Российско-испанские отношения от нач. 20 в. до 1918 года.

Содержание

Введение
Глава 1. История сотрудничества России и Испании
Глава 2. Особенность российско-испанских отношений в начале XX века
2.1. Испания в конце XIX века – начале XX века
2.2. Россия в начале XX века
2.3. Последний посол царской России в Мадриде
Заключение
Список использованной литературы

Российско-испанские отношения от нач. 20 в. до 1918 года.

Глава 2. Особенность российско-испанских отношений в начале XX века
2.1. Испания в конце XIX века – начале XX века
Гражданская война в Соединенных Штатах придала силы повстанцам на Кубе, стремившимся к отмене рабства на острове и независимости от Испании. Восстание потерпело неудачу, однако Куба сумела обрести некоторую номинальную независимость. В 1895 г. кубинский поэт-патриот Хосе Марти возобновил борьбу за независимость, а после его смерти восстание вспыхнуло с новой силой.
В начале 1898 г. Соединенные Штаты отправили крейсер "Мэн" для защиты американских интересов на Кубе. То ли из-за того, что крейсер налетел на мину, то ли из-за технической неисправности корабль взорвался в Гаванской бухте. Общественное мнение в Соединенных Штатах приписало взрыв проискам Испании. Президент Уильям Мак-Кинли предложил испанцам воздержаться от военных действий и потребовал немедленного освобождения пленных повстанцев. Испания, естественно, отказалась.
После этого последовала серия морских сражений, в которых Испания была полностью разбита7. Американские военно-морские силы атаковали испанские корабли на Филиппинах, и 12 августа Манила сдалась. По Парижскому договору (1902), подписанному в декабре, Испания признала независимость Кубы, в качестве репарации передала Соединенным Штатам Пуэрто-Рико и была вынуждена уступить Филиппины стране-победительнице за символическую плату в 20 млн. американских долларов.
Поражение в этой войне стало для Испании ошеломляющим и положило конец ее претензиям на роль великой державы. По поводу поражения в войне с Соединенными Штатами группа писателей и интеллигенции, из которых следует упомянуть Мигеля де Унамуно, Антонио Мачадо и Ортегу-и-Гасета (известны как "поколение 98-го"), заявила, что Испания должна отказаться от претензий на мировое господство и избрать новый политический курс.
После испано-американской войны, которую испанцы назвали "Эль десастрэ" (катастрофа), возникли профсоюзы, которые немедленно были наводнены радикалами, особенно в промышленных районах Каталонии. Анархизм, который со времени его провозглашения Бакуниным в 1870 г. имел крайне ограниченное количество последователей, расцвел в Испании в более воинственной форме. В 1902 г. в Барселоне был образован анархистский союз, имевший своей целью организацию всеобщей забастовки.
После смерти в 1903 г. вождя либералов Сагасты как либералы, так и консерваторы, предводитель которых Кановас был убит в 1897 г., были дезорганизованы. Армия, в которой задавали тон кастильские либералы, выступила против абсолютистских тенденций консерваторов. Большинство испанцев считали армию гарантом национальных традиций и существующего порядка. Но после поражения испанских вооруженных сил в 1898 г. армия стала уязвимой для критики, в особенности со стороны социалистов и каталонских автономистов.
В 1909 г. испанская армия была осаждена в Марокко, и на службу были призваны каталонские резервисты, но они не захотели рисковать своей жизнью в столкновениях с берберскими племенами. В Каталонии началась всеобщая забастовка, и в течение так называемой трагической недели забастовщиками было разрушено 200 церквей и более 30 женских монастырей. В ответ армия застрелила несколько дюжин забастовщиков и случайных прохожих8.
На всей территории Испании было временно введено военное положение. После того как один из популярных каталонских анархистов был обвинен в возникновении беспорядков и без долгих рассуждений казнен, последовали массовые демонстрации. Правительство консерваторов пало, и к власти пришел либерал Хосе Каналехас.
Быть либералом в те времена означало придерживаться идеи парламентского правительства, а вовсе не полной демократии. При помощи предоставления Каталонии самостоятельности в организации образования и осуществлении проектов общественных работ Каналехас пытался подавить возрастающее влияние анархистов. Следующим его шагом было дозволение социалистам участвовать в муниципальном самоуправлении по всей Испании. Кроме того, он попытался сравняться с крайне левыми, ограничив численность духовенства. Однако в 1912 г. он подавил при помощи армии забастовку железнодорожников, чем заслужил ненависть многих рабочих. В конце того же года Каналехас был убит анархистами.
Во время первой мировой войны Испания объявила себя нейтральной страной. Трудно отрицать выгодность такого шага: торгуя как с державами Антанты, так и с германо-австрийским блоком, Испания смогла погасить свой национальный долг и увеличить золотой запас. На непродолжительный период Испания стала чем-то вроде Швейцарии, где решались международные финансовые вопросы9.
В 1917 г. полуанархистские и полусоциалистические профсоюзы призвали к первой общенациональной забастовке в знак протеста против роста цен и назначения короля Альфонса ХIII в кабинет министров консерваторов. Забастовки начались в Барселоне и Мадриде и вскоре распространились на Бильбао, Севилью и Валенсию. Испанская экономика была парализована. Выступила армия и смела забастовщиков. Сотни рабочих были убиты, а лидеры забастовки посажены в тюрьму.
После того как военный подъем в промышленности окончился, без работы остались тысячи рабочих. Помня об успехе русской революции, анархисты возобновили уличную борьбу. В Барселоне снова было введено военное положение10.
В массах преобладали антиармейские настроения. В довершение ко всему, при очередной попытке покорения Марокко погибли 15 тыс. солдат. Проведение расследования событий в Марокко привело к падению правительства Гарсии Прието, бывшего монархиста, который под влиянием хода событий сделался либералом и пришел к власти.
Усилился терроризм в отношении церкви и армии: был убит кардинал-епископ Сарагосы, однако правительство не поддавалось требованиям армии о применении более суровых мер к протестующим. В сентябре 1923 г. восстал гарнизон Барселоны. После этого последовали многочисленные мятежи по всей стране, и гражданское правительство пало. С благословения короля Альфонса XIII власть в Испании перешла к генерал-капитану Барселоны Мигелю Примо де Ривере.
2.2. Россия в начале XX века
К началу XX века Российское государство представлялось иностранным наблюдателям как мощная, но слишком изолированная от международных военно-политических интересов сила. На протяжении царствования императора Александра III (1881 -- 1894) Россия не вела войн. Такую же политику публично обещал продолжить и император Николай П. Российская дипломатия стала инициатором проведения в 1899 г. международной конференции в Гааге по ограничению вооружений. Однако эта конференция так и не смогла принять каких-либо конструктивных решений11. Крупные европейские державы заверяли друг друга в мирных устремлениях, но фактически начали гонку вооружений, завершившуюся через полтора десятилетия мировой войной.
В 80-х гг. продолжилось ухудшение отношений между Россией и Германией. Российская общественность обвиняла Бисмарка в антироссийской позиции на Берлинском конгрессе. К тому же Германия повысила ввозные пошлины на русский хлеб. Тем не менее, в 1881 г. был заключен новый «договор трех императоров». Договор предусматривал нейтралитет участников в случае войны одной из подписавших его стран с какой либо четвертой державой. России он позволял получить свободу действий против Англии.
Однако этот договор оказался недолговечен. Коренные интересы России и Австрии на Балканах противоречили друг другу. Между тем, во внешней политике Германии определяющую роль играл Тройственный союз (Германия. Австро-Венгрия, Италия), созданный в 1882 г. В середине 80 х гг. Австрия и Германия способствовали приходу к власти в Болгарии недружественных по отношению к России сил.
Российское государство искало союзников. Еще с начала 90-х гг. XIX века начинается русско-французское сближение, которое явилось политическим ответом на усиление в Европе позиций Германии. Это сближение было взаимовыгодным, так как Россия к этому времени находилась с Германией в состоянии «таможенной войны», подрывавшей российский хлебный экспорт в эту страну. Франция же, заключив союз с Россией, выходила из изоляции, в которой оказалась после поражения во франко-прусской войне 1870--1871 гг.
Россия, опасавшаяся чрезмерного усиления Германии, все более решительно поддерживала Францию. С 1887 г. Россия начала получать французские займы, а между Россией и Германией началась «таможенная война». Россия значительно повысила пошлины на ввоз германского угля, металла, машин12.
В 1887 г. Россия и Германия подписали «договор перестраховки». Россия обязалась сохранять нейтралитет в случае французской агрессии против Германии, Германия -- в случае австрийской агрессии против России. Однако в случае российского нападения на Австрию или германского -- на Францию нейтралитет не гарантировался. Таким образом, становилось ясно, что война один на один между великими державами Европы становилась невозможна.
Сближение России с Францией увенчалось подписанием в 1891 г. русско-французского союза, который был ратифицирован в 1894 г. Стороны обязались оказывать друг другу военную помощь в случае агрессии со стороны стран участниц Тройственного союза. Однако в первое время русско-французский союз был направлен не только против Германии, но и против Англии. Сближение с Англией стало возможным лишь в начале ХХ века.
Таким образом, как бы исподволь в Европе начали складываться два военно-политических блока: Германии и Австро-Венгрии, ставшего в будущем Тройственным союзом, и России и Франции, превратившемся в Сердечное согласие (Антанту). Европейская роль России в начале XX века усиливалась также и потому, что Российская империя традиционно считала своей обязанностью выступать в защиту народов, относившихся к числу православных: сербов и македонцев, черногорцев и болгар. Более того, во многих странах, населенных славянскими народами, усиливались панславистские настроения. Центром славянского мира идеологи панславизма считали Россию, что давало российской дипломатии возможность активного проведения своей политики в Восточной и Центральной Европе13.
Традиционным политическим и военным оппонентом России считалась Османская империя, которая в начале XX века находилась в глубоком кризисе. Ее слабость побуждала многих российских политиков и общественных деятелей ставить вопрос о решении важнейшей, по их мнению, политической задачи: овладения Константинополем (Стамбулом) и превращения черноморских проливов Босфор и Дарданеллы в российскую принадлежность. Закрепить свое влияние в Турции стремились также Великобритания и Германия, что создавало почву для их постоянных трений с Российской империей.

2.3. Последний посол царской России в Мадриде
Со второй половины XIX века и вплоть до Октябрьской революции 1917 г. российско-испанские отношения развивались более спокойно и равномерно . Этот период отношений России и Испании завершился в начале 1918 г. с отъездом из Петрограда сотрудников испанского диппредставительства, покинувших город вслед за послами стран Антанты.
Последним русским послом в Испании в начале XX века был Юрий Яковлевич Соловьев (1871-1934)14. Он стал последним руководителем дипломатического представительства России в Мадриде до Октябрьской революции 1917 года, первым и некоторое время единственным высокопоставленным дипломатом «старого режима», признавшим власть Советов. Его мемуары, озаглавленные «Воспоминания дипломата», до сих пор остаются ценнейшим источником по истории МИД России первых десятилетий ХХ века15.
Ю.Я.Соловьев родился в семье известного государственного деятеля эпохи либеральных реформ Александра II, тайного советника и сенатора Якова Александровича Соловьева, сыгравшего заметную роль в подготовке освобождения крестьян от крепостного права. После окончания Императорского Александровского лицея, он поступил на службу в Министерство иностранных дел. Первый опыт работы за границей молодой дипломат приобрел в должности второго секретаря русской миссии в Пекине. Затем Соловьев провел 6 лет при дворе греческого короля Георга I. В 1905 году он руководил миссией в маленькой Черногории, где оказался в центре дипломатического инцидента, вызванного антироссийскими заявлениями наследника черногорского престола после поражения русского флота при Цусиме. Российский дипломат не оставил их без ответа и дело окончилось его досрочным отъездом. В 1906-1908 годах Соловьев работал в Бухаресте, вернувшись на родину возглавлял Бюро печати МИД, а потом занимал должность первого секретаря российской миссии в Штутгарте, столице Королевства Вюртемберг. Наконец, весной 1912 года он был назначен советником российского посольства в Мадриде.
«В Мадрид я попал в очень глухое время, - вспоминал Соловьев много лет спустя. – Это было начало мая, там уже наступила большая жара, и жизнь, как это всегда бывает летом в Испании, замерла… Поселился я в одной из двух больших мадридских гостиниц, только что отстроенных. Очень скоро я убедился, что Мадрид почти во всех отношениях уступает Штутгарту и что в Испании чувствуешь себя вдали не только от европейских столиц, но даже и от Европы»16.
Сходного мнения придерживались и многие другие иностранные дипломаты. «Настроение у моих коллег было самое подавленное, - свидетельствует Соловьев. – Они страдали острой ненавистью к месту своего пребывания, бесконечно жаловались на неприятности жизни в Мадриде и этим самым еще больше отравляли существование себе и другим». «В Мадриде, - продолжает он, - испанское общество, относящееся весьма отрицательно к иностранцам, обычно старается оградить себя от дипломатов. Оно думает, что Испания до сего времени является мировым центром и что каждый иностранец, попадающий в Мадрид, должен считать для себя большой честью, если его через несколько лет жизни в Мадриде признают за испанца. Это обыкновенно и удается тем из дипломатов, которые играют в испанцев, или же тем, к которым испанцы понемногу привыкают. Последнее ожидало и меня».
«Как бы то ни было, - признавал впоследствии дипломат, - вся испанская жизнь необыкновенно своеобразна. Лишь после нескольких лет жизни в Испании начинаешь разбираться в характере и мировоззрении испанцев. Первое же время иностранец ничего не понимает, относится ко всем критически и при этом чувствует себя как бы оскорбленным прирожденной замкнутостью и высокомерием испанцев, смотрящих сверху вниз на каждого иностранца. …В общем, за редким исключением, испанцы поражают своим узким кругозором и полным отсутствием космополитизма. Только при более тесном контакте с испанцами в них находишь много положительных свойств характера, но все затруднение для иностранца заключается в том, что ему приходится брать на себя весь труд приспособления к местной среде. Подойти ближе к иностранцу и постигнуть жизнь и интересы представителей других национальностей совсем не в духе испанца. В этом отношении они представляют полную противоположность нам, русским»17.
По признанию Соловьева, служба в русском посольстве в Мадриде до начала Первой мировой войны «была весьма несложной: между Россией и Испанией дипломатические сношения были развиты весьма слабо, а потому и деловая переписка посольства была крайне ограниченной». Российско-испанские торговые связи в то время также не отличались интенсивностью. «В Барселону заходили суда Добровольного флота, перевозившие из Одессы зерно, а Барселона в свою очередь до войны посылала в Россию апельсины и лимоны, а также в небольшом количестве испанские вина. Кроме этого, в северные испанские порты шел лес из Финляндии»18.
«В отличие от большинства европейских столиц, - вспоминал позднее Соловьев, - в Мадриде в то время вообще не было русских». Единственным «соотечественником», которого ему удалось отыскать, оказался «русский медведь» (oso ruso) из городского зоосада. «Я сочувствовал ему, - отмечал дипломат, - потому что в большую жару он страдал больше меня, не имея возможности снять свою шубу».
После рокового августа 1914 года работы у русских дипломатов в Мадриде существенно прибавилось. Испания, объявившая о своем нейтралитете в войне, оказалась одной из немногих стран, способных выполнять посреднические функции между враждующими сторонами. Российское посольство в Мадриде часто вело через секретариат короля Альфонса XIII переговоры с Германией и Австро-Венгрией по вопросу об обмене пленными. Разбор дел по защите русских на вражеской территории стал в годы войны одним из основных направлений деятельности дипломатического представительства.
В 1916-1917 годах Соловьеву неоднократно приходилось брать на себя руководство посольством. Впервые это случилось в марте 1916 года, после отставки и скоропостижной кончины российского посла барона Федора Андреевича Будберга. Позднее Соловьев вспоминал: «В связи со смертью посла испанцы отнеслись к нам с большим вниманием. Через час ко мне приехали с выражением соболезнования генерал-адъютант короля и первый министр граф Романонес… По приказу короля, несмотря на то что Будберг перед смертью был уволен в отставку, русскому послу были отданы все почести полагавшиеся при похоронах иностранного посла в Мадриде. Эти почести приравниваются к тем, которые воздаются в Испании генерал-фельдмаршалу. В похоронах принимал участие весь мадридский гарнизон. В 12 часов дня был произведен пушечный салют. Тело посла везли на лафете, за которым шли представитель короля инфант дон Карлос, все придворные, все министерство и союзный и нейтральный дипломатический корпус».
«В связи со смертью Будберга, - пишет Соловьев, - не могу не упомянуть о трогательном эпизоде, рисующем, насколько далеко отстоят друг от друга, и не только географически, Испания и Россия и насколько трудно бывает русским, попавшим волею судеб на всю жизнь в Испанию. Я получил письмо, написанное по-русски, но подписанное испанским именем, от одной русской женщины, мне совершенно незнакомой. Оказалось, это была дочь писателя Данилевского, вышедшая замуж за испанского офицера, служившего на острове Ибица, одном из Балеарских островов. В письмо было вложено пять песет. Она просила купить на эти деньги фиалок и положить на гроб посла. В письме она рассказывала о своей жизни на чужбине и о том, как она каждую неделю носит цветы на могилу двух русских матросов, случайно похороненных на этом острове»19.
Преемник барона Будберга, князь Иван Александрович Кудашев, оказался последним послом императорской России в Испании – в марте 1917 года он был отправлен в отставку министром иностранных дел Временного правительства П.Н.Милюковым за монархические настроения. Ю.Я.Соловьев, снова оставшийся во главе дипломатического представительства, согласовывал с испанской стороной кандидатуру первого посла «свободной России». Им стал Анатолий Васильевич Неклюдов, бывший русский посланник в Стокгольме, прибывший в Мадрид в конце мая 1917 года. На церемонии вручения им верительных грамот Соловьеву пришлось присутствовать во фраке: в Мадриде у него был лишь русский камергерский мундир, в котором он привык являться на аудиенции к королю, но его ношение было запрещено одним из первых циркуляров «демократического» министерства. Это обстоятельство удивило Альфонса XIII, не любившего видеть при своем дворе кого-либо в штатском, но другого выхода у дипломата не было.
В августе 1917 года Соловьев вновь оказался во главе посольства, поскольку А.В.Неклюдов под впечатлением ликвидации государственного переворота, задуманного генералом Л.Г.Корниловым, послал незашифрованную телеграмму А.Ф.Керенскому, в которой упрекнул «президента республики» в том, что он губит Россию, и заявил о своей отставке20. До Октябрьской революции Соловьев успел получить из Петрограда лишь одобрение МИД в связи со своим вступлением в управление посольством. По приходившим из России телеграммам чувствовалось, что страна все более погружается в хаос. Но, «несмотря на неопределенность положения в Петрограде, - вспоминал впоследствии дипломат, - отношения мои с испанским МИД продолжали оставаться вполне нормальными».