Права человека в средние века.

Содержание


Введение
Глава 1. Общие понятия о развитии права в Средние века: субъекты частного права в средневековой Руси. Правоспособность как показатель роли человека в обществе
1.1. Процесс становления права в средневековой Руси
1.2. «Русская правда» как источник знаний о правах различных категорий населения в средневековой Руси
Глава 2. Развитие частного права в Средние века в Европе
2.1. Первые правовые западноевропейские средневековые школы
2.2. Великая хартия вольностей как значимый этап в развитии прав человека в Англии
2.3. Изменения взглядов на права человека в эпоху Возрождения
Заключение
Список литературы

Права человека в средние века.

Бояре в «Русской Правде» предстают привилегированной группой. По меркам того времени, то, что они могут оставлять наследство не только сыновьям, но и дочерям, свидетельствует о высоком их  положении (ст. 86 ПП)15.
Дружинникам в источнике также уделено много внимания. Дружина тогда представляла собой вольное военное товарищество (как у франков, норманнов, англосаксов). «Русская Правда» охраняет честь и достоинство дружинника, стоит на защите его прав (ст. 1, 9, 16, 28 КП; ст. 1, 23, 25, 32 ПП).
Огнищане являлись представителями аппарата феодальной вотчины, соответственно, их права также защищались законодательством.
Тиуны, равно как и огнищане, являлись представителями аппарата управления вотчиной. Источник выделяет тиунов огнищных, плата за убийство которых составляла 80 гривен и сельских, плата за жизнь которых составляла лишь 12 гривен. По-видимому, сельские тиуны набирались из зависимых слоев населения. В свидетели тиун привлекается только в крайних случаях (ст. 59 ПП). Кроме того, как мы видим, тиунство без предварительного договора с господином обращает в холопство (ст. 104 ПП)16.
Закупы представляли собой должников, работающих на земле господина. Их правовое положение было несколько ущемлено тем, что свидетельствовать закупы имели право только в крайнем случае в малых тяжбах (ст. 59 ПП). Кроме того, из источника видно, что признавалась личность закупа, поскольку они могли защищать себя от обид судом17.
Людин являлся простым жителем Киевской Руси, горожанином или крестьянином-простолюдином. Это свободный человек, собственник, имущество которого охраняется законодательством18.
Глава 2. Развитие частного права в Средние века в Европе
2.1. Первые правовые западноевропейские средневековые школы
С точки зрения исторического прогресса идей свободы и прав человека следует отметить, что в средние века поляризация правосубъектности свободного и бесправия раба заменяется более разветвленной и детализированной структурой права и правового общения в соответствии с сословно-иерархическим принципом строения и функционирования феодального строя в целом. В согласии с непосредственно политическим и правовым значением сословного деления права человека стали определяться его сословной принадлежностью. Различные социальные статусы обусловливали разные уровни (круги) прав-привилегий людей в общей пирамиде феодальной системы права-привилегии. Принцип правового равенства (и, следовательно, право как таковое) стал распространяться на более широкий (чем ранее) круг людей и отношений, правда, в их сословной дифференциации и ограниченности. Права человека на этой исторической ступени остаются различными по содержанию и объему правами-привилегиями членов разных сословий, сословными правами человека (правами сословного человека)19.
Важно заметить, что в средневековой правовой системе большую роль играло каноническое право. Интересно проследить, каким образом канонисты разрабатывали вопросы частных прав человека.
Философской основой для разработки канонистами вопросов частного права служили труды наиболее известных католических богословов, в частности, Аврелия Августина и Фомы Аквинского. Августин, как отмечает В.Г. Графский, разделял представления античных мыслителей (Платона, Цицерона) о правовом принципе воздаяния каждому ему принадлежащего, однако источником данного принципа считал Бога; вместе с тем Августин оправдывал неравенство в частноправовых (в первую очередь — семейных) отношениях20.
В отношении важнейшего института частного права - собственности, Августин, как отмечает О.В. Мартышин, высказывал взгляды, близкие к платоновским, полагая, что всё сверх необходимого должно принадлежать всем, и не признавая абсолютного права на частную собственность (как человеческое установление), разработанного в совершенстве римскими юристами; между тем Августин полагал, что некоторые виды собственности, которым владеть могут только благодетельные люди, могут быть учреждены Богом, — здесь подразумевается церковное имущество, подлежащее использованию в целях обеспечения общего блага21. Кстати, это вполне согласовалось с представлениями ранних христиан.
Фома Аквинский по многим положениям был согласен с Августином, в частности, он утверждал, что всякая собственность, даже с юридической точки зрения будучи частной, так или иначе должна служить общему благу. Как полагал О.Э. Лейст, Аквинский толкует «обозначенные Платоном и обстоятельно прокомментированные Аристотелем понятия «уравнивающей» (арифметической) и «распределяющей» (геометрической) справедливости … в духе Священного Писания, утверждая, что в основе распределяющей справедливости лежит веление Христа «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22, 21; Мк 12, 17; Лк 20, 25)22. На примере отношения к частно-публичному дуализму в праве И.И. Царьков проводит сравнительный анализ античных и средневековых правовых концепций. В отличие от античного правопонимания, которое определяло двойственный характер человеческого бытия и размещало индивида в публичный и частный правопорядки, различавшиеся, в свою очередь, по степени участия индивида в «общем для всех деле» (при этом публичный и частный правопорядки исчерпывали возможности человека; цивилизованный грек отличался от варвара именно тем, что в отличие от последнего жил в полисе и осознавал различия между публичной и частной сферами), средневековая политико-правовая мысль публичную и частную сферы стала именовать одним термином — человеческое право («град земной»), а человеческий правопорядок не принимался как самодостаточный. Согласно представлениям христианских мыслителей природа человека не только физическая, но и сверхфизическая. Поэтому для оправдания «града земного» необходимы были более широкие основания, источником которых могла бы стать только метафизика — «град Божий»23.
Первой светской западноевропейской средневековой правовой школой стала школа глоссаторов, сложившаяся вокруг изучения свода Юстиниана. Эта школа была основана известным правоведом Ирнерием в Болонье. Задача, которую поставили перед собой глоссаторы, заключалась «в исследовании собственно римского права, без наслоившихся на него в последующем иных юридических норм и интерпретаций»; в первую очередь они сосредоточили усилия на изучении Дигест, полный текст которых стал известен в последней трети XII в24.
С.С. Алексеев высоко оценивал деятельность глоссаторов, придавал ей огромную значимость. В частности, он отмечал следующее: учёные в университетах средневековой Европы на основе текстов древнеримского права «подвергли дальнейшей научной обработке как технико-юридические древнеримские конструкции и формулы, так и содержащиеся в них начала ч. п.. Создаваемое таким путем «право университетов» стало новой ступенью развития идей ч. п., причем такого развития, которое в какой-то мере оказалось сориентированным на потребность и уровень духовного развития Нового времени, приближающегося к историческому рубежу, с которого начался переход человечества к либеральным цивилизациям»25.
Большая заслуга глоссаторов ещё и в том, что они, по словам Л.С. Мамута, ««сыграли незаменимую роль в восстановлении и оживлении духовных связей средневекового западноевропейского сознания с правом древнего Рима, с римской юриспруденцией»26.
Постглоссаторы стремились на основе синтеза отдельных норм вывести определенные общие понятия, с тем чтобы обеспечить возможность в дальнейшем на основе их анализа дедуктивно выводить понятия частные. «Пытаясь представить всю совокупность правовых норм также в виде единого логического целого, дедуктивно выводимого из универсальных принципов, комментаторы этим самым, — по мнению И. А. Покровского, — в значительной степени положили основание нашей нынешней юриспруденции как науке… Сведение юридических норм к известным общим принципам сопровождалось у юристов этой эпохи представлением об универсальном, абсолютном значении этих общих принципов, и, таким образом, в их учениях, — пишет русский цивилист, — возрождалась вера в отошедшее при глоссаторах на второй план естественное право»27.
В целом, можно отметить, что средневековое государство возникло в качестве непосредственного преемника рабовладельческого государства (к примеру, Византия) или вследствие утверждения феодальной частной собственности, образования сословий, минуя рабовладельческую формацию (например, Франкское государство, государства славянских народов). Средние века – это период единоличной власти, характерной формой правления во всех государствах мира в этот период была монархия, однако существовали и особого рода республики.
Власть короля, царя считалась людьми как нечто естественное, воспринималась как власть, полученная от Бога, от высших духовных сфер. Правовые нормы, которые издавались монархами, понимались исключительно как «божественное право». Король обладал суверенитетом и не подчинялся суду.
В целом, можно отметить несколько форм западноевропейской монархии:
1. Раннефеодальная монархия (V-IX вв.). Она характерна для периода становления феодальной собственности, когда формирующийся класс феодалов группируется около укрепившейся власти короля. В это время складываются первые относительно крупные феодальные государства.
2. Сеньориальная монархия (X-XIII вв.). В этот период наблюдается расцвет феодального способа производства и натурального хозяйства, что повлекло за собой феодальную раздробленность, сопровождающуюся переходом власти от короля к отдельным феодалам, и организацию государственной власти на основе вассальных связей.
3. Сословно-представительная монархия (XIV-XV вв.). В этот период идёт процесс централизации государства, начинается функционирование сословно-представительных органов.
Владение землёй в эпоху Средневековья давало право на реализацию властных полномочий на определённой территории, то есть феодальная собственность выступала в качестве атрибута политической власти.
Господствующий класс феодалов представлял собой более или менее замкнутую группу людей, наделённых привилегиями – правом собственности на землю, владением крепостными, монополией на право участия в управлении и суде. Отношения между феодалами строились на основе зависимости одних от других, одни выступали в качестве сеньоров, другие – в качестве вассалов. Сеньоры давали своим вассалам земли и обеспечивали их правом на защиту, а вассалы были обязаны по отношению к сеньорам военной службой и некоторыми другими повинностями. Феодал имел право на пожизненное пользование феодальным владением28.
Вассал был вправе чувствовать себя свободным в том случае, если сеньор не мог или не имел возможности защитить своего вассала.
Сословное деление, являясь выражением неравенства людей, сопровождалось установлением особого юридического места для каждой группы населения. Оно не исчерпывалось делением на феодалов и зависимых. Точно возможно выделить три сословия: дворянство, духовенство, все остальные. Каждое сословие имело права и обязанности. Важное значение в средневековые времена имели общины.
В Средние века в Европе в основном действовали четыре правовые системы: феодальное ленное право, каноническое право, римское право и городское право.
В период позднего Средневековья в европейских странах закладывались основы правопорядка, восходящие к позднеантичному римскому праву29.
2.2. Великая хартия вольностей как значимый этап в развитии прав человека в Англии
Подписание Великой Хартии вольностей английским королем Иоанном Безземельным в июне 1215 года завершило первый этап борьбы, приведшей уже в конце XIII века к образованию в Англии сословной монархии. На этом этапе в борьбе за ограничение королевской власти наряду с баронством приняло участие также рыцарство, а отчасти горожане и верхушка свободного крестьянства. В ходе вооруженной борьбы с королем бароны, возглавлявшие движение, предъявили королю требования, известные под названием «баронских статей», которые легли в основу официального текста Великой Хартии (вольностей, изданного от имени короля). Великая Хартия вольностей как политический и правовой источник интересна прежде всего тем, что она отразила общее соотношение социально-политических сил в стране в тот период, причины недовольства разных слоев населения королевской политикой, экономические и политические требования различных социальных элементов оппозиции, а также общее состояние судебно-административной системы английского феодального государства в начале XIII века30.
В полном тексте Великой Хартии вольностей насчитывается 63 статьи, расположенных бессистемно и касающихся самых различных правовых вопросов.
Все статьи Великой хартии можно разделить на три основные группы:
1) Статьи, которые отражают материальные интересы представителей самых разных социальных слоев (это главным образом ст. ст. 1 —11, 13, 16, 27).
2) Статьи, которые претендуют на установление новых политических порядков, в частности, на ограничение королевской власти (ст. ст. 12, 14, 39, 61). Данные статьи также называют конституционными.
3) Статьи, которые подтверждают ранее существовавший или вновь создаваемый порядок работы судебных и административных органов, здесь же можно выделить статьи, направленные против злоупотребления королевского аппарата, как на местах, так и в центре (ст. ст. 17—22, 24, 25, 34, 36, 38, 40 и др.).
В первой группе статей Великой хартии вольностей занимают материальные требования баронов, которые являлись непосредственными вассалами короля. Причём, это преобладание проявляется как в количестве статей, так и по конкретности и детальности формулировки. Хартия определяет феодальные права короля и обязанности его вассалов, однако ограничивает фискальный произвол короля по отношению к вассалам (важно выделить ст. ст. 2—11).
Материальные интересы рыцарства и свободных держателей выражены в Великой хартии вольностей менее определённо (например, ст. ст. 15, 16, 27). Интересы горожан учтены ещё в меньшей степени. Основная статья, посвященная им,— статья 13. Данная статья только подтверждает права городов на вольности, которые были ими получены ранее. Статья 35 устанавливает единство мер и весов в стране, видимо, её можно рассматривать как статью в пользу интересов горожан. Тем не менее, это не отменяет её общий характер в целом.
Интересы крепостного крестьянства — вилланов, не нашли отражения в Великой хартии вольностей. Исключение составляет лишь статья 20, где король обязуется впредь не взыскивать штрафов с вилланов за счет их основного инвентаря31.
Однако видно, что данная статья в первую очередь направлена на защиту интересов феодалов, которые опасались, чтобы разорение вилланов феодальным государством не помешало бы этим вилланам исправно выполнять их барщину или платить ренту своим лордам.
«Конституционные статьи», которые давали повод буржуазным историкам именовать Великую Хартию вольностей «краеугольным камнем» английской свободы и демократии, в действительности являются лишь отражением политических идеалов баронов, их стремления к установлению в стране режима олигархии. Эти статьи ограничивали короля лишь в пользу баронской верхушки, но ничего не давали в этом отношении ни рыцарству, ни горожанам, ни свободному, а тем более крепостному крестьянству. Так, статья 12 ограничивала фискальные права короны только в отношении взимания феодального вспомоществования и щитовых денег, то есть тех платежей, которые обязаны были платить королю его непосредственные вассалы, но ничего не говорила о поземельном налоге, талье, налогах на движимость, взимавшихся тогда и с других слоев населения. Статья 14, устанавливавшая состав «Общего совета королевства», который разрешал обор феодальных поборов, указывала, что этот совет должен состоять только из непосредственных вассалов короля, то есть преимущественно из баронов. Статья 39, которая без всяких оснований рассматривалась многими буржуазными историками как первая формулировка демократического принципа «неприкосновенности личности», в действительности защищала лишь личность и имущество тех же баронов. Правда, здесь как будто бы речь шла о всяком «свободном человеке», но весь контекст этой статьи, которая устанавливала обязательность сословного суда пэров для наказания «свободного человека» и то, что на этого человека король должен «идти», то есть посылать войско, указывает, что в статье подразумевался отнюдь не всякий свободный человек, но именно крупный феодал-барон. Цель этой статьи в том, чтобы изъять баронов из-под действия обычных королевских судов и «общего права», поставив их в особо привилегированное положение32.
Наконец, статья 61, прокламировавшая создание комитета 25 баронов для контроля за деятельностью короля и соблюдением Великой Хартии вольностей и узаконивавшая войну баронов против короля в случае его неподчинения комитету, носила явно олигархический характер, обнаруживая далеко идущие планы баронских вождей оппозиции 1215 года33.
Несколько иное соотношение наблюдается в третьей группе статей, посвященной общим судебно-административным вопросам.
Правда, в них также совершенно отсутствуют упоминания о вилланах (если не считать уже отмеченной выше ст. 20). Это, впрочем, вполне понятно, так как вся судебная система феодальной Англии, сложившаяся к началу XIII века, строилась на принципе «исключения виллан-ства». Великая Хартия вольностей целиком стоит на почве этого феодального принципа, тем самым лишний раз подчеркивая полное бесправие вилланов в английском феодальном обществе34.
В то же время в подавляющем своем большинстве су-дебно-административные статьи Великой Хартии официально утверждали те порядки, которые сложились в стране после реформы Генриха II, боролись с злоупотреблениями королевских чиновников, то есть, по существу, способствовали укреплению и совершенствованию новой более централизованной судебно-административной системы. Великая Хартия оставила в силе широкое применение расследования через присяжных в имущественных исках (ст. ст. 18, 19, 20), приоритет королевских судов в разборе всех подсудных им дел, прокламировала отказ от платы за разбор уголовных дел в королевском суде (ст. 32). Такого рода статьи, несомненно, отражали наряду с интересами самой короны также интересы рыцарства, верхушки свободного крестьянства и отчасти горожан, нуждавшихся в укреплении централизованной судебно-административной системы, и были невыгодны баронам35.
Однако и в этом вопросе бароны сумели выговорить себе отдельные уступки. Среди этих общих статей Великой Хартии вольностей есть две статьи, которые явно противоречат сложившейся судебной системе, изымая из-под ее действия представителей баронства. Это — статья 21, которая в противовес 20 статье запрещала королю налагать штраф на графов и баронов без решения их пэров, то есть сословного суда, тогда как все прочие свободные люди штрафовались по решению обычного суда, основанному на показаниях присяжных (ст. 20); и статья 34, которая запрещала королевское вмешательство в дела феодальных курий при помощи приказа Praecipe. Хотя в этой статье, как и в 39-й, речь идет о правах «всякого свободного человека», но так как владельцам судебной курии в действительности мог быть только феодал и притом обычно крупный, то очевидно, что эта статья отражала интересы баронства36.
Следует отметить факт подстановки понятия «свободный человек» вместо понятия барон в 34 и 39 статьях, который едва ли можно объяснить случайностью или небрежностью составителей Хартии. Скорее в этой подстановке следует видеть сознательную маскировку баронами их наиболее реакционных требований.
Таким образом, рассматривая Великую Хартию вольностей с точки зрения отраженных в ней социальных тенденций, можно сделать следующие общие выводы:
1. Она представляет собой документ чисто феодальный, основанный на принципе «исключения вилланства» и подтверждающий бесправие последнего.
2. В ней, безусловно, превалируют экономические и политические интересы баронства, нашедшие свое наиболее полное выражение в ее так называемых конституционных статьях, которые носят, несомненно, феодально-реакционный характер, так как в конечном итоге направлены на подрыв достигнутого уровня государственной централизации в интересах наиболее реакционных элементов господствующего класса37.