Факторы развития Российский городов на современном этапе

"Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
1.ТЕОРИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФАКТОРОВ РАЗВИТИЯ ГОРОДОВ
1.1.РОССИЙСКИЕ ГОРОДА: ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ, КЛАССИФИКАЦИЯ, ФУНКЦИИ
1.2.СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ГОРОДОВ В РОССИИ
1.3.ФАКТОРЫ ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ СОСТОЯНИЕ ГОРОДОВ
ДЛЯ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОСТОЯНИЯ ГОРОДОВ ИСПОЛЬЗУЮТСЯ ДВА ВИДА ФАКТОРОВ;
К ВНУТРЕННИМ ФАКТОРАМ РАЗВИТИЯ ГОРОДА ОТНОСЯТСЯ:
2.АНАЛИЗ ФАКТОРОВ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКИХ ГОРОДОВ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
2.1.ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ
2.2.ВНУТРЕННИЕ ФАКТОРЫ
2.2.1.Крупные города России
2.2.2.Особенности социально-экономического развития средних и малых городов на современном этапе
2.2.3.Экономические особенности монопрофильных малых городов
3.ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКИХ ГОРОДОВ И ПУТИ РЕШЕНИЯ ИХ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ


"

Факторы развития Российский городов на современном этапе

К этому стоит добавить, что индустриальная экономика была и осталась экономикой «дешевого человека». Бедные города вокруг богатых предприятий – это хоть и печальный, но вполне логичный феномен. Неслучайно промышленное производство стремительно перемещается в страны третьего мира, обладающие избытком рабочей силы. Там, где нет дешевых трудовых ресурсов, конкуренция за доходы от производства заранее проиграна. Если мы рассчитываем на развитие крупных городов за счет индустриального сектора, то в стратегии нужно заранее закладывать необходимость привлечения рабочих рук и просчитывать насколько стоимость решения проблем, связанных с миграцией, повышает «цену» завозимых работников. Не окажется ли, что их труд эффективен лишь в кратковременной перспективе при условии жесткой эксплуатации?Успех впостиндустриальном развитии требует совсем иной модели взаимодействия работника и работодателя и больших вложений в человеческий  капитал, сравнимых по объему с инвестициями в материальное производство. Причем это касается не только подготовки кадров и образования населения, но и условий жизни людей. Сколько бы ни ругали массовое потребление за его расточительность и меркантилизм, именно оно сформировало новый тип работника, ставшего главным субъектом информационной революции и экономики знаний.Необходимость вложения в человеческий капитал, является одной из наиболее осознанных и значимых целей стратегического развития российских городов. Отчасти, это компенсаторная реакция на нормативный подход к распределению благ в советское время, отчасти на последующий отказ от социализма в системе соцобеспечения в первое постсоветское десятилетие. Экономический спад и деградация системы социальных услуг были объявлены главными виновниками демографического кризиса и «вымирания нации». Сокращающееся население перестало быть неистощимым ресурсом решения экономических и политических задач, превратившись в один из важнейших приоритетов политики.Казалось бы, наблюдается совпадение ориентиров городского развития с постиндустриальными трендами, но оно имеет скорее внешний характер. Нерешенным в стратегических планах остается вопрос: «Кто будет инвестировать в человеческий капитал?». Общество в целом? Но тогда платить за выравнивание социальных условий будут именно крупнейшие города, как это и происходит сегодня. Предположим, что основная нагрузка ляжет на локальное сообщество – город, но тогда возникает вопрос: «Кто именно может считаться «горожанином», обладающим правом пользоваться всем комплексом социальных благ? Распространяются ли на «новичков» преимущества местных жителей или же их надо каким-то образом заслужить?Остается третий вариант – люди сами должны инвестировать в собственное будущее и будущее своих детей при определенной поддержке со стороны общества. Но этот подход требует совершенно иной оплаты труда населения, изменения модели занятости и структуры рабочих мест. В противном случае частные инвестиции в человеческий капитал, доступные далеко не каждому, будут вести к социальному расслоению, и одновременно оттоку наиболее квалифицированных кадров туда, где им могут быть обеспечены лучшие условия жизни и труда. Конечно, уже заявление о приоритетности вложений в человека само по себе является значительным достижением перспективного планирования, но реализация этого принципа требует кардинальных перемен базовой социально-экономической системы не только города, но и страны. Однако предлагаемые в стратегиях решения остаются прежними и связываются они с совершенствованием уже существующей системы, возвращением ей утраченных социальных функций, без обсуждения эффективности сохранения прежних подходов.Третьим ориентиром постиндустриального развития стало изменение конфигурации отношений «центр-периферия». Схема, когда провинция поставляет столице ресурсы разного рода в обмен на столичные инновации, постепенно утрачивает свое эксклюзивное объяснительное значение. Во-первых, информатизация резко подстегнула инновативность провинции, расширив поле контактов и ослабив диктат центров. Во-вторых, Центры стали «подкармливать» периферию за счет динамичности своего развития; из Центра (центров), а не из собственных источников, начинает она получать дополнительные ресурсы.Речь, конечно, не идет о бюджетном перераспределении и прямых дотациях. Крупные города уже давно стали местом работы для жителей пригородов и провинции. Деньги, зарабатываемые в центрах, в значительной степени тратятся на периферии, проходя через руки маятниковых мигрантов и сезонных работников. Сама жизнеспособность системы сельского и мелко-городского расселения уже давно зависит не от плодородия почв и продуктивности сельского или лесного хозяйства, или местной промышленности, а от экономического самочувствия крупных городов, от развернувшихся процессов субурбанизации и переселения горожан с их городскими привычками и образом жизни в сельскую местность.Крупные центры, испытывая избыточное давление частного капитала, активно инвестируют в периферию. Сегодня московские, петербургские, екатеринбургские, краснодарские, магнитогорские и другие деньги работают на всем российском и постсоветском пространстве. Московские и региональные сетевые структуры осваивают российский рынок наряду с иностранными компаниями, стимулируя покупательский спрос и внедряя новые стандарты жизни. Московские строительные фирмы со своими узнаваемыми проектами и ценами на жилье представлены во всех регионах страны, способствуя становлению и развитию рынка недвижимости. Еще более активны высшие учебные заведения, тиражирующие свои филиалы. Практически всем крупнейшим городам страны, а не только Москве и Петербургу, становятся тесны административные границы. Наконец, не стоит забывать и о кошельках столичных жителей как источнике финансирования периферии. Независимо от ранга столицы, ее население обменивает свои деньги на услуги строительных компаний, туризма, культуры, торговли и т.д., удовлетворяя свою любознательность и потребность в контактах с природой.Усложнение отношений «центр-периферия», несводимость их к простой схеме: «столица – насос, выкачивающий соки из провинции», предполагает и перестройку системы территориального управления. Административный детерминизм, свойственный нашей стране и предполагающий моноцентрический тип организации пространства, противоречит изменившейся экономической ситуации. Открытость экономики, снижение коммуникационных барьеров, ослабление роли административных границ как границ экономических, требуют равнозначности горизонтальных и вертикальных связей, не субординации, а согласования интересов. На первый план выходит не конкуренция – фетиш современного этапа российского развития, а координация проектов, поскольку отсутствие собственных возможностей компенсируется не только внешними инвестициями или привлеченным спросом, но и перераспределением ролей или взаимообменом услугами.Между российскими городами также постепенно начинают выстраиваться связи, создающие возможность маневра в меняющихся экономических условиях и ослабляющие их зависимость, как от локальных ресурсов, так и от административного диктата. Пионерами в координации проектов как всегда оказываются наиболее ущемленные сферы деятельности, вынужденные искать нетривиальные решения для выживания. Так, очень многие авторитетные университеты инициировали процесс формирования региональных и межрегиональных консорциумов. Движение этот идет не только в рамках Болонского процесса, пересаживающего европейские институты на российскую почву без наполнения их адекватным содержанием, но и под влиянием вполне прагматичного желания расширить поле маневра для привлечения новых ресурсов и новых потребителей собственной «продукции».Однако этот процесс имеет скорее стихийно-интуитивный характер, практика городского развития исходит из презумпции конкуренции. Данный подход, несмотря на инновационную риторику, полностью соответствует российской традиции собирания всех возможностей «в кулак» и мобилизации ресурсов. Гарантией успеха является ставка на трех китов – монополию, концентрацию и конкуренцию. Особенно выпукло эта триада представлена в Концепции социально-экономического развития Челябинской области и г. Челябинска до 2010 года, разработанной рабочей группой под руководством академика Д.С. Львова (ЦЭМИ РАН).Основные пути решения задачи ускоренного развития региона и роста благосостояния населения, это:«выявление и развитие точек ускоренного роста муниципальных образований на основе их конкурентных преимуществ»;«выявление точек «ускоренного роста» экономики области с целью концентрации финансовых, природных и трудовых ресурсов для получения максимальных результатов в установленные сроки»;«выявление точек «стратегического дохода» – наиболее рентабельных видов производств и услуг, основанных на монопольном владении или эксплуатации ресурсов, с целью получения сверхприбыли на длительное время (более 15 лет)».Данной схеме нельзя отказать в эффективности, более того, именно такой подход был реализован Правительством Москвы, обеспечив «экономическое чудо». Благодаря мобилизации ресурсов, авторитарным методам управления, монопольному доступу бюрократии к муниципальной собственности, а также тесным связям хозяйственных и властных элит, конкурентные преимущества столицы как территории благоприятной для постиндустриальных видов деятельности были конвертированы в экономические выгоды. Однако при этом Москва реализовала себя не как креативный, а как адаптивно-транзитный центр развития страны. Вся бурная экономическая жизнь Москвы свелась к решению задачи приспособления недореформированной российской экономики к требованиям мирового рынка.Достаточно эффективная в кризисных условиях, авторитарно-монопольная схема управленческого поведения буксует в новой ситуацией. Для обеспечения роста уже недостаточно приспосабливаться, необходимо иные подходы, учитывающие исчерпанность потенциала развития за счет концентрации всех возможностей в одном или нескольких центрах, а также опасность чрезмерных социальных контрастов, вызванных неравномерностью территориального развития и жесткой конкуренцией. Отдельно стоит сказать о сокращении численности населения и его постарении. Неблагоприятная демографическая ситуация заставляет сомневаться в реалистичности сценария  «концентрации» населения, особенно административными методами, где бы то ни было, и уже сама по себе требует иного взгляда на стратегию развития.Перепись 1989 года обнаружила, что интенсивный рост крупнейших городов, включая столицы, замедлился. Начало 90-х годов оказалось отмечено сокращением городского населения и даже частичной возвратной миграцией в сельскую местность, что объяснялось стрессовой социально-политической ситуацией. Безусловно, влияние этого фактора было значительным, но период адаптации завершился, а демографическое неблагополучие осталось (табл. 2).Таблица 2. Численность населения крупнейших городов в 1989 и 2002 годахНазвание городаДанные переписей%Название городаДанные переписей%1989200219892002Москва86771771012642416,7Ульяновск6236796359471,9Санкт Петербург443516746612195,1Ижевск634703632140-0,4Новосибирск14358891425508-0,7Ярославль628520613088-2,5Нижний Новгород14346591311252-8,6Барнаул5986266007490,4Екатеринбург13630571293537-5,1Владивосток631015594701-5,7Самара12572681157880-7,9Иркутск622301593604-4,6Омск11484851134016-1,5Хабаровск597678583072-2,4Казань108534111052891,8Новокузнецк602255549870-8,7Челябинск11418081077174-5,7Оренбург5442405493610,94Ростов-на-Дону100782010682676,0Рязань5118175215601,9Уфа10797651042437-3,5Пенза538466518025-3,8Волгоград99464710114171,7Тюмень4755535107197,39Пермь10923921001653-8,3Набережные Челны5050255098700,96Красноярск912445909341-0,3Липецк44733350611413,1Саратов902291873055-3,2Астрахань505200504501-0,1Воронеж881805848752-3,7Томск501949487838-2,8Тольятти62931570287911,7Кемерово518178484754-6,4Краснодар6193306461754,3Тула536447481216-10,3Перепись 2002 года подтвердила – сокращение численности населения большинства крупных российских городов является устойчивой тенденцией, стартовавшей в конце 80-х годов. Для 22 городов с населением от полумиллиона до миллиона человек баланс оказался отрицательным, а еще 6 свели его с нулевым результатом.Несмотря на то, что основной миграционной тренд можно определить как стягивание населения в центральные и южные районы страны, в неблагоприятной ситуации оказались не только города Дальнего Востока, Сибири и Урала, но и европейской части России! Расположив города не по людности, а по их позиции на оси «запад-восток», мы отчетливо  увидим этот тренд (рис. 2).Рисунок 2. Основные тренды изменения численности населения крупнейших городов между переписями 1979, 1989 и 2002 годовГорода расположены в направлении с запада на восток, за исключением столицы государства, возглавляющей список:  1 – Москва, 2 – Санкт-Петербург, 3 – Тула, 4 – Ярославль, 5 – Рязань, 6 – Воронеж, 7 – Липецк, 8 – Ростов на Дону, 9 – Краснодар,  10 – Нижний Новгород,  11 – Волгоград, 12 – Пенза, 13 – Астрахань, 14 – Саратов, 15 – Ульяновск, 16 – Казань, 17 – Тольятти, 18 – Самара, 19 – Ижевск, 20 – Набережные Челны, 21 – Оренбург, 22 – Уфа, 23 – Пермь, 24 – Екатеринбург, 25 – Челябинск, 26 – Тюмень, 27 – Омск, 28 – Новосибирск, 29 – Барнаул, 30 – Томск, 31 – Кемерово,  32 – Новокузнецк, 33 – Красноярск, 34 – Иркутск, 35 – Хабаровск, 36 – Владивосток.Если в 80-х годах доминировали тенденции роста крупных городов, сдерживаемые в Центре и стимулируемые к востоку от Волги, то в кризисную эпоху 90-х они сохранились лишь в центрах, вписавшихся в рыночную экономику и сформировавших привлекательный рынок труда. Резко выросла лишь Москва, притянувшая в сектор неформальной занятости и персональных услуг населению почти миллион «аутсайдеров» со всей страны и республик бывшего СССР.  Безусловно, наблюдаемая динамика «роста» и «спада» численности населения городов имеет свои региональные вариации. Если оставить за скобками исключительность положения Москвы и Петербурга, концентрирующих широкий спектр возможностей и каналов доступа к финансовым и административным ресурсам, то можно назвать три фактора, сдерживающих негативные демографические тенденции.Во-первых, административный статус – повышение значимости республиканских центров и назначение столиц семи Федеральных округов. Наращивание властных функций способствовало притоку финансов, созданию новых высокооплачиваемых рабочих мест в сфере управления и существенным переменам в городской экономике, переориентировавшейся на сферу услуг, контакты бизнеса и власти, власти и населения. Но и этот фактор далеко не автоматически приводил к успеху. Так, Казань сумела использовать выгодность повышения статуса, а Уфа нет, Ростов-на-Дону является единственным центром Федерального Округа, за исключением Петербурга, который подрос, в том числе благодаря укреплению своих функций как «столицы Юга», а все остальные «столицы» провалились вниз, включая такие успешные города как Екатеринбург, Нижний Новгород и неформальная столица Поволжья – Самара.Во-вторых, наличие конкурентоспособного производства,  обеспечивающего рост доходов населения и платежеспособный спрос. Сопутствующее развитие сферы услуг  и рынка жилья расширило возможности внутренних городских рынков труда, привлекательных для мигрантов и поглощающих собственные избыточные трудовые ресурсы.В-третьих, близость к новым границам и положение на пути основных миграционных перемещений – с востока на запад и с севера на юг. Поскольку миграция часто имеет двухступенчатый характер: вначале люди переезжают либо поближе к родному дому, либо туда, где они могут устроиться и найти доступное жилье, а затем в более процветающие города или районы страны, то наблюдаемую динамику нельзя считать долговременным или стабильным трендом. Основные маршруты миграции обеспечили рост таких городов, как Краснодар, Ростов, Оренбург, Ульяновск, Волгоград.  Сокращение численности населения сильно затронуло города с молодой возрастной структурой жителей, которые демонстрировали устойчивые тенденции роста вплоть до начала 1990-х годов, в том числе, благодаря естественному приросту. В постсоветские годы под влиянием социально-демографических и экономических факторов, ключевым из которых стал отток молодежи, ситуация изменилась – города восточной части страны начали быстро «стареть» (табл. 3).  Это, конечно, метафора, которая означает сокращение численности молодых поколений и изменение конфигурации демографической пирамиды города в пользу большей представленности старших возрастных групп.Таблица 3. Естественная убыль и постарение населения крупнейших городовНазвание городаk естественногоприростаДоля пенсионеров выросла на (%)Название городаk естественного приростаДоля пенсионеров выросла на (%)1989200219892002Москва-2,3-4,720,8Ульяновск6,4-4,835,0Санкт Петербург-1,4-813,2Ижевск6,3-2,733,5Новосибирск1,8-4,823,2Ярославль-0,7-9,29,5Нижний Новгород-0,7-9,112,0Барнаул2,9-3,530,4Екатеринбург1,7-4,324,4Владивосток4,6-4,234,78Самара-0,1-7,114,96Иркутск4,5-3,632,1Омск4,9-4,226,5Хабаровск4-5,637,9Казань3,4-4,721,3Оренбург4,9-2,526,3Челябинск3,3-4,615,8Рязань3,2-7,851,3Ростов-на-Дону-0,7-6,222,4Пенза2,4-6,734,9Уфа5,1-321,4Тюмень6,9-0,843,4Волгоград0,3-7,117,3Липецк3,5-637,2Пермь2,9-59,3Астрахань1,8-5,317,5Красноярск-0,9-2,825,6Томск3,5-2,3 Саратов0,1-816,4Кемерово2,3-5,218,4Воронеж2,2-7,335,2Тула-2,9-12,3 Краснодар1,8-3,929,6    Изменение возрастных пропорций отразилось одновременно на показателях смертности и рождаемости. Первые – выросли, а вторые – упали, что оказалось наиболее заметно, так как изменилась и модель брачно-семейного поведения молодых людей, снизился возраст вступления в брак и рождения детей, повысилась приоритетность получения образования и карьерного роста, расширились возможности самореализации для женщин.Свой вклад в «постарение» городов внесли и конъюнктурные факторы. Так, неожиданно для властей Тюмени резко начала расти численность лиц пенсионного возраста и нагрузка на социальные службы. На юг обширной Тюменской области потянулись не только «свои» пенсионеры – нефтяники и труженики Севера, раньше предпочитавшие вернуться на малую родину или переехать в Краснодарский край, но и родители работающих горожан из других регионов страны или даже бывших республик СССР. Столь же конъюнктурным был рост численности пенсионеров в главных «заповедниках» социализма Воронеже и Ульяновске, куда переезжали демобилизованные военные из стран Балтии, пожилые люди из стран СНГ, рассчитывающие на некоторые социальные гарантии.Особенно болезненно «старение» отразилось на и без того «немолодых» городах Центральной России и Поволжья. В Ульяновске значение медианного возраста изменилось более чем на шесть лет, в Казани, Пензе, Липецке, Воронеже и Рязани более чем на пять. Это не только тяжелым бременем ложится на бюджеты городов, но и требует кардинальных изменений социальной инфраструктуры городов и структуры занятости населения, поскольку влечет за собой сокращение потребности в учителях и воспитателях, и одновременно рост – в медицинском персонале и социальном патронаже.Платежеспособность пожилого населения также падает, а стоимость услуг, энергоносителей и всего остального – растет. Необходимость покрывать эту разницу ложится на все более тонкий слой экономически активного населения, уменьшающегося не только в результате демографических процессов, но и сокращения занятости. В среднем по всем крупнейшим городам численность занятого населения сократилась на четверть, а в Воронеже, Ростове, Саратове, Уфе, Омске, Новосибирске, Барнауле, Иркутске и Владивостоке более чем на треть! Казалось бы, нехватку рабочих рук можно компенсировать, привлекая мигрантов. Но внутренние ресурсы России уже исчерпаны, а против притока внешних мигрантов категорически возражает население, с трудом адаптирующееся к выходцам из республик бывшего СССР. Что уж говорить о миграции из Китая, которая рассматривается как агрессия, вызывающая страх и сопротивление.