура слова связана как с его лексическим, так и с его грамматическим значением, а ее особенности показательны для строя того или иного языка.
Категория субъективной оценки в языке
В лексико-семантической системе немецкого (литературного и диалектного) языка экспрессивы, т.е. слова, содержащие в себе субъективную оценку явлений и объектов действительности, характеризуются совокупностью общих свойств: они имеют иной способ соотнесенности с денотатом и иной тип лексической а6стракции4, которые обусловливает специфику их семантики в отличие от собственно номинативных единиц; отражая и обозначая многоо6разныe проявления интеллектуально-эмоциональной и квалификативно-оценочной сферы деятельности человеческого сознания, они выполняют в коммуникативном процессе доминирующую функцию - экспрессивную (выразительную) при ослаблении в большей или меньшей степени номинативной функции. Эти и другие особенности позволяют рассматривать экспрессивны как относительно самостоятельную подсистему лексики. В то же время экспрессивные слова и лексико-еемантические варианты (ЛСВ) неоднородны по семантике, в чем мы могли убедиться, анализируя семантическую структуру их лексического значения.
В семасиологии известно много классификаций экспрессивных единиц, построенных на разных основаниях, в том числе и на семантических (С.С. Берлизон, Э.А. Вайгла, Н.В. Жураковская, Ю.И. Кашевская, Н.Б. Лаврентьева, Т.В. Матвеева, Н.М. Павлова, А.Т. Панасик, О.А. Рыжкина, В.К. Харченко, И.Н. Худяков, В.И. Шаховский и др.) В них обобщается довольно разнородный материал: или только лексический, ограниченный определенными заранее заданными авторами рамками – частью речи, лексико-грамматическим разрядом, лексико-семантическим полем или группой внутри той или иной части речи; или, наряду с лексическими единицами, в классификации включаются нелексические единицы, например, междометия и частицы.
Язык, а следовательно, и его словарный состав, служит для выражения как мыслей, так и чувств и эмоций человека. Слова могут быть использованы не только для номинации предметов и явлений окружающего мира, но и для передачи их оценки, отношения к ним говорящих и даже силы чувств, сопровождающих эту оценку (рука – ручка – рученька; дом – домина – домище). Однако назывная функция слова, несомненно, является главной, определяющей и может проявляться в своем чистом виде без дополнительных и экспрессивных моментов. В создании таких слов-наименований самое активное участие принимают суффиксы разных стилей речи (галчонок, орлица – нейтральный; курилка, зажигалка – разговорный; иждивенчество, будущность – книжный).
Кроме того, название предмета или явления очень часто сопровождается его оценкой, положительной или отрицательной. Лингвистические исследования показывают, что суффиксальная система русского языка мало приспособлена к выражению всей гаммы человеческих эмоций5. Структурный анализ семантически и стилистически однородных образований оказывался растворенным в субъективных толкованиях употребления отдельных слов.
В. И. Максимов отмечает, что среди суффиксов лишь «можно наметить две группы по характеру экспрессии: огрубляющее-экспрессивные и смягчающе-экспрессивные. И те и другие, присоединяясь к существительным, не изменяют их лексического значения, но усиливают их выразительность»6.
«Огрубляющее-экспрессивные суффиксы» и другие способы передачи данного значения мы можем условно назвать средствами выражения категории аугментативности, т.е. увеличительности, «смягчающе-экспрессивные» - средствами выражения категории деминутивности, т.е. уменьшительности. Эти две категории состоят друг с другом в отношениях антонимии и являются взаимоисключающими (эквиполентная оппозиция), т.е. в слове не могут быть выражены две эти категории одновременно, может присутствовать только какая-то из них, и тогда слово будет маркированным, либо не присутствовать никакой, и тогда слово будет немаркированным.
Так или иначе, две эти категории являются подкатегориями по отношению к категории субъективной оценки, которая в свою очередь, входит в глобальную языковую категорию экспрессивности: «Глобальным признаком, характеризующим все множество экспрессивов … является сема ‘экспрессивность’»7.
В следующей главе нашего исследования мы подробно рассмотрим, какими средствами обладает немецкий язык, чтобы выражать субъективную оценку говорящего по шкале «аугментативность – деминутивность».
Глава II. Аугментативность и деминутивность в немецком языке
Основные лексико-грамматические способы выражения аугментативности в немецком языке
Лексико-грамматические способы
Очень часто в немецком языке субъективную оценку передают так называемые полупрефиксы. Полупрефиксы существительных – это «такие словообразовательные средства, которые, сохраняя фонетическую форму соответствующего слова, отрываются от него по значению и встречаются в целых группах слов (семантических рядах), обобщая их на основе общего признака»8. Этот общий признак и есть значение полупрефикса, т.е. то новое значение, которое развилось на базе значения соответствующего слова в самостоятельном употреблении. Ярким примером к данному тезису служит усилительное значение полупрефикса Riese- в словах Riesenstadt, -angst, -erfolg и т.п., которое развилось на базе прямого значения слова Riese – ‘великан’.
Таким образом, полупрефиксы со значением аугментативности, развившиеся из соответствующих существительных, весьма продуктивны.
Как уже было указано выше, в ряде случаев определитель-существительное выражает признак в отрыве от субстанции. Целое в таком случае как бы отрывается от значения первого компонента, получается своего рода метафорическое или иное переосмысление.
Если такое переосмысление имеет место в целом семантическом ряду, при достаточной степени обобщения признака, определитель может перейти в полупрефикс. Чаще всего встречаются полупрефиксы с усилительным и увеличительным значением.
Riese(n)- в качестве полупрефикса выражает не понятие великана, а понятие присущего великану признака, т.е. величины, например: Reisenstadt, Riesengebäude, Riesenfreude, Riesenglück, Riesenerfolg, Riesenarbeit, Riesenkundgebung.
Mord(s)- (значение слова в самостоятельном употреблении – ‘убийство’) и Heide(n)- (в самостоятельном употреблении - язычник) в качестве полупрефиксов выполняют сходную функцию (усиление) и еще дальше отошли от своего самостоятельного значения, представляя собой фактически омонимы данных слов, например: Mordsskandal, Mordsgeschrei, Mordshunger, Mordslärmm; Heidenangst, Heidengeld, Heidenlärm и т.п.
В современном немецком языке получают распространение определители-прилагательные в форме степеней сравнения, например: Milchversorgung der Kleinstkinder; Schwerst-, Schwer- und Minderschwerarbeiter; materielle Besserstellung der Werktätigen.
Некоторые из определителей-прилагательных, встречающихся особенно часто, обнаруживают склонность к переходу в полупрефикс, например: ober, unter, höchst. В процессе этого перехода прилагательное претерпевает метафорическое переосмысление: оно употребляется не в прямом, а в переносном значении.
В качестве суффиксов, выражающих аугментативность, прежде всего, надо назвать hoch- и höchst-, ср.: Hochgenuß, Hochverrat, Hochpreis, Höchstfall, Höchstwert, Höchstgeschwindigkeit.
Отметим также, что компонент groß- часто употребляется в качестве первого компонента, образуя семантический ряд (ср.: Großstadt, Großflugzeug, Großhandel, Großbaustelle, Großkundgebung т.д.), но не претерпевая переосмысления. С другой стороны, groß- может употребляться и с метонимическим переносом значения, выступая в других рядах в качестве полупрефикса, например: Großhändler, Großkaufman ‘владелец крупных предприятий’, Großbauer ‘зажиточный крестьянин’ (ср. с антонимами, образованными при помощи суффикса klein-: Kleinhändler, Kleinbauer).
Отметим, что слова Großvater, Großmutter, Großeltern, Großenkel и т.п. являются кальками с французского. Компонент Groß- здесь выступает со значением предыдущей степени родства.
Полупрефикс ober- может употребляться как с усилительным значением, например: Oberhelm, так и (чаще) для выражения более высокого ранга, например: Oberleutenant, Oderfeldartzt, Oberlehrer, Oberkellner, Oberförster и т.п., вступая в этом случае в антонимические отношения с полупреффиксом unter-.
Немецкий префикс erz- восходит к греческому archi-, перешедшему в церковной латыни в arci-. Этот префикс заимствован в немецком языке вместе с церковно-христианскими терминами, обозначавшими высший сан или ранг, например: Erzpriester, Erzbischof, Erzengel (ср. с русскими: архиепископ, архангел). По аналогии образован титул Erzherzog. В дальнейшем, в результате развития сем с отрицательными коннотациями, префикс erz- стал употребляться как усилительный при названиях, имеющих отрицательный (в моральном аспекте) характер, например: Erznarr, Erzschelm, Erzheuchler (ср. с русскими ахридурак, архивраль и т.д.).
В качестве усилительного префикса прилагательных erz- употребляется преимущественно при основах с отрицательным значением, ср.: erzdumm, erzfaul, erzkatholisch (с ироническим оттенком).
Префикс erz- в данной функции относится к словообразовательным средствам с экспрессивной окраской.
Усилительные прилагательные, в том числе прилагательные с усилительными полупрефиксами, можно рассматривать как образные, эмоционально насыщенные синонимы элятива (см. ниже). Так же как и последние, они выражают высокую степень того или иного качества независимо от сравнения данного предмета с другими предметами, ср. das süßeste Lächeln – das zuckersüße Lächeln; in dunkelster Nacht – in pechdunkelster Nacht и т.п.
Так же, как элятивы, усилительные прилагательные возникают только на базе качественных прилагательных.
Некоторые немецкие лингвисты, основываясь, видимо, на семантическом сходстве усилительных прилагательных и превосходной степени (вернее, элятива), а также на их стилистической окраске, называют их «народными суперлятивами».
Интересно отметить, что в русском языке наблюдается явление, семантически и стилистически сходное с образованием усилительных прилагательных. Речь идет об образовании прилагательных с приставками пре-, раз-, наи- и др., которые в свое время В.В.Виноградов называл «синонимами элятива». Интересно также сравнить немецкие усилительные прилагательные с повторением прилагательного, часто одновременно с употреблением приставки пре-, встречаемом в русской народной речи, ср: темной-претемной ночью – in pechdunkler Nacht; одна-одинешенька – mutterseelenallein; сладкий-пресладкий – honigsüß, zuckersüß; тихо-тихо – mäuschenstill.
Грамматические способы
Имя прилагательное обладает одной грамматической категорией, которая характеризует только прилагательное и наречие и имеет ряд специфических особенностей.
Мы можем сравнивать качество, присущее тому или иному предмету, с тем же качеством, у другого или других предметов. Результат сравнения закрепляется в специальных грамматических формах, образующих сравнительную и превосходную степени, функционирующие наряду с положительной степенью – начальной шкалой сравнения.
Сравнительная степень обозначает, что предмет обладает тем или иным качеством в большей степени, чем другой; превосходная – самую высокую степень качества, по сравнению со степенями качества у других предметов.
Вопрос о том, являются ли степени сравнения грамматической или лексической категорией, по-разному решается в лингвистической литературе. Сторонники второй точки зрения, в частности, И.И. Мещанинов, обосновывают ее, между прочим, наличием в различных языках супплетивных форм степеней сравнения (т.е. слов с различными корнями, объединенных в одной парадигме: gut – besser – am besten; gern – lieber – am liebsten и т.д.)
Однако такое объединение лишь подтверждает то положение, что степени сравнения безусловно являются полностью грамматической категорией. Если когда-то они и воспринимались как различные значения, то в дальнейшем обобщающая и абстрагирующая работа человеческого мышления привела к объединению в одну систему одинаковых значений и к созданию для выражения степеней сравнения специализированных грамматических средств (в немецком языке: суффиксы сравнительной и превосходной степени, умлаут). Супплетивные формы следует же рассматривать как пережиточное явление.
Степени сравнения обладают некоторыми особыми чертами, отличающими их от остальных грамматических категорий прилагательного.
Прежде всего, если грамматические категории рода, числа и падежа свойственны всем прилагательным, за исключением тех немногих случаев, когда прилагательные не склоняются, то степени сравнения имеются только у качественных (естественно и многих качественно-относительных) прилагательных, при этом не у всех типов. Так, наименования цветов редко употребляются в сравнительной и превосходной степени (если они не подвергаются переосмыслению, например, в таком предложении, как die Nacht wird noch schwärzer, т.е. dunkler), не имеют степеней сравнения также прилагательные, выражающие качество определенно-ограниченное, не поддающееся сравнению, например: stumm, blind (в прямом значении), tot и т.п.
Таким образом, применение степеней сравнения ограничено семантическими особенностями отдельных слов внутри самой категории прилагательных.
С другой стороны, формы степеней сравнения могут переходить, при известных условиях, в категорию лексическую. Форма превосходной степени может использоваться для выражения высокой степени качества вне сравнения этого качества с тем же качеством другого или других предметов (так называемый элятив), ср.: es höchste Zeit; im äußersten (höchsten) Norden; die Sache ist von äußerster (höchster) Wichtigkeit; im schlimmsten Fall и т.п. (ср. с русскими строжайший приказ, чудеснейшая погода, тончайшие кружева, злейший враг и т.п.) Легко заметить, что, во-первых, он чаще всего употребляется в определенных застывших словосочетаниях. Таким образом, именно в данном случае мы имеем дело скорее с лексическим, чем с грамматическим явлением.
В ряде случаев при употреблении элятива происходит также известное переосмысление значения прилагательного(höchste Zeit, äußerste Wichtigkeit - метафорическое переосмысление). Это переосмысление может привести к полному изменению значения слова, к выражению при помощи него нового качества. С такими случаями мы имеем дело при употреблении словосочетаний типа liebster Freund, где liebster является выражением вежливости или фамильярности в зависимости от ситуации или контекста, die jüngste Zeit ‘недавнее прошлое’ и т.п. (ср. в русском языке высшая школа – название особого типа учебных заведений). Ясно, что такой переосмысленный элятив уже полностью относится к области лексических, а не грамматических явлений.
Сходное явление мы наблюдаем при изменении значения прилагательного в сравнительной степени: ein älterer Mann – ‘пожилой человек’.
Основные лексико-грамматические способы выражения деминутивности в немецком языке
Словообразовательные средства
Продуктивными суффиксами существительных среднего рода являются -chen, -lein, которые называются уменьшительными суффиксами. Они служат для обозначения малого размера предмета, а также в ряде случаев выражают субъективное отношение говорящего к данному предмету. Оба суффикса имеют долгую историю развития, каждый из них представляет объединение двух суффиксов.
В древневерхненемецком языке для выражения уменьшительности служили суффиксы -il и -cho, ср.: schalhilo от scalh ‘слуга’, burglia от burg ‘город’, с одной стороны, и Gibicho (уменьшительное от собственного имени) – с другой. Ср. остатки этого суффикса в собственных именах Heineke, Gereke, Reineke. Суффикс субстантивированных прилагательных -in, часто употреблявшийся для обозначения молодых существ, плеонастически добавляется к обоим уменьшительным суффиксам, в результате чего появляются стяженн ые формы: ilin - ahd leffil-in , mhd fugil-in и (i)chin - chen - mhd beinich-in, vogel-chin. Первый вариант свойственен южнонемецким и, частично, средненемецким, второй - севернонемецким диалектам9.
В современном немецком языке суффиксы -сhеn и -lein образуют уменьшительные существительные среднего рода (das Buchlein, das Häuschen), не принимающие во множественном числе суффиксов (die Buchlein, die Häuschen). Эти суффиксы недифференцированы в семантическом отношении. Выбор одного или другого суффикса зависит от ряда причин. Частично употребление суффикса связано с территориальными особенностями немецкого языка. Суффикс -lein имеет, согласно своему происхождению, большее распространение в южной Германии и южной части средней Германии; -сhеn - в нижненемецких и большей части средненемецких диалектов, однако это различие все больше и больше стирается. В литературном языке долгое время преимущественно употреблялся -lein, но сейчас с ним успешно конкурирует -сhеn.
Большее значение при выборе суффикса имеет фонетическая форма слова. После -l, как правило, не употребляется -lein (ср.: Röllchen, Ställchen, Spiegelchen); после сh и g не употребляется -сhеn (ср.: Bächlein, Tüchlein, Ringlein, Äuglein). С другой стороны, после сh и g возможна распространенная форма -еlсhеn, напр.: Büchelchen, Jüngelichen, Dingelchen. Можно предположить, что эта форма возникла по аналогии с формами типа Spiegelchen, Vögеlchen, где -еl относится к основе.
Если основа оканчивается на -еr, то последнее при соединении с -сhеn и -lein выпадает, напр.: Gärtchen, Kästchen, Fädchen, Fäd(e)lein. Умлаут коренного гласного всегда сопровождает появление уменьшительного суффикса, за исключением тех случаев, когда слово оканчивается на -еr и не принимает умлаута во множественном числе: Walzerchen, Malerchen, но: Mütterchen, Väterchen, Тöсhtеrlеin, Тöсhtеrсhеn (ср. множ. число: die Mütter, die Väter, die Тöсhtеr).
Как правило, уменьшительные суффиксы не добавляются к словам, оканчивающимея на суффиксы -in, -ling, -nis, -sal, -heit, -keit, -tum.
Суффиксы -сhеn и -lein многозначны, так как выражают понятие уменьшительности в самом широком смысле этого слова. Помимо обозначения малого объема предмета (ср.: das Häuschen ‘домик, маленький дом’; das Städtchen ‘городок, маленький город’), -сhеn и -lein выражают различные эмоционально-субъективные оттенки: ласкательность, жалость, сочувствие и, с другой стороны, фамильярность, пренебрежение, иронию, презрение.
Приведем несколько примеров: Ich stellte das Vеrgißmеinniсhtsträußсhеn in einem Glas Wasser auf das altmodische Schränklein... (J.R. Becher, Abschied.)
Оба суффикса -сhеn (Vеrgißmеinniсhtsträußсhеn) и -lein (Schränklein) выражают уменьшительность в узком смысле слова, т. е. малый размер букета и шкафа.
Ein Beamter in Uniform empfing uns, ging in ein Häuschen und telefonierte. (J. R. Becher, Abschied.)
Суффикс -сhеn (Häuschen) выражает уменьшительность в узком смысле слова.
Auf dem Schemel sitzt die Кleine,
Stützt den Аrt auf meinen Schoß;
Äuglein wie zwei blaue Sterne,
Mündlein wie die Purpurros’.
(Н. Heine, Die Harzreise.)
Суффикс -lein в обоих случаях (Äuglein, Mündlein) выражает ласкательность.
„Nein, Freundchen“, schloß Mahlmann; “wenn ich Selbstmord begehen will, brauch’ ich Sie nicht dazu.“ (Н. Маnn, Der Untertan.)
Суффикс -сhеn (Freundchen) выражает пренебрежительность, фамильярность.
Und Wilhelm Nadler war sonderbar stolz, daß er eine Art Кnесht hatte, wenn аuсh nur ein schäbiges Knechtlein... (А. Seghers, Die Toten bleiben jung.)