Стиль немецкой публицистики и прессы

Введение
Глава I. Особенности публицистического стиля и письменного дискурса СМИ
Публицистический стиль как один из функциональных стилей языка
Основные направления изучения языка СМИ
Современные подходы к рассмотрению языка СМИ и публицистического стиля
Глава II. Языковые реалии в функциональном стиле немецкой публицистики и прессы
Заключение
Список литературы
Список источников

Стиль немецкой публицистики и прессы

Для языка средств массовой информации дихотомия письменной и устной речи имеет огромное значение [Александрова, 2004: 160], поскольку эти виды дискурса строятся по разным принципам. Однако вследствие постоянного развития самих СМИ идёт постепенное размывание границ письменного и устного дискурсов. То, что ранее считалось привилегией исключительно спонтанной речи, фиксируется сегодня словарями и постепенно становится частью письменного дискурса.
В печатных жанрах СМИ дискурсивная деятельность имеет свою специфику. Говоря об этом, нельзя не отметить, что в письменной коммуникации стороны не вступают в непосредственный контакт. Результатом коммуникативного действия журналиста является письменный дискурс – текст статьи. От читательской аудитории чаще всего вообще не ожидается непосредственнойреакции, что всегда имеет место в процессе живого устного общения. В случае печатного материала мы сталкиваемся с так называемым неконтактным дискурсом [Кубрякова, 2004: 156]. Даже если адресат отреагирует на коммуникативное действие журналиста, то первоначальная коммуникативная ситуация несомненно изменится из-за вынужденного временного промежутка.
Следующая особенность дискурсивной деятельности печатных СМИ – специфика коммуникантов. В отличие от контактного устного дискурса, в котором роль адресата и адресанта выполняют отдельные личности, в письменном дискурсе, например, газеты на месте реципиента оказывается огромная по количеству и удивительно пёстрая по возрастным, национальным, конфессиональным, политическим и многим другим характеристикам аудитория. Отправителя информации тоже далеко не всегда олицетворяет один человек: это может быть заказчик материала, иначе говоря, инициатор текста, авторский коллектив и даже целая редакция.
Автор газетного материала вынужден моделировать своего типового адресата. При подготовке текста статьи журналист должен учитывать множество характеристик реципиента, как общих для всех речевых актов, так и специфических, например, систему ценностей, принципов и идеалов, референтную компетенцию адресата. В случае просчёта репортёра ждёт коммуникативный провал, что, несомненно, отразится на репутации издания.
Создавая письменный дискурс, автор использует особые речевые (локутивные) высказывания, стараясь не только достичь эффекта, рассчитанного на адресата, но и выполнить социальный заказ. Именно потому, что журналист изначально имеет определённые намерения (авторская интенция), он делает осознанный выбор в пользу конкретных языковых средств, необходимых именно в этой статье для выполнения воздействующей функции, столь характерной для языка средств массовой информации.
Следовательно, журналиста занимают наиболее оптимальные способы воздействия на реципиента. Наполняя речевые высказывания чисто языковыми средствами, репортёр учитывает и экстралингвистическую сторону, например, визуальные образы (креолизованные тексты). Для печатных жанров СМИ это особенно важно, ведь репортёр должен добиться в статье эффекта присутствия. В противном случае журналист потерпит коммуникативную неудачу.
Для понимания содержания статьи адресат должен представить, о чём эта статья. Читая каждый раз всё новый и новый материал, адресат постоянно обращается к своему личному опыту, личным знаниям, касающимся темы написанного. В голове человека создаётся ситуативная модель события [Дейк, Т. А., 1988: 29–56], поскольку в памяти каждого хранится множество ситуаций, которые входят в состав структур или кластеров, образованных по признаку сходства. Индивидуальный опыт субъективен, значит, и кластеры знаний тоже носят субъективный характер.
В процессе восприятия текста в подсознании задействуются необходимые кластеры и помогают лучше понять содержание информации. Однако если у человека отсутствует кластер знаний и опыта по требуемой тематике, то текст останется попросту непонятым. «Понять какую-нибудь фразу или текст означает, “пропустив” её через свой тезаурус, соотнести со своими знаниями и найти соответствующее её содержанию “место” в картине мира» [Языковая личность, 2007: 172]. По мнению Ю. Н. Караулова, понимание текста может быть достигнуто даже при приблизительном знании семантики слов, но при адекватном соотнесении их смысла с областями и узлами знаний тезауруса.
Разные люди видят описываемые факты также по-разному. Разница в «видении» объясняется тем, что у каждого из нас в процессе жизни складывается своя система кластеров, более или менее независимая от других. Два человека, получившие одну и ту же информацию, могут воспринять её как два абсолютно разных сообщения.
В процессе дискурсивной деятельности в печатных средствах массовой информации журналист старается не просто передать какую-либо информацию, но и оказать определённое влияние на читательскую аудиторию, а читатель в свою очередь осуществляет познавательную деятельность, то есть пытается заполучить ту информацию, которой у него ещё нет. Однако в определённых условиях, когда, например, автором используется чересчур сложный или вовсе неподходящий языковой материал, люди совершенно забывают текстовую репрезентацию, но зато могут хорошо запомнить модель ситуации. Косноязычие журналиста способно загубить саму статью, но главное всё же, чтобы модель ситуации, пришедшая из вновь прочитанного материала, стала бы частью кластеров знаний или тезауруса человека и помогла бы в будущем в адекватном восприятии новых текстов.
Для того чтобы уверенно ориентироваться во всех тонкостях и нюансах процесса восприятия и понимания текста читателем, необходимо учитывать структуру языковой личности, которую можно рассматривать как складывающуюся из трёх уровней [Языковая личность, 2007: 173]:
1) вербально-семантический или лексикон личности; лексикон, понимаемый в широком смысле, включающий также фонд грамматических знаний;
2) лингвокогнитивный, представленный тезаурусом личности, в котором запечатлён «образ мира», или система знаний о мире;
3) мотивационный, или уровень деятельностно-коммуникативных потребностей, отражающий прагматикон личности, то есть систему её целей, мотивов, установок и интенций.
В реальной коммуникации взаимопроникновение всех трёх уровней оказывается настолько сильным, что границы между ними размываются, однако, по нашему мнению, бесспорным является тот факт, что практически все авторы ярких или хоть сколько- нибудь удачных материалов, осознанно или нет, руководствуются этой структурой языковой личности. Выполняя некий социальный заказ общества, удовлетворяя прагматикон своей целевой аудитории, журналисты выбирают адекватный лингвистический и экстралингвистический материал, ориентируясь не только и не столько на тему, сколько на лексикон и предполагаемый тезаурус читательской аудитории.
Для создания и выполнения условий успешности письменного дискурса журналистам помогают максимы коммуникативного сотрудничества П. Грайса [Грайс, 1985: 217–237]:
1) максима количества информации – сообщать не больше и не меньше, чем требуется на данной стадии развития коммуникативного процесса;
2) максима качества информации – сообщать только то, что истинно или что подтверждается;
3) максима отношения – сообщаемое должно иметь отношение к обсуждаемой теме;
4) максима способа – высказывание должно быть ясным и кратким по форме.
Как правило, в рамках одного письменного дискурса встречаются разные речевые формы, так же, как и разные текстообразующие стратегии или модальности. Следовательно, даже в пределах единичной статьи можно говорить о зыбкости границ типов дискурсов и о полидискурсивности [Ленкова, 2009] практически любого текста газеты. А поскольку в основе речевых форм лежат текстообразующие стратегии, то при переходе от одного типа дискурса к другому мы автоматически столкнёмся и с переключением с одной речевой формы на другую. Какой тип дискурса и какая речевая форма будут превалировать в данной конкретной статье, зависит от очень многих факторов: от типа издания, личных пристрастий журналиста, темы материала характеристики читательской аудитории и, далеко не в последнюю очередь, от инициатора текста.
Жизнь даёт всё новые и новые темы для материалов, но если репортёр телевидения обладает возможностью «транслировать» информацию с места события, то на страницах газеты нас встречает двоякая событийность. С одной стороны, событие как оно было на самом деле, как факт, о существовании которого мы знаем, но не имеем возможности увидеть собственными глазами.
С другой стороны, событие, которое преподносится нам журналистом, пройдя через призму его индивидуального сознания, то есть коммуникативного акта вербализации.
При выборе как языковых, так и неязыковых средств журналист проявляет две линии поведения. С одной стороны, прогнозируя нестандартное восприятие материала, автор стремится избежать возможного недопонимания, а с другой стороны – нестандартность восприятия может осознанно вводиться в канву статьи как средство воздействия, и даже манипуляции.
Поэтому, несмотря на одну из важнейших жанровых характеристик информационных СМИ – объективность, на другой стороне медали всегда будет субъективность. Как полагает О. Н. Григорьева, «никакая информация в публицистике не может передаваться беспристрастно, объективно <…> Все языковые средства направлены на то, чтобы воздействовать на аудиторию. Регулятивная, воздействующая функция, являясь ведущей в публицистическом стиле, проявляется в речи: эмоциональной, образной, экспрессивной до эпатажа, шока» [Григорьева, 2003: 167–180].
Глава II. Языковые реалии в функциональном стиле немецкой публицистики и прессы
Стиль прессы и публицистики, являясь своебразным «камертоном» на социальные события, характеризуется спецификой структурно–семантической организации различных текстовых жанров.
Предмет исследований германистов составляли лексические неологизмы, виды лексической связи контактного и дистантного характера [Мецлер, 1987; Севбо, 1969; 8. Schendels, 1979].
Однако лингвистические наблюдения за расширением сферы употребления презенса, актуализирующего значение Allgemeingültigkeit, презенса футурального, а также praesens historicum, особенностей выражения временных отношений в его контексте, появления новых синтаксических структур реализации целостности текстов остаются за рамками исследования и теоретического обоснования.
Многозначность презенса в синтагматике является общепризнанным фактом в теории немецкого языка [Jung, 1968: 84–88; 6. Der Duden, 1998: 48–50; Gulyga, 1966: 225–226; Helbig, Buscha, 2001: 147–148].
Коллектив авторов редакции «Дуден» в четвертом томе «Grammatik der deutschen Gegenwartssprache» последнего 12–томного издания подчеркивает, что понятие «настоящее время» не является «абсолютной, календарно определяемой величиной, а есть относительная величина, которая вновь и вновь реализуется во временном опыте говорящего/пишущего» [Der Duden, 1998: 146] перевод авторов). Важным в трактовании многозначности презенса является выделение всеми германистами Präsens als Allgemeingültiges, futurelles Präsens и praesens historicum [Gulyga, Nathanson, 1966; Helbig, Buscha, 2001; Jung, 1968; Der Duden, 1998; Moskalskaja, 1975; Schendels, 1979]. Но что касается употребления футурального презенса, то в этом случае германисты подчеркивают необходимость наличия наречий, переключающих действие в сферу будущности.
В результате проведенного нами анализа употребления презенса в текстах прессы и публицистики необходимо сделать вывод не только о том, что футуральный, исторический и презенс со значением «общепринятости» действия расширили свою сферу употребления, но и являются своеобразным средством, обеспечивающим связь между контактными предложениями и целостность текстов. Футуральный презенс употребляется и без наречий– «переключателей» действия в сферу будущности, если контекст «прозрачен».
Так, например, заключительное предложение главного редактора журнала «Stern» может содержать футуральный презенс:
Wir halten Sie auf dem Laufenden. – Мы будем держать Вас в курсе событий [“Stern”, 2004].
Типичной языковой формой, завершающей рекламное анонсирование книг, товаров, а также различных мероприятий, является футуральный презенс в предложениях типа: Weitere Infos erhalten Sie unter: www … .Далее следует необходимый для информации сайт в Интернете. Имя прилагательное weitere служит своебразным индексом будущности действия.
Или: Mehr Informationen erhalten Sie bei Ihrem Skoda–Partner unter: www/octavia–combi/de и т.п. [„Der Spiegel“, 2006].
Футуральный презенс является также грамматическим средством, обеспечивающим целостность текста рекламы.
Mit uns haben Sie beste Aussichten.
Sie wohnen in schöneren Zimmern Ihres Urlaubshotels.
... Sie sichern sich perfekte Zeitgestaltung... [ „Stern“, 2005].
В первом предложении имеем дело с футуральным презенсом, усиленным лексической единицей Aussichten, «направленной» в будущее, хотя этот презенс «окрашен» и компонентом значения «всеобщая надежность». Перевод: С нами Вы будете иметь наилучшие перспективы. Вы будете проживать в прекрасных комнатах отеля во время Вашего отпуска … Катафорическое высказывание в футуральном презенсе однозначно регламентирует футуральность протекания действия в последующих предложениях, являющимися контекстуальной конкретизацией, расшифровкой значения обобщающего имени существительного Aussichten. В этом случае, по всей видимости, можно говорить о своеобразных синтаксических синонимах для существительного Aussichten и об особом виде лексико–синтаксической связи между контактными и дистантными предложениями в тексте рекламы. Презенс, обозначающий действие, продолжающееся в будущем без ограничения временным параметром, употребляется в жанре анонсирования журналов, газет:
HÄUSER präsentiert faszinierende Umbauten.
Далее реклама содержит описание конкретных новых рубрик журнала «Häuser».Заключительное предложение оформляется также презенсом, обозначающим действие, актуальное с момента чтения, устремленное в будущее без ограничения во времени:
HÄUSER öffnet Türen [“Der Spiegel”, 2006].
Типичной языковой реальностью в жанре рекламы стало употребление презенса в значении «общепринятости», «всеобщности» действия. Актуализация этого значения презенса обычно начинает рекламу, являясь грамматическим средством проспективной организации содержания текста рекламы.
Präsens der Allgemeingültigkeit в действительности не является таковым, но представляется читателю как действие, не ограниченное во времени, актуальное «на все времена». Стилистический эффект надежности приобретает компонент значения «бесспорности».
Например:
Unfallssicherung, ab 60, die auch pflegt,putzt und einkauft.
Die neue Allianz Unfall 60 aktiv. Für alle ab 60.
Ein Unfall, und plötzlich können Sie vieles nicht mehr selber machen. Müssen Sie auch nicht [ „Stern“, 2004].
Diese Steine geben Sicherheit.
Sicherer Guthabenzins auf der einen und ein niedriger und garantierter Darlehenszins ab 2,5% auf der anderen Seite bieten zusammen mit der staatlichen Förderung eine Vorsorge ,die Schwäbisch Hall Bausparer beruhigt in die Zukunft blicken lässt... [„Stern“, 2005].
Употребление презенса и указательного местоимения diese в катафорической функции усиливает ощущение обладания рекламируемым товаром, смысл которого раскрывается лишь дистантно, композитом Bausparer. В катафорическом презентном предложении Diese Steine geben Sicherheit, очевидно, сливаются два компонента значения: «всеобщей надежности» и футуральнoе. Презенс «всеобщей надежности» может быть употреблен и в заключительном предложении рекламного текста:
Der neue Citroen C4. Begeistert von Technologie. Der Citroen setzt Maßstäbe… .
Далее следует краткое рекламное описание новых качеств автомобиля, а в завершении текста читаем:
Nichts bewegt Sie wie ein Citroen.
Целостность текста усиливается и лексическим повтором, причем употребление в первом предложении определенного артикля в рематической перспективе создает такое ощущение, как будто этот новый тип автомашины уже хорошо известен читателю. Появление в заключительном предложении неопределенного артикля (не только благодаря сравнительной функции) актуализирует значение наличия многих экземпляров автомашин этого типа на рынке, словно уже многие читатели стали их владельцами.
Презенс «всеобщей надежности» особенно типичен для рекламных описаний лекарственных препаратов.
При этом для реализации целостности текста часто используется «псевдодиалог» с катафорическим вопросом, а последующее описание является ответом, содержащим надежные рекомендации.
Juckteufel an der Kopfhaut?
SKAPSIL löst überschüssige Schuppen…
... SKALPSIL erniedrigt die Empfindlichkeit der sensiblen Nervenenden an der Kopfhaut... [“Stern”, 2006].
Перейдем к выяснению сферы употребления praesens historicum в функциональном стиле прессы и публицистики. Анализируя тексты различных жанров: обзоров, анонсирования книг, фильмов и т.п., публицистических статей, было установлено, что повествование в историческом презенсе получило широкое распространение, т.к. корреспонденты стремятся рассказать читателям о событиях прошлого таким образом, чтобы «заставить» читателей переживать эти события в момент чтения, быть их «непосредственными» свидетелями. В обзоре культурной жизни за предыдущую неделю читаем в историческом презенсе:
KINO
„Mathilde– eine grosse Liebe“ erzählt eine mitreissende Liebesgeschichte, die in den letzten Jahren des Ersten Weltkrieges spielt“... [“Stern”, 2004].