Философская, социологическая, экономическая трактовка инновации

Содержание


Введение
Глава 1. Инноватика как неотъемлемая составляющая развития современного общества
1.1. К вопросу о необходимости инноваций в современном мире
1.2. Инновационная политика как приоритетное направление развития России
Глава 2. Особенности инновационной деятельности в различных сферах социо-гуманитарного знания.
2.1. Понимание инноваций в философии
2.2. Социологическая трактовка инноватики
2.3. Инновации в экономической сфере
Заключение
Библиография

Философская, социологическая, экономическая трактовка инновации

В начале ХХ века, благодаря работам И.Шумпетера и Н.Д.Кондратьева, термин «инновация» вошёл в понятийный аппарат экономистов и социологов. Их труды позволили определить роль инноваций в различных сферах общественного и экономического развития, разработать представление о цикличности, взаимодействии и связи между технологическими революциями, вызванными внедрением в производственную сферу новейших достижений науки, и социально-экономической эволюцией общества.
Большое количество толкований понятия «инновация» можно объяснить отличиями в цели его использования, несмотря на то, что в самих трактовках нет существенной разницы. Во всех приведенных определениях «инновация» трактуется применительно к конкретной ситуации.
2.1. Понимание инноваций в философии
Особенностью современной инновационной деятельности является то, что она базируется на фундаментальных знаниях и прикладных исследованиях, т.е. включена в сложную, специализированную систему духовно-практического освоения действительности. В рамках этой системы сформированы и культивируются технологии массового производства знания и новых проблем и задач, решение которых приводит и к обновлению представлений о реальности, и обновлению системы социокультурного, политического, экономического бытия человека. Области духовного производства приобретают ныне базисный характер, и происходит то, что в свое время К. Маркс называл «оборачиванием метода». Данные процессы, выводящие на инновации, затрагивают самые сложные, самые отвлеченные области сферы духовного производства, включая и философию5.
В этом плане мы хотели бы обратить прежде всего внимание на сложное, многослойное взаимодействие философского и междисциплинарного научно-гуманитарного знания, которое проявляется при постановке, обсуждении, разработке ряда проблем, касающихся развития современного общества.
Речь идет о необходимости перевода сложного гуманитарного дискурса из неявно принимаемого философско-методологического и философско-мировоззренческого контекста в отрефлектированный контекст и даже текст, системно совмещенный с междисциплинарным и дисциплинарным знанием. Такого рода рефлексия требует введения системного видения философской деятельности и ее связи с гуманитарно-научной деятельностью. Ключевым понятием в этой связке выступает категория «философской инноватики».
Философская инноватика в своих массовых проявлениях генерируется в процессе развития и усложнения отношений философии с наукой и практикой. Это определенный и вполне конкретный этап развития философской деятельности, связанный с развитием ее инструментально-прикладного потенциала. В этом плане философия следует по пути развития любой отрасли рационального познания, где происходит дифференциация на фундаментальную и прикладную сферы.
В развитии философии возможно выделить четыре основных ситуации:
1. Разработка новых философских систем.
2. Развитие уже существующих философских систем.
3. Формирование областей философской инноватики как сферы прикладных философских исследований и разработок.
4. Популяризация философских систем.
Первые две ситуации – развитие фундаментального философского уровня. Третья и четвертая позиция – область философской инноватики в широком смысле: решение нефилософских проблем с помощью философского инструментария. По-преимуществу философская инноватика ориентирована на комплексные и междициплинарные проблемы. С ее помощью осуществляется формирование эпистемологического контекста, который впоследствии остается «за скобками» междисциплинарного или дисциплинарного исследования.
Следует особо подчеркнуть, что у каждой фундаментальной философской системы есть своя версия (модель) философской инноватики. Структурализм и экзистенционализм, аналитическая философия и прагматизм, феноменология, волюнтаризм и марксистская философия опираются на собственный инструментарий философской инноватики, с помощью которого разрабатываются начала и подходы к формированию различных культурно-образовательных систем; инструментарий той или иной философии управления или философии политики; проектируются различные модели философской когнитологии или философии науки с их аппаратом рефлексии.
Запрос на философскую инноватику в сфере гуманитарного знания, пожалуй впервые обозначился в конце XIX – начале XX в., с одной стороны, в философии марксизма, создавшем на базе модернизированной гегелевской диалектики принципиально новые прикладные области социальной философии и философии политики, затем реализованные в инновационную концепцию научного коммунизма. Русские последователи марксизма (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин) довели данную многослойную схему деятельности до применения в неклассических условиях.
С другой стороны, в этот же период в рамках позитивизма сформировалась система философской инноватики, приложенной к области естественнонаучного познания.
Достаточно известными примерами отечественной философской инноватики второй половины XX в. являются разработки Э.В. Ильенкова в области развития теории проблемного обучения и тифлосурдопедагогики на базе теории и инструментария диалектической логики. К этому можем добавить яркий пример создания философской школы мыследеятельности («Московский методологический кружок») Г.П. Щедровицкого, из которого вышла целая плеяда методологов и которая известна широкой сферой методологических приложений и разработок применительно к различным, как правило, сложносистемным объектам и ситуациям с высокой степенью нестационарности и неопределенности. Характерным примером также может служить творчество В.А. Лефевра в области теории рефлексивного управления. Примечательным в этом отношении является науковедческий пласт творчества М.К. Петрова.
В современной философской деятельности инновационный компонент значительно усилился. Философы все более ориентированы не только на освоение, развитие классических и новых философских систем, парадигм, но и на решение задач, имеющих по отношению к ним прикладной характер.
Анализ тематики докторских диссертаций за последние 8-10 лет, публикуемых в «Бюллетене ВАК», показывает, что значительную часть философского продукта (свыше 80 %), защищаемого в виде диссертаций по многочисленным философским специальностям, следует отнести к сфере философской инноватики. Дело не в формулировании самих по себе тезисов новизны, а в характере решаемых задач. Объем прикладного философского знания и философских инноваций сейчас намного превышает приращение фундаментального философского знания. Это факт, и от него не уйдешь. Речь только о том насколько профессионально и осознанно мы применяем прикладной философский инструментарий и насколько точно квалифицируем решаемые задачи. А далее – учим ли мы этим вещам или каждый раз «изобретаем велосипед», «изобретаем дифференциальное и интегральное исчисление».
Вместе с тем, нужно подчеркнуть, что в сфере философской инноватики задействованы не только профессиональные философы.
Многие крупные ученые, конструкторы, художники, практики, сталкиваясь с трудными проблемами, обращаются к инструментарию восточной или западной философии, а то и изобретают «философский велосипед». Но руку философам в этих случаях редко протягивают. Дескать – «наука сама себе философия!» Но это не так. Есть обширная пограничная область, – и не научная, и не философская, и не религиозная, и не идеологическая, где востребован инструментарий философской рефлексии. Это «пограничье» сейчас стало очень обширным и плотным. Его и следует конституировать как сферу философской инноватики и отнестись к ней профессионально, а не по-дилетантски и не снобистски.
Иными словами, функциональный аспект философского знания выводит нас на его методологические, мировоззренческие, аксиологические и иные приложения. А если продолжать двигаться по этим векторам далее, то мы выходим на уровень философской инноватики.
Однако здесь есть и множество векторов, которые идут не от философии к ее приложениям, а от запросов сложных проблем и задач науки, политики, религии, идеологии. И в этих направлениях, как правило, в случае междисциплинарной проблематики, также формируется сфера философской инноватики.
Конституирование философской инноватики – это не дань моде. Востребованность философско-инновационной сферы связана со значительным ростом задач, востребующим инструментарий философской инноватики. Что обусловлено прежде всего потребностями быстро развивающегося информационного общества, где задачи роста различных отраслей духовного производства начинают превалировать по отношению к отраслям материального производства.
Специфика философской инноватики репрезентируется прежде всего по отношению к техническим, научным, экономическим, художественным и ряду иных инноваций. Философская инноватика – это, несомненно, сфера символических инноваций, роста и развития того, что мы называем приложениями в сфере духовного производства, символическим капиталом. Это сфера приложения рационально-рефлексивного инструментария к решению сложно-системных и междисциплинарных проблем и задач. На выходе – усовершенствования в области интеллектуальной техники, техники целеполагания, техники межличностных коммуникаций и отношений.
2.2. Социологическая трактовка инноватики
Инновация часто рассматривается как результат инновационной деятельности. В частности, такую рекомендацию можно обнаружить в международных стандартах сбора данных о технологических инновациях, называемых «Руководство Осло»6. Эти рекомендации были восприняты представителями отечественной науки.
С конца 1980-х - начала 1990-х гг. формируются два встречных научных потока: «гуманизируется» экономический подраздел исследования инновационной сферы и одновременно формируется социологическая ветвь инноватики. Начался процесс интеграции экономического и социального подходов. В числе крупных теоретиков, разрабатывающих в этот период основы теории социально-экономической инноватики, можно назвать П.Дракера, В. Лундвала Р. Витли Л., Н. Розенберга. Работы названных авторов положили начало формированию в рамках инноватики самостоятельного социологического направления, в котором сочетались экономические, социальные и управленческие подходы.
С начала 1980-х гг. стали широко практиковаться темы социального сопровождения реконструкции, модернизации производственной базы, научно-технического прогресса. В числе наиболее авторитетных отечественных теоретиков, разрабатывавших основы и общесоциальную проблематику инноваций – Д.М. Гвишиани, А.И. Пригожин, В.С. Дудченко, Н.И. Лапин.
Так, в Российской социологической энциклопедии в статье «Нововведение (инновация)» читаем: «Сущность нововведения составляет инновационная деятельность, а содержание – комплексный процесс создания, распространения и использования нового практического средства (новшества)…»7. «Словарь терминов по социальной статистике» в статье «Инновационная деятельность» сообщает: «Инновационная деятельность – вид деятельности, связанный с трансформацией идей (результатов научных исследований и разработок, научно-технических достижений и пр.), в новый или усовершенствованный продукт, внедренный на рынке; в новый или усовершенствованный технологический процесс, использованный в практической деятельности; в новый подход к социальным услугам»8.
При таком подходе возникает ощущение, что любая инновация мыслится исключительно как результат творческой деятельности, а, значит, как результат преднамеренных, сознательных действий людей. Инновации как явлению социокультурной реальности, следовательно, должна предшествовать некоторая инновационная (новаторская) идея, проект. Однако, в действительности, по крайней мере, по отношению к социальным инновациям, инновациям в истории этот вывод не всегда справедлив. На практике оказывается, что «сознательные» инновации – это лишь частный, предельный социальных инноваций.
Если всякая инновационная деятельность, в самом деле, приводит к инновациям, то обратное соотношение неверно. Инновация может быть преднамеренным или непреднамеренным результатом человеческой деятельности и, соответственно, сами инновации и, соответственно, инновационные процессы следует делить на преднамеренные и непреднамеренные.
Отсюда, любая инновационная деятельность является инновационным процессом, но не любой (а только преднамеренный) инновационный процесс основан на инновационной деятельности.
В настоящее время многие исследователи признают, что социальные инновации могут быть не только преднамеренными, но и непреднамеренными.
Не следует думать, что непреднамеренность инноваций указывает на отсутствие у действующих субъектов в подобных ситуациях каких бы то ни было целей и проектов. Речь идет лишь о том, что социальные изменения в этом случае вызываются такими следствиями человеческой деятельности, которые не планировались субъектом и были для него неожиданными.
В частности, согласно Гегелю, отдельные индивиды и целые народы руководствуются в своей деятельности своими частными интересами и, как правило, ничего не знают и не хотят знать о конечной цели истории. Но одновременно с этим они бессознательно осуществляют план Мирового духа. Это становится возможным в силу того, что «благодаря деятельности людей получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремились …, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых желают»9. Эту же идею, хотя и в других терминах, развивают К. Маркс, Г. Спенсер и другие философы.
Ряд современных исследователей считает непреднамеренные социальные инновации преобладающими. Так, лейтмотивом статьи В.Г. Федотовой10 является мысль о том, что большинство наиболее значимых инноваций на макросоциальном уровне вообще никем не планировались, а представляют собой «естественно-исторические» тенденции развития. В частности, традиционные общества автор называет «обществами естественной эволюции». Становление капитализма, трансформация традиционных обществ в современные, инновационные, по мнению автора, уже в большей степени являлись созданием самого человека, но и здесь стихийный, непреднамеренный компонент все еще доминирует. Правда, в XX в. возникают проекты переустройства общества – социалистический проект в СССР (после первой Мировой войны), социалдемократический проект на Западе (после второй Мировой войны) и т.д. Но уже в 80–90-е гг. прошлого столетия возникает «третья» современность, которая «менее всего обязана проекту».
Она связана с развалом системы социализма и началом второй волны модернизации в незападных странах, сопровождающейся опорой на национальные традиции и стремлением к сохранению собственной культурной идентичности (так называемая «модернизация без вестернизации»).
Из сказанного исследовательница делает следующий вывод: на макросоциальном уровне все же продолжают преобладать естественно-исторические изменения, а наши стремление поставить их под свой контроль – это пока лишь «стремление к проектированию». Вместе с тем на микросоциальном уровне, соглашается В.Г. Федотова, инновации в большей степени связаны с проективной деятельностью.
В социальной синергетике, в частности, в учении А.П. Назаретяна, говорится, что новые явления появляются спонтанно в период устойчивого развития системы в ее периферийных областях и лишь затем оказываются востребованными или невостребованными обществом в периоды неустойчивости, кризиса: «…почти все новообразования в духовной жизни, в технологиях, в социальной организации, а ранее в биотических и физико-химических процессах представляют собой «химеры» – в том смысле, что противоречат структуре и потребностям метасистемы, – и чаще всего выбраковываются, не сыграв заметной роли в дальнейших событиях. Но очень немногие из таких химерических образований сохраняются на периферии большой системы … и при изменившихся обстоятельствах могут приобрести доминирующую роль»11.
Инновационным потенциалом называют набор возможностей (а также описание возможностей) социальной группы (например, молодежи) организации (например, вуза), социального института (например, науки), и т.д. по достижению социально значимых целей за счет создания, внедрения (применения) и распространения инноваций.
В принципе, можно рассматривать инновационный потенциал различных по масштабу социальных субъектов – от конкретного индивида до общества (социальной системы) в целом. Но нас, главным образом интересует последний случай. На инновационный потенциал социальной системы (страны, государства, цивилизации) в общем случае влияют следующие факторы:
1. Личностный инновационный потенциал населения, то есть способность и готовность людей к продуцированию и восприятию инноваций. При этом следует понимать, что речь идет не только о сугубо индивидуальных, но и о социокультурных характеристиках. В свое время А. Тойнби делил население любой цивилизации на два слоя – творческое меньшинство и инертное большинство. Однако в настоящее время выделяют и третий, промежуточный слой – «посредники», проводники инноваций. Они не способны, подобно новаторам, продуцировать новые проекты, но, в отличие от косного большинства, готовы к их восприятию и продвижению.
При оценке личностного потенциала важно учитывать не только, а, может быть, и не столько количественное соотношение указанных слоев населения, сколько их «качественные» характеристики, от которых зависит судьба инновационных проектов.
2. Инновационный потенциал социокультурного контекста – культуры, системы ценностей, менталитета. В различных обществах инновации могут поощряться или не поощряться, а также поощряться в большей или меньшей степени. По этому критерию обычно общества разделяют на традиционные и инновационные. Однако это не означает, что в традиционных обществах не происходят изменения, не появляется ничего нового. Речь может идти лишь о том, что в таких обществах новизна не поощряется и любое новое явление, если «хочет» выжить, должно маскироваться под традицию. Разумеется, поощрение нового в культуре оказывает благоприятное воздействие на инновационный потенциал такого общества, хотя и в ряде случаев вызывает профанацию инноваций, когда шаблонные способы деятельности маскируются под новаторские.
3. Инновационный потенциал инфраструктуры общества – это характеристики структур и институтов данного общества, которые благоприятствуют или не благоприятствуют внедрению и распространению инноваций. Применительно к современным обществам в таком аспекте говорят об инновационной инфраструктуре – комплексе структур, которые были целенаправленно созданы для продуцирования, внедрения и распространения инноваций. Но для большинства обществ прошлого этот термин не применим, поскольку тогда социальные структуры и институты формировались стихийно или сознательно создавались с другими целями. Однако объективно, по факту эти структуры могли различным образом влиять на инновационные процессы.
4. Наличие или/и доступность ресурсов, необходимых для протекания инновационных процессов.
5. Эффективность традиции, то есть шаблонных, «старых» способов деятельности.
В условиях, когда в рамках традиционных форм деятельности успешно решаются встающие перед обществом задачи, инновации принимаются с меньшим воодушевлением, чем в условиях неэффективности традиции, особенно если эта неэффективность остро осознается как кризис. Во многом это связано с фазой развития социальной системы: в условиях кризиса системы инновации имеют больше шансов на успех, чем в условиях стабильности, устойчивости.
2.3. Инновации в экономической сфере
Методические основы инноваций были заложены еще классической политэкономией и в дальнейшем получили развитие в различных направлениях экономических теорий. Так, некоторые аспекты экономических инноваций были рассмотрены в работе А. Смита при исследовании им роста доходов и благосостояния людей. Фактором, который обеспечивает рост доходов населения, являлось общественное разделение труда, которое и рассматривалось им как экономическая инновация12.