Российско-грузинское противостояние. Анализ причин и следствий.

Введение
1. Концептуальные основы исследования
современных международных конфликтов
2. История российско-грузинских отношений
3. Современное состояние российско-грузинских отношений. Причины противостояния
Заключение
Литература

Российско-грузинское противостояние. Анализ причин и следствий.

По мнению С. Хантингтона, дезинтеграция современного мирового пространства осуществляется не столько по экономическим, сколько по цивилизационным границам. Речь идет о выделении разных культурных суперрегионов (исламского, христианского и др.), между которыми, согласно позиции ученого, и наблюдаются главные конфликты современности.14 Хотя, если принять логику автора, христианская Грузия должна бы стать нашим (а не американским) союзником.
Усиление неконтролируемых процессов в международной сфере, что связано с фрагментацией мира, ростом религиозного фундаментализма и национализма, распространением оружия массового уничтожения и обычных вооружений, формированием центров международного терроризма и организованной преступности. Эти процессы стали своеобразной "изнанкой" глобализации. Содной стороны, распад СССР и социалистического лагеря привел к окончанию мирового конфликта между Западом и Востоком. Но с другой, на смену этому конфликту пришли малые гражданские и локальные войны. Так, после окончания "холодной войны" разразилось более 40 новых войн. Это говорит о том, что современный мир стал более непредсказуем. Не лишено основания утверждение, что двухполюсное деление мира на два лагеря и угроза конфронтации сверхдержав - США и СССР - в прошлом выступали сдерживающим фактором для локальных конфликтов, а сама относительная мировая стабильность способствовала экономическому подъему ряда стран, которые сегодня оказывают влияние на глобальную динамику. Другое негативное последствие для международной безопасности имеет снижение роли ООН в регулировании конфликтов (неудачи операций в Югославии, Афганистане, Грузии), а также обозначившаяся с 1999 г. тенденция использования военной силы НАТО без санкций Совета Безопасности ООН.
Одним из последствий современных глобальных перемен стало формирование асимметричной многополярности. Это своего рода переходный этап от однополярной модели с доминированием США к новому перераспределению власти и возможному формированию новых центров силы и стратегических союзов, призванных сдерживать эту державу. К традиционному соперничеству в треугольнике США - Западная Европа - Япония присоединяется соперничество с Китаем, Индией и Россией, пытающимися утвердить свое влияние в определенных регионах.
Современное право, как утверждает правовед и политолог, профессор Гарвардского университета, руководитель Центра исследований европейского права при юридическом факультете, практикующий юрист, консультант ООН и Еврокомиссии по вопросам международного права, Дэвид Кеннеди – показательное явление. Оно превратилось в рядовой инструмент политического и этического оправдания применения силы. Обыгрывая известное высказывание немецкого военного теоретика XIX века К. Клаузевица, он пишет, что «современная война – это продолжение закона другими средствами» (modern war is law pursued by other means). В этом смысле она становится частью рутинной юридической процедуры, а вовсе не крайним и исключительным средством выяснения отношений между игроками в мировой политике. Автор не берется точно определить, когда война перестала быть «исключительным событием»: в 1991-м (распад СССР), 2001-м (сентябрьские теракты в Вашингтоне и Нью-Йорке) или 2003-м (нападение США на Ирак).
Анализ современных конфликтов показывает, что войны в понимании Карла фон Клаузевица уходят в прошлое. Вооруженный конфликт связывается с социальным (или асоциальным) окружением, которое подразумевает государственных и негосударственных акторов. Ослабление или подрыв государства может быть результатом влияния окружения, которое в условиях глобализации размывает возможности государства и его властные полномочия.
Некоторые исследователи сравнивают конфликты нового поколения с движениями сопротивления, религиозными и диверсионно-террористическими войнами, национально-этническими и другими столкновениями немежгосударственного уровня. Соответственно, эти авторы пытаются проанализировать их с точки зрения одной из уже известных парадигм или теорий, а элементы, не вписывающиеся в теорию, определяют как явления маргинального порядка. С. Каливас полагает, что различие между конфликтами можно в большей степени объяснить исчезновением доступных концептуальных категорий, нежели реальными глубокими различиями. Другие авторы, наоборот, относят современные конфликты к абсолютно новым явлениям, требующим переосмысления и разработки нетрадиционных теорий.
Так, В.Панова, например, считает, что деградация ситуации происходит в связи c изменением функций государства, его неспособностью в большинстве случаев гарантировать безопасность личности.15 Растет неопределенность, конфликты становятся более затяжными. Социальная трансформация, вызванная глобализацией и либеральными экономическими силами, ведет к тому, что нерегулярные военизированные формирования получают правовые, политические и иные возможности, которых они ранее не имели. Так, в ходе многих конфликтов конца XX – начала XXI в. монополия государства на власть разрушалась: субгосударственные акторы присваивали права на использование силы, а политические лидеры поощряли к применению силы полукриминальные вооруженные группы.
Встречаются и более радикальные выводы. Д. Джун полагает, что международная помощь и интервенция «мирового сообщества» обостряют конфликты. «Мафиозные экономики и продолжающиеся в течение длительного времени внутренние конфликты, – пишет он, – зачастую являются результатом международного вмешательства, которое происходит во имя установления и развития рыночных структур и демократии». Мы действительно видим, что поддержка Западом непопулярного в Грузии президента не способствует урегулированию конфликта, а скорее наоборот – его затяжному характеру и новым волнам.
В конфликтах нового поколения видное место занимают лидеры, которые могут стремиться к развязыванию конфликта по материальным, национально-этническим, идеологическим или иным причинам. Нередко экономика оказывается в конфликтных ситуациях важнее политики, а развитие технологии опережает возможности применения ее достижений в целях обеспечения безопасности. Международное сообщество не может своевременно выработать нужные правила для обеспечения стабильности развития.
Перемены, произошедшие в природе и характере конфликта, привели как к военно-стратегическим, так и к военно-техническим изменениям в ведении боевых действий. Основной стратегией более слабого противника в таких условиях могут быть политическое и/или экономическое истощение противника, а тактикой – частая передислокация сил и нанесение неожиданных ударов.
2. История российско-грузинских отношений
История российско-грузинских связей насчитывает многие века, но двадцать первый - исключительный. После развала СССР два государства впервые строят свои взаимоотношения в качестве равноправных демократических стран. Изменение взаимоотношений не обходится без проблем. Известно, что интересы и стратегия стран определяются внутренними и внешними условиями, такими как человеческий, рыночный, экономический и военный потенциалы, функция в политических и экономически системах мира и т.д. У России и Грузии эти условия совершенно разные и надо предполагать - у них разные интересы, что, возможно, содержит в себе причины возникших проблем.
Диалог требует поиск общего. Следовательно, российско-грузинский диалог необходим видеть в иерархии интересов и стратегии, причин и следствии, общих для обеих стран звеньев.
Исторически сложившиеся стереотипы часто включены в современную ткань взаимоотношений государств. Поэтому согласованность в оценке прошлого порой становится основой для взаимопонимания в будущем. Надо предполагать, что и на русско-грузинские связи благотворно будет влиять согласованность в оценке истории.
Политическая традиция России начала создаваться в средние века. Она окрепла, когда Россия превратилось в большую и сильную империю. И окончательно сформировалась в борьбе за спасение мира от фашизма.
После освобождения от монгольского ига Россия стала хозяином собственной судьбы. Монгольские традиции в России не просматриваются нигде, кроме политики: стремление Золотой Орды к безграничному расширению собственных границ красной нитью проходит и через историю России, результатом которой стало создание огромной империи. Природа любой империи подразумевает желание влиять на процессы не только ближайшего геополитического пространства, но и всего мира, что не раз успешно удавалось России.
Малочисленная христианская Грузия в окружении больших мусульманских государств всегда стояла перед задачей сохранить физическое существование и суверенитет. Из-за такой судьбы Грузия всегда стремилась найти единоверных сильных партнеров, что ей с трудом удавалось.
С принятием христианства политической опорой для Грузии служила Византия. После падения Византии ослабленная религиозными войнами Грузия обратилась к России. Во второй половине XVIII века Россия согласилась на военное сотрудничество, но впоследствии аннексировала Грузию, объявила страну губернией России, государственным языком - русский, упразднила автокефалию грузинской церкви. Топоним тех времен "Владикавказ отражает имперский характер кавказской политики России. Отношение к Грузии было частью этой политики".
Необходимым компонентом имперской политики является национальная политика - при разделении населения по линии национального или религиозного противостояния легче властвовать над страной. Многочисленные документы царской России, включая перепись населения, показывают, что действия русских правителей Грузии были направлены на фиксацию в сознании населения этнических и религиозных различий даже там, где их не было. А потом они способствовали дозреванию этого процесса до сепаратистских настроений. Особое внимание в этой политике уделялось абхазам.
После Октябрьской революции Грузия получила независимость. Но через три года 11-ая армия большевиков оккупировала Грузию, которая впоследствии оказалась в составе Советского Союза. Советская национальная политика, не только продолжала, но и развивала традицию империи институционализацией формулы "разделяй и властвуй". Примером служит, с одной стороны передача пограничных территорий Грузии соседям (Азербайджану и РСФСР), с другой - разделение Грузии на сформированных по этническому и религиозному признаку Абхазскую и Аджарскую автономные республики и Юго-Осетинский автономный округ. Чувствуя сильную поддержку Союзного Центра, эти автономии всегда больше ориентировались на Москву, чем на Тбилиси.
За весь этот период одновременно сложились две противоположные традиции. Параллельно с политической возникла и развивалась традиция культурных и гражданских взаимоотношении. Культурная элита и население России не стремились "владеть", а стремились отдавать. Во время империи грузинскому народу беспрепятственно предлагалась великая Русская и Европейская культура и любовь русских. В советское время отчужденные от властей грузинский и русский народы вместе страдали под "красным террором", вместе боролись против фашизма, вместе создавали производство, науку и культуру. Общая судьба сблизила народы, породила уникальное тепло их взаимоотношений.
Политическая традиция России в отношении Грузии сложилась, как политика завоевателя, что было естественно для империи. Грузия, соответственно, относилась к ней как к завоевателю, о чем свидетельствуют несколько восстаний (как в царское, так и в советское время) и формирование идеологии национальной независимости.
В 90-х годах ХХ века произошел демонтаж советской системы. Все страны стали независимыми и демократичными. У всех возникли проблемы, связанные с формированием новой государственности и с переходом на рыночную экономику. В мире образовался остров постсовестского пространства, с точки зрения мировой политики и экономики. К болезненному процессу борьбы за перераспределение имущества и влияние внутри постсоветских стран добавилась борьба за влияние на эти страны. Внутренние процессы стали частью внешних. Среди претендентов за "контрольный пакет" постсоветского пространства, естественно, была и России. Борьба за влияние, точнее, некоторые взятые из прошлого методы этой борьбы стали источником возникновения целого ряда проблем в российско-грузинских отношениях.
Острое политическое противостояние не отразилось на населении и культурной элите - на фоне политических проблем не возникают ни антигрузинские настроении в России, ни антирусские - в Грузии. Как в одной, так и в другой стране люди жалеют лишь о том, что человеческим, культурными и экономическим связям (Россия среди грузинских торговых партнеров с первого места переместилась на девятое) мешают визовой режим и другие политические барьеры.16
3. Современное состояние российско-грузинских отношений. Причины противостояния
Сегодня в Грузии постепенная экономическая стабилизация выступает одним из аспектов урегулирования конфликта. Сейчас  Грузия выступает как самостоятельный и активный субъект политики. С момента образования он остается верным принципам соблюдения международных обязательств и региональной интеграции. Одна из главных задач республики – создание благоприятных условий для ускоренного развития экономики, инфраструктуры и рыночных механизмов, обеспечения энергетической независимости и развития коммуникаций.
Если рассматривать события Грузии, развернувшиеся в 2007 г. и приведшие страну к политическому конфликту, то контуры гражданского общества становятся различимы всё меньше и меньше. Взаимоотношения там власти и оппозиции становятся всё более непримиримыми, а компромисс всё менее возможным. 5 октября 2007 г. по всей Грузии прошли муниципальные выборы, первые после победы партии Саакашвили, а вслед за ними и выборы самого президента. Его политику оппозиция в стране особенно критикует за провал отношений с Россией, которая теперь рисуется в образе врага. Власти же утверждают, что враг действительно есть.
Однако опасения за грузинскую демократию не всегда навеяны искренними чувствами. Мы видим, какой интерес существует в мире к Грузии. Особенно со стороны США. Грузия отделяет Армению от России: по ее территории проходит газопровод, который в любой момент самостоятельно или по указке Вашингтона может прикрыть Саакашвили. Через Грузию проходит единственная сухопутная дорога в Россию. Через тот самый КПП «Верхний Ларс», то и дело закрывающийся ввиду природных катаклизмов или раздоров между Россией и Грузией.17
А в решении российско-грузинского конфликта (как составной, и даже провокативной части рассматриваемого грузинского политического конфликта) на выработку решений и формулирование позиций сторон влияет идеологическая ориентация политических элит обеих стран.
Нельзя говорить о переговорном тупике в споре по поводу независимости Абхазии. Решение проблемы укладывается в контекст формирования совместных стратегических приоритетов России и Грузии. Можно констатировать совпадение позиций Тбилиси и Москвы по ряду основных проблем международной безопасности, а развитие современного взаимодействия базируется на опыте устойчивых – хотя холодных и расчетливых – российско-грузинских отношений в течение последнего десятилетия.
Но, используя грузино-абхазский конфликт в политических целях и манипулирую им в зависимости от складывающегося баланса политических сил, М.Н. Саакашвили заявляет: "Когда сепаратисты говорят, что они никогда не вернутся в Грузию, мы им говорим - вы не возвращайтесь в Грузию, мы вернемся в Абхазию".18 Подобная формула вряд ли способствует урегулированию как грузино-абхазского конфликта, так и самого политического конфликта в Грузии.
Одной из угроз, которыми президент пугал свой народ, оказалась Россия. В период апогея политического конфликта в Грузии, 7 ноября 200 г., в телевизионном обращении к народу он обвинил в произошедшем кризисе Москву, заявил, что в Москве уже создано «альтернативное правительство», что «эта ситуация зародилась там, … они пытаются нас уничтожить».19 Так же намеренно распространялись слухи о «руке Кремля», о том, что лидеры оппозиции являются российскими агентами.
Так, если в мае 2001 г. (по данным ВЦИОМ) лишь 7 % россиян считали Грузию враждебным государством, а 8 % - союзником, то летом 2006 г. (после целого ряда провокаций со стороны режима М. Саакашвили, враждебных по своей сути по отношению к России), по данным «Левада-Центра», уже 44 % респондентов стали считать Грузию врагом и лишь для 3 % она оставалась другом.20 Аналогичные процессы происходили и в Грузии.
Общие принципы урегулирования межнациональных конфликтов зафиксированы в Заключительном акте Совещания ОБСЕ (т.н. "десять европейских заповедей"), которые были единогласно одобрены представителями всех стран - участников совещания в качестве закона, обязательного для исполнения. В соответствии с этими принципами конфликты должны решаться без применения силы со стороны какой-либо страны или группы стран по отношению к другой стране, а также без вмешательства в ее внутренние дела. При этом должны соблюдаться нерушимость границ и территориальная целостность всех стран-участниц Заключительного акта. При этом любой народ имеет право распоряжаться своей судьбой, что означает право на автономию для любого из народов, не имеющих своей государственности, но проживающего компактно на территории, где он составляет большинство. Но, используя грузино-абхазский конфликт в своих политических целях и манипулирую им в зависимости от складывающегося баланса политических сил, М.Н. Саакашвили заявляет: "Когда сепаратисты говорят, что они никогда не вернутся в Грузию, мы им говорим - вы не возвращайтесь в Грузию, мы вернемся в Абхазию".21 Подобная формула вряд ли способствует урегулированию как грузино-абхазского конфликта, так и самого политического конфликта в Грузии.
Учитывая специфику региона, можно предположить, что «распространение демократии» провоцирует рост конфликтности. По крайней мере, в абхазском конфликте напряженность сегодня – это не только стратегическое противостояние, но и сопротивление наступлению западных ценностей, с которыми ассоциирует себя грузинская сторона. Так, например, американские аналитики разрабатывают целую «стратегию непрямых действий» для оказания умиротворяющего влияния – не «в лоб» и непосредственно, а косвенно, опосредованно, через изменение среды региональной безопасности.22
Использование третьей силы в урегулировании конфликтов является необходимым средством. Так, мы видим поворот Грузии от Вашингтона к Москве. Об этом говорит и недавняя встреча 21 февраля 2008 г. М. Саакашвили и В. Путина. Однако многие специалисты считают, что это скорее всего тактика, а не стратегия.23
Использование умелых приемов манипуляции доказало, что, например, «образ врага» использовался в политических целях, а когда он стал политически невыгоден, то работа по формированию общественного мнения пошла в другом направлении и политика стала склоняться уже скорее в пользу России, чем в пользу Америки. Результатом её стало то, что посол по особым поручениям МИД РФ, российский сопредседатель Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта Юрий Попов отправился в Тбилиси и Цхинвали для консультаций, направленных на продвижение переговорного процесса.
С 4 по 6 марта 2008 г. он находился в Тбилиси и Цхинвали для того, чтобы проконсультироваться с обеими сторонами и посмотреть, каким образом можно продвинуться в переговорном процессе.
Итак, если говорить о путях и возможностях разрешения российско – грузинского противостояния, то нам видится следующий выход их кризиса с учетом трёх составляющих: 1. Налаживание добрососедского стратегического партнерства с Россией по формуле «выигрыш-выигрыш», отказавшись от взаимных натисков и претензий. 2. Скорейшее урегулирование грузино-абхазского конфликта с помощью России. 3. Выступление президента с серией крупномасштабных реформ, в том числе и в области внешней политики.
Заключение