Гоголь об Италии и итальянцах.

1.Содержание
2.Вступление
3.Италия
4.Рим
5.«Мёртвые души»
6.Эпилог
7.Заключение
8.Список литературы

Гоголь об Италии и итальянцах.

Гоголь посетил многие итальянские города. Некоторые произвели на него довольно сильное впечатление. Пять раз писатель был в Генуе. В письме к матери он писал об этом городе: «Генуя великолепна – множество домов больше похожи на дворцы и украшены картинами лучших италианских художников, но зато улицы есть так узеньки, что двум человекам нельзя пройти в ряд. Впрочем, они выложены мраморными плитами и очень чисты». В Неаполе Гоголя больше всего поразил Везувий: «Предо мною Везувий. Он теперь выбрасывает пламя и дым. Спектакль удивительный! Вообразите себе огромнейший фейерверк, который не перестаёт ни на минуту… Место, где я живу, в сорока верстах от него в расстоянии. Но он совершенно кажется близок, и, кажется, к нему нет и двух вёрст. Это происходит от воздуха, который так здесь чист и тонок, что всё совершенно видно вдали. Небо здесь ясно и светло-голубого цвета, но такого яркого, что нельзя найти краски, чтобы нарисовать его. Всё светло. Свет от солнца необыкновенный. Кажется, здесь совсем нет теней».10
Рим
Но именно Рим Гоголь называл родиной своей души. Герой его юношеской поэмы «Италия» Ганц Кюхельгартен стремится в Италию, как в землю обетованную. Путь Гоголя из России – путь скитаний по Европе – был путём в Рим.
Первым римским адресом Гоголя был дом на тихой улице, расположенной вблизи площади Испании, где по большей части селились русские. Спускаясь с холма к лестнице площади Испании, Гоголь видел весь Рим, как бы реющим в мареве серебристого воздуха. Писатель называл его серебряным, он и в самом деле серебряный – от сочетания пронзительной сини неба и белого мрамора строений. И купол собора святого Петра – «тот вечный купол, так величественно круглящийся в воздухе» - тоже кажется отсюда серебряным, выкованным из серебра.11
Именно в тихом солнечном Риме обрёл Гоголь покой и сходство с дорогой его сердцу Малороссией: здесь всё патриархально, всё в стороне от шума Европы, от её переменчивости и суеты.
Живя в Риме в первые свои приезды, Гоголь наслаждался всем: лазурным небом Италии, солнцем, которое почти всегда сияет в Риме, любовался древностями, ходил по церквям и базиликам, изучал картины итальянских художников и скульпторов эпохи Возрождения. Особенное восхищение вызывали у него полотна Рафаэля, перед которыми «стоишь безмолвный и обращённый весь в глаза».12
Гоголь вёл в Риме скромную, уединённую жизнь. С первых же дней после приезда началось его методичное и скрупулезное знакомство с древним городом. В начале июня он в письме сообщал Прокоповичу: «Я живу скоро три месяца, всякой день смотрю что-нибудь новое, - и все еще бездна остается смотреть». Рим, по словам Гоголя, «это такое бездонное море, что не знаешь, откуда, с какого конца начать… Тут только узнаешь, что такое искусство… Тут только можно узнать, что такое Рафаэль…».
Опытом своей жизни в Италии Гоголь наделил затем героя повести «Рим». Молодой итальянец возвращается на родину после 15-летнего отсутствия и начинает открывать ее для себя заново, следуя тем же путем, что и сам Гоголь. «Так протекала жизнь его в созерцаньях природы, искусств и древностей. Среди сей жизни почувствовал он, более, нежели когда-либо, желание проникнуть поглубже историю Италии, доселе ему известную эпизодами, отрывкам..., и он жадно принялся за архивы, летописи и записки». Эти строки из «Рима», как и сама повесть, носят явно автобиографический характер.13
«Рим» – произведение философское, а не событийное. Два города противопоставляются в повести – Париж и Рим. Они полюса раздвоения современного Гоголю мира: один – весь настоящее, другой – прошлое. Один – минута и яркость минуты, другой – вечность и постоянство вечности, её глубокая красота и нетленность.
Это не просто символы, это живые образы двух цивилизаций и двух городов, каждый из которых исторически реален в своём облике. Париж – город движения, круговорота политических страстей. Рим – затишье раздумья, затишье искусства, которое, пребывая в спокойствии равновесия, и человека настраивает на равновесие, усмиряя в нём мятеж и тревогу.
Искусство и история, красота и её одухотворяющая духовность как бы сходятся перед внутренним взором главного героя (князь), чтобы внушить ему мысль о преемственности, о наследовании, о цепи, которая тянется из далёкого прошлого.14
С помощью мыслей князя раскрывает Гоголь свои собственные мысли, признаётся на страницах повести в любви к так дорогой его сердцу Италии. «Дикое безобразие швейцарских гор, громоздившихся без перспективы, без лёгких далей, несколько ужаснуло его взор, приученный к высоко-спокойной нежащей красоте итальянской природы….В немецких городах несколько поразил его странный склад тела немцев, лишённый стройного согласия красоты, чувство которой зарождено уже в груди итальянца; немецкий язык также поразил неприятно его музыкальное ухо».15
В Рим часто приезжали друзья и знакомые Николая Васильевича Гоголя. Писателю доставляло огромное удовольствие показывать им вечный город.
В Риме побывал крупнейший русский поэт-романтик Василий Андреевич Жуковский, сопровождавший наследника престола в его путешествии по Европе. Много времени он и Николай Васильевич посвятили прогулкам по Риму, достопримечательности которого Гоголь с увлечением показывал и объяснял Жуковскому.
Рим посетил критик и мемуарист Павел Васильевич Анненков. В своих мемуарах о поездке он писал: «Мы…весьма прилежно осматривали памятники, музеи, дворцы, картинные галереи, где Гоголь почти всегда погружался в немое созерцание, редко прерываемое отрывистым замечанием. Только уже по прошествии некоторого времени развязывался у него язык, и можно было услыхать его суждение о виденных предметах…».16
В Италию приезжала Александра Осиповна Россет-Смирнова, с которой Гоголь был знаком еще в Петербурге. Гоголь стал показывать Александре Осиповне Рим. Сам составил список того, что и в каком порядке следует посмотреть, и повсюду ее сопровождал. Вот как эта высокообразованная женщина, которой были чужды, судя по словам Пушкина, комплиментарные любезности, вспоминала потом свои прогулки с Гоголем по Риму: «Никто не знал лучше Рима, подобного чичероне не было и не может быть. Не было итальянского историка или хроникёра, которого бы он не прочёл, не было латинского писателя, которого бы он не знал; все, что относилось доисторического развития искусства, даже благочинности итальянской, ему было известно».17
Много сведений об Италии можно почерпнуть из писем Николая Васильевича Гоголя из Рима. Об итальянской литературе 18 века и о музеях Ватикана, о римском оперном театре, о церквях «на каждом шагу, и в каждой церкви чудо живописи», о карнавале в Риме, когда «всё, что ни есть, всё на улице, всё в масках…, часто протащится телега вся в листьях и гирляндах»; о празднике цветов «Инфиората», который отмечается до сих пор ежегодно в Дженцано, в окрестностях Рима, и о самих этих окрестностях - Фраскати, Альбано, Тиволи, которые «чудо как хороши!».
Но, любя Рим, он не собирался превращаться в итальянца, он стал центром всей русской общины Рима, дружил с блистательным русским художником Александром Ивановым, помогал молодым русским художникам, приехавшим в Рим на учёбу.
Иванов ходил по Риму в простой блузе и запачканных краской штанах, в широкополой шляпе, защищавшей его от римского солнца, никогда не заботясь о своём наряде, о том, как он выглядит со стороны. Римский климат, римские нравы располагали к домашности, к свободе, никто здесь не обращал внимания на то, как одет его сосед, и бедняки мало отличались от художников, от иностранцев, которые тоже быстро подстраивались под римский лад, от потока всех сословий, который протекал через эту столицу католичества.18
Это сравнивает Гоголь в своих записках с Невским проспектом, где разгуливает «ненужный» народ и «…происходит главная выставка всех лучших произведений человека. Один показывает щёгольский сюртук с лучшим бобром, другой греческий прекрасный нос, третий несёт превосходные бакенбарды, четвёртая пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку, пятый – перстень с талисманом…»19
В жаркие летние месяцы Гоголь покидал Рим и отправлялся, по рекомендации врачей, на воды, обычно в Баден-Баден, в Германию. Оттуда он писал своему давнему другу Прокоповичу: «Сердце мое тоскует по Риму и по моей Италии! И не дождусь, покамест пройдет месяц, который мне нужно убить на здешних водах». Это свое нетерпение сердца Гоголь объяснил в другом письме: «Влюбляешься в Рим очень медленно, понемногу - и уж на всю жизнь. Словом, Европа для того, чтобы смотреть, а Италия для того, чтобы жить».
«Мёртвые души»
Первые письма Гоголя из Рима говорят о настроении, с каким пишутся и переиначиваются «Мёртвые души». Что-то уже было написано в России, что-то писалось в Швейцарии и Париже. Но теперь смотрел Гоголь на своего героя иначе. Отдалившись от него, скрывшись за Альпами от холодных пространств России, он и на свою поэму начинает смотреть по-другому, желая отделиться в ней от проклятой современности и не в силах этого сделать. Кругом вечное – Рим, развалины Колизея, дворцы и живопись. Жажда совершенства овладевает писателем.
Гармония Рима, чистота и прозрачность живописи Рафаэля, величественная законченность скульптур великого Микеланджело, эпическая простота Леонардо да Винчи – всё отвечает его возросшему отношению к себе, его набирающему рост максимализму.
Начав с лёгкой поездки Чичикова по городам средней России, он начинает строить здание «Мёртвых душ», всё более заботясь о вечности и прочности строения. Поэтому он примеривает и осматривает каждую мелочь. И именно поэтому сад Плюшкина – это уже не русский сад, не запустение во владениях русского помещика, живущего неподалёку от столицы, а какой-нибудь сад в Риме, или сам Рим, застывший в своём каменном совершенстве. Стволы деревьев в саду Плюшкина напоминают остатки колонн римского форума, среди которых не раз гулял Гоголь. Это античный сад, уставленный русскими деревьями. Он недвижим, прекрасен в своей неподвижности, он как бы отлит из бронзы.
Итальянские виды и картины тои дело мелькают в поэме, сопровождая путешествие Чичикова. То какая-нибудь итальянская нимфа попадётся ему на стене в трактире, то пейзаж, то изображение героев римской истории. Так как это писалось уже в Италии. «Мёртвые души» распадаются на части, написанные до Италии и непосредственно в ней.20
Эпилог
17 декабря 2002 года в итальянской столице был открыт памятник великому русскому писателю Николаю Васильевичу Гоголю. Он установлен в центре города на вилле Боргезе, напротив музея современного искусства. На белом постаменте его памятника надпись «...О России я могу писать только в Риме, только так она предстоит мне вся, во всей своей громаде». Гоголь (1809-1852).
Среди русских никто не высказывался о Риме так ярко, как “синьор Николо”, обитавший в старинных домах Вечного города, где помнят о нем. Век тому назад русская колония установила на доме номер 126 бывшей Strada Felice, ныне Via Sistina, мраморную доску с барельефом Гоголя. Надпись на русском и итальянском языках гласит, что здесь в 1832—1842 годах он жил и писал «Мертвые души».21
Заключение
Гоголь любил Италию так, как можно любить лишь свою Родину. Эту безграничную любовь мы можем увидеть в его письмах к друзьям и родным, прочесть между строк его бессмертных произведений. Эту любовь пронёс он через всю свою жизнь и, безусловно, заслужил благодарность и уважение не только в России, но и в Италии.
Подводя итоги данной работы необходимо отметить, что тема, выбранная мной для рассмотрения, оказалась крайне интересной и познавательной. Цель, поставленная во вступлении, была, на мой взгляд, достигнута. В качестве итоговых можно представить некоторые выводы.
Любить – значит, понимать. И именно этот тезис можно положить в основу отношений между Италией и итальянцами и великим русским писателем. Ведь только в совершенстве зная язык народа, можно в полной мере понять этот народ, по достоинству оценить его культуру, памятники, произведения искусства. Конечно, на это можно возразить, что родной русский язык был для писателя ещё более знакомым. Так почему же он тогда всем сердцем любил чужую страну с её народом больше, чем свою родину? Ответ прост: свободолюбивая и честная натура Гоголя постоянно восставала против закоснелости российских законов, буквоедства и лживости чиновников и унылости российских пейзажей. На примере Н.В. Гоголя можно сказать, что поговорка «Там хорошо, где нас нет» действует не всегда. В случае с русским писателем это случалось только во время его пребывания вне «душеньки-Италии». Живя же в Риме, писатель чаще всего находился в состоянии гармонии с самим собой и с окружающим миром.
По моему мнению, такое отношение писателя к чужой стране, постоянное противопоставление её своей родине, а её жителей – своим соотечественникам несёт в себе последствия обиды, нанесённой великому писателю, постоянного безденежья, невнимательного отношения к писателям со стороны властей.
Эти выводы я сделала после выполнения задач, поставленных в начале работы. В качестве источников мною для написания данной работы были использованы следующие:
- собрание сочинений Н.В. Гоголя в семи томах, в котором можно найти произведения писателя, его дружескую и родственную переписку, а также статьи на различные темы;