Объединение Германии в начале 90-х гг. 20 века

Содержание
Содержание
Введение
Глава I. Факторы, способствовавшие объединению ГДР и ФРГ
1. Изменение внешней политики СССР в отношении соц. стран при Горбачеве
Глава II. Процесс объединения Германии
1. Социально – политический кризис в ГДР
2. Шестисторонние переговоры
3. Экономический, социальный и валютный союз ГДР и ФРГ
4. Завершение объединения
Глава III. Германия после объединения и до середины 1990-х годов
3. Проблемы, возникшие после объединения:
3.1 Проблемы в социально – политической сфере
3.2 Проблемы в экономической сфере
Заключение
Список использованных источников и литературы

Объединение Германии в начале 90-х гг. 20 века

В общей антисоциалистической тенденции исключение составляла Югославия, хотя она никогда не входила в коллективную «систему» восточноевропейских государств, сохраняя, однако, многочисленные связи с ней. Но Югославия стала первой жертвой того, что вскоре произошло в СССР: она тоже оказалась втянутой в процесс внутренней дезинтеграции.1
Варшавский Договор, продленный в 1985 году еще на двадцать лет, ожидала та же судьба, что и СЭВ. Советские руководители пытались спасти Договор, согласившись радикально преобразовать его. Они рассчитывали на параллельную эволюцию Североатлантического блока. Однако время было упущено. Смертельный удар был нанесен из Германии.
Глава II. Процесс объединения Германии
1. Социально – политический кризис в ГДР
После начала перестройки в СССР руководство ГДР отказалось следо­вать реформаторскому примеру Горбачева. В интервью «Штерну» в 1987 г. главный идеолог СЕПГ К. Хагер откровенно говорил по этому поводу: «Если сосед меняет обои, означает ли это, что и вам нужно начать, ремонт?» Но ситуация в ГДР становилась все более сложной. Результаты экономической реформы 60-х гг. исчерпали себя. Восточногерманская экономика стреми­тельно теряла рентабельность, конкурентоспособность на мировом рынке. Росла ее зависимость от импорта. Сказывались и последствия многолетней популистской политики режима Хонеккера, сдерживавшего оппозиционные настроения опережающим повышением уровня жизни. Значительная часть внешних займов использовалась для закупок на Западе товаров массового потребления, продовольствия, автотранспорта для личного использования. В конце 80-х гг. все жители ГДР получили право пользоваться услугами тор­говой системы «Интершоп» (аналога советской «Березки»). Ценой благо­получия стал стремительный рост государственного долга. Если в 1971 г. долг ГДР западным странам составлял 3,5 млрд марок, то к 1989 г. он увели­чился в 10 раз. Реальной стала угроза финансового краха. Среди населения ГДР были заметны настроения апатии, социального иждивенчества и в то же время повышение запросов, ориентация на западные потребительские стандарты. Идея решить все проблемы путем воссоединения Германии при­обретала все большую популярность.
Нарастающий внутриполитический кризис заставил правительство Хонек-кера прибегать к откровенной демагогии и террору. С особой жестокостью ка­рались попытки граждан ГДР бежать на Запад. Спецслужбы «Штази» создава­ли режим тотальной слежки. При численности населения ГДР в 8,4 млн чело­век, личный состав министерства государственной безопасности насчитывал в эти годы более 100 тысяч человек и еще столько же было вовлечено в аген­турную сеть «Штази» (при этом следует учесть, что более двух миллионов человек были членами СЕПГ). И тем не менее социалистический режим при­ближался к своему краху. Его предвестником стад поток беженцев, устремивший­ся в Австрию и ФРГ осенью 1989 г. через открытую границу с Чехословакией.
Развязка наступила в дни празднования 40-летия ГДР. Визит М. Горбаче­ва в Берлин 6 октября 1989 г., внешне прошедший в обычной «дружествен­ной» обстановке, придал уверенность внутрипартийной оппозиции в СЕПГ, а массовые волнения, произошедшие 7—8 октября и завершившиеся столк­новениями с полицией, создали повод к обвинению руководителей государ­ства в политических ошибках. 18 октября 1989 г. на IX Пленуме СЕПГ Хонеккер был смещен с занимаемых постов. Его преемником стал Эгон Кренц.1
В высших эшелонах власти началась чистка. Однако новое руководство СЕПГ стремительно теряло контроль над страной. Почти каждый день в раз­личных городах ГДР проходили массовые митинги и демонстрации. 7 ноября в отставку ушел весь состав Совета министров во главе с Вилли Штофом, а 8 ноября произошла радикальная смена состава Политбюро ЦК СЕПГ. 13 ноября Народная палата избрала новым председателем Совета министров известного партийного оппозиционера Ханса Модрова, первого секретаря Дрезденского окружного комитета СЕПГ. Модров накануне обнародовал свой план заключения «договорного сообщества» с ФРГ. Он предполагал поэтап­ное формирование экономического, валютного и транспортного союза двух германских государств, образование конфедерации, а в перспективе — и фе­дерации. Этот план был поддержан Г. Колем.
В декабре 1989 г. скоротечная «восточногерманская перестройка» приве­ла к краху политической монополии СЕПГ. Уже 1 декабря из конституции ГДР была исключена статья о руководящей роли партии. Спустя два дня XII Пленум ЦК СЕПГ принял решение об исключении из состава партии группы бывших высших руководителей во главе с Хонеккером. 8 декабря на Чрезвы­чайном съезде СЕПГ был освобожден от своих обязанностей и Э. Кренц. Съезд избрал председателем партии Грегора Гизи, руководителя особой группы по расследованию нарушений устава партии и законности со стороны бывших функционеров СЕПГ (пост Генерального секретаря и Политбюро упраздня­лись). Сама партия была преобразована в Партию демократического социа­лизма (ПДС).2
С ноября 1989 г. в ГДР происходил быстрый процесс трансформации су­ществовавших и образования новых политических партий. Среди новых граж­данских движений наиболее влиятельными были «Новый форум», «Демо­кратический прорыв», «Зеленая партия», «Демократию сейчас», «Инициатива за мир и права человека». При активном патронаже со стороны западногер­манской СДПГ была создана Социал-демократическая партия (СДП). В январе 1990 г. был учрежден Немецкий социальный союз (НСС), по своим про­граммным установкам чрезвычайно близкий к баварской ХСС. Вскоре между НСС и ХСС установились самые прочные связи, тем более что НСС развивал деятельность преимущественно в южных районах ГДР. Руководство западно­германской ХДС, напротив, не стремилось форсировать сближение со своим восточногерманским партнером. Лишь в преддверии первых свободных вы­боров в ГДР Г. Коль решился открыто поддержать лидера восточногерманс­ких христианских демократов Лотара де Мезьера. СвДП также долгое время отказывалась от контактов с «историческим союзником» — Либерально-де­мократической партией Германии. Несмотря на смену руководства, ЛДПГ рассматривалась многими немцами как одна из политических сил, ответствен­ных за проведение прежнего государственного курса. Еще более сложным было положение других бывших партнеров СЕПГ по Демократическому блоку — Национально-демократической партии и Демократической крестьянской партии, так и не нашедших партнеров в ФРГ.
В преддверии выборов 18 марта 1990 г. в ГДР произошла консолидация политических сил. 5 февраля по предложению Г. Коля восточногерманская ХДС, НСС и «Демократический прорыв» объединились в «Альянс за Герма­нию». Эта коалиция получила фактически официальную поддержку руковод­ства ФРГ и выступила с наиболее радикальной программой объединения двух германских государств. В «Союз 90» объединились «Новый форум», «Демо­кратию сейчас» и «Инициатива за мир и права человека». Избирательный блок «Союз свободных демократов» составили ЛДПГ, «Германская партия фору­ма» и возникшие на территории ГДР отделения СвДП. О выступлении еди­ным списком договорились восточногерманские экологические, феминист­ские и некоммунистические левые группировки.1
Итог выборов 18 марта оказался вполне ожидаемым. ХДС получил 40,9 % голосов, НСС — 6,32 %, «Демократический прорыв» — 0,92 % (таким образом, «Альянс за Германию» поддержали 48,14 % избирателей). СДП получила 21,64 %, ПДС — 16,38 %, «Союз свободных демократов» —5,28 %, «Союз 90» — 2,9 %, Демократическая крестьянская партия — 2,19 %, Национально-демократичес­кая партия — 0,39 %. За объединенный список «зеленых», «Демократического женского союза» и «Объединенных левых» проголосовало 2,47 % избирателей. Таким образом, политическое преобладание партий, имевших прямую поддер­жку в ФРГ было неоспоримым. Но состав новой Народной палаты оказался весьма пестрым, а руководство НСС отказалось от образования парламентской коалиции со своими коллегами по «Альянсу». Для образования правительства потребовались сложные переговоры с личным вмешательством Г. Коля. 23 марта было достигнуто решение об образовании «большой коалиции» с участием всех трех партий «Альянса за Германию», СДП и «Союза свободных демократов» (К которому присоединилась и Национально-демократическая партия). Кон­структивную оппозицию составила совместная фракция гражданских движе­ний, «непримиримую» — депутаты от ПДС. Правительство «большой коали­ции» возглавил Л. де Мезьер. Дорога к объединению Германии была открыта, но вопрос требовал и международного урегулирования.1
2. Шестисторонние переговоры
Между тем социально-политический кризис в ГДР всё более углублялся. Тогдашний глава правительства ГДР X.Модров признал, что «объединение Германии стало неизбежным». Сдержанно-неодобрительно к скорому объединению Германии относился Париж, опасаясь возникновения слишком влиятельного соперника на Европейском субконтиненте. Впрочем, и руководство Великобритании во главе с М.Тэтчер также весьма настороженно воспринимало перспективу быстрого воссоединения. «Всё дело состояло в том, — отмечает посол В.П.Терехов, — что и Великобритания, и Франция, конечно, не обладали достаточным влиянием для того, чтобы сдержать процесс воссоединения Германии, который форсировался не только немцами, но и Соединенными Штатами... Ломать всю структуру западных союзнических отношений ни Париж, ни Лондон не могли». И только США довольно энергично выступали за объединение Германии, воспринимая германскую проблему через призму холодной войны. Объединение Германии на условиях Запада означало бы заметное ослабление позиций СССР в Европе, подрыв Организации Варшавского договора. При этом для американских руководителей было важно, чтобы сам процесс объединения Германии не превратился в диалог между СССР и ФРГ, а новая объединенная Германия осталась бы членом НАТО и американским союзником в Европе.2
В такой обстановке Горбачев 26 января 1990 г. собрал «узкое» совещание по германскому вопросу. В ходе обсуждения была выдвинута идея «шестерки», т.е. формирования специального переговорного механизма держав-победительниц — CCСP, США, Великобритании, Франции — плюс двух германских государств (ФРГ и ГДР) для обсуждения международных аспектов объединения Германии.
На совещании было решено, во-первых, ориентироваться в основном на канцлера Г.Коля, во-вторых, реализовать идею «шестерки», в-третьих, поддерживать тесные контакты с Лондоном и Парижем и, в-четвертых, готовить вывод советских войск из ГДР.
М.С.Горбачев подчеркивает: «Вопрос — соглашаться или не соглашаться на объединение — не возникал. Никому из участников совещания это не пришло в голову. Главная забота была — сохранить процесс в мирном русле и обеспечить интересы свои и всех, кто будет им затронут». Позиция советского руководства определялась тремя основными соображениями: нежеланием и невозможностью применить военную силу, чтобы воспрепятствовать объединению Германии (оппоненты политики Горбачева-Шеварднадзе — предлагали использовать Группу советских войск в Германии как инструмент политического давления на руководителей двух германских государств); опасением, что ситуация может выйти из-под контроля, а значит, не исключена вероятность большого вооруженного конфликта в Европе. В связи с этим бывший первый заместитель министра иностранных дел А.Г.Ковалев вспоминал: «Мы были готовы к тому (не всё советское руководство, но основные действующие лица, по-моему, трезво оценивали обстановку), что это неизбежное объединение и что, если не открыть клапаны, то ... ГДР взорвется, и что будет дальше - неизвестно. Потому что могло в Польше взорваться, могла Венгрия взорваться... По-моему, можно сделать такой вывод, может быть, он немного рискованный, но я бы отважился на него: что в 1989-1990 гг. нависла угроза большой войны».
По существу это же утверждает и А.С.Черняев, когда пишет, что если бы Горбачев не проявил гибкости в германском вопросе — «в Европе случилась бы большая беда».
Кроме того, советское правительство проводило курс на сближение с ФРГ, на установление отношений партнерства. В беседе с руководителем ГДР Э. Кренцем 1 ноября 1989 г. Горбачев отмечал: «ФРГ готова во многом пойти навстречу Советскому Союзу в обмен на наше содействие в объединении Германии. Американцы прямо говорят, что ключи к нему лежат в Москве. Они не прочь нас столкнуть с западными немцами. Процесс сближения СССР и ФРГ им очень не нравится».
Понятно стремление Москвы не оказаться в положении единственной стороны, препятствующей объединению Германии. Тем не менее в конце января 1990 г. Горбачев еще полагал, что объединение Германии будет постепенным и долгим. Он поддержал план главы правительства ГДР X.Модрова по поэтапному объединению Германии, который предусматривал следующие шаги: «заключение договора о сотрудничестве и добрососедстве в рамках договорного сообщества» (оно уже должно было содержать в себе существенные конфедеративные элементы); «образование конфедерации на базе ГДР и ФРГ с общими органами и институтами; передача суверенных прав обоих государств конфедеративным органам власти; создание единого германского государства в форме Германской Федерации или Германского Союза путем выборов в обеих частях конфедерации». Однако дальнейшее углубление социально-политического кризиса в ГДР препятствовало реализации этого плана.В беседе с Горбачевым 30 января 1990 г. Х. Модров констатировал: «Экономическая и социальная напряженность продолжает расти... Рост социальной напряженности всё труднее контролировать. На местах идет распад местных органов власти... Идею существования двух немецких государств уже не поддерживает растущая часть населения ГДР. И, кажется, эту идею уже невозможно уже сохранить».1
Важным этапом в продвижении к объединению Германии стали переговоры Горбачева и Шеварднадзе в начале февраля 1990 г. с государственным секретарем США Дж. Бейкером.Поездка госсекретаря была призвана продемонстрировать, что основные вопросы, связанные с объединением Германии, решались все-таки в Вашингтоне. Бейкер предложил Горбачеву проведение переговоров по формуле «два + четыре» (два германских государства + СССР, США, Великобритания и Франция). Он отверг создание механизма по формуле «четыре + два» и отметил, что «идея использования процесса СБСЕ тоже трудноосуществима», что для Запада неприемлем нейтралитет объединенной Германии, которая должна оставаться членом НАТО. Продолжение присутствия США в Европе стало бы гарантией сохранения стабильности на континенте.
При этом Бейкер заверял, «что если Соединенные Штаты будут сохранять в рамках НАТО свое присутствие в Германии, то не произойдет распространения юрисдикции или присутствия НАТО ни на один дюйм в восточном направлении.
Вслед за государственным секретарем США в Москву прибыл канцлер Г.Коль с министром иностранных дел Г.-Д.Геншером. Коль убеждал советского лидера в том, что режим в ГДР полностью развалился.2
Горбачев подчеркнул, что военный компонент германской проблемы играет решающую роль в определении европейского и мирового баланса: «Наша формула включает: с немецкой земли не должна исходить угроза войны; послевоенные границы должны быть нерушимыми. А третий пункт — территория Германии не должна использоваться внешними силами». Коль пытался торговаться по вопросу о границах Германии, но тут Горбачев занял жесткую позицию. Он изложил свое видение объединенной Германии «за пределами военных образований, со своими национальными вооруженными силами, необходимыми для достаточной обороны».
Однако канцлер настойчиво доказывал неприемлемость нейтралитета объединенной Германии и необходимость ее участия в НАТО: «Мы считаем, что НАТО не должна расширить сферу своего действия. Надо найти здесь разумное урегулирование».
Во время этого визита проходили переговоры министров иностранных дел Э.А.Шеварднадзе и Г.-Д.Геншера. Последний вновь настаивал на формуле «два + четыре» и отмечал, что «затем оба германских государства могли бы приступить к консультациям с советской стороной в рамках существующих процедур». Тем самым выдвигалась идея дополнительного, самостоятельного канала переговоров Германия — СССР.
В ходе этих переговоров Шеварднадзе пошел на существенную и не очень оправданную трансформацию советской позиции. Он сообщил Горбачеву и Колю: «Мы обсудили вопрос о трансформации ОВД и НАТО с тем, чтобы они стали гарантами стабильности с учетом перемен, которые произошли в Европе». Шеварднадзе явно отошел от прежней линии Москвы на создание новой общеевропейской структуры безопасности, ибо трудно было рассчитывать на равноправную роль ОВД и НАТО, учитывая заметное ослабление первого военно-политического блока и намечавшееся усиление второго.
Таким образом, Горбачев на февральских переговорах вполне определенно заявил, что ключи к решению проблемы объединения Германии передаются из Москвы в Бонн и Берлин. При этом, к сожалению, не было выдвинуто четких и ясных условий достижения германского единства, хотя в тот момент руководители ФРГ могли бы пойти на существенные уступки.
На изменение позиции Горбачева и советского руководства оказывало влияние нескольких факторов. Во-первых, социально-политический кризис в ГДР быстро углублялся. Во-вторых, правительство ФРГ во главе с канцлером Колем энергично форсировало объединение Германии. В-третьих, Вашингтон полностью поддержал курс на быстрое воссоединение Германии. В-четвертых, Горбачев и его окружение всё более явно понимали, что ждет Советский Союз в ближайшем будущем.
Биограф Горбачева А.Грачев писал: «Помимо социальной базы в 1989-1990 гг. начали подвергаться эрозии и политические опоры перестройки».Вероятно советское руководство не могло воздействовать на процесс объединения Германии военно-политическими методами. Однако ряд видных дипломатов считают, что внешнеполитические возможности были использованы далеко не полностью. По свидетельству О.А.Гриневского, посол Ю.А.Квицинский еще в сентябре 1989 г. предложил план создания конфедерации двух германских государств. При этом он считал, что с подобной инициативой могла бы выступить оппозиция в ГДР, а затем этот проект поддержала бы Москва. «Наверное, это предложение было слишком умное для нашего руководства, во всяком случае, никто на него внимания не обратил», — констатировал Гриневский с горечью. Сам он предлагал созвать конференцию государств — участников антигитлеровской коалиции для обсуждения проблемы объединения Германии. «Идея заключалась в том, что никто в Европе объединения не хотел, но сказать об этом прямо тоже никто не хотел. Все очень боялись переговоров в формате «четыре плюс два» или «два плюс четыре», боялись сделки, заключенной за спиной остальной Европы»
Между тем 18 марта 1990 г. в ГДР состоялись первые свободные выборы в парламент, которые принесли победу ((Союзу за Германию)), ориентированному на канцлера ФРГ Коля. Примерно в это же время сам канцлер взял курс на объединение страны по статье 23 Основного закона ФРГ, предусматривавшей возможность распространения его действия на новые германские земли ГДР без принятия новой конституции, 18 мая 1990 г. в Бонне был подписан Государственный договор между ФРГ и ГДР о создании экономического, валютного и социального союза; 1 июля договор вступил в силу. 23 августа Народная палата ГДР приняла решение о вступлении пяти новых земель ГДР в состав ФРГ. 31 августа в Восточном Берлине был подписан германо-германский договор об объединении страны. 3 октября объединение Германии было завершено.1