Планы и проекты М.М. Сперанского.

Содержание

Введение
Глава 1. Идеи и деятельность М.М. Сперанского в государственно-политической сфере
Глава 2. Проекты реформ и их осуществление М.М. Сперанским, генерал-губернатором Сибири
Заключение
Список использованной литературы

Планы и проекты М.М. Сперанского.

Основные государственные законы по форме систематизации представляли акт консолидации действующего законодательства. Содержащиеся в них законоположения получили системное оформление и придали в совокупности законодательному массиву новое системное качество правового закрепления основ государственного строя в России. Основные государственные законы представляли официальное издание упорядоченного действующего общегосударственного (общеимперского) законодательства с повышенным уровнем официальности (санкционирован императором), выступали как основной носитель правовой информации в сфере российского государственного права и являлись официальным источником законоположений об основах государственного строя в России.
Порядок издания и изменения Основных государственных законов (в отличие от конституционного законодательства в Европе) не содержал специальных правил и ограничений. Н. М. Коркунов подчеркивал, что «особого порядка для издания и изменения Основных законов не установлено… При этом надо заметить, что проекты изменений Основных законов никогда не были вносимы на обсуждение Государственного совета»9, т. е. он обращает внимание на их переиздание исключительно в систематизационном порядке путем обработки узаконений, появившихся между изданиями Основных законов. Тем не менее при подготовке каждого нового издания Свода законов Российской империи имелась особенность переиздания его положений об основах государственного строя «в виду испрашивавшегося по каждому из… изданий Основных законов высочайшего соизволения на всякое в них изменение в отдельности», что подчеркивало особое внимание верховной власти к их содержанию.
Глава 2. Проекты реформ и их осуществление М.М. Сперанским, генерал-губернатором Сибири
Заинтересованность властей в продолжении реформ в Азиатской части империи проявилась в направлении в Сибирь известного администратора и реформатора М.М. Сперанского.
Несмотря на то, что М.М. Сперанский рассматривал свое пребывание в Сибири в качестве временной меры, которая позволит ему вернуться в столицу и стать членом им же учрежденного Государственного совета, его сибирские реформы (эпопея, как назвал их его биограф В.А. Томсинов) нельзя, на наш взгляд, рассматривать вне контекста его либеральных взглядов на общество и идеальное государственное устройство.10
В духе французских и английских просветителей главным рычагом изменения общественных нравов он рассматривал право. Именно поэтому он делил такое большое внимание в своей деятельности составлению законопроектов, уставов, уложений и т.д. Надеясь подчинить исполнительную, включая монаршую, власть правовым нормам, он стал инициатором создания и публикации свода российских законов. В своих проектах он рассматривал в качестве безусловного (const.) необходимость разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Он предлагал ввести единообразное управление по отношению ко всем регионам, но предоставить последним определенную автономию во внутреннем управлении. В «Кратком начертании государственного образования» (1809 г.) он предлагал ввести представительную власть посредством создания в рамках «законодательного порядка в губерниях» волостных, окружных и губернских дум. В.В. Леонтович полагает, что М.М. Сперанский не рассматривал выборную систему в качестве обязательного атрибута нового государства, утверждая, что «демократический принцип всеобщих и тайных выборов (как и вообще политических прав) чужд Сперанскому». На наш взгляд, такое мнение ошибочно. М.М. Сперанский предлагал ввести в России мажоритарную выборную систему, которую он планировал применять не только по отношению к представителям законодательной ветви власти, но и судебной, посредством выборов депутатов, которые смогут избирать суд, и даже исполнительной — посредством составления списка кандидатов на замещение должностей вплоть догубернского правления, решающее же слово будет при этом иметь думский спикер «канцлер». Интересно, что уже в это время М.М. Сперанский обращал внимание на необходимость развития окраин. В параграфе 10м Манифеста об общем учреждении министерств (проект 1811 г.) главной задачей Министерства внутренних дел определяется развитие и распространение земледелия и промышленности. Во второй части этого же параграфа М.М. Сперанский дает некоторые уточнения к средствам развития земледелия: таковыми должны были стать «колонии, внутренние переселения и разные ветви хозяйства, фабрики, внутренняя торговля, почты и публичные здания».
В 1819 г. М.М. Сперанский был назначен генералгубернатором Сибири. Вместе с рескриптом о назначении он получил письмо от Александра I. Император предписывал ему заняться ревизией местной администрации и параллельно «сообразить на месте полезней шее устройство и управление сего отдаленного края и сделать оному начертание на бумаге». М.М. Сперанскому в письме также было указано, что от успеха его деятельности в Сибири зависит возможность возвращения в Петербург.
Уже к концу 1820 г. была в основном завершена работа над проектом новых законов по управлению Сибирью и сибирскими казахами в том числе. К 1822 г. М.М. Сперанский сумел заручиться поддержкой вновь назначенного министром В.П. Кочубея и самого императора. Противником его реформ первоначально выступал А.А. Аракчеев. В июне 1821 г. специально для рассмотрения проекта реформ М. Сперанского был образован «Особый комитет под названием Сибирского». В состав комитета вошли крупнейшие государственные деятели того времени. Всего было рассмотрено проекта Уставов, Положений и т.п. законодательных «инициатив». Среди прочих были рассмотрены проекты Устава о сибирских инододцах и Устава о сибирских киргизах (казахах), ряд норм которого детализировал общие положения первого (Устав об управлении сибирскими киргизами, § 1).11
В 1822 г. после четырехмесячного обсуждения все проекты М.М. Сперанского без существенных изменений были приняты Сибирским комитетом и утверждены Александром I. О важности изменений, внесенных с помощью нового законодательства в политическую жизнь, право и жизненный уклад нерусских народов, в механизмы административного регулирования и др., свидетельствуют разнообразные данные. Трансформации подверглась даже административная лексика. Взамен бытовавшего прежде термина «иноверцы», выражавшего неправославное происхождение неславянских народов, было введено понятие «инородцы», отражавшее, в первую очередь, этническое, а не конфессиональное содержание. Вместе с тем применение нового термина позволяло с этого времени принявших православие именовать единоверцами, даже не идентифицируя их с русскими.
По Уставу об управлении инородцами, последние были разделены на различные социальные категории. Критерием социально правового ранжирования послужил хозяйственно-бытовой уклад: были выделены оседлые, кочевые и бродячие инородцы. § 15 определил равенство оседлых инородцев с россиянами «в правах и обязанностях по сословиям, в которые они вступают». Управление оседлыми инородцами осуществлялось в соответствии с общими для империи «узаконениями и учреждениями». § 24 указанного Устава определял их правовое равенство с крестьянским сословием, но они «отличались от оного в образе управления». К бродячим инородцам были отнесены охотники и рыболовы Сибири. Признавалось желательным ненасильственное привлечение кочевников также к земледелию и промыслам. Был разрешен переход из одной правовой страты в другую, разрешалось записываться и в купеческое сословие. § 25 Устава об инородцах подчеркивал необходимость внушения представителям автохтонных народов Сибири, что «с умножением хлебопашества они отнюдь не будут обращаемы в звание крестьян и вообще без соответственного их желания не будут включены ни в какое другое сословие». Всем кочующим инородцам выделялись «назначенные во владение земли» (§ 26), при переходе из одного податного состояния в другое им гарантировалась свобода от исполнения рекрутской повинности (§ 31).12
Казахам предоставлялась большая по сравнению с другими азиатскими народами Российской империи автономия во внутреннем управлении. Это подтверждается принятием для их административного регулирования отдельного Устава об управлении сибирскими киргизами (казахами), который, хотя и декларировался в качестве детализирующего общие положения упомянутого выше законодательного акта, на практике рассматривался как самостоятельный правовой свод.
Общие положения Устава о сибирских киргизах, касающиеся административно-территориального устройства, освещены в исторической литературе достаточно полно. Практически всеми исследователями признается, что созданная Область сибирских киргизов не имела изначально определенных южных границ. Границы области и ее частей — округов и волостей — определялись в процессе их создания и то, зачастую, весьма условно. В каждый округ входило 15–20 волостей. Волость состояла из 10–12 административных аулов, объединявших 50–70 «дымов» или «юрт», т. е. каждый административный аул состоял из нескольких хозяйственных (собственно) аулов. Во главе окружного приказа стоял старший султан в чине майора, при нем находилось четыре заседателя — два русских и два казаха. Все указанные представители администрации со стороны казахов избирались последними по мажоритарной системе выборов сроком на три года (агасултан, старший султан) и два года (заседатели) и были подотчетны областному начальнику и генерал-губернатору. Русские заседатели назначались генерал-губернатором Западной Сибири. Во главе волостей стояли волостные султаны, которые также избирались прямыми выборами сроком на три года.
По Уставу о сибирских киргизах судебные дела делились на уголовные и гражданские, чего не существовало прежде. Наиболее серьезные дела изымались из компетенции суда биев. Кроме того, решения таких судов могли быть обжалованы в окружном приказе. Устав зафиксировал размер ясака — натурального налога — 1% от всего движимого имущества. От уплаты налога освобождались те казахи, совокупный размер стада которых в переводе на лошадь не превышал двадцати голов скота. Не подлежали обложению и верблюды, представлявшие особую транспортную ценность. В условиях отсутствия развитой инфраструктуры путей сообщения такое решение проблемы следует, видимо, считать оптимальным. От уплаты налогов освобождались также лица, занимающие административные должности, а также дворяне. Ряд категорий получали льготу в форме освобождения от уплаты налогов на пятилетний срок. На пятилетний срок в период с момента открытия округа от уплаты налогов освобождались вообще все казахи. На казахов также был возложен ряд повинностей — охрана караванов и торговых путей, гужевая и почтовая повинности. На строительство приказов разрешалось мобилизовывать казахский скот (обычно верблюдов и лошадей) с позднейшим возвратом, но без оплаты его аренды.
Ханская власть упразднялась. Такая должность вообще не была предусмотрена Уставом 1822 г.30 С целью предотвращения возможности концентрации власти в руках традиционной знати в Среднем жузе правительство утвердило двух ханов. В 1817 г. умер хан Букей, а в 1819 г. — хан Вали. О том, что они не располагали реальной властью можно судить по обращениям казахов к российской администрации с просьбой избавить их от непопулярного хана. Российские власти рассматривали возможность утверждения ханом Габайдуллы, но отказались от этого намерения, сославшись на непопулярность султана и на то, что традиционный обряд избрания казахами хана «на поминках, среди обыкновенных степных пиршеств, может показаться другим отдаленным не совсем основательным». Китайским двором Габайдулла был утвержден в ханском достоинстве, но при попытке встречи с китайскими посланниками он был арестован российскими властями. Структурно Устав о сибирских киргизах состоит из 319 параграфов. Методом экспертной оценки его содержание было проанализировано по проблемным шкалам. Трансформации традиционного хозяйства и созданию стимулов для перехода в оседлое состояние посвящен 31 параграф, что составляет 9,72 % содержательного объема и позволяет заключить, что этот вопрос, занимая второе место в иерархии приоритетов реформ, имел для его составителей одно из определяющих значений. Косвенные показатели подтверждают этот вывод, демонстрируя прямую корреляцию этого вопроса с «лидером» — «политической целесообразностью» реформы, составляя с ним единый контекст. Это же позволяет утверждать о намечающихся в целом функциональных изменениях в системе колониального управления сибирскими казахами.13
Кодекс норм об управлении казахами 1822 г. касался и еще одной из значимых проблем — проблемы владения землей. Официально территория их кочевий государственной собственностью признана не была, но она была объявлена «находящейся под особым покровительством правительства России»33. Однако герменевтика текста демонстрирует следующие лексические особенности: земли для хозяйственной эксплуатации «выделяются», а права традиционной знати или общины на территорию не оговариваются вовсе (§ 273), в случае применения в исключительных обстоятельствах, предусмотренных Уставом, права частной собственности на землю, она выделялась правительством из земель, данных прежде во владение. Таким образом, фактически территория Области сибирских киргизов (казахов) рассматривалось частью российских государственных земель.
Поборник идей гражданского общества М.М. Сперанский — настаивал на упразднении рабства в казахской степи. В Устав были внесены положения о запрете приобретать новых рабов, касающиеся казахов, а § 273 было отменено и положение 1808 г. «о приобретении киргизов (казахов) в частное владение». По мнению членов Сибирского комитета, трансформация традиционного образа жизни могла произойти только в результате комплекса административных мероприятий, направленных на изменение образа жизни кочевников. А, по мнению Б.М. Абдрахмановой, Устав о сибирских казахах становился для этого правовой основой. Все эти мероприятия применялись российской администрацией и прежде, но они не носили системного и систематического характера. Последнее качество им придала кодификация законодательства. Проблемный анализ текста позволяет вычленить основные составляющие указанной реформы:
1. Развитие хлебной торговли в каждом округе с постепенным увеличением ее объемов (§§ 150, 152, 155–160, 164). Определялась система льгот для беднейшего казахского населения (§§ 156, 158). Продажу хлеба было признано целесообразным производить единовременно «незначительными порциями» (§§ 158, 159), что создавало бы условия к систематическому обращению шаруа через краткосрочные хронологические интервалы в хлебные магазины и позволяло зафиксировать ареал их кочевий в ближайшей округе. С другой стороны, это же предотвращало возможность оптовых закупок зерна богатыми казахами с целью последующего сужения сородичам. Последнему должны были препятствовать и фиксированные цены на хлеб, розничная стоимость которого должна была заранее оглашаться и меняться не чаще одного раза в квартал (§ 157), а также быть «умеренной», т.е. доступной для малоимущего покупателя (§§ 155, 156, 160). Обязательным условием становилась исключительно денежная продажа хлеба. Это обстоятельство должно было служить побудительным стимулом к развитию торговли вообще, с одной стороны, и развитию товарно-денежных отношений, в частности.14
2. Важная роль отводилась межэтническому взаимодействию. Увеличению размеров маргинальных зон, где такое взаимодействие протекало с наибольшей интенсивностью, должно было способствовать возрастание земледельческих и вообще оседлых поселений не только на границе, но и во внутренних округах. Стимулом перехода казачества во внутренние округа рассматривали увеличение размера пахотных угодий, отводимых в личное пользование. Так, на линии рядовые казаки получали в надел участок в 6 дес., а во внутренних округах — 15 дес. (§ 171). Русским окружным заседателям отводился надел в размере одной квадратной версты (казахам — «двойная порция») (§ 170). § 181 прямо гласил, что «российские заседатели в приказах и казаки, составляющие стражу, должны подать пример в возделывании земель и хозяйственным заведением». Ими должны были предприниматься усилия для доказательства выгодности и пользы земледелия, садоводства, пчеловодства, промыслов и т.п. (§§ 182, 183). Областное начальство обязано было обеспечивать казахов земледельческим инвентарем, который приобретался последними «покупкою или меною» (§ 185). При всех командах, направляемых в степь, признавалось необходимым иметь кузницы (§ 186). «Обзаведение» стационарными жилищами должно было особо поощряться местными властями (§§ 168, 264, 276). 15
3. Для казахов при переходе к оседлому образу жизни предусматривалось наделение льготами: освобождение от рекрутской повинности и пятилетнее освобождение от налогообложения (§ 272). Простым казахам полагался земельный надел размером до 15 дес. (§ 172), то есть тождественный наделу служилого казака, переводчики приравнивались к казачьим офицерам (§ 180), султанам от водилась «тройная порция» (3 участка по 15 дес.) — 45 дес., старшинам — «двойная». Султаны, находившеся при исполнении служебных обязанностей, получали надел размером 5–7 квадратных верст (§ 167), избиравшиеся на должность старшего окружного султана трижды, получали звание полковника русской армии, наследственное дворянство, и их участок передавался им в полную частную собственность (§ 187), казахские заседатели в окружном приказе имели право на получение участка размером до двух квадратныхверст (§ 69). В случае начала обработки территории с момента разрешения в пятилетний срок, участок переходил в наследственное владение (но не в частную собственность). Аналогичная привилегия даровалась тем казахам, которые начали на участках разрешенный промысел, либо «обзавелись постройками», то есть стационарными жилищами. Срок владения определен не был, что превращало данное положение в своеобразную бессрочную аренду, но лишь о тех пор, пока на участках существовал промысел, жилые или хозяйственные постройки. В случае, если в течение пяти лет с момента подачи просьбы об отводе участка хозяйственная деятельность, предусмотренная Уставом, начата не была, и не было возведено построек, тогда участок изымался, и взыскивалась подать за все пять льготных лет. Для поощрения казахов к хозяйственным экспериментам, первым, кто успешно займется хлебопашеством, ремеслом и т.п., полагалась правительственная награда (§ 187), вплоть до медали.16