Глобализация и этничность: актуальные проблемы межкультурного взаимодействия.

Введение
1. Исторические проблемы взаимоотношения глобализации и этничности
1.1. Проблемы трактовки термина этничности
1.2. Современные аспекты взаимоотношений этничности и глобализации
2. Анализ межкультурных взаимодействий в рамках процессов глобализации и этничности
2.1. Межгосударственные отношения
2.2. Внутригосударственные отношения
Заключение
Список литературы

Глобализация и этничность: актуальные проблемы межкультурного взаимодействия.

Вместе с тем, Геллнер3 писал: "От класса в современном мире ожидали, что он станет центром мобилизации групповых интересов - он был непосредственно связан с рациональным характером общества и с тем, как оно порождает различные интересы. Нация была другим большим полюсом, вокруг которого можно было мобилизовать групповые интересы. Мы ни в коей мере не утверждаем, что нация и класс не являются главными категориями для понимания современных обществ; но верно и то, что мы должны добавить этничность в качестве нового важнейшего центра мобилизации интересов, к беспокойству тех, кто хочет подчеркнуть первостепенную роль класса, или тех, кто хочет подчеркнуть первостепенную роль нации"4. Такое скромное дополнение старых теорий "этничностью" могло показаться тем более оправданным, что только исторические примеры мобилизации вокруг классовых интересов имеются, так сказать, в относительно чистом виде, а исторические примеры мобилизации вокруг нации связаны, как правило, не с "типовым" ее пониманием, а с этнически или даже расово модифицированным.
Объективное отсутствие "этничности" как научной категории лишь способствует социально безответственному раздуванию "этничности" в политическом контексте и с политическими целями.
Однако характер изменений в традиционном обществе не произволен. "Он задан традицией изнутри. Любое традиционное общество "имеет реальные и символические события прошлого, порядок и образы которого являются ядром коллективной идентичности [традиционного общества], определением меры и природы его социальных и культурных изменений. Традиция в этом обществе служит не только символом непрерывности, но и определителем пределов инноваций и главным критерием их законности а также критерием социальной активности". Тем не менее внутри традиции возможно множество различных альтернитив, каждая из которых имеет свою связь с коллективной идентичностью. Айзенштадт рассматривает это явление на примере существования внутри традиции различных "тем протеста", которые имеют в обществе маргиальное значение, но могут приобретать и доминирующее.
Приступая к изучению традиционного общества, Айзенштадт концентрирует внимание, следуя по веберовскому пути, на отношении традиции и харизмы и ставит, на наш взгляд, чрезвычайно важный вопрос (у Вебера отсутствующий): "Может быть, наилучший подход к решению этой проблемы [функционирования традиций] лежит в анализе харизматического призыва и природы социальной ситуации, когда народ становится особенно чувствительным к такому призыву? Что такое этот призыв, что заставляет людей следовать за харизматическими лидерами и принимать их требования?". Если бы удалось понять, к чему именно харизматичный лидер апеллирует (не на поверхностном уровне, а на уровне бессознательных установок), то в какой-то мере стало бы ясно, что же является внутренней основой культурной традиции. Айзенштад тпишет: "На макросоциальном уровне артикуляция символических и харизматических изменений институционального сосредоточена в том, что Эдвардом Шилсом было названо центром общества или общественным центром". По Шилсу, "этот центр или центральная зона представляет собой средоточие ценностей и верований <...> Это центр потому, что он пределен и нередуцируем <...> Центральная зона определяет природу сакрального. В этом смысле каждое общество имеет "официальную религию <...> даже если оно считается, болееменее справедливо, секулярным, плюралистическим или толерентным. Центр является также основой действия. Он является структурой деятельности, ролей и лиц внутри каркаса институции"5.
1.2. Современные аспекты взаимоотношений этничности и глобализации
Главным фактором, влияющим на мировую политику в конце XX - начале XXI вв., является глобализация6. Без рассмотрения ее сущности, причин, основных форм и возможных последствий для мировой системы анализ современной мировой политики и политики в области безопасности будет, по меньшей мере, неполным.
Т. Фридман, определял глобализацию как "интеграцию рынков, национальных государств и технологий в степени, которая не встречалась ранее"7. Интеграция означает в данном контексте процесс, состоящий из двух элементов. Одно из значений интеграции означает интенсификацию контактов, но вовсе не обязательно наличие общих ценностей. Более высокая форма интеграции означает общую идентичность, основывающуюся на нормах, а не на принципах, вроде общности языка или этничности. Интеграция в этом значении является основой для плюралистического общества8.
Хотелось бы отдельно подчеркнуть достаточно конфликтный характер, который принимает процесс глобализации в последние годы. Один из становящихся все более распространенных типов конфликтов - конфликт по поводу распределения ее плодов. Растущее благосостояние и интеграция могут даже увеличивать политическую нестабильность, поскольку ведут к большей экономической зависимости, что создает ощущение опасности. Рост благосостояния и нестабильность очень часто идут рука об руку. Классическим примером может служить период с 1900 по 1914 гг., когда уровень межгосударственной торговли достиг беспрецедентных масштабов при постоянно усиливающейся напряженности в политической сфере. Поэтому в ближайшем будущем растущее глобальное процветание может привести к росту нестабильности.
Одно из них - усиление этнических конфликтов. Как писал Г.Киссинджер9, "мир может превратиться в двухъярусную систему, в которой глобализирующиеся элиты связаны общими ценностями и технологиями, в то время как большая часть населения чувствует себя исключенной [из процесса глобализации] и обращается к национализму и этничности в попытках освободиться от того, что она считает американской гегемонией".
Национализм не обязательно является элитным феноменом. Более того, чаще всего в настоящее время национализм является реакцией против глобальных элит.
Национализм может быть определен как теория политической легитимности, постулирующей, что политическое объединение (государство) и национальное объединение должны совпадать10. Национализм подразумевает коллективную национальную идентичность. Он нацелен на сохранение и защиту государства, которое защищает нацию и которое является единственным легитимным источником власти.
Численность существующих этнических групп в начале XXI в. оценивается в 2-5 тыс. Большинство из существующих 191 государств являются этнически гетерогенными, причем имеется тенденция к росту этой гетерогенности11. Следствием этого и является усиление конфликтного потенциала.
Сущность национализма заключается в идентификации индивида с нацией или национальным государством. Глобализация приводит к личной идентификации с глобальным сообществом и не требует личной идентификации с государством. Государство, формирующееся без национальной идентификации, с населением, которому по-прежнему требуется идентификация с какой-либо группой, подвержено общественному расколу. Индивиды идентифицируют себя не с государством, а с кланами, семьями, территориями, определенной культурой или субкультурой12.
В этих условиях, несомненно, роль этноконфессионального фактора в международных конфликтах в обозримой перспективе будет лишь возрастать.
В средствах массовой информации "этничность" фигурирует не совсем в том контексте, в каком ее принято обсуждать в науке. "Этничность", как правило, интересна журналисту не сама по себе, а в аспектах экономики, политики и идеологии. Публикующиеся же на страницах газет и журналов и выступающие по радио и телевидению политические деятели, затрагивая вопрос о самых разных аспектах этничности, в конечном счете превращают "этничность" в один из козырей своей политической позиции. Скажем, в широко тиражируемых средствами массовой информации высказываниях В.В.Путина проскальзывал термин "этнос" - в частности, на Всемирном конгрессе информагентств "Информация: вызовы XXI века" 23 сентября 2004 года13, пытаясь обосновать предстоящую аристократизацию власти в РФ, сообщил журналистам, что он лично вычитал в отечественных и иностранных словарях определение терроризма через "террор", под которым понимается подавление политических противников насильственными средствами. Вместе с тем, "национальность" террориста и сегодня не вполне вытеснена из средств массовой информации даже таким модным теперь внеэтнологическим термином, как террорист. И сейчас еще фигурируют на страницах газет и на телеэкране "чеченские боевики", "этнические преступные группировки"14.
2. Анализ межкультурных взаимодействий в рамках процессов глобализации и этничности
2.1. Межгосударственные отношения
Один из контекстов эксплуатации "этничности" связан с идеей воссоединения государств - бывших республик СССР в тот или иной тип нового союзного государства15. Эта идея обречена на успех в глазах многих миллионов обывателей, которые, не вдаваясь в технические детали, могут хотя бы оценить экономические последствия (для всех бывших граждан СССР и каждый для себя лично) расчленения СССР на несколько де-юре независимых государств. Проправительственные средства массовой информации16 называют Абхазию то "непризнанной", то "самопровозглашенной" республикой. Непризнанной, очевидно, потому, что народ провозгласил государство, не испросив на это согласия за пределами его границ, и продолжает жить в нем, игнорируя отсутствие такого согласия. Самопровозглашенной - опять-таки потому, вероятно, что государственная независимость Абхазии провозглашена была Абхазией, а не кем-то иным (скажем, Грузией).
Такой двойной стандарт проправительственной печати не способствует укреплению дружбы между народами и лишь резервирует почву для возможных межнациональных конфликтов, ибо обыденное сознание, вполне способное отличить позицию населения от позиции правительства собственной страны, обычно забывает об этом отличии применительно к другим странам и склонно судить о позиции народа чужой страны по политике ее правительства. Принцип "мы - они" относительно доступен обывателю при противопоставлении своего правительства себе лично и своему народу; население же чужой страны, вместе с правительством ее, обыватель воспринимает, в оценке политического поведения в том числе, как некое нерасчлененное целое. Правда, этнологи, используя принцип "мы - они" в качестве отмычки для понятия групповой самоидентификации, обычно не учитывают это качественное структурное отличие "мы" от "они" в обыденном сознании, то есть внутреннюю расчлененность этого самого "мы" на собственные "мы" и "они" по неопределенно большому ряду признаков17.
2.2. Внутригосударственные отношения
Большое влияние внутри государства на формирование этнического сознания оказывают и оказывали средства массовой информации. В этом отношении наиболее показательно обращение к "этничности" не проправительственных и не оппозиционных, а именно псевдооппозиционных средств массовой информации. Именно псевдооппозиционным газетам более всего свойственно повышенное внимание к "этничности" как к одному из наиболее действенных орудий воздействия на сознание обывателя в периоды социального кризиса. Пример выхода Германии из кризиса по дороге национал-социализма - один из наиболее ярких, но отнюдь не единственный пример использования "этничности" в мобилизации толпы в интересах эксплуататоров, но под псевдооппозиционными лозунгами18.
Интересно, что некоторые авторы, апеллирующие к экономике и признающие социальную значимость экономических интересов, пытаясь приложить свои представления об экономически обусловленных качествах к "этносам" как к социально неструктурированным целым, не выделяя внутри этих "этносов" никаких социальных групп по этим самым экономическим интересам и по экономическому положению19.
Призыв отличать "хороших" представителей "этноса" от "плохих" представителей его же давно стал общим местом для "оппозиционной" печати. Но лишь немногие авторы проявляют стремление провести разграничение конкретного "этноса" под углом зрения экономических отношений, экономического положения и экономического сознания его представителей20.
Высокая степень совмещенности национальных границ с классовыми - или, иначе говоря, принадлежность экономически господствующего меньшинства не к численно преобладающему "этносу" является острой для всего мира. Этой закономерности посвящена опубликованная в 2003 году и уже в 2004 году переизданная работа "Мир в огне: как экспортирование демократии свободного рынка взращивает этническую ненависть и глобальную нестабильность" Э.Чуа21. "Ее отправная точка - в том, что во многих развивающихся странах малочисленное - часто очень малочисленное - меньшинство пользуется чрезвычайно непропорциональной экономической властью. Как она указывает, это не относится к Западу: напротив, мы привыкли к тому, что малочисленные этнические меньшинства находятся как раз в обратной ситуации, в весьма ущемленном экономическом положении. Классическим случаем является юго-восточная Азия, где китайцы, обычно составляющие мизерную долю в населении, занимают в целом господствующее экономическое положение. На Филиппинах, на китайцев приходится 1% населения и гораздо более половины богатства. В разной степени то же верно по отношению к Индонезии, Бирме, Таиланду, Лаосу, Малайзии и Вьетнаму. Как утверждает Чуа, богатые и обладающие властью меньшинства всюду вызывают негодование; но, когда эти меньшинства этнически отличны - и очень явно, - тогда это негодование может нести опасный заряд"22. Автор книги отмечает, что "на Филиппинах миллионы филиппинцев работают на китайцев, почти ни один китаец не работает на филиппинцев. Китайцы доминируют в промышленности и торговле на всех уровнях… все миллиардеры Филиппин - китайского происхождения. Напротив, все места прислуги… заняты филиппинцами. При этом имеет место очень малое социальное смешение и почти отсутствуют смешанные браки. И эти несоответствия стали более резкими с ходом глобализации и рыночными реформами, вдохновленными Западом. Юго-восточная Азия - яркий, но никоим образом не единственный пример. Во всей Латинской Америке малочисленная белая элита традиционно обладает и экономической, и политической властью, равно как и культурным и расовым превосходством. Однако, в то время как в восточной Азии антикитайское чувство давно уже является мощной политической силой, в Латинской Америке, по крайней мере до недавнего времени, было мало этнического - в противоположность классовому - возмущения против белой элиты. Господство малочисленной белой элиты давно существует в южной Африке. Получается такая картина, что во многих (хотя не во всех) развивающихся странах экономическая власть в огромной степени сконцентрирована в руках "рыночно-доминирующего" этнического меньшинства"23.
Таким образом, с точки зрения и автора книги, и рецензента, существует единообразие межэтнических экономических диспропорций в различных обществах с однотипной социально-экономической организацией.
В целом, в государстве выделяют24 три основных типа взаимоотношений этносов между собой:
1. Адаптационный. Некоторый преобладающий этнос выступает ведущим фактором адаптации местных этносоциетальных систем к трансформациям.
2. Регенерирующий тип. Он выработан в ходе
многовекового сосуществования народов на одной территории, когда основной ценностью, гарантирующей народам относительную безопасность и благосостояние, выступает динамическое согласование межэтнических интересов.
3. Инволюционный тип. Этнические изменения приводят к разрушению этносоциетальной системы определенного этноса и, как следствие, к демодернизации.
Заключение
Несмотря на то, что понятие этничности до сих пор не имеет четкого определения и признаков, существующют теории этничности (примордиалистские, инструменталистские, конструктивистские, информационные и др. Они абсолютизируют отдельные либо константные, либо инструментальные черты этничности и не учитывают новых форм проявления этничности в условиях глобализации. Этничность более выражено стала проявлять себя как сетевая структура, в основе которой лежат сакрализованные представления об общем происхождении, языке, экзистенциальных ценностях и морали, интересах. Традиционные и современные средства социальной коммуникации позволяют эффективно использовать вертикальные (межпоколенные или иерархические) и горизонтальные информационные связи для воспроизводства этничности, использования ее потенциала для адаптации к меняющимся условиям независимо от компактного или рассеянного проживания.