Чернобаев Виктор Григорьевич

Содержание
1.Краткая биография
2.Научная деятельность в области польской литературы
3.«Польская литература в издании "Bibljoteki Narodowej"»
4.Заключение
5.Список использованных источников

Чернобаев Виктор Григорьевич

«Политические пародии в старой польской литературе и на Западе» представляет собой обзор политической сатиры, при этом для пародий нередко использовались тексты католических молитв.
Работа же «Польская литература в издании "Bibljoteki Narodowej"» ниже будет рассматриваться подробнее.
3.«Польская литература в издании "Bibljoteki Narodowej"»
Чернобая отмечает, что энергичная издательская деятельность, которую развило «Краковское Издательское Товарищество» (Krakowska Spolka Wydawnicza), заслу­живает со многих точек зрения большого внимания. Серия монографии под общим - заглавием «Z Historjii Literatury» представляет собою, несомненно крупное и цен­ное предприятие, затеянное этим издательством. Еще более выдается издаваемая им серия произведений различных авторов (либо выдержек из этих произведений, сгруппированных по тем или иным признакам: одна и та же форма, одна и та же эпоха и т. п.); эта серия распадается на два отдела: польский и иностранный. Она-то и носит название «Национальной Библиотеки» (Bibljoteka Narodowa). Несмотря на то, что в этой серии уже вышло около 180 томов,8 завоевавших ей прочную известность далеко за пределами Польши (французская, итальянская и английская печать помещала о ней сочувственные отзывы), в России лишь отдель­ные лица изредка и притом случайно пользуются этими книгами; более же широким кругам самое даже существование (Bibljoteki Narodowej) остается по большей части неизвестным.3 Вот почему необходимо, чтобы и в русской литературе было отмечено то значение, которое имеют эти издания, как для изучения специально польской литературы, так и для славяноведения вообще.
Ряд авторов, издаваемых Bibl. Nar., напр., С. Твардовский, В. Потоцкий, Пассек, Барские Конфедераты, Словацкий, Г. Ржевусский, В. Залесский — касаются так или иначе России и Украины. Их язык, их отношение к тем или иным историческим событиям или лицам нуждается поэтому и в комментировании не только полониста, но и слависта вообще, иногда даже преимущественно руссиста. Понятно поэтому, что и русские ученые, в особенности занимающиеся XVII—XVIII вв., найдут здесь не мало для себя интересного. Кроме того, во второй (иностранный) отдел данной серии вошла и русская литература, хотя, на ряду с литературами английской и французской, она пока смогла здесь занять лишь более чем скромное место: издан лишь «Евге­ний Онегин» в польском стихотворном переводе Л. Бельмонта со вступительной статьей В. Ледницкого (Nr. 35) и «Слово о полку Игореве» (Nr. 50) в стихотвор­ном модернизированном переводе Ю. Тувима со вступительной статьей А. Брюк-нера. В проекте имеется еще издание «Капитанской Дочки». Объяснений тому, что русская литература представлена здесь так слабо, следует искать, по мнению автора не в субъективных настроениях издателей, а в том, что ее воздействие на польскую, как и вообще выход на арену европейской известности, происходит поздно — при­том как раз в ту эпоху (вторая половина XIX в.), которая ближайшим образом не-включена в издательские планы Bibl. Nar.
Попытки издания серии польских писателей делались и раньше, хотя первона­чально они не могли, разумеется, преследовать научных целей. Уже в XVIII в. известный польский библиограф Иос. Андр. Залусский издал первую такую «Библио­теку» под заглавием: «Zebranie rytmow, przez wierszopisow zyjacych lub naszego wieku zeszlych pisanych» (1752); но в этом сборнике, представляющем ныне боль­шую редкость, кроме самого Залусского, были представлены лишь два автора: Ел. Дружбацкая и Иос. Еп. Минасович; в XIX в. таких попыток было, конечно, гораздо больше,, но большинство их лишено также научного значения. Такова поиу-лярная в свое время, издававшаяся Ян. Н. Бобровичем, «Bibljoteka kieszonkowa klasi-kow polskich» (40 томов). Как видно из предисловия издателя к I тому этого издания, вышедшему в Лейпциге в 1834 г., он обращал главное внимание на формат книги, оставляя совершенно в стороне вопрос о критическом пересмотре текста. Больший гораздо критицизм проглядывает в серии, редактором которой был К. Вуйцицкий (Bibljoteka starozytna pisarzy polskich, первый том ее вышел в Варшаве в 1843 г.); здесь в предисловии к Ш тому издатель считает необходимым указать: «Wziejismy za zasad§ wierny przedruk z dziel starodawnej literatury naszej lub z rkopismow» Но, состояние тогдашней науки не позволило ему дать настоящие комментарии, а собственные интересы увлекали его тогда больше в область истории. Заслуги изда­вавшейся поочередно в Саноке, Перемышле и Кракове «Bibljoteki Polskiej» Туровского достаточно известны, но и здесь многие тексты были иска­жены, об углубленных примечаниях или солидных вступлениях не было и речи. С 1889 г. Польская Академия Наук начала издание «Bibljoteki pisarzow polskich», продолжающееся и в наши дни и имеющее первостепенное значение для специалистов; здесь дается действительно критически проверенный текст, но хронологические рамки, издания очень ограничены: оно имеет в виду редкие польские и латинские произ­ведения, преимущественно XVI в.
Такой же характер носила «Bibljoteka zapomnia-nych poetow i prozaikow polskich», редактором которой был Вержбовский. «Bibljo­teka najcelniejszych atworow literatury europejskiej» преследовала более широки»
Причины успеха «Библиотеки Народовой» Чернобай объясняет следующим:
научная мысль развилась и окрепла,
круг интеллигентных читателей расширился;
но главное – «первостепенное значение тут имеет энер­гичное и талантливое руководство редактора издания Станислава Кота». Как отмечает Чернобай, «вышедшие под его специальной редакцией «Powrot posla» Немцевича и «Kazania sejmowe» Скарги отличаются особенной обстоятельностью комментариев, а вступительная статья к «Сеймовым Проповедям» разрослась в целую монографию, совершенно меняющую прежний взгляд на это про­изведение. В качестве редактора всей серии Ст. Кот внимательно пересматривает все представляемые рукописи и иногда, с согласия авторов, поправляет даже их. Таким образом, данное издание выгодно отличается от предшествующих единством линии, проводимой его умелым руководителем. Коту удалось при этом привлечь к сотрудничеству лучшие научные силы».
По описанию Чернобая, общая схема издания такова: сначала помещается вступительная статья, в которой обыкновенно выясняется генезис произведения (или группы произведе­ний), даются иногда необходимые биографические сведения, объясняется отношение данной веши к другим вещам того же автора и к сходным произведениям других авторов, наконец, производится разбор языка, стиля и композиции данного произве­дения; социологический метод применяется там, где это вызывается прямой необхо­димостью, например, при разборе произведений, в основе которых лежит какое-нибудь крупное историческое событие (самый впечатливший автора пример - Барская Конфедерация). Что ка­сается эстетической оценки, то она, если и не устранена совсем, то сознательно отодвинута на задний план. После такого вступления, размеры которого точно не определены и допускают различную скалу колебаний, следуют библиографические указания, касающиеся как самого текста (его истории), так и литературы о нем. После этого дается самый текст с подстрочными примечаниями к нему; рецензенты уже отмечали, что такая техника размещения примечаний скорее способна приохо­тить к ним читателя, чем печатание их в конце книги; однако самый этот способ применялся и раньше в подобном типе издания. Самые примечания носат филологический, отчасти историче­ский и этнографический характер; рамки их также точно не определены и зависят иногда от субъективных взглядов комментатора, но во всяком случае они значи­тельно превосходят и по своему объему и по значению все, что сделано до сих пор в подобном типе издания. Что касается правописания, то оно, для облегчения понимания читателя, подвергается модернизации. Несмотря на большое стремление продвинуть издание в широкие круги (формат его, дешевизна), редактор очень заботился об его научности, прежде всего о том, чтобы издание текста вполне отвечало современным научным требованиям.
К числу достоинств издательской деятельности «Библиотеки Народовой» Чернобаев относит такой факт, что иногда издателями руководило стремление переиздать старый текст просто потому, что им мало ранее занимались, но в других случаях предприни­малась целая специальная работа по переизданию текста, приводившая к новым и весьма ценным выводам. К последней категории случаев следует отнести томы, посвященные Барской Конфедерации и поэтическому творчеству Барских Конфеде­ратов (стихи, написанные в их защиту и против них); две трети книги о Барской Конфедерации, вышедшей в обработке Вл. Конопчинского, составляют доселе неиз­данные тексты, во многих случаях касающиеся России.
Недостатками издательской деятельности «Библиотеки Народовой», по мнению Чернобаева следует считать, что в объяснениях к тексту автор не всегда соблюдает должную объективность; стоит отметить с этой точки зрения его опреде­ление гайдамаков, которых он называет «разбойничьей бандой, создававшейся из запорожских казаков во времена Августа III». Между тем с понятием гайдамака соединялось не только представление о разбое, но и о протесте против данного общественно-политического строя. При односторонности такого исторического опреде­ления данного слова, совершенно отсутствует его филологическое объяснение, на что читатель имел полное право рассчитывать, согласно общему плану издания. Столь же односторонним следует признать определение причин Уманской резни.2 В других случаях можно здесь также указать на недостаточность или неточность приводимых филологических объяснений, напр. Knczma czapka futrzana8—без объяснения про­исхождения этого слова,4 или Kabalista-wrdzbiarz, также без всяких дальнейших пояснений, которых читатель в праве здесь ожидать; но все это не уменьшает цен­ности публикуемых материалов.
Чернобаев отмечает, что третья часть «Dziadow» Мицкевича переиздана здесь впервые (под редакцией Иос. Калленбаха) на основе рукописей, которые не могли быть приняты во внимание прежними издателями. Видное место среди изда­ний занимает также «Бенёвский» Словацкого в обработке Юл. Клейнера; в этом случае редактор встретился с совершенно особенными трудностями: необхо­димо было составить нечто цельное из дошедших до нас отдельных частей; не огра­ничиваясь этим, Юл. Клейнер попытался выделить предполагаемые фрагменты «Белёвского» из других произведений Словацкого и найти для них подходящее место в общей структуре поэмы. Если эта широкая задача далеко уводит его за пределы собственного филологического метода, а иногда увлекает на скользкий путь гипотез, то все же мы здесь впервые имеем дело с реконструированным цельным «Бенёв-ским». . . Значительное привлечение рукописного материала можно видеть и в Пане Тадеуше», изданном под редакцией Ст. Пигоня — здесь приведены новые варианты на основе впервые до конца изученного автографа. Если даваемые комментарии не всегда убедительны, то обстоятельно написанное вступление разрослось в целую монографию, рисующую в особенности с новой стороны идейную основу поэчы. Столь же удачным следует признать издание «Piesai Janusza» В. Поля под редакцией Калленбаха, где в первый раз были приняты во внимание осо­бенности рукописи.
Как указывает автор, при подборе различных групп произведений (либо выдержек из них) редак­торская работа должна была направиться преимущественно уже не в сторону сли­чения с рукописями, а в сторону более удачной группировки подбираемых вещей; научное значение этих томов, разумеется, гораздо меньшее, хотя здесь многое зави­сит от автора, из произведений которого производится такой отбор. Поэты, как Уейский, Ленартович, сравнительно мало теряют от этого; иные результаты полу­чаются в отношении таких писателей, как Рей, «произведения которого нам часто хотелось бы иметь полностью».
Также существенный недостаток, по мнению Чернобаева – это то, что в издании связь с другими славянскими языками, в частности, с русским, отмечается слабо, даже в тех случаях, когда соответствующая зависимость от них могла бы не вызы­вать сомнений. Вот приводимые им примеры: «Глухо лишь объяснено часто встречающееся у Потоцкого слово bo-stem— заимствованием из чешского (ib., str. 8, 4 2, 295 sq.). Отсутствуют также достаточные объяснения слова Dzie_gi, в которых современный поляк безусловно нуждается — в Варшавском словаре этого слова нет. Следовало бы основательнее комментировать такие слова, как Zuby (ib., str. 253) или Holoble (ib., str. 332). Варшавский словарь делает в этом случае сопоставления с белорусским и украин­ским».
Из более мелких недостатков следует отметить отсутствие должного единства во взгляде на составление прилагаемой библиографии: тогда как большинство сотруд­ников считает необходимым указать основные пособия, в отдельных случаях (напр., «Pamietniki» Paska) такие указания совершенно отсутствуют. Иногда они бывают явно недостаточны (напр., «Слово о полку Игореве»); наконец, в отдельных слу­чаях составители ограничиваются простыми ссылками на соответствующие отделы трудов Р. Пилята и Г. Корбута. Это очень нежелательно ввиду трудной доступ­ности теперь данных трудов. Иногда же такие ссылки не удовлетворительны и по существу.