Ограничения конституционных прав и свобод граждан, в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства

Введение
1. Гарантии прав и свобод человека и гражданина в РФ
2. Порядок и основания ограничение конституционных прав граждан в РФ
2.1. Критерии ограничения прав человека
2.2. Цели ограничения прав и свобод человека
2.3. Роль регионального и местного законодательства при ограничении конституционных прав и свобод граждан
3. Ограничение конституционных прав граждан и безопасность государства
3.1. Обеспечение общественной безопасности как основания ограничения прав и свобод человека в международном праве
3.2. Пределы ограничения прав и свобод граждан во время действия военного и чрезвычайного положений
Заключение
Библиография

Ограничения конституционных прав и свобод граждан, в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства

Наиболее актуальными аспектами проблематики регулирования, реализации и защиты закрепленных в Конституции РФ прав человека и гражданина являются вопросы о пределах реализации этих прав, а также о возможности и критериях их ограничения. Надлежащее их решение имеет важное значение как для формирования доктрины российского конституционного права, так и для развития государственно-правовой практики. Пределы осуществления прав очерчены в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, которая гласит: "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц".
Важно подчеркнуть, что очерченная этим принципом мера правовой регуляции применима лишь к ситуациям, когда речь идет об использовании одного и того же права разными лицами. Исходя из принципа формального правового равенства, мы можем сказать, что право на жизнь одного человека не должно нарушать право на жизнь другого человека, право на участие в управлении делами государства одного гражданина не должно нарушать аналогичное право другого гражданина и т.д. Когда же говорят о том, что право на свободу слова одного человека не должно нарушать право на достоинство другого человека, то проблема переносится в иную плоскость: речь идет не об определении пределов осуществления прав, а о запрете злоупотребления правом в рамках уже заданных пределов реализации этих прав. В первом случае правовой принцип устанавливает пределы разграничения прав между двумя правопослушными субъектами, а во втором говорится о том, что установленные права не должны нарушаться: один человек не должен нарушать право на достоинство другого человека (а если такое нарушение имеет место, то никакое право на свободу слова или на неприкосновенность личности и т.п. не может служить ему оправданием).
Таким образом, популярный сейчас тезис о том, что одни права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены для защиты других прав и свобод, относится к ситуации возможного злоупотребления правами, к сфере правонарушений (т.е. нарушений уже установленных прав). Можно говорить о допустимости ограничения прав и свобод с целью защиты от террористической угрозы, но нельзя утверждать, что ограничение каких-то прав из-за невозможности их реализации на практике можно компенсировать более полным предоставлением других прав. Подобные представления находятся за рамками правовой логики. Правовой подход предполагает защиту и восстановление нарушенного права, а вовсе не подмену одного права другим (а тем более дополнения одного правонарушения другим). Ведь правовая норма содержит в себе санкцию за нарушение требований права, а не шкалу приоритетов различных прав, позволяющую заменять нарушенное право другим равноценным ему правом.
Кроме того, когда говорят о возможности ограничения одного конституционного права для защиты другого, предполагают наличие некой шкалы приоритетов в системе основных прав и свобод человека и гражданина. Конечно, по смыслу присущего Конституции РФ естественно-правового типа правопонимания (см. ст. 2 и ч. 2 ст. 17) права человека как естественные и неотчуждаемые являются приоритетными по отношению к правам гражданина. Но Конституция РФ не проводит достаточно четкого различия между правами человека и правами гражданина даже применительно к вопросу об ограничении прав и свобод в условиях чрезвычайного положения. Так, содержащийся в ч. 3 ст. 56 перечень прав, не подлежащих ограничению в условиях чрезвычайного положения, включает только права человека. Однако здесь указаны далеко не все права. То обстоятельство, что в условиях чрезвычайного положения право гражданина на участие в управлении делами государства или право человека на тайну переписки могут быть ограничены, означает не девальвацию этих прав по сравнению с другими, а лишь то, что в условиях чрезвычайного положения реализация указанных прав может затруднить обеспечение безопасности и защиту конституционного строя. Тем более нельзя сказать, что Конституция РФ выделяет главные и второстепенные права применительно к нормальной ситуации. Очевидно, что в этом случае нельзя утверждать, например, что право гражданина на участие в управлении делами государства имеет приоритет перед правом человека на жизнь. В противном случае нам нечего будет возразить тем, кто скажет, что свободные выборы - это слишком дорогое удовольствие для страны, население которой вымирает, потому что не может в должной мере реализовать свое право на охрану здоровья и медицинскую помощь.
Таким образом, можно сказать, что единственный заслуживающий правового анализа аргумент связан с наличием террористической угрозы. Ясно, что угроза терроризма может стать достаточным основанием для такого ограничения. Однако ясно и то, что не любая угроза терроризма может служить основанием для ограничения основных прав, не все права могут быть при этом ограничены, а возможные ограничения должны осуществляться в определенных пределах и иметь временный характер. Все эти вопросы требуют специальной правовой регламентации, которая согласно ст. 56 Конституции РФ может быть установлена в условиях чрезвычайного положения федеральным конституционным законом. В соответствии с таким законом для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя могут устанавливаться отдельные ограничения ряда прав и свобод, вводимые в определенных пределах и на ограниченный срок действия (ч. 1 ст. 56). При этом ч. 3 ст. 56 закрепляет запрет на какие-либо ограничения в условиях чрезвычайного положения целого ряда прав и свобод. При этом речь идет не о неких "приоритетных" правах и свободах, а лишь о тех правах и свободах, реализация которых в условиях чрезвычайного положения не несет в себе угрозы для безопасности граждан и основ конституционного строя. Так, Конституция РФ допускает ограничение в этих условиях свободы слова (ст. 29), но сохраняет гарантии свободы совести (ст. 28). Вне рамок подобной правовой регламентации любые ограничения основных прав и свобод под предлогом защиты от терроризма являются нарушением этих прав и свобод.
Объединение в тексте Конституции РФ под одним термином таких различных правовых понятий, как "ограничение прав", "определение пределов осуществления прав" и "закрепление гарантий против злоупотребления правом", конечно же, создает путаницу с далеко идущими правовыми (а точнее, неправовыми) последствиями. Однако системное толкование различных статей Конституции позволяет выявить заложенный в ней правовой смысл, который можно резюмировать следующим образом.
1. Отдельные ограничения основных прав и свобод человека и гражданина в точном правовом смысле этого слова возможны лишь в порядке и по основаниям, которые предусмотрены ст. 56 Конституции РФ (т.е. ограничения могут быть введены лишь в условиях чрезвычайного положения в соответствии с федеральным конституционным законом и только с указанием пределов таких ограничений и срока их действия, причем лишь в отношении прав и свобод, не вошедших в перечень ч. 3 ст. 56).
2. Федеральным конституционным законом и федеральным законом могут быть установлены пределы пользования основными правами и свободами в соответствии с принципом правового равенства, сформулированным в ч. 3 ст. 17 и конкретизированным в ряде иных статей Конституции РФ (в том числе в ч. 3 ст. 55).
3. Федеральным конституционным законом и федеральным законом могут быть установлены гарантии против злоупотребления правами и свободами, но только в той мере, в какой это необходимо для пресечения таких злоупотреблений.
4. Объем прав и свобод не может быть уменьшен без введения чрезвычайного положения в тех случаях, когда они не нарушают принцип правового равенства и когда пользование ими не связано со злоупотреблениями со стороны субъектов этих прав и свобод.
2.2. Проблема ограничения прав человека и гражданина в Конституции РФ
Существенную нагрузку по разработке доктрины действующего права берут на себя суды. Особое значение при этом имеют правовые позиции Конституционного Суда РФ, в значительной мере восполняющие пробелы в доктринальном осмыслении положений Конституции РФ и основанного на ней законодательства. Одной из центральных проблем как формирующейся новой доктрины действующего права, так и зарождающейся на ее основе теории защиты прав человека является проблема оснований и пределов ограничения основных прав и свобод человека и гражданина. И хотя усилиями Конституционного Суда РФ немало сделано для ее решения, тем не менее еще нельзя говорить о наличии достаточно последовательной и стабильной правовой позиции по данному вопросу.
Формирование надлежащей правовой позиции Конституционного Суда по проблеме ограничения основных прав и свобод осложнено тем обстоятельством, что в тексте Конституции РФ есть положения, которые являются не вполне корректными с точки зрения формальной и содержательно-правовой логики построения нормативного материала. Конституционный Суд (как и любой суд) должен фиксировать свое внимание не на недостатках той или иной нормы Конституции, а на поиске путем толкования заложенного в этой норме правового смысла, который в наибольшей степени соответствует одновременно и правовому духу Конституции в целом, и тексту конкретной нормы. В отличие от судебного толкования научное исследование конституционно-правовых положений нацелено на оценку качества соответствующего нормативного материала, выявление причин его несовершенства и разработку подходов к преодолению имеющихся недостатков в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности. Только на такой основе возможны выработка надлежащего доктринального толкования действующего права, которое могло бы быть воспринято судебной практикой, и формирование эффективной законодательной политики, способствующей развитию правовых начал общественной жизни.
Рассмотрим с позиций такого подхода положения Конституции РФ, связанные с проблемой ограничения прав и свобод человека и гражданина, судебное толкование которых вызывает наибольшие трудности.
Прежде всего обращает на себя внимание, что термином "ограничение прав и свобод" в Конституции РФ обозначены разные понятия. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 55 "права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо В целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". А согласно ч. 1 ст. 56 "В условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия". Таким образом, в первом случае говорится о том, что в условиях нормального режима правовой регуляции, не связанного с введением чрезвычайного положения, федеральный закон может ограничивать любые права и свободы без указания временных пределов таких ограничений, а во втором случае отдельные ограничения прав и свобод допускаются лишь в условиях чрезвычайного положения (введенного в соответствии с Федеральным конституционным законом от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ "О чрезвычайном положении"5), лишь в заданных пределах и только на определенный срок. При этом, как следует из ч. 3 ст. 56 Конституции РФ, далеко не все права и свободы вообще подлежат какому-либо ограничению (в том смысле данного термина, который вкладывается в него в ст. 56) даже в условиях чрезвычайного положения. Судьи Конституционного Суда, анализируя нормы Конституции РФ, содержащие термин "ограничение прав", вынуждены характеризовать его неоднозначность как богатство содержания обозначаемых им понятий.6 Но на самом деле использование в нормативном акте одного и того же термина в разных смысловых значениях является, как известно, дефектом юридической техники. В данном случае мы имеем дело с дефектом конституционного текста, создающим серьезные проблемы для его толкования.
В Конституции РФ не говорится, что федеральным законом могут быть ограничены лишь те права, применительно к которым в самом тексте Конституции предусмотрена возможность принятия такого закона, а также отсутствует указание на то, что содержание основного конституционного права не может быть ограничено федеральным законом. Однако это вовсе не означает, что текст Конституции РФ не содержит барьеров против произвольного ограничения федеральным законодателем основных прав и свобод человека и гражданина. Прежде всего эти барьеры обозначены теми имманентными пределами осуществления прав, которые закреплены в тексте Конституции. В общем виде имманентные пределы осуществления прав заданы принципом формального равенства, действующим в сфере прав и свобод человека и гражданина, и затем уточнены с помощью конституционных гарантий против злоупотреблений этими правами и свободами.
Фундаментальным, всеобщим, применимым к любому праву основанием для определения пределов его осуществления (и в этом смысле - ограничения) является принцип формального равенства, выражающий сущность права как особого социального явления.7 Равенство субъектов прав и свобод человека и гражданина прямо или косвенно продекларировано в целом ряде статей Конституции РФ.8 Содержательно же этот принцип раскрыт в ч. 3 ст. 17, которая гласит, что "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц". Данное положение восходит к знаменитому "золотому правилу" нормативной регуляции, воспринятому христианством из греко-римской правовой мысли: "Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними".9 Иначе говоря: "Не поступайте по отношению к людям так, как вы не хотели бы, чтобы люди поступали по отношению к вам". В плоскости правового подхода эта формула означает, что индивид может осуществлять свои права в тех пределах, в которых не нарушаются аналогичные права других лиц. Таким образом, здесь, по сути дела, сформулирован принцип формально-юридического равенства, означающий отсутствие у любого человека каких-либо привилегий перед другими людьми в сфере права. Этот принцип и определяет самые общие пределы правовой регуляции, то есть пределы осуществления прав и свобод.
Другими конституционными основаниями для законодательного ограничения прав и свобод являются закрепленные в Конституции РФ гарантии против злоупотреблений правами и свободами со стороны их носителей. Наиболее четко они сформулированы в ч. 5 ст. 13, в ч. 2 ст. 29 и в ч. 2 ст. 34, где предусмотрены соответствующие запреты. Косвенным образом гарантии против злоупотребления правами и свободами вводятся в тех случаях, когда конституционный законодатель говорит о том, что граждане имеют право собираться мирно, без оружия (ст. 31), что владение, пользование и распоряжение природными ресурсами осуществляются свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде (ч. 2 ст. 36), и т.д. В некоторых нормах в качестве дополнительных гарантий против злоупотребления со стороны носителей конституционных прав и свобод выступают указания на то, что действовать можно только законным способом (ч. 4 ст. 29 и ч. 1 ст. 34).
Поэтому, когда мы говорим о том, что федеральным законом можно ограничить основные права, надо четко понимать, что такие ограничения не могут выходить за рамки тех пределов осуществления прав и свобод, которые очерчены в Конституции РФ. Это значит, что они:
1) не должны нарушать принцип равенства субъектов этих прав;
2) не должны вводить дополнительные гарантии против злоупотребления правами, а могут лишь конкретизировать те гарантии, которые закреплены в Конституции РФ.
И, наконец, в Конституции РФ есть еще одно очень важное (пожалуй, главное) положение, препятствующее произвольному вторжению федерального закона в сферу основных прав и свобод. Речь идет о норме ч. 2 ст. 55, согласно которой "в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина". Эта норма заслуживает подробного анализа в части, касающейся проблемы умаления прав. Дело в том, что в отечественной правовой науке и практике в вопросе о соотношении таких конституционных понятий, как "ограничение прав" и "умаление прав", царит настоящая неразбериха. Достаточно сказать, что общественные дискуссии по поводу любого сколько-нибудь заметного уменьшения объема установленных текущим законодательством прав обычно идут в таком диапазоне: на одном полюсе - ссылки на то, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом для защиты конституционных ценностей, а на другом - утверждение о том, что не должны издаваться законы, умаляющие права и свободы. В данном случае мы не можем сказать, что имеет место противоречие между ч. 2 ст. 55 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, поскольку (в отличие от ситуации со ст. 56) здесь используются разные термины, содержание которых в Конституции не определено. Поэтому надлежащая взаимоувязка данных терминов - это дело адекватного толкования.
3. Ограничение конституционных прав граждан и безопасность государства
3.1. Обеспечение общественной безопасности как основания ограничения прав и свобод человека в международном праве
В последние десятилетия мировое сообщество остро ощутило необходимость усиления мероприятий по противодействию международному терроризму. Все чаще государства стали прибегать к ограничениям прав и свобод своих граждан ради обеспечения общественной безопасности. Поэтому наряду с проблемой обеспечения государственной безопасности не менее остро перед государствами встала проблема ограничения прав человека.
В качестве одной из опаснейших угроз человечеству терроризм стал рассматриваться международным сообществом после событий 11 сентября 2001 г. в США, а также масштабных террористических акций в Испании и России 2004 г.10 Террористические акты в США послужили основой для принятия USA PATRIOT Act в 2001 году, который "показал, что в настоящее время общественная безопасность является приоритетом и рассматривается как фактор, позволяющий "отодвинуть на второй план" права каждого отдельного члена общества".11
Когда государство сталкивается с ситуацией, когда у него недостаточно правовых оснований для введения чрезвычайного положения, но перед ним стоит необходимость обеспечить устойчивое соотношение прав человека с общественными интересами, регулировать правовое функционирование общества и сбалансировать сталкивающиеся права и свободы своих граждан, оно вправе прибегнуть к ограничениям прав и свобод в соответствии с нормами международного права при условии, что они также предусмотрены законом данного государства.
Хотя от государства не требуется доказательств чрезвычайности сложившегося положения, для того чтобы вводимые ограничения прав были оправданны, должны быть соблюдены конкретные условия. Так, в случае с дерогацией12 ограничения прав по своей правовой природе являются исключительными и должны быть истолкованы ограничительно. В частности, дерогационные меры должны приниматься "только в той степени, в какой это диктуется чрезвычайностью обстоятельств. Это должно означать следующее:
- принимаемые меры должны обладать четкой целевой направленностью;
- меры должны быть объективно необходимыми, т.е. диктоваться обстоятельствами как совершенно насущные меры, без которых нельзя обойтись;
- они должны быть пропорциональны существующей угрозе;
- подконтрольность существующих мер органам, компетентным рассматривать жалобы частных лиц;
- наличие контроля за действиями полиции и администрации по применению чрезвычайного законодательства".13
Действительно, при введении ограничений прав во внимание должно приниматься столкновение интересов государства и интересов личности. Сбалансированное соотношение интересов государства и личности должно соблюдаться таким образом, чтобы, с одной стороны, государство, ссылаясь на действие соответствующих международно-правовых норм, имело возможность вводить вынужденные ограничения в пользовании определенными правами, а с другой - при вводимых ограничениях граждане были бы защищены от произвольных действий государства по ограничению их прав.