Римская провинциальная политика в период принципата (по "Анналам" Пацита)

Римская провинциальная политика в период принципата (по "Анналам" Тацита)

Содержание
Введение
Глава 1. Историческая справка
Об авторе
1.2. Об «Анналах»
Глава 2. Основные черты принципата
2.1. Императорский террор
2.2. Основы государственного порядка
2.3 Сравнение принципатов Тиберия и Нерона
Глава 3. Способы решения конфликта
3.1 Бунт в германских легионах.
3.3 Возмущение пятого и двадцать первого легионов.
3.3. Способы ведения войны
Заключение
Список источников и литературы

Римская провинциальная политика в период принципата (по "Анналам" Пацита)

Греческая историография имела художественный характер с самого своего зарождения в VI-V вв. Фукидид присоединил к художественной стороне ряд наукообразных элементов: историческую критику, искание причинности в ходе событий, политический анализ. Но последующие историки в большинстве своем не удержались на научном уровне изложения Фукидида. С наступлением упадка полисной системы в IV в. литературные задачи историографии стали преобладать над научными. В литературном сознании позднейшей античности историографический жанр занимал промежуточное положение между красноречием и поэзией. Рассказ историка мог тяготеть либо к реторическим прославлениям и порицаниям, и блистать тогда речами, письмами, описаниями, либо к драматической напряженности, вызывать сильные эффекты — страх, сострадание, изумление. Стремление "потрясти" читателя сближало историографический жанр с трагедией. Предполагалось, конечно, что историк должен быть правдивым, но это требование очень часто нарушалось.
Глава 2. Основные черты принципата
2.1. Императорский террор
При приходе к власти Тиберия римское государство находилось в чрезвычайно тревожном и неустойчивом состоянии. Как известно, последние годы правления Августа были омрачены грозными событиями, связанными с войнами в Германии, и очень крупными восстаниями, разразившимися в Паннонии и Далмации (6—9 гг. н.э.). Ввиду катастрофического положения государства и недостатка свободных граждан в ряды войск зачислялись вольноотпущенники и рабы, введены были новые налоги и повышены старые. В конце концов, с большим трудом восстание было подавлено, но, вместе с тем, Рим вынужден был отказаться от широкой политики продвижения в северо-восточном направлении и от покорения Германии.
Политический кризис еще более осложнился династическим кризисом — отсутствием прямого наследника в правящем доме. Запутанные фамильные отношения дома Августа послужили причиной многочисленных семейных раздоров и дворцовых интриг, еще более осложнивших и без того сложную ситуацию, создавшуюся после смерти Августа.
К власти Тиберий пришел уже достаточно пожилым человеком, имея 55 лет отроду. По своему происхождению Тиберий — чистый аристократ, потомок знаменитой фамилии Клавдиев, насчитывавшей в своем родословном списке большое число знаменитых людей на всех поприщах.
Так обстояли дела на самом деле. Теперь посмотрим, что говорится у Тацита.
Слово «анналы» происходит от annus - «год» и означает погодные записи событий, летопись. Хотя Тацит такого названия своему сочинению не давал, оно с легкой руки первых издателей закрепилось за его историческим трудом.
В «Анналах» рассказано о войнах, которые вел Рим на Западе и Востоке, в частности о самых крупных из них - о зарейнской кампании Германика Цезаря в 15-16 гг.; об армянских походах Корбулона в 54-62 гг.; много места занимают рассказы о провинциальных восстаниях.
Главная сюжетная линия «Анналов», однако, связана с императорским террором. В первой же книге Тацит подробно рассказывает о возрождении при Тиберии старинного закона «об оскорблении величия римского народа», которому было придано новое содержание: по этому закону теперь стало рассматриваться как преступление любое выражение непочтительности по отношению к императору. Тацит показывает, как вначале по таким обвинениям привлекались малозначительные люди и как сам Тиберий бывал раздражен несерьезным, искусственным характером выдвигаемых обвинений. Постепенно положение менялось. Появились лица, которым возбуждение такого рода дел представляло возможность блеснуть ораторским талантом, обратить на себя внимание, разбогатеть. Обвиняемым приписывались нападки на Цезаря все более оскорбительного свойства, и метили авторы доносов во все более видных членов сената и императорской семьи, могущества которых принцепс порой и в самом деле мог опасаться. Между принцепсом и доносчиками возникал своего рода союз, число процессов росло, и к концу «тибериевых» книг они становятся для Тацита важнейшей темой: в VI книге интервал между описаниями дел по «оскорблению величия» никогда не превышает семи глав, т. е. 2-3 страниц. После всего сказанного об этих процессах в предыдущих главах социально-политический их смысл и место в исторической эволюции римского принципата должны быть вполне очевидными.
Если учесть, что годы Тиберия были периодом становления нового строя, что старая сенатская аристократия еще сохраняла свое могущество и отнюдь не всегда и не во всем хотела содействовать делу принцепсов, что это был период глухой политической борьбы и острой социальной ломки, в этих цифрах трудно увидеть следы особой жестокости властей, массовый террор и царство крови.
Между тем Тацит воспринимает и изображает эти годы именно подобным образом. Факты не излагаются в их полноте, достоверности и логической связи, а группируются и описываются так, что в густых светотенях тонут их реальные контуры, и полувысказанные намеки заставляют предполагать нечто еще более страшное и гнетущее. Например, в главах 17-22 IV книги, Тиберий в очень умеренной форме высказал свое недовольство жрецам-понтификам за то, что они назначили молебствия во здравие его внучатных племянников Нерона и Друза одновременно с молебствием в его честь, - он никогда не любил их отца Германика и чувствовал себя уязвленным тем, что юношей прославляют вместе с ним, стариком.
Главным в описании императорских репрессий в сенате становится при таком характере изложения не разбор конкретных фактов, принадлежащих своему времени и месту, а их общий исторический смысл, эмоциональный колорит, воздействие на психику читателя.
Рассказ Тацита о сенатских процессах своим построением, намеками, стилем неизменно обращает мысль читателя к будущему и показывает, как будет дальше складываться положение, откуда возьмутся позднейшие беды, вплоть до пережитых автором и его современниками. Иногда это ощущение рождается почти неприметно, ни одного слова, на которое и не сразу обратишь внимание! «Первым злодеянием нового принципата (Тиберия.- Г. К.) было убийство Агриппы Постума» (I, 6, I); «Первой при новом принципате (Нерона. - Г. К.) была смерть Юния Силана» (XIII, 1, 1). Слово «первая» подготавливает читателя к тому, что в дальнейшем их будет много2.
2.2. Основы государственного порядка
Общий стиль политики принципата можно определить как стремление удержать поколебавшуюся гегемонию Рима над подвластными ему народами и сохранить внутреннее равновесие гражданской общины. Однако Тиберию во многом пришлось поколебать сложившиеся отношения и отступить от своего «республиканского» идеала. Во внешней политике Тиберий совершенно отказался от каких-либо завоеваний. Общее состояние государства и дух армии, по его мнению, были не таковы, чтобы можно было успешно вести наступательную войну. На этом основании Тиберий окончательно оставил мысль о покорении Германии. Экспедиция Германика (16—19 гг.) представлялась ему эфемерной, не сулившей государству никаких выгод: с финансовой точки зрения — разорительной, а с политической — опасной. В течение долгого времени молодой популярный полководец (Германик), поддерживаемый враждебной Тиберию партией, находился вне его контроля. К тому же армия Германика, углубившаяся в дебри Германии, терпела большие потери, много людей погибало не столько от вражеского оружия, сколько от голода, эпидемий и непривычного нездорового северного климата. Тиберий этим воспользовался и предложил Германику окончить экспедицию, указывая на бесцельность дальнейших жертв. Приказание принцепса было выполнено, и экспедиция прекращена. Границей был признан Рейн, а германцы были предоставлены их собственным раздорам. После этого в течение всего правления Тиберия не было ни одной сколько-нибудь значительной войны.
По мнению же Тацита, основы государственного порядка претерпели глубокое изменение, и от общественных установлений старого времени нигде ничего не осталось. Забыв о еще недавнем всеобщем равенстве, все наперебой ловили приказания принцепса3.
Тиберий все дела поручал консулам, как если бы сохранялся прежний республиканский строй и он все еще не решался властвовать. Даже эдикт, которым он созывал сенаторов на заседание, был издан им с ссылкой на трибунскую власть, предоставленную ему в правление Августа. Эдикт был немногословен и составлен с величайшею сдержанностью: он намерен посоветоваться о почестях скончавшемуся родителю; он не оставляет заботы о теле покойного, и это единственная общественная обязанность, которую он присвоил себе4.
На первом же заседании сената Тиберий допустил к обсуждению только то, что прямо касалось последней воли и похорон Августа, в чьем завещании было записано, что его наследники — Тиберий и Ливия. Ливия принималась в род Юлиев и получала имя Августы. Затем перешли к обсуждению погребальных почестей; наиболее значительные были предложены Галлом Азинием — чтобы погребальное шествие проследовало под триумфальною аркой, и Луцием Аррунцием — чтобы впереди тела Августа несли заголовки законов, которые он издал, и наименования покоренных им племен и народов. К этому Мессала Валерий добавил, что надлежит ежегодно возобновлять присягу на верность Тиберию5.
Тогда впервые избирать должностных лиц стали сенаторы, а не собрания граждан на Марсовом поле, поскольку до этого кое-что делалось и по настоянию трибун, причем Тиберий взял на себя обязательство ограничиться выдвижением не более четырех кандидатов, которые, впрочем, не подлежали отводу и избрание которых было предрешено6.
Кроме того, Тиберием учреждается жреческая коллегия августалов, подобно тому как некогда Титом Татием была основана для поддержания священнодействий сабинян коллегия титиев. Вводятся новые религиозные празднества. Членами жреческой коллегии становились по жребию, причем избирались из наиболее видных граждан в количестве двадцати одного, не считая Тиберия, Друза, Клавдия и Германика7.
Одновременно с усилением земельной и денежной аристократии на всем пространстве римского мира происходил процесс разорения средних и низших прослоек массы сельского и городского плебса, служившего в рядах римских армий в эпоху второго триумвирата и составлявшего большую часть римских легионов и вспомогательных когорт при империи.
2.3 Сравнение принципатов Тиберия и Нерона
«Анналы» начинаются с Тиберия и кончаются Нероном, так что сравнение обоих принципатов напрашивалось само собой. По контрасту с эпохой Тиберия прогрессирующий аморализм власти при Нероне виден во всем: в вульгарной ссоре матери императора Агриппины с отпущенником Нарциссом, в том, как Сенека и Бурр потакают порокам юного принцепса, в наглости отпущенников. Вырастающий из этой атмосферы образ Нерона в корне отличается от образа Тиберия - злодея, но уж никак не шута и жулика. Контраст начальных стадий прослеживаемого автором развития с дальнейшими его стадиями постепенно формулируется все определеннее: «Тогда еще сохранялись следы умиравшей свободы»8; «...доблести знатных, которые в ту пору еще существовали»9.
В процессах об оскорблении величия выражается это общее движение: «Я не поленюсь рассказать о том, как это тягчайшее зло возникло, с каким искусством Тиберий дал ему неприметно пустить ростки, как затем оно было раздавлено, чтобы позже вспыхнуть снова и охватить решительно все»10. Оно так важно не потому, что Тацит возлагал большие надежды на сенатскую аристократию и скорбел о ней; о ее пассивности, алчности, сервилизме, трусости он говорит в «Анналах» многократно. Тема эта так важна и так мучительна для Тацита потому, что в распространении доносительства, в моральной деградации власти и ее жертв, в распаде былой родовой и общинной солидарности для него концентрируется и обретает человеческую конкретность весь процесс распада гражданской общины как духовного и ценностного организма11.
Тацит по своим политическим взглядам был сторонником аристократической республики. Его симпатии к этой форме правления не становились меньше от того, что он понимал историческую неизбежность наступления монархии. Тацит не хочет примириться с падением республики. В особенности ему ненавистна та деспотическая форма, в которой выступила монархия при преемниках Августа. Отсюда вытекает предвзятость историка в изображении правления императоров первых двух династий. Он не искажает фактов, — он только односторонне подбирает и группирует их. Произвол, кровавые насилия, утонченный разврат выдвигаются на первое место, тогда как положительная деятельность императоров искусно остается в тени. К этому присоединяется пафос моралиста, подвергающего суровому обличению порок, и талант первоклассного художника, ищущего драматические контрасты и коллизии12.
Глава 3. Способы решения конфликта
Важным элементом любого тиранического режима является ведение войн и подавление мятежей. Зачастую это делается для того, чтобы народ ощущал необходимость в сильном лидере. Тем самым, любой конфликт, особенно выходящий за пределы одного государства, всегда играет на руку тирану. Не является исключением и принципат, описанный в «Анналах».
Тацит показывает целый ряд конфликтов, внутрегосударственных и международных. На наш взгляд, важной характеристикой для анализа данного периода и отображения его в основном источнике, являются способы разрешения этих конфликтах. Мы остановимся на нескольких их них, поскольку зачастую способы урегулирования становятся идентичными.
Поскольку в это период войны имели наступательный характер, Тацит описывает любое нападение римлян на врагов как варварство. Он считает, что бессмысленные войны разрушительны не только для побежденных, но и для победителей. Зачастую он откровенно сочувствует тем, кто оказался на пути сначала Тиберия, а позже и Нерона.
Зачастую для изображения ужасов тиранического режима Тацит пользуется приемом противопоставления Императора Тиберия, сурового и беспощадного, и народного героя Германика, справедливого и смелого. Последний, в отличие от первого, всегда готов дать восставшим шанс одуматься, в то время, как основной способ Тиберия разрешить конфликт – показательно казнить организаторов восстания.
Рассмотрим конкретные примеры.
3.1 Бунт в германских легионах.
Для подавления восстания трибуны для начала решили составить письмо от имени принцепса. В нем говорилось, что отслужившие по двадцать лет подлежат увольнению, отслужившим по шестнадцать лет дается отставка с оставлением в рядах вексиллариев, причем они освобождаются от каких-либо обязанностей, кроме одной — отражать врага. То, что было завещано Августом и чего они домогались, выплачивается в двойном размере13.
Восставшие воины поняли, что эти уступки сделаны временно, и потребовали немедленного выполнения обещаний. Трибуны немедленно провели увольнение, а денежные выдачи отложили до возвращения в зимние лагери. Однако воины пятого и двадцать первого легиона отказывались покинуть лагерь, пока им тут же на месте не выдали денег, собранных из того, что приближенными Цезаря и им самим предназначалось для дорожных расходов. Первый и двадцатый легионы легат Цецина отвел в город. Их походный порядок был постыден на вид, поскольку денежные ящики, похищенные у полководца, они везли посреди значков и орлов. Отправившись к Верхнему войску, Германик тотчас же по прибытии привел к присяге на верность Тиберию второй, тринадцатый и шестнадцатый легионы; воины четырнадцатого легиона проявили некоторое колебание: им были выданы деньги и предоставлено увольнение, хоть они и не предъявляли никаких требований14.
Дальнейшие беспорядки на некоторое время были пресечены немедленной казнью двух воинов15.
Ветераны, последовавшие примеру легионеров, вскоре были отправлены в Рецию под предлогом защиты этой провинции от угрожавших ей свебов, но в действительности — чтобы удалить их из лагеря, все еще мрачного и зловещего. Затем Германик произвел смотр центурионам. Каждый вызванный императором называл свое имя, звание, место рождения, количество лет, проведенных на службе, подвиги в битвах и, у кого они были, боевые награды. Если трибуны, если легион подтверждали усердие и добросовестность этого центуриона, он сохранял свое звание; если, напротив, они изобличали его в жадности или жестокости, он тут же увольнялся в отставку16.
3.2 Возмущение пятого и двадцать первого легионов.
В целях подавления этого восстания Цезарь снаряжает легионы, флот, союзников, чтобы отправить их вниз по Рейну, решившись начать военные действия, если мятежники откажутся повиноваться17.
Снарядив войско и готовый обрушить возмездие на восставших, Германик все же решил предоставить им время одуматься и последовать недавнему примеру их сотоварищей. С этой целью он отправил письмо Цецине, извещая его, что выступает с крупными силами и что, если они до его прибытия не расправятся с главарями, он будет казнить их поголовно. Это письмо Цецина доверительно прочитал орлоносцам, значконосцам и другим наиболее благонадежным в лагере, добавив от себя увещание, чтобы они избавили их всех от бесчестья, а самих себя от неминуемой смерти; поскольку в мирное время учитываются смягчающие вину обстоятельства и заслуги, но, когда вспыхивает война, гибнут наравне и виновные, и безвинные. Испытав тех, кого они сочли подходящими, и выяснив, что большинство в легионах привержено долгу, они назначают по уговору с легатом время, когда им напасть с оружием в руках на самых непримиримых и закоренелых мятежников. И вот по условленному знаку они вбегают в палатки и, набросившись на ничего не подозревающих, принимаются их убивать, причем никто, за исключением посвященных, не понимает, ни откуда началась эта резня, ни чем она должна кончиться18.
Причем Тиберий в этом случае был подвержен нападкам со стороны римского населения за то, что лично не принял участия в урегулировании мятежа, а направил двух своих сыновей, которые еще не обладали достаточными знаниями для мирного решения конфликта. Вина же за кровавую расправу легла на плечи его сыновей.