Нарушение принципа неприменения силы в современном мире

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
§1. Принцип неприменения силы и угрозы силой как принцип международного права
§ 2. Правовые проблемы нарушения принципа неприменения силы
§ 3. Коллизии принципа неприменения силы
§ 4. Нарушение норм международного права на примере югоосетинского вооруженного конфликта в августе 2008 г.
Заключение
Список литературы

Нарушение принципа неприменения силы в современном мире

В Уставе ООН не содержится полного перечня конкретных принудительных мер. Совет Безопасности может принять решение о применении иных мер, специально не перечисленных в Уставе.
Рассматриваемый принцип включает в себя и запрет на проведение агрессивных войн. Согласно Определению агрессии 1974 г. применение государством вооруженной силы первым может быть квалифицировано как агрессивная война, которая является международным преступлением и порождает международно-правовую ответственность государства и международную уголовную ответственность виновных индивидов. Действия агрессоров были квалифицированы, согласно Уставам Нюрнбергского и Токийского международных военных трибуналов, как международные преступления1.
Основное содержание принципа неприменения силы заключается в обязанности государстввоздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения границ другого государства или как средство разрешения территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ.
Помимо этого в литературе отмечается, что в нормативное содержание принципа неприменения силы должны быть включены: запрещение оккупации территории другого государства в нарушение норм международного права; запрещение актов репрессалий, связанных с применением силы; предоставление государством своей территории другому государству, которое использует ее для совершения агрессии против третьего государства; организация, подстрекательство, оказание помощи или участие в актах гражданской войны или террористических актах в другом государстве; организация или поощрение организации вооруженных банд, иррегулярных сил, в частности наемников, для вторжения на территорию другого государства; насильственные действия в отношении международных демаркационных линий и линий перемирия; блокада портов или берегов государства; любые насильственные действия, препятствующие народам осуществить законное право на самоопределение, а также иные насильственные действия.
Следует обратить более пристальное внимание на Принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого трибунала.
Так, всякое лицо, совершившее какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением, несет за него ответственность и подлежит наказанию. То обстоятельство, что по внутреннему праву не установлено наказание за какое-либо действие, признаваемое согласно международному праву преступлением, или что какое-либо лицо, совершившее действие, признаваемое согласно международному праву преступлением, действовало в качестве главы государства или ответственного должностного лица правительства или во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает лицо, совершившее это действие, от ответственности по международному праву.
Особое историческое значение имеет то обстоятельство, что, если какое-либо лицо действовало вразрез с нормами и принципами международного права, при том что сознательный выбор между противоправным и правомерным действием был фактически для него возможен, данное деяние не освобождает это лицо от ответственности по международному праву.
Каждое лицо, обвиняемое в международно-правовом преступлении, имеет право на справедливое рассмотрение дела на основе фактов и права.
К международно-правовым преступлениям Устав Нюрнбергского трибунала относит:
1) преступления против мира:
а) планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений;
б) участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из действий, упомянутых в подп. «а»;
2) военные преступления: нарушение законов и обычаев войны и, в том числе, но не исключительно, убийства, дурное обращение или увод на рабский труд или для других целей гражданского населения оккупированной территории, убийства или дурное обращение с военнопленными или лицами, находящимися в море, убийства заложников или разграбление городов и деревень или разорение, не оправдываемое военной необходимостью;
3) преступления против человечности: убийства, истребление, порабощение, высылка и другие бесчеловечные акты, совершаемые в отношении гражданского населения, или преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам, если такие действия совершаются или такие преследования имеют место при выполнении какого-либо военного преступления против мира или какого-либо военного преступления или в связи с таковыми.
§ 2. Правовые проблемы нарушения принципа неприменения силы
Рассматривая данный принцип следует отметить, что в свое время война считалась одним из естественных прав государства и способов урегулирования разногласий. Лишь в XX в. были запрещены агрессивные войны, которые объявлены величайшим преступлением против человечества.
Прежде всего рассматриваемый принцип является универсальным по своему характеру и обязательным независимо от политической, экономической, социальной или культурной системы или союзнических отношений этого государства (Декларация 1987 г.). Это означает, что принцип распространяется на все государства. При этом запрещаются любые действия, представляющие собой угрозу силой или прямое или косвенное применение силы одним государством против другого (Декларация 1975 г.). Под «любыми действиями» следует понимать как применение вооруженной силы, так и невооруженное насилие1.
Главной проблемой международных отношений всегда было обеспечение всеобщего мира и безопасности. В науке международного права есть специальный раздел «Права международной безопасности», соблюдение норм и принципов которого служит безопасности не только военной, но и политической, экономической, финансовой, гуманитарной, экологической и в других областях. А сама международная безопасность подразделяется на всеобщую, региональную, разоружение и меры доверия. Помимо вышеназванных универсальных принципов здесь основополагающую роль играют и такие специальные, как: принцип разоружения, ответственности государств за агрессию, поддержания международного мира и безопасности, неделимости безопасности и равной безопасности.
При разрешении военно-политических конфликтов следует руководствоваться тем обстоятельством, что взаимосвязанность государств предполагает для них одинаковую безопасность. Некоторые специалисты называют это принципом ненанесения ущерба безопасности и ее обеспечение в равной мере без каких-либо односторонних преимуществ. В последнее время в юридической литературе и не только высказывается мнение об утрачивании ООН своей роли, невозможности полноценно и эффективно выполнять свои задачи. Мы наблюдаем много примеров того, как вполне независимые и самостоятельные государства утрачивают и то и другое, более того, теряют свою самобытность и неповторимость. И в этом случае представляет интерес противоположная точка зрения о возрастающей роли наднациональных международных структур, расширении компетентности уже существующих и возникновении новых1.
И это несмотря на то, что распространение международных органов стало характерной чертой современного состояния международного сообщества, которая, в свою очередь, составляет часть общей тенденции развития международного права.
Внутригосударственные конфликты могут перерастать в международные в случае, когда третьи государства сами ищут конфликта с оппозицией и помогают с целью прямого или косвенного вмешательства2.
Любой вооруженный конфликт как политико-правовое явление (как внутригосударственный, так и международный) оказывает негативное влияние на другие государства. В свою очередь, эти государства в целях урегулирования данных конфликтов и в рамках международной организации предпринимают определенные действия. Адекватность этих действий зависит не только от полномочий той или иной международной организации, но и прежде всего от квалификации самого конфликта.
Примечательно, что с 1988 г. операции по поддержанию мира стали применяться и во внутригосударственных конфликтах на межнациональной, религиозной и других почвах. Число выполняемых функций увеличилось, появились: организация и проведение выборов, содействие экономическому и социальному развитию, государственному строительству и наблюдение за соблюдением прав человека, что, на наш взгляд, самое главное в подобных случаях.
К сожалению, данные действия не всегда удачны, случались и провалы, но в большинстве случаев операции ООН сдерживали эскалацию региональных конфликтов и стабилизировали опасные ситуации.
Принудительные меры могут осуществляться не только вооруженными силами государств - членов ООН, но и региональными соглашениями и органами. Совершенствование данного правового института определяется тем, что развитие мирового сообщества сопровождается постоянным ростом военно-политических конфликтов, требующих вмешательства миротворческих сил.
Приходится констатировать, что на сегодняшний день имеется много прецедентов передачи Советом Безопасности ООН своих полномочий определенной группе государств. Примером такого крайне неудачного разрешения сложной ситуации явилась широкомасштабная операция в бывшей Югославии. В данном случае Совет Безопасности самоустранился от руководства и координации мерами, что противоречило соответствующей Резолюции1.
Применение подобных мер, включая воздушные удары, имеет слишком большое значение и небезопасно как для отдельно взятых государств, так и для региона в целом, чтобы допускать несогласованность решений и действий. Устав ООН в любом случае сохраняет руководство подобными операциями за Советом Безопасности. Иное положение может быть предусмотрено только путем внесения изменений в Устав ООН. Это общее правило международного права, которое в данном случае было нарушено.
Не требуется согласия Совета Безопасности для применения мер, направленных на воспрепятствование возобновлению агрессивной политики со стороны государств, воевавших во время Второй мировой войны против стран антигитлеровской коалиции1.
Таким образом, на наш взгляд, помимо общих принципов международного права, которые уже прошли проверку временем, должны быть сформулированы и специальные, применительно к конкретным ситуациям.
Так, вне всякого сомнения, организация Североатлантического договора (НАТО) в Европе играет ведущую роль. В его рамках действует большое количество разнообразных органов, в том числе военных.
В нарушение норм международного права, Устава ООН, общепринятых принципов НАТО в своей новой стратегической концепции наделило себя правом применять военную силу без согласия Совета Безопасности ООН. Эта порочная практика приводит к угрозе миру, безопасности и стабильности в том или ином регионе. Примерами таких негативных действий НАТО служат агрессия, направленная против Афганистана, Ирака, уже упоминавшейся бывшей Югославии. Под видом борьбы с международным терроризмом НАТО осуществляет не только неправомерные действия с точки зрения международного права, но и противоречащие его собственным целям.
Безопасность и урегулирование военно-политических конфликтов обеспечивается в рамках АСЕАН, помимо государств-членов в него входят еще 12 государств, в том числе Россия.
Стабильность Евразийского региона обеспечивается силами Шанхайской организации сотрудничества, этим же целям в своем регионе служит Африканский союз по поддержанию мира, его постоянно действующий орган - Совет мира и безопасности для предупреждения и разрешения конфликтов.
Действенным средством предупреждения военно-политических конфликтов является соблюдение всеми государствами принципа разоружения. Для надлежащей его реализации разработана солидная международно-правовая база и соответствующие механизмы контроля.
В международном праве существует такое понятие, как меры укрепления доверия, носящие организационно-технический характер и направленные на достижение взаимопонимания, уменьшения военного противостояния, предотвращение внезапного нападения1.
Совершенно обоснованно мнение о том, что снятие противоречий через вооруженный конфликт не только недопустимо, но и преступно в свете как международного, так внутригосударственного права2.
К сожалению, международно-правовое запрещение войн и вооруженных конфликтов не означает их предотвращения. Поэтому, несмотря на указанный запрет, право вооруженных конфликтов и в дальнейшем будет являться основным регулятором отношений, возникающих в период вооруженной борьбы как между государствами, так и в пределах отдельного государства. Это предполагает дальнейшее совершенствование норм международного права, направленных на недопущение появления жертв вооруженных конфликтов, а также всего остального комплекса международных и национальных норм, способствующих недопущению возникновения очагов вооруженного противостояния в мире3.
§ 3. Коллизии принципа неприменения силы
Международная правовая система чаще всего сталкивается с коллизией одновременного соблюдения и Принципа неприменения силы и угрозы силой, и Принципа невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств. При том, что оба эти Принципа являются краеугольными камнями существующей международной правовой системы.
Но в той же степени проблематично в рамках существующего международного права одновременно соблюдать и два других краеугольных принципа: Принципа территориальной целостности государств и Принципа равноправия и самоопределения народов.
Аналогичная ситуация имеет место в том, что касается одновременного соблюдения и Принципа разрешения международных споров мирными средствами, и Принципа уважения прав человека и основных свобод. При том, что речь, опять-таки, идет о фундаментальных Принципах.
К чему приводит недостаток или просто отсутствие четко прописанных норм реализации вышеназванных Принципов в их единстве? Он очевидным образом приводит к тому, что как отдельные государства, так и международные органы ООН принимают решения на основании противоречивых интерпретаций указанных Принципов. Причем интерпретаций, мягко говоря, небезусловных. И все чаще, увы, определяемых как политико-идеологическими пристрастиями, так и грубой, приземлено прагматической конъюнктурой. Именно это, по нашему мнению, произошло в решениях Международного уголовного суда о выдаче ордеров на арест Президента Судана Омара аль-Башира, а также в недавнем решении Международного Суда ООН о признании правомерной Декларации о независимости Косова1.
Так обстоит дело даже в сфере международных политических отношений, где тем не менее существует хотя бы система общеобязательных Принципов. Тех Принципов, благодаря которым подобные правовые коллизии являются все-таки исключениями.
На фоне форсированной глобализации финансов и торговли мы видим, как разные страны и их блоки практически без оглядки на глобальные последствия формируют свое законодательство и экономическую политику в своих эгоистических интересах. Существующие глобальные институты, включая Банк Международных расчетов в Базеле, G8, G20, принимают решения, имеющие паллиативный и лишь рекомендательный характер. В частности, не могут или не хотят обуздать аппетиты мирового лобби финансовых спекулянтов, спровоцировавших очередной мировой кризис.
Много лет не удается заключить Всеобъемлющую конвенцию по борьбе с международным терроризмом. Одна из важных причин - недостаточная юридическая проработанность проблемы разграничения терроризма и национально-освободительной борьбы. Другая причина, о чем говорит множество опубликованных документов, - весьма прискорбное использование терроризма спецслужбами ряда держав в качестве инструмента борьбы со своими геополитическими и геоэкономическими противниками.
До сих пор не стала предметом детального и всеобъемлющего правового регулирования борьба с таким глобальным вызовом, как морское пиратство. Причем одна из причин, как утверждают ряд экспертов, - противодействие лобби страховых компаний, в новых условиях «пиратской опасности» получающих от страхования морских перевозок немалые дополнительные прибыли.
Приведенные примеры обнажают еще одно специфическое обстоятельство, связанное с распадом биполярной мировой системы и современным этапом глобализации. А именно появление на мировой арене негосударственных и трансгосударственных формальных и неформальных структур, огромная часть деятельности которых вообще не регулируется ни государствами или их блоками, ни какими-либо международными правовыми нормами.
Таковы, например, крупнейшие транснациональные корпорации и банки, а также их международные лобби, по совокупному финансово-экономическому потенциалу превосходящие большинство существующих национальных государств.
Таковы транснациональные организованные криминальные сообщества, деятельность которых в открытой мировой системе уже приобрела вполне глобальный характер.
Таковы - это мы за последние годы поняли очень хорошо на собственном опыте, прежде всего на Северном Кавказе, - международные террористические организации.
Таковы многие так называемые парамилитарные группы, которые иногда называются частными охранными компаниями и которые нередко действуют в различных регионах мира по заказам корпораций и государственных органов практически без оглядки на какие-либо правовые нормы. Наглядный недавний пример - нашумевший скандал с американской охранной компанией «Блэкуотер», неоднократно неспровоцированно применявшей оружие против мирных иракских граждан.
Особая острота современной международной правовой проблематики заключается в том, что глобальные вызовы, стоящие перед нами в различных сферах человеческой деятельности, вовсе не изолированы в указанных сферах.
Спекулятивные игры транснациональных финансовых групп на валютных и фондовых рынках по своим социально-экономическим последствиям для национальных государств нередко сравнимы с тяжелыми военными поражениями.
В связи с этим исследователи обращают внимание на феномен так называемого сетевого управления, осуществляемого такими структурами. В условиях глобализации и роста взаимозависимости государств ориентированный на государство конституционализм и основанный на принципе государственного суверенитета международный правопорядок сталкиваются с конкурирующим нормотворчеством таких структур.
§ 4. Нарушение норм международного права на примере югоосетинского вооруженного конфликта в августе 2008 г.

В ночь с 7 на 8 августа 2008 г. началась грузинская агрессия против Республики Южная Осетия с использованием регулярной армии, вооруженной самым современным оружием и обученной США и их союзниками по НАТО. Сама дата начала операции с циничным названием «Чистое поле», с точки зрения достижения внезапности, грузинским руководством была подобрана очень удачно. Восьмое августа 2008 г. - день открытия пекинской Олимпиады в Китайской Народной Республике, что свидетельствует о коварстве агрессора, его стремлении добиться своих целей любыми средствами. Даже в раздираемой междоусобными войнами Древней Греции на время Олимпиады прекращались все войны.
В Тбилиси решили, что Москва и Цхинвал не будут ожидать начала масштабной военной операции в этот день. Численность грузинских вооруженных сил перед началом конфликта составляла немногим более 30000 человек. Мобилизационные возможности до 100000 человек. На вооружении сухопутных войск имелось 106 танков Т-72, 105 БТР и БМП, более 100 артиллерийских орудий и реактивных систем залпового огня «Град». На вооружении военно-воздушных сил состояли 10 штурмовиков СУ-25, 2 - МИГ-21, 4 - ЯК-52 и вертолетная эскадрилья из двух десятков вертолетов. Систему ПВО представляли ракетные установки «БУК-М1» (не менее 7 дивизионов)1.
Вооруженные силы Грузии в нарушение Соглашения о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта, подписанного в Дагомысе 24 июня 1992 г. Президентом Российской Федерации и Президентом Республики Грузия2, начали масштабные атаки на населенные пункты Южной Осетии, включая столичный г. Цхинвал, с применением авиации, тяжелого артиллерийского вооружения, в том числе и реактивных систем залпового огня «Град», а также танков и другой бронетехники.