Многоликий автор на страницах пьес (Шекспир)

Содержание


Стр.

Введение 3
«Многоликий» автор 4
Заключение 11
Библиография 12

Многоликий автор на страницах пьес (Шекспир)

С ближайшей целью, грядущий ход
Событий, что еще не родились,
Но в недрах настоящего таятся,
Как семена, зародыши вещей.
Их высидит и вырастит их время.
И непреложность этого закона
Могла догадку Ричарду внушить,
Что, изменив ему, Нортумберленд
Не остановится, и злое семя
Цветок измены худшей породит…
(«Генрих IV».Ч. 2, III, 1.)
Отмечен этот разрыв с верой и описанной иллюзией словами Лира в первой же сцене первого же акта трагедии: «Ничего выйдет из ничего…» Или: «Из ничего не выйдет нечто». И окончательность и бесповоротность этого разрыва, неслучайность сказанных в первой сцене слов, их более общий смысл – все это подчеркнуто повторением этих слов Лиром в сцене четвертой: «Why, no, boy; nothing can be made out of nothing».
При этом разрыв Шекспира с верой вовсе не означал его разрыва с любовью к людям. На прочность последней Шекспир указал в пьесе «Генрих VIII» – произведении, ставшем его «лебединой песней», в котором он не только многое в своем творчестве объяснил, но и многое предвидел.
Попробуем проследить более конкретно, в чьих образах предстает Шекспир перед нами на страницах своих бессмертных трагедий.
«Гамлет»
Идентичность сложной композиции «Гамлета» Шекспира и созданной Гамлетом (по фабуле) вставной пьесы «Мышеловка» свидетельствует, что в образе принца Гамлета Шекспир изобразил самого себя. Сцена с участием могильщика добавляет к этой биографической параллели новые элементы. В фабуле «Гамлета» Шекспира она имеет место через три года после завершения описываемых событий в Эльсиноре (точнее, после постановки «Мышеловки» с интерпретацией этих событий). Эту сцену можно рассматривать как эпилог, в котором Шекспир показывает судьбу Гамлета. Свою собственную, Шекспира судьбу, как это следует из полной фабулы «Гамлета».
В рамках романа Шекспира могильщик является особым персонажем, выполняющим уникальную композиционную функцию: несмотря на попытки Горацио исказить суть событий, он дает подсказки, с помощью которых выясняются истинные события. С точки зрения структуры «Гамлета», в композиционном отношении могильщик стоит выше рассказчика Горацио. Поскольку над рассказчиком может стоять только титульный автор, то получается, что, наделив могильщика своими собственными композиционными функциями, Уильям Шекспир таким образом отождествил себя с персонажем, у которого есть своя могила, но который в ней не лежит.
Этот последний вывод не противоречит изложенному выше, в соответствии с которым Шекспир отождествил себя с Гамлетом. Дело в том, что Гамлет и могильщик представляют разные половинки одного и того же образа: «половинка Гамлета» – что было с ним до исчезновения, «половинка могильщика» – что стало после. То есть, что он не лежит в своей могиле; или, иными словами, после исчезновения из фабулы образ Гамлета стал навечно ассоциироваться с кладбищем.
Хотя такой вывод может показаться нелепым, необходимо учесть, что в подлинном тексте Шекспира присутствуют и другие нелепости, связанные с образом могильщика. Гробокопатель с университетским образованием – это ли не абсурд? (Могильщик свободно оперирует юридической терминологией, использует специфические латинские выражения). Далее: гробокопатель, который в прошлом участвовал в королевских застольях в Эльсиноре – это ли не нелепость? Или взять совершенно нелепую ситуацию, в которой Гамлет и могильщик, вспоминая общего знакомого Йорика, не упоминают о том, что не могли не быть знакомы до этого. С другой стороны, все эти нелепые ситуации созданы гением самого Шекспира, и к ним следует относиться исключительно как к несущим какую-то важную композиционную функцию, необходимую для постижения истинного содержания «Гамлета».
Горацио известно о том, что после своего исчезновения Гамлет «не лежит в своей могиле». Он даже поддерживает с ним контакт – на том самом кладбище, где Гамлет вещает из своей могилы.
Не означает ли знаменитая фраза Гамлета-Шекспира «Все остальное – молчание» именно такой способ существования?..
В тексте Второго кварто могильщик поясняет, что «таннер» (дубильщик кож) «протянет» в могиле еще девять лет после своей смерти. Текст «Гамлета» зарегистрирован в 1602 году. Вычитанием из этой даты девяти лет, которые «протянет» таннер, получаем дату его предполагаемой смерти – 1593 год. Не является ли могильщик тем самым «таннером», который не лежит в своей могиле с 1593 года?
Примечательно, что в самом первом тексте «Гамлета» (Первое кварто), опубликованном на год раньше второго, продолжительность «сохранения» таннера после смерти указана тоже на год меньше – как восемь лет. Это подтверждает, что Шекспир придавал особое значение как упоминанию о «таннере», так и подгонке этого казалось бы незначительного элемента фабулы под истинные даты публикации текста.
Именно в 1593 году в драке погиб знаменитый драматург, известный среди друзей как «Таннер». Через две недели после его гибели появилась первая в истории публикация с именем «Уильям Шекспир».
«Ромео и Джульетта»
В «Ромео и Джульетте» на роль автора-соучастника действа могут претендовать два персонажа. Это Бенволио, роль которого столь темна, что исследование ее достойно отдельного трактата. И это, конечно, монах Лоренцо. По существу, он является, так сказать, начальником среднего учебного заведения, в котором учится Ромео-поэт, – руководителем училища при монастыре. Лоренцо и отправляет его «учиться философии» в Мантую. Кроме того, монах-францисканец обладает неограниченными возможностями для манипулирования поведением юных героев – ведь именно ему они добросовестно исповедуются и посвящают его во все свои мысли и чувства!
А если подлинным автором (Шекспиром) является монах Лоренцо, то нельзя ли обогатить биографию Шекспира еще и этим фактом – свидетельством о преподавательской деятельности в Вероне? Этот факт неплохо сочетается с данными о преподавательской деятельности Шекспира-Горацио в Виттенберге!
Ведь в «Гамлете» тридцатилетний Горацио приезжает в Данию как раз из Виттенберга, где вместе с принцем датским вел общую университетскую жизнь. И если иметь в виду, что к девятнадцати годам юноши той эпохи уже завершали образование и получали степень магистра, то вывод напрашивается сам собой.
Либо Горацио был нерадивым студентом, тупым и плохообучаемым, из-за чего до тридцати лет протирал штаны на студенческой скамье! Либо – в тридцать лет он уже был авторитетным университетским профессором!
Судя по тому, как блестяще он организовал ликвидацию датской династии, – вероятней второе!