Движение Неприсоединения

СОДЕРЖАНИЕ


ВВЕДЕНИЕ
1. ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ДВИЖЕНИЯ НЕПРИСОЕДИНЕНИЯ
1.1. Формирование внешнеполитической концепции движения неприсоединения
1.2. Институциональное оформление концепции неприсоединения
2. СОВРЕМЕННЫЙ СТАТУС ДВИЖЕНИЯ НЕПРИСОЕДИНЕНИЯ
2.1. Основные направления деятельности ДН
2.2. Роль Движения неприсоединения в международных отношениях
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Движение Неприсоединения

Вступление Турции в НАТО (1952 г.), образование таких проамериканских военно-политических группировок, как АНЗАМ, СЕАТО и Багдадский пакт (1949-1955 гг.), вызвали необходимость противопоставить «блоковой» политике решительную акцию по обеспечению мирного сосуществования между «блоковыми» и «неблоковыми» государствами Азии и Африки.
Такой акцией стала международная афро-азиатская конференция, созванная в Бандунге (Индонезия) в апреле 1955 г. по инициативе Сукарно и поддержавших его предложение руководителей Индии, Бирмы, Цейлона и Пакистана. В ней участвовали 29 стран – 23 из Азии и 6 из Африки. При этом в их число вошли и социалистический Китай, и капиталистическая Япония, и феодальная Эфиопия. Здесь были представлены и Северный Вьетнам и Южный Вьетнам, и неприсоединившиеся страны, и Турция – член НАТО, и страны – члены блоков. Естественно, при столь разнородном составе солидарность участников конференции могла быть достигнута только на основе компромисса между крайними взглядами и позициями. Неприсоединившиеся страны, составлявшие только половину– 15 из 29 – участников Бандунга, не могли рассчитывать на принятие их внешнеполитической концепции остальными участниками и тем более на ее полное закрепление в коллективных решениях конференции10.
Бесспорно, неприсоединившиеся страны получили в Бандунге широкую трибуну для изложения идеи неприсоединения и сумели настоять на включении в основной документ конференции весьма важных решений, которые соответствовали этой идее. По предложению Г. А. Насера, например, декларация конференции, провозгласившая 10 принципов дружественного сотрудничества афро-азиатских государств во имя мира и безопасности, и в частности право каждой страны на индивидуальную или коллективную оборону, была дополнена требованием воздерживаться от использования договоренности о коллективной обороне «в частных интересах какой-либо из великих держав»11.
В целом итоги его, подобно результатам многих других международных конференций, продемонстрировали возможность преодоления даже весьма серьезных разногласий между странами различных социальных систем, уровней социально-экономического развития, с различными политическими режимами и разной политической ориентацией. Именно такая возможность подразумевается известным термином «дух Бандунга», который воплощает в себе идею солидарности стран Азии и Африки во имя совместного решения актуальных международных задач.
Однако вскоре после Бандунгской конференции обозначилась несовместимость «блоковой» и «неблоковой» политики, и пути участвовавших в ней стран разошлись. Турция как была, так и осталась в НАТО, Филиппины, Таиланд и Пакистан – в СЕАТО, а Ирак–в Багдадском пакте, хотя эти блоки открыто использовались «в частных интересах» США и других империалистических держав, что явно противоречило согласованным в Бандунге принципам. Япония и ряд других стран продолжали следовать в фарватере американской политики. Более того, всего через полгода после Бандунгской конференции, в октябре 1955 г., участвовавшие в ней Иран и Пакистан примкнули к Багдадскому пакту, который получил название «Средневосточной оборонительной организации» (МЕДО). При этом Пакистан, оказавшийся одновременно членом и СЕАТО, и МЕДО, как бы соединил цепь этих блоков12.
В то же время Индия, Египет и другие страны – участницы Бандунга, избравшие неприсоединение и самостоятельность в мировой политике, продолжали идти своим курсом. Более того, ряды неприсоединившихся стран неуклонно пополнялись, причем уже не только за счет стран Африки и Азии. На решительное сближение с ними пошла Югославия. В 1956 г. Неру и Насер встретились с И. Броз Тито и совместно наметили пути дальнейшего развития движения неприсоединения как политического течения в межгосударственной жизни – течения более широкого, чем афро-азиатское. В пользу установления связей и координации политики неприсоединившихся стран действовал ряд объективных, исторически обусловленных политических, экономических и других факторов. К 1960 г. в мире насчитывалось уже около 20 таких стран, что создало основу для проведения ими международной конференции13. В сентябре 1960 г. во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке присутствовавшие на ней Дж. Неру, Г. А. Насер, И. Броз Тито, Сукарно и К. Нкрума договорились созвать конференцию неприсоединившихся стран Азии, Африки, Латинской Америки и Европы.
В литературе существует расхождение в вопросе о том, кто именно был инициатором и организатором этой конференции. Возможно, это объясняется тем, что для осуществления инициативы Индии, Египта, Югославии, Индонезии и Ганы потребовался целый год подготовительной работы и за это время состав ее организаторов менялся. Сначала данную роль взяли на себя президенты Египта, Югославии и Индонезии, которые обратились в апреле 1961 г. к главам государств и правительств 21 неприсоединившейся страны с совместным предложением собраться на конференцию, а в мае 1961 г.– с официальным приглашением направить в июне своих специальных представителей в Каир для участия в подготовительной встрече. Но в майском приглашении указывалось, что к нему присоединяется также и премьер-министр Индии Неру, а позднее, уже в ходе каирской встречи, подобное заявление сделала делегация Афганистана. Таким образом, в роли непосредственных организаторов этой встречи и последовавшей за нею Белградской конференции выступили Египет, Югославия, Индия, Индонезия и Афганистан14.
На приглашение участвовать в подготовительной встрече откликнулись все, кому оно было направлено, но Бразилия предпочла статус наблюдателя. Каирская встреча представителей 20 неприсоединившихся стран Азии, Африки, Европы и Латинской Америки состоялась в июне 1961 г. и единодушно приняла решение провести международную конференцию неприсоединившихся стран на высшем уровне в сентябре того же года. При этом три страны – Египет, Югославия и Куба – предлагали свою территорию для проведения конференции. После обсуждения местом ее была избрана Югославия. Помимо этих и других не менее важных организационных вопросов было решено также «избегать приглашения на конференцию стран, которые только называются «неприсоединившимися»15.
Но что именно считать неприсоединением, а что не считать? Как отличить неприсоединившиеся страны от присоединившихся? Кому именно рассылать приглашения на конференцию? Каирская встреча впервые дала ответ на эти принципиальные вопросы, разработала и утвердила согласованные критерии политики неприсоединения. Вот эти критерии, соответствие которым является обязательным для неприсоединившейся страны: «1. Страна должна проводить независимую политику, основанную на сосуществовании государств различных политических и социальных систем и на неприсоединении, или же стремиться к проведению такой политики. 2. Страна должна постоянно поддерживать национально-освободительные движения. 3. Страна не должна быть членом многостороннего военного союза, заключенного в контексте конфликтов между великими державами. 4. Если страна имеет двустороннее военное соглашение с великой державой или входит в региональный оборонительный пакт, то такое соглашение или пакт не должны иметь преднамеренных обязательств в контексте конфликтов между великими державами. 5. Если страна предоставила иностранной державе военные базы, то такие базы не должны использоваться в контексте конфликтов между великими державами»16.
Позднее эти критерии стали называть критериями членства в движении неприсоединения. Иногда о них говорят как о принципах политики неприсоединения и движения неприсоединившихся стран, что не совсем точно. В любом случае, однако, решение каирской встречи о критериях неприсоединения оказалось принципиально важным для всего последующего развития движения неприсоединения. Все позднейшие высшие форумы его подтверждали верность этим критериям, а Гаванская конференция на высшем уровне (1979 г.) в своей декларации повторила их слово в слово.
Конечно, принятые на Каирской подготовительной встрече критерии неприсоединения были компромиссными и весьма расплывчатыми, особенно в том, что касается формулировки «в контексте конфликтов между великими державами». Трудно представить себе в современном мире военный союз и иностранные военные базы, которые не могли бы так или иначе использоваться в этом «контексте». Приблизительность критериев членства в движении неприсоединения давала простор для самых различных интерпретаций сущности политики неприсоединения. Но при всей своей неопределенности эти критерии все же оказались достаточными, чтобы из множества стран мира выбрать и пригласить на конференцию 25 стран Азии, Африки, Европы и Латинской Америки. Этими странами были Алжир, Афганистан, Бирма, Гана, Гвинея, Индия, Индонезия, Ирак, Цейлон, Камбоджа, Кипр, Конго, Куба, Ливан, Мали, Марокко, Непал, Объединенная Арабская Республика, Саудовская Аравия, Сомали, Судан, Тунис, Цейлон, Эфиопия и Югославия. Все они были полноправными участниками, а Боливия, Бразилия и Эквадор – наблюдателями на первой в истории конференции глав государств и правительств неприсоединившихся стран, которая состоялась 1–6 сентября 1961 г. в Белграде17.
Хотя состав участников Белградской конференции нельзя назвать однородным, их приверженность курсу на неприсоединение оказалась более сильным объединяющим фактором, чем афро-азиатская солидарность участников Бандунга.
Белградская конференция стала одним из крупнейших событий в истории международных отношений современности. Она возвестила миру о выходе на мировую арену новой самостоятельной политической группировки государств, способной влиять на соотношение и расстановку сил в решении важнейших проблем. При оценке значения этой конференции надо иметь в виду, однако, что повторяемое многими авторами как бы по инерции мнение о том, будто именно она учредила движение неприсоединения, а страны – инициаторы и организаторы ее являются «основателями» движения, не точно. И не только потому, что как политическое течение это движение возникло значительно раньше, в первые послевоенные годы18.
Но решающую роль в деле создания международного объединения неприсоединившихся стран сыграла их третья конференция на высшем уровне, состоявшаяся в 1970 г. в Лусаке (Замбия) с участием 54 стран. Она стала первым в истории форумом, который применил в своих заключительных документах термин «движение неприсоединения». А главное – именно в Лусаке неприсоединившиеся страны с уровня международных конференций, достигнутого ими в 1961 –1964 гг., перешли на более высокий уровень формирования постоянного организационного механизма совместной деятельности. Свое влияние на этот процесс оказали пример и опыт деятельности созданной в 1963 г. Организации африканского единства, одним из уставных принципов которой было неприсоединение.
Фактически, таким образом, только спустя почти четверть века после зарождения концепции неприсоединения и почти 10 лет после первой конференции стран, избравших этот курс, было основано движение неприсоединения именно в его нынешнем виде и понимании. С Лусакской конференции началась новая фаза в его истории – его становление как одного из институтов в системе международных отношений. В специальной резолюции «О повышении роли неприсоединившихся стран» подчеркивалась «необходимость в надлежащем исполнительном механизме... для обеспечения поддержания постоянных контактов между государствами-членами и осуществления решений конференций неприсоединившихся стран»19.
В качестве нового шага на этом пути конференция наделила своего председателя – президента Замбии К. Каунду полномочиями «предпринимать все необходимые меры для поддержания контактов между государствами-членами, обеспечения преемственности в движении неприсоединения, а также претворения в жизнь его решений, резолюций и директив». Кроме того, конференция поручила всем представителям неприсоединившихся стран в ООН и ее специализированных органах, а также во всех других международных организациях «координировать и согласовывать свои усилия и предпринимать необходимые шаги с целью соответствующего осуществления резолюций, решений и директив конференций неприсоединившихся стран»20.
Принципиально новая линия Лусакской конференции на придание солидарности неприсоединившихся стран стабильных организационных форм была продолжена на последующих высших форумах в Алжире (1973 г.), Коломбо (1976 г.), Гаване (1979 г.) и Дели (1983 г.). Председатели конференций глав государств или правительств стали выполнять функции постоянных координаторов, а сами конференции созывались регулярно через три года. В интервалах между ними с 1972 г. стали проводиться конференции и совещания министров иностранных дел, а ежегодный созыв встреч глав делегаций неприсоединившихся стран в начале каждой сессии Генеральной Ассамблеи ООН и регулярные пленарные заседания группы этих стран в ООН вошли в обычную практику. С 1973 г. существует Координационное бюро, которое постепенно превратилось в важный политический и почти постоянно действующий орган движения неприсоединения. Появились и другие, в том числе специализированные (социальные, экономические, информационные и пр.), органы21. Постепенно движение неприсоединения приобрело характер международного объединения, в котором его члены согласовывают генеральные направления своей мировой политики, координируют дипломатическую деятельность по общим для них политическим и экономическим проблемам, организуют всестороннее сотрудничество между собой. Подобное развитие движения существенно повысило его политический вес среди других мировых сил.
В 70-е годы, в условиях разрядки международной напряженности, состав движения расширился в несколько раз, в нем объединились все молодые государства Африки, большинство стран Азии, многие страны Латинской Америки, несколько стран Европы. Значительно окрепла организационная структура движения. В результате новое обострение обстановки в мире, происшедшее по вине империализма на рубеже 80-х годов, уже не смогло парализовать его деятельности, как это случилось в конце 60-х годов. Даже ирано-иракская война лишь на полгода задержала, но не сорвала проведение очередного высшего форума неприсоединившихся стран – он был перенесен из Багдада в Дели. Тем самым, несмотря на «промежуточный» международно-правовой статус движения неприсоединения в существующих сейчас организационных формах, была подтверждена его жизнеспособность как международного объединения22.
Таким образом, рассматривая историю движения неприсоединения в целом, можно довольно четко различить в ней следующие периоды. Конец 40-х – 50-е годы – период зарождения, разработки и распространения концепций неприсоединения, становление политики неприсоединения освободившихся стран, формирование их солидарности. 60-е годы – переходный период организации многостороннего сотрудничества неприсоединившихся государств, совместной разработки и определения его основных целей, принципов и направленности, проведение первых международных конференций неприсоединившихся стран. 70–80-е годы – период становления и развития движения неприсоединения как международного объединения неприсоединившихся стран – одного из институтов в системе международных отношений.
2. СОВРЕМЕННЫЙ СТАТУС ДВИЖЕНИЯ НЕПРИСОЕДИНЕНИЯ
2.1. Основные направления деятельности Движения неприсоединения
Исчезновение на стыке 80-х и 90-х годов в результате развала Организации Варшавского договора (ОВД) восточного вектора послевоенной блоковой системы поставило перед ДН ряд серьезных вопросов, на которые его членам необходимо было дать ответы. И главный из них: неприсоединение к чему и равноудаленность от кого, каких блоков или структур? Не последовать ли примеру СССР и его бывших сателлитов, смело поставивших крест на прошлом и бросившихся в омут политики тотального мира и процветания, которая вот-вот должна была восторжествовать повсюду в мире? Может быть, кто-то в ДН так и думал, но многих, вероятно, отрезвляло то, что Запад по пути, проложенному Советским Союзом, идти не спешил. Подискутировав вволю о будущем НАТО в новых исторических условиях, члены этой организации, тем не менее, саму крамольную мысль о возможности роспуска альянса сразу отвергли, сосредоточив свои усилия на поиске его более современного имиджа23.
Тем же курсом решили идти и дээновцы, вполне справедливо посчитавшие, что им лучше оставаться на одном большом корабле, нежели пускаться в самостоятельное плавание на индивидуальных пирогах. И в этом смысле вовсе не нужно понимать термин "неприсоединение" столь уж буквально: в конце концов, не в словах дело, а в сути. Сутью же обновленного Движения неприсоединения стало то, что это уникальное объединение государств превратилось в выразителя интересов развивающихся государств в современном изменившемся мире24. А в этом качестве оно, быть может, даже сильнее и авторитетнее прежнего ДН, вынужденного сидеть между двух стульев, подсаживаясь на краешек то одного, то другого из них, но чаще все же одного.
В 90-х годах состоялось три саммита ДН – в Джакарте (сентябрь 1992 года), Картахене (Колумбия, октябрь 1995 года) и Дурбане (ЮАР, сентябрь 1998 года), по итогам которых сформировался современный облик Движения, не оглядывающегося назад, а ориентированного в будущее. Особое значение в этом смысле имеет принятая в Дурбане декларация, характеризующая роль ДН в современном мире как "передовой силы нового тысячелетия, знаменующего собой эру возрождающихся наций, эру Юга, эру оправдавшейся надежды"25.
Приоритетный вопрос, который сегодня стоит на повестке дня Движения неприсоединения, – искоренение бедности и обеспечение устойчивого развития стран «третьего мира». Продвижению решения этой наиболее актуальной для них проблемы была подчинена вся деятельность председателей ДН – ЮАР и Малайзии в 1998–2006 гг. О задачах ООН и всего мирового сообщества в этой области их лидеры рассказали на Саммитах ООН в Нью-Йорке в 2000 и 2005 гг., Международной конференции по финансированию развития в Монтеррее (Мексика, март 2002 г.), Всемирном саммите по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (ЮАР, сентябрь 2002 г.). Пути преодоления отсталости развивающихся государств и взаимодействия с Севером в реструктуризации их долга индустриальным странам обсуждались также на саммитах Юга (Гавана, апрель 2000 г. и Доха, июнь 2005 г.), созванных по инициативе ДН и Группы 77. Однако диалог Юг – Юг конструктивных результатов пока не дал: несмотря на неоднократно предпринимавшиеся попытки сформировать программу сотрудничества развивающихся стран и общую платформу Юга в отношении параметров компромисса с Севером в решении проблем протекционизма, задолженности, а также привлечения инвестиций в экономику развивающегося мира, лидеры Юга так и не пришли к общему знаменателю.
Разногласия эти носят не случайный и не конъюнктурный характер, а являются производными генезиса интеграции стран Юга, который ведет ко все более драматической социально-экономической дифференциации НС. К концу 90-х годов в ДН четко обозначились, по крайней мере, три группы государств: 1) наиболее благополучные новые индустриальные страны ЮВА, ведущие латиноамериканские страны, ЮАР, Египет и некоторые другие африканские и азиатские государства, прежде всего нефтедобывающие, которые уже сами заинтересованы в освоении новых рынков в «третьем мире»; 2) наименее развитые страны – приблизительно 40 беднейших государств, прежде всего Африки; 3) расположенная между этими двумя группами основная масса (около 60) малых и средних неприсоединившихся стран с относительно средним для стран Юга уровнем дохода на душу населения26.