Особенности художественного стиля Марка Твена

Содержание



Введение
I. Понятие стиля в художественной речи
II. Стилистические приемы, используемые в художественной речи
2.1. Метафора
2.2. Метонимия
2.3. Ирония
2.4. Эпитет
2.5. Фразеологизмы
2.6. Повторы
III. Особенности художественного стиля Марка Твена
Заключение
Список литературы

Особенности художественного стиля Марка Твена

2.3. Ирония
Ирония — это стилистический прием, посредством которого в каком-либо слове появляется взаимодействие двух типов лексических значений: предметно-логического и контекстуального, основанного на отношении противоположности (противоречивости). Таким образом, эти два значения фактически взаимоисключают друг друга [11, c.18]. Например, It must be delightful to find oneself in a foreign country without a penny in one's pocket. Слово delightful как видно из контекста, имеет значение, противоположное основному предметно-логическому значению. Стилистический эффект создается тем, что основное предметно-логическое значение слова delightful не уничтожается контекстуальным значением, а сосуществует с ним, ярко проявляя отношения противоречивости.
Для стилистической иронии иногда необходим широкий контекст. Так, например, в «Записках Пиквикского клуба» Диккенс, впервые представляя читателю м-ра Джингля, дает его речевую характеристику следующим образом: "Never mind," said the stranger, cutting the address very short, "said enough — no more; smart chap that cabman — handled his fives well; but if I'd been your friend in the green jemmy — damn me — punch his head — 'cod I would — pig's whisper — pieman too, — no gammon" [10, c.24]
Далее следует речь автора: "This coherent speech was interrupted by the entrance of the Rochester coachman, to announce that ..."
Слово coherent которым Диккенс характеризует манеру речи м-ра Джингля, является иронией.
Иронию не следует смешивать с юмором. Как известно, юмор — это такое качество действия или речи, которое обязательно возбуждает чувство смешного. Ирония не обязательно вызовет смех. Наоборот, здесь может быть выражено и чувство раздражения, недовольства, сожаления и др.
2.4. Эпитет
Эпитет — это выразительное средство, основанное на выделении качества, признака описываемого явления, которое оформляется в виде атрибутивных слов или словосочетаний, характеризующих данное явление с точки зрения индивидуального восприятия этого явления. Эпитет всегда субъективен, он всегда имеет эмоциональное значение или эмоциональную окраску. Эмоциональное значение в эпитете может сопровождать предметно-логическое значение, либо существовать как единственное значение в слове. Эпитет рассматривается многими исследователями как основное средство утверждения индивидуального, субъективно-оценочного отношения к описываемому явлению. Посредством эпитета достигается желаемая реакция на высказывание со стороны читателя [10, c.65].
В английском языке, как и в других языках, частое использование эпитетов с конкретными определяемыми создает устойчивые сочетания. Такие сочетания постепенно фразеологизируются, т. е. превращаются в фразеологические единицы. Эпитеты как бы закрепляются за определенными словами. Так, например, в английском языке такие сочетания, как bright face, ridiculous excuses, valuable connec tions, amiable lady, sweet smile, deep feelings и многие другие становятся общеупотребительными словосочетаниями. Но для выражения этого отношения автор не создает свои собственные, так сказать, творческие эпитеты, а пользуется такими, которые из-за частого употребления стали «реквизитом» выразительных средств в общей сокровищнице языка. Таким образом, эпитеты также можно делить на языковые и речевые.
Эпитеты являются мощным средством в руках писателя для создания необходимого эмоционального фона повествования; они рассчитаны на определенную реакцию читателя [12, c.32].
Так, в стихотворении Э. По «Ворон», мрачном, мистическом, тревожном, подбор эпитетов сделан так, чтобы создать такое именно настроение у читателя:
Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary Over many a quaint and curious volume of forgotten lore —
Ah, distinctly I remember it was in the bleak December
And each separate dying ember wrought its gost upon the floor.
Эпитет и логическое определение противопоставлены. Логические определения выявляют общепризнанные объективные признаки и качество предметов, явлений. В сочетаниях round table, green leaf, large hand, little girl, blue eyes, solid matter и т. д. слова round, green, large, little, blue, solid — логические определения. Однако, любое из этих определений может стать эпитетом в том случае, если оно будет использовано не только или не столько в предметно-логическом, сколько в эмоциональном значении. Так, например, прилагательное green в сочетании а green youth является эпитетом, поскольку в этом сочетании реализуется производное предметно-логическое значение "green" молодой и связанное с ним эмоциональное значение.
Эпитеты могут быть выражены существительными и целыми словосочетаниями в синтаксической функции приложения. Например, lightning my pilot sits (P. Shelley); the punctual servant of all work, the sun (Ch. Dickens). Очень часто эпитеты выражаются не одним словом, а словосочетаниями, которые, в связи с их атрибутивной функцией и препозитивным положением, приобретают характер сложного слова. Например, well-matched, fairly-balanced, give-and-take couple.
Сфера употребления эпитета — стиль художественной речи. Здесь он почти безраздельно господствует. Чем меньше какой-либо стиль речи допускает в качестве характерных черт проявление индивидуального, тем реже встречаются в нем эпитеты. Их почти нет в деловой документации, газетных сообщениях и других стилях, лишенных индивидуальных черт в использовании общенародных средств языка [5, c.26].
2.5. Фразеологизмы
В каждом языке имеются сочетания слов, в которых значение целого доминирует над значением составных частей или, иными словами, значение целого сочетания не совсем точно, а иногда и совсем не выводимо из суммы составляющих это сочетание частей. Такого рода сочетания носят название фразеологических единиц [15, c.5]
Одной из наиболее характерных черт фразеологических сочетаний является их устойчивость, т. е. устойчивость местоположения составных частей сочетания и семантическое единство всего сочетания. Фразеологические сочетания являются достоянием языка и входят наряду с отдельными словами в лексический инвентарь данного языка. Они используются в речи как готовые единицы языка, т. е. воспроизводятся в речи, но не организуются вновь, как это имеет место в случаях так называемых свободных сочетаний [5, c.6].
К числу фразеологических сочетаний, которые являются эмоционально-образными ресурсами языка, относятся также пословицы и поговорки.
"Frank was far more sinned against than sinning" (Dreiser); He's young and I have no doubt he wants to sow his wild oats before he settles down to married life (S Maugham); Walter knew which side his bread was buttered (S. Maugham); It may be that like most of us he wanted to eat his cake and have it (S. Maugham.)
Действительно, пословицы всегда характерны своей эпиграмматичностью, т. е. способностью в чрезвычайно сжатой, краткой форме выразить огромной емкости мысль — результат накопленного народом опыта.
"... пословицы и поговорки образцово формируют весь жизненный, социально-исторический опыт трудового народа.
Иногда в тексте делается лишь ссылка на пословицу. В этом случае с пословицей обращаются довольно свободно. Воспроизводятся только отдельные слова или сочетания слов. Так, в романе Голсуорси "Freelands" мы читаем: "Come", he said. "Milk's spilt".
Как известно в английском языке имеется пословица "It is no use crying over spilt milk." Обобщенное значение этой пословицы эквивалентно русской пословице Слезами горю не поможешь.
Им часто пользуются писатели и в стиле художественной речи. Так, в романе Голсуорси "Freelands":
"Yes," he said, "let'em look out, I'll be even with 'em yet!" "None o' that," I told him, "you know which side the law's buttered."
Английская поговорка "to know on which side one's bread is buttered" в значении умело использовать все с выгодой для себя, в вышеприведенном примере изменена: вместо слова bread введено слово law, что, однако, не меняет общего значения поговорки. Все выражение приобретает значение знать, как выгодно использовать закон в своих интересах.
Таким образом, фразеологические сочетания, включая поговорки и пословицы, используются в качестве выразительных средств языка в своем неизмененном виде (ср. вышеприведенный пример пословицы, использованной в качестве элемента сравнения). Если они подвергаются каким-то изменениям, то они выступают в качестве стилистических приемов [10, c.62].
2.6. Повторы
Под лексическим повтором понимается повторение слова, словосочетания или предложения в составе одного высказывания (предложения, сложного синтаксического целого, абзаца) и в более крупных единицах коммуникации, охватывающих ряд высказываний [20, c.11].
Повтор как стилистический прием является типизированным обобщением имеющегося в языке средства выражения возбужденного состояния, которое, как известно, выражается в речи различными средствами, зависящими от степени и характера возбуждения. Речь может быть возвышенной, патетической, нервной, умиленной и т. д. Возбужденная речь отличается фрагментарностью, иногда алогичностью, повторением отдельных частей высказывания. Более того, повторы слов и целых словосочетаний (также как и фрагментарность и алогичность построений) в эмоционально-возбужденной речи являются закономерностью. Здесь они не несут какой-либо стилистической функции. Например:
"Stop!" — she cried, "Don't tell me! I don't want to hear; I don't want to hear what you've come for. I don't want to hear" (J. Galsworthy.)
Повторение слов "I don't want to hear" не является стилистическим приемом. Эмоциональная экспрессивность повторения слов здесь основана на соответствующем интонационном оформлении высказывания и выражает определенное психическое состояние говорящего.
Наиболее обычная функция повтора — функция усиления. В этой функции повтор как стилистический прием наиболее близко подходит к повторам как норме живой возбужденной речи. Так, например:
Those evening bells! Those evening bells! (Th. Moore)
Повторы, несущие функцию усиления, обычно в композиционном отношении очень просты: повторяющиеся слова стоят рядом друг с другом. Функция других повторов обычно выявляется в самом контексте высказывания.
Так в следующем отрывке из романа Диккенса "Our Mutual Friend" повтор имеет функцию последовательности. Она проявляется даже без конечного then, которое уточняет эту функцию.
"Sloppy . . . laughed loud and long. At this time the two innocents, with their brains at that apparent danger, laughed, and Mrs Hidgen laughed and the orphan laughed and then the visitors laughed."
Повторение слова laughed, усиленное многосоюзием, служит целям образного воспроизведения описываемой сцены.
Другая функция, которая довольно часто реализуется повтором, — это функция нарастания. Повторение слов способствует большей силе высказывания, большей напряженности повествования. Эта функция родственна первой функции, указанной выше. Разница состоит в том, что нарастание выражает постепенность увеличения силы эмоций [20, c.23].
Анафора часто используется в связующей, объединяющей функции. Так, в нижеприведенном примере мысль писателя связать, объединить разрозненные объекты наблюдения своего героя в одно целое осуществляется при помощи повтора слова now.
There stood Dick, gazing now at the green gown, now at the brown head-dress, now at the face, and now at the rapid pen in a state of stupid perplexity. (Ch. Dickens.)
Особо нужно отметить функцию, которая является второстепенной, но которая сопровождает в большинстве случаев другие, вышеуказанные функции повтора. Это функция ритмическая. Повторение одних и тех же единиц (слов, словосочетаний и целых предложений) способствует более четкой ритмической организации предложения, часто приближающей такую ритмическую организацию к стихотворному размеру.
III. Особенности художественного стиля Марка Твена
В произведениях Марка Твена можно встретить иронию и сатиру, оценку происходящих событий, лежащих в основе произведения. Для того, что проследить художественный стиль автора был сделан анализ семи рассказов: My first lie, and how I got out of it; My watch; Niagara; The frog jumping of the county of Calaveras; The story of the good little boy; The story of the bad little boy; The Siamese twins.
1. MY FIRST LIE, AND HOW I GOT OUT OF IT (Моя первая ложь и как я из нее выпутался) [25]
1) It was human nature to want to get these riches, and I fell. I lied about the pin—advertising one when there wasn't any. You would have done it; George Washington did it, anybody would have done it [25].
Человеческой природе свойственно жаждать подобных благ, и вот я пал. Я солгал насчет булавки, громогласно возвестив о наличии таковой, когда ее и в помине‑то не было. Точно так же поступили бы и вы, даже Джордж Вашингтон поступал таким образом, так поступил бы любой [24].
Здесь мы видим эпитет human nature …, а также метонимию и сравнение с любым человеком, в том числе и с президентом Дж.Вашингтоном. Рассказ начинается от первого лица, далее автор использует местоимение 2-го лица, чтобы читатель почувствовал свою сопричастность к происходящему. Также для этого автор использует прием беседы с читателем.
2) It is the cradle application of conversion by fire and sword, or of the temperance principle through prohibition [25].
В данном случае налицо колыбельный вариант обращения в истинную веру огнем и мечом или насаждения трезвости с помощью закона о запрещении спиртных напитков [24].
Здесь используется метонимия, т.е. насильно навязать свою позицию огнем и мячом или просто издать закон определенной модели поведения, а также фразеологизм by fire and sword. Таким образом, автор высказывает свое мнение.
3) Then, if they examined a little further they recognised that all people are liars from the cradle onwards, without exception, and that they begin to lie as soon as they wake in the morning, and keep it up without rest or refreshment until they go to sleep at night. If they arrived at that truth it probably grieved them—did, if they had been heedlessly and ignorantly educated by their books and teachers [25].
При дальнейшем расследовании они, возможно, сделали открытие, что все люди без исключения – лжецы, и притом с колыбели; что люди лгут с утра, как только просыпаются, и продолжают лгать, без пауз и передышек, вплоть до ночи, когда укладываются спать. Додумавшись до этой истины, они, вероятно, огорчились, даже наверняка огорчились, если привыкли опрометчиво полагаться на сведения, почерпнутые из книг и в школе [24].
В этом примере используются параллельные конструкции и анафора (повторы) if they… they, что придает градационный эффект.
4) What I am arriving at is this: …Why should we try to make it appear that abstention from lying is a virtue? Why should we want to beguile ourselves in that way? Why should we without shame help the nation lie, and then be ashamed to do a little lying on our own account? Why shouldn't we be honest and honourable, and lie every time we get a chance? That is to say, why shouldn't we be consistent, and either lie all the time or not at all? Why should we help the nation lie the whole day long and then object to telling one little individual private lie in our own interest to go to bed on? Just for the refreshment of it, I mean, and to take the rancid taste out of our mouth [25].
Собственно говоря, я веду свою речь вот к чему: …К чему попытки доказать, будто отказ от лжи является добродетелью? К чему такой самообман? Почему, интересно знать, мы не стыдимся способствовать распространению лжи в государственных масштабах, но стесняемся немного приврать от себя лично? Не лучше ли быть честными и прямодушными и лгать всякий раз, как представляется к тому возможность? Я хочу сказать, почему бы нам не быть последовательными и либо лгать постоянно, либо не лгать вовсе? И если в течение целого дня мы помогаем государству лгать и обманывать, так почему же считается предосудительным позволить себе на сон грядущий какую‑нибудь небольшую индивидуальную, личную ложь в собственных интересах? Этакую малюсенькую освежающую ложь хотя бы для того, чтобы отбить неприятный привкус, оставшийся во рту за целый день? [24].
Здесь также используются параллельные конструкции why should we , анафора для градации текста, разговорная лексика I mean, What I am arriving at is this, эпитет Just for the refreshment, the rancid taste, что дает автору эмоционально оценить излагаемый факт. Также экспрессивная лексика a virtue, honourable, one little individual private lie.
5) Of course, there are times when these people have to come out with a spoken lie, for that is a thing which happens to everybody once in a while, and would happen to the angels if they came down here much. Particularly to the angels, in fact, for the lies I speak of are self-sacrificing ones told for a generous object, not a mean one; but even when these people tell a lie of that sort it seems to scare them and unsettle their minds. It is a wonderful thing to see, and shows that they are all insane. In fact, it is a country which is full of the most interesting superstitions [25]..
Бывает, конечно, что даже англичанам приходится произнести ложь вслух – ведь время от времени такое случается с каждым из нас, – случалось бы и с ангелами, если бы они почаще к нам прилетали. Да, именно с ангелами, так как та ложь, которую я имею в виду, произносится в порядке самопожертвования, в возвышенных, а не низменных целях. Что же касается англичан, то они пугаются даже такой лжи, она как‑то сбивает их с толку. Я с изумлением наблюдаю за ними и прихожу к выводу, что все они просто сумасшедшие. Положительно, Англия – это страна самых любопытных предрассудков [24].
В этом отрывке автор сравнивает людей с ангелами, а также использует разговорную лексику particularly, in fact, of course, красочные слова self-sacrificing, superstitions, фразеологизмы to unsettle their minds, to be all insane которые передают отношение автора к действительности. Повествование ведется в ироничной манере, что придает некую пикантность.
6) My friend said, austerely:
'You call it a modified lie? Where is the modification?'
I explained that it lay in the form of my statement to the police. 'I didn't say I belonged to the Royal Family; I only said I belonged to the same family as the Prince—meaning the human family, of course; and if those people had had any penetration they would have known it. I can't go around furnishing brains to the police; it is not to be expected.' [25].
Выслушав меня, мой друг сказал строго:
– И это ты называешь полуложью? А где же тут половина правды?
Я разъяснил, что самая форма моего заявления полиции является полуложью‑полуправдой.
– Я ведь не говорил, что являюсь членом королевской семьи, я сказал, что принадлежу к тому же роду, что и принц Уэльский, имея в виду род человеческий. Если бы у этих людей была хоть капля сообразительности, они бы сразу все поняли. Не могу же я в самом деле обеспечить полицию мыслительными способностями, нечего от меня ожидать этого [24].
В этом отрывке автор с иронией описывает свою ситуацию с полицией.
Игру слов автор добивается рядом слов a modified lie, the modification. Используется метафора Prince—meaning the human family, фразеологизм I can't go around furnishing brains to the police.
7) Just then he lifted his hat and smiled a basketful of surprised and delighted smiles down at a gentleman who was passing in a hansom.
'Who was that, G—-?'
'I don't know.'
'Then why did you do that?'
'Because I saw he thought he knew me and was expecting it of me. If I hadn't done it he would have been hurt. I didn't want to embarrass him before the whole street.'
'Well, your heart was right, G—-, and your act was right. What you did was kindly and courteous and beautiful; I would have done it myself; but it was a lie.'
'A lie? I didn't say a word. How do you make it out?'