Языковые маркеры нарушения коммуникации ( на примере пьес Ф.К. Крёца)

Содержание
Введение
Глава I. Теория коммуникации как современная научная парадигма: основные термины и понятия
Понятие коммуникации и коммуникативной ситуации
Основные понятия и термины коммуникативной лингвистики
Виды и типы коммуникации
Функции коммуникации и коммуникативного акта
Речевые акты
Сбои в процессе коммуникации
Глава II. Использование маркеров нарушения коммуникации в пьесах Ф. Крёца
Лексико-семантические маркеры
Лексические маркеры
Грамматические маркеры
Дискурсивные маркеры
Невербальные маркеры
Заключение
Список литературы

Языковые маркеры нарушения коммуникации ( на примере пьес Ф.К. Крёца)

К функциям речи - 1) магическую (табу эвфемизмы); 2) диакритическую (компрессия речи в телеграммах); 3) эстетическую (поэтическую); 4) биологическую функцию (для коммуникации животных) и др.8
Г. В. Колшанский считал, что существует только одна функция языка - коммуникативная и одна функция коммуникации – информативная.
Большинство же исследователей выделяют либо две, либо три функции языка и коммуникации, которые пересекаются друг с другом. Это познавательная (когнитивная) или информативная функции: формирование идей, понятий, мыслей и сообщение их другим коммуникантам. Вторая функция, которая обычно выделялась, - оценочная: выражение личных оценок и отношений. Третья - аффективная: передача эмоций и чувств. Роджер Т. Белл: известный американский автор работ по социолингвистике, соотносит с этими функциями языка три сферы гуманитарных наук: лингвистика и философия (когнитивная функция), социология и социальная психология (оценочная функция), психология и литературоведение (аффективная функция).
Приведенные классификации имеют ряд недостатков, связанных как с заниженным количеством рассматриваемых функций, так и с описанием чрезмерно большого их количества. При этом такие важные функции, как фатическая, многими оказываются забытыми. Термин фатическая функция был введен Б. Малиновским для обозначения контактно-ритуальных речевых формул. Далее ее исследованием занимались Э. Сепир, Э. Бенвенист, Р.Якобсон. Фатическая - это контактоустанавливающая функция, которая направлена на постулат сотрудничества, когда говорящий следует обычной народной мудрости - говорить то, чего ожидает слушатель и говорить так, как хотелось бы ему услышать. Роль фатики в жизни общества не просто велика, а уникальна, так как фатическая функция - это коммуникация в наиболее чистом виде. Т.Г. Винокур пишет: «Очевидно, именно фатическая речь выражает человека как языковую личность, хотя и в неофициальном, но творческом ракурсе, имеющим аксиологическую ценность»9.
Кроме того, недостаточно исследована роль адресата, не учитываются фоновые знания и общественный характер коммуникации, рассматриваются вместе и групповая, и массовая коммуникация, которые требуют отдельного анализа, ибо они слишком специфичны. Не всегда учитывается «фактор адресата», чаще модели, построенные названными авторами, носят однонаправленный характер (от отправителя к получателю), хотя в реальности каждый коммуникант участвует в процессе коммуникации поочередно меняясь ролями (отправителя и получателя сообщения). Отсюда следует, что решение проблемы функции коммуникации (как и функций языка) еще ждет своего исследователя.
Речевые акты
Идеей, на которой выросла теория речевых актов была следующая: минимальной единицей коммуникации является не предложение, а действие - совершение определенных актов (приказ, констатация, объяснение, извинение, поздравление и т.д.).
Основоположниками данной теории считаются, Дж. Р. Серль, З. Вендлер, но первый камень в ее фундамент заложил оксфордский ученый Дж. Остин. Его теория речевых актов была разработана в 60-е гг. ХХ в., но еще ранее он выпустил книгу «Слово как действие»10, где впервые обратил внимание на особые глаголы, которые в позиции 1-го лица единственного числа сами по себе есть действие, и назвал их перформативными глаголами: клянусь, прошу, нарекаю, верю, умоляю, сомневаюсь, подчеркиваю, расцениваю, прощаю, рекомендую, намереваюсь, отрицаю и др. Сейчас они сравнительно неплохо изучены во многих европейских грамматиках, в том числе и русской. Дж. Остин описал также случаи использования речи, когда само высказывание является действием: я объявляю вам выговор; приказываю уехать; клянусь все выполнить и т. д. Он назвал такие речевые акты перформативными. Это открытие позволило сделать следующие утверждения: язык не только описывает реальность, но и сам способен создавать реальность и являться ее частью. Это соответствует позднейшим представлениям о виртуальных реальностях11, согласно которым реальный мир - это лишь один из возможных миров, а сама реальность - одна из возможных реальностей.
В теории речевых актов Дж. Остин утверждал, что в классическом, традиционном изучении предложения типа Снег белый мало смысла, ибо его следует рассматривать в ситуации как совершение некоторого действия - запрета, обещания, просьбы и т.д.
Речевые акты бывают информативные, которые передают информацию, и неинформативные, которые служат, например, для установления контакта - этикетные высказывания, вопросы о погоде, о здоровье и под. Они могут быть прямыми И косвенными (Вы не дадите мне эту книгу до завтра? - косвенным способом выражается просьба).
Классификация речевых актов опирается на заложенные в них коммуникативные намерения (интенции) говорящего. Наиболее известная классификация речевых актов принадлежит Дж.Серлю, она опирается на так называемые иллокутивные функции и силы. Он различает:
1) констативы (репрезентативы - в другой терминологии) - это речевые акты, в которых сообщается о положении дел: Университет закрывается;
2) комиссивы, в которых говорящий берет на себя обешание: Я подарю вам счастье;
3) директивы - речевые акты, побуждающие к действию: Закройте дверь!;
4) экспрессивы - речевые акты, с помощью которых говорящий выражает благодарность, извинение, соболезнование, поздравление и т.д.: Извините за причиненное беспокойство;
5) декларативы - когда говорящий обладает определенным социальным статусом и поэтому способен изменить статус какого-либо лица (объявления о назначении на должность, начале или окончании какого-либо мероприятия и т.д.): Я обьявляю вас мужем и женой;
6) интеррогативы - акты-запросы информации: К какой языковой семье принадлежит киргизский язык?
Итак, речевой акт включает в себя иллокутивную функцию (неречевую, т.е. то, что кроется в речи, за речью), мотив, цель, тактику воздействия на адресата, перлокутивный эффект, пропозицию, манеру речи и поведения, способ сообщения, эмоциональное состояние участников и т.д.
Сейчас уже стало понятно, что единую непротиворечивую классификацию речевых актов создать трудно, ибо, во-первых, они слишком разнообразны, а во-вторых, разноструктурны (они могут состоять как из целого текста, например, проповедь, так и из одного слова - Ох!).
Внимание к теории речевых актов заставило исследователей обратиться и к другим проблемам, связанным с говорящим, слушающим и их взаимодействием. Так, по отношению к говорящему (субъекту речи) это проблемы явных или скрытых целей высказывания, иллюкутивных сил; проблема речевых тактик и речевого поведения; правила разговора, подчиненные принципам сотрудничества; пресуппозиции и т.д. Рассмотрим подробнее последнюю проблему.
Чтобы коммуникация была успешной, нужно наличие общего фонда знаний у коммуникантов. Отечественные психолингвисты говорили об определенной общности социального опыта (Е. Ф. Тарасов). В теории речевых актов - это пресуппозиции.
Совокупность знаний и представлений, которой обладает человек как самостоятельная личность и член социума, называется пресуппозицией. Пресуппозиция в широком смысле слова - это тот фонд знаний, которым обладает любой говорящий на данном языке. Но термин «пресуппозиция» может употребляться и в более узком смысле - общий фонд знаний коммуникантов, зона пересечения их индивидуальных когнитивных пространств.
Следовательно, для общения необходима общность знаковых средств (язык как совокупность лексики и грамматических правил) и определенная общность социального опыта, именно эта общность никогда не бывает полной. К ней относится знание правил этикета, истории, культуры и литературы того народа, на языке которого говоришь, а также другие типы знания.
Широкую известность в европейской лингвистике получила теория коммуникативного поведения, предложенная П. Грайсом, который сформулировал общий принцип кооперации при общении. Согласно данному принципу, вклад каждого коммуниканта в общение должен точно соответствовать цели общения. При этом коммуниканту следует руководствоваться уточняющими принципами, которые П. Грайс назвал максимами: количество, качество, содержание и манера речи должны быть такими, чтобы не обмануть ожидания слушающего. Например, максима количества предписывает людям говорить не больше и не меньше того, что от них ожидается; максима релевантности предписывает говорить только о том, что важно для цели в общении. Здесь задействована коммуникативная компетенция как знание того, что именно в данной ситуации релевантно, а что избыточно или неэтично. Максима качества требует, чтобы говорящий не сказал того, что считает ложным, не говорил того, для чего нет убедительных доводов. Максима ясности требует, чтобы говорящий выражался однозначно и ясно и т.д. Эти максимы считаются нормами поведения в обществе, а принцип кооперации универсален для всех культур.
Таким образом, теория коммуникативного (речевого) поведения позволяет заключить, что всякий речевой поступок включен в такую последовательность, при которой предполагается и обмен действиями между говорящим и слушающим.
Сейчас в речевой организации человека можно выделить пять аспектов: 1) языковая способность - предпосылки для овладения языком (присущая человеку возможность научиться говорить, которая включает в себя психические и соматические особенности человека); 2) коммуникативная потребность, т. е. направленность на коммуникацию; 3) коммуникативная компетенция - умение осуществлять разные виды общения; компетенцией человек овладевает, а способность - врожденный феномен; 4) языковое сознание - абстрактный феномен, включающий чувства, волю, мышление, память в их неразрывном единстве; 5) речевое поведение - система поступков, раскрывающих человека.
В русской лингвистической традиции (Л.В. Щерба, Л.Р. Зиндер, Н.Д.Андреев, В.Б. Касевич) несколько иное понимание сказанного. Прежде всего, различаются речь и речевая деятельность. Речь - это совокупность высказываний, текстов, а речевая деятельность - это обмен речевыми актами. Термин «речевой акт» употребляется, когда хотят подчеркнуть динамическую, процессуальную сторону явления. Если не имеется в виду процесс, чаще пользуются термином «высказывание».
Речевой акт - это единство, с одной стороны, акта производства высказывания и его передачи в устной или письменной форме и, с другой стороны, акта восприятия и пони мания этого высказывания.
Особое внимание в русской грамматике уделяется глаголам речи, которые представлены целым рядом вариантов и модификаций: 1) обозначающие манеру говорения: выкрикивать, ворковать, шептать; 2) способ протекания коммуникации: спорить, дискутировать, соглашаться, объяснять, требовать и др.; 3) с оценкой речи со стороны говорящего: похваляться, шутить, льстить, извиняться; 4) с эффектом воздействия на слушателя: убеждать, просить, приказывать и др.
Развивая концепцию речевого акта, Л. П. Семененко исследует монологическую речь. Он утверждает, что монолог - это не одна из форм диалога, а особый тип общения. Если это так, то нужна новая модель общения. Автор исследует монологические характеристики речевого акта12. Он предлагает новое понимание принципа кооперации: на каждой стадии общения коммуникативный вклад участника общения должен соответствовать общепринятым целям общения и его общему направлению. При таком понимании принцип кооперации в понимании П. Грайса – это лишь частный диалогический принцип. При монологическом общении один из участников коммуникации полностью владеет коммуникативной инициативой, другой - коммуникативно несвободен, он зависит от коммуникативной инициативы партнера. Только директивы и декларации, по мнению Л.П. Семененко, пригодны к анализу монолога.
Коммуникативно-прагматические характеристики тесно связаны с манипуляциями, как видом воздействия на слушателя (читателя). Здесь «работают» два сценария поведения: на поверхностном уровне говорится одно, а в подтексте принимается во внимание другое, например, собственные корыстные интересы. Сюда можно отнести политические и рекламные манипуляции, ложь, подхалимаж, лесть, иронию, игру, шутки и т.д. Манипуляции это различного рода уловки в дискурсе, имеющие целью обмануть слушателя, это способ намеренного воздействия на адресата.
Таким образом, правила, регулирующие речевое поведение людей, верны для всякого рационального поведения вообще, а перечень максим поведения, предложенный П. Грайсом, может быть продолжен, но для эффективной коммуникации нужно знать и многое другое.
Сбои в процессе коммуникации
Модели коммуникации, предложенные различными исследователями, на практике, как правило, претерпевают ряд изменений, ведь если бы каждый речевой акт строился по модели, к примеру, Р.О. Якобсона, то в мире давно бы не существовало разногласий, непонимания и вызванных ими бед. Итак, модели только на бумаге или в сознании людей остаются моделями, в реальной коммуникации дела обстоят иначе.
Коммуникация не может быть идеальной, постоянно присутствуют некие «деструктивные факторы», стремящиеся свести коммуникацию к нулю, разрушить диалог двух собеседников. Эти факторы очень разнородны по своему происхождению, однако в целом, мы можем разделить их на две группы на основе отношения к языку как главному средству передачи информации на экстралингвистические (особенности ситуации в широком понимании) и собственно лингвистические (или интралингвистические).
Если для говорящих язык является родным или если они говорят на одном и том же языке или диалекте, то собственно лингвистические факторы в этой ситуации сводятся к минимуму. Чтобы произошел сбой в общении говорящий должен допустить ошибку, которая станет коммуникативно значимой и будет способна нарушить нормальную атмосферу общения. Чаще всего при общении грамотных русскоговорящих людей разногласия вызывают орфоэпические и грамматические нормы (ср. пресловутое звОнит – звонИт, кофе мужского или теперь среднего рода).
При общении носителей разных языков ошибки, связанные именно с языком как кодом способны повлиять на нормальный ход коммуникации и нарушить его. Иногда бывает просто невозможно понять иностранца, поскольку он может исковеркать слово до неузнаваемости, либо употребить не тот падеж.
Что касается нарушений коммуникации в экстралингвистической сфере, то здесь возможностей куда больше. Могут возникнуть помехи по каналу связи (слишком шумно вокруг, какие-то физические ограничения у собеседников и т.д.), недостаточность контекста для одного из собеседников и т.д.
Нарушения коммуникации могут возникнуть на любом этапе коммуникативного акта: от речевой интенции – до интерпретации слов собеседника. Так, говорящий может оформить высказывание не теми речевыми средствами, в результате чего между собеседниками может возникнуть непонимание и даже конфликт: «Как вы со мной разговариваете?»; «Что вы себе позволяете?»
Данные фразы, приведенные в качестве примера, являются языковыми (а точнее – речевыми) маркерами нарушения коммуникации. Именно они эксплицируют произошедшее речевое событие, после которого говорящие вынуждены скорректировать свое речевое поведение, чтобы продолжить общение, либо в случае конфликтной коммуникации – вовсе прекратить общение.
Итак, нарушение коммуникации – это сбой в процессе общения, вызванный определенными языковыми и внеязыковыми факторами.
Языковые маркеры нарушения коммуникации – это вербальные (а иногда и невербальные средства) экспликации нарушения коммуникации в процессе общения.
Для того чтобы разобрать типы языковых маркеров нарушения коммуникации, перейдем к практическому анализу собранного нами речевого материала.
Глава II. Использование маркеров нарушения коммуникации в пьесах Ф. Крёца
Язык – это сложная знаковая система, характеризующаяся рядом свойств, которые потенцируют неоднозначную интерпретацию смыслов, передаваемых этими знаками. Их исследование связано с необходимостью описания, с одной стороны, субстанциональной природы языковых единиц разных уровней, а с другой, — их функциональных особенностей с целью выявления: а) актуализируемых в речевом акте смыслов; б) характера воздействия используемых языковых единиц на коммуникантов и речевую ситуацию; в) степени конфликтности единиц языка, т. е. их способности стать побудительным механизмом порождения речевого конфликта или коммуникативной неудачи.
Свойства эти «живут» внутри языка и носят потенциальный характер, поскольку требуются особые условия для их проявления, специальные механизмы, приводящие их в действие. Эти условия речевые: только в соотнесении с актом речи «виртуальный языковой знак» актуализирует свое значение и, следовательно, обнаруживает свои противоречивые свойства, имеющие конфликтогенный характер. Остановимся на основных единицах языка: лексических, семантических и грамматических, и рассмотрим их конфликтные свойства, проявляющиеся в тексте, – сигналы (маркеры) речевого конфликта.
Лексико-семантические маркеры
Лексико-семантическая система языка в наибольшей степени уязвима для неоднозначных интерпретаций. Более всего неоднозначным толкованиям подвергаются многозначные слова и омонимы, употребление которых вне достаточно развернутого контекста не является информативным для адресата. Семантика словесного знака актуализируется только в составе высказывания. При отсутствии соотнесения с актом речи происходит нарушение системного контекста знака или специфическое отражение его в сознании индивида.
HEINZ Wenn der Kadett nicht so ein Massnauto waer, waer er richtig.
ANNI Das is doch gleich, wo er uns ghoert.
Такое нецелесообразное употребление нерасчлененного словесного знака традиционно квалифицируется как не устраненная контекстом многозначность [В.Г. Гак, С.Д. Кацнельсон, Н.Г. Комлев, М.В. Никитин, Л.А. Новиков, А.И. Смирницкий, А.А. Уфимцева, Д.Н. Шмелев и др.], что может стать помехой в общении и поводом для речевого конфликта, коммуникативной неудачи или недоразумения.
Причина такого явления кроется не столько в особенности словесного знака как абстрактно-лингвистической единицы, сколько в особенностях его индивидуального, личностного присвоения в момент речи. Ассоциативный потенциал слова предопределяет гибкость и вариативность его функционирования. А поскольку ассоциативные признаки стоят на периферии содержательной структуры слова и являются зависимыми от контекста семантическими компонентами, они не всегда легко узнаются в речевом общении, за счет чего и создаются условия для возникновения ситуаций риска.
Нередко отсутствие взаимопонимания происходит в результате использования в речи омонимов, если в акте речи они представлены как нерасчлененные языковые знаки, вне необходимого контекста. Несовпадение значений слов-омонимов в сознании коммуникантов и недоразумения, возникающие в диалогах, объясняются тем, что для каждого из собеседников на момент речи значение одного из омонимов более актуально, чем другого.
Несовпадение лексико-семантических фондов автора и адресата, несоответствие авторского замысла и его восприятия адресатом вызывает различного рода коммуникативные недоразумения, сбои, неудачи. Маркером конфликта в коммуникативном акте в таких случаях нередко становится присутствие в высказывании полисемичных или омонимичных слов. Однако серьезных осложнений в общении обычно не происходит, если противоречие, заложенное в языке, не поддерживается прагматическими условиями общения. Противоречия в языке сами по себе служат провокационным условием развития конфликта, но он произойдет лишь в том случае, если участники коммуникации воспримут эти противоречия как повод-причину для выяснения отношений и проявят соответствующие (конфликтные) личностные и речедеятельностные качества.
Лексические маркеры