Геоконцепт "Большой Центральной Азии"и его роль в формировании новой системы муждународных отношений

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
1 ГЕОКОНЦЕПТ «БОЛЬШОЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ»
1.1 Концепция и цели Проекта БЦА
1.2 Американский план «Большая Центральная Азия»
1.3 Концепция региональной политики России в Центральной Азии
2 РОЛЬ ГЕОКОНЦЕПТА БЦА В ФОРМИРОВАНИИ НОВОЙ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
2.1 Проблемы формирования новой системы международных отношений
2.2 Роль геоконцепта БЦА в формировании новых отношений международных отношений
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Геоконцепт "Большой Центральной Азии"и его роль в формировании новой системы муждународных отношений

Вот почему, учитывая геополитическую и энергостратегическую значимость центральноазиатского региона, а также его отдаленность от мировых центров цивилизации, этот регион стал одним из первых по подключению его к «мировому потоку жизни».
Без России и вопреки России сегодня уже невозможно решить ни одной сколько-нибудь значимой международной проблемы вообще в мире, тем более – в центральноазиатском регионе, объективно представляющем для России сферу национальных интересов, где, несмотря на все потери постсоветского времени, Россия сохранила наибольшее число факторов влияния. Но важно понимать, что Россия на протяжении последних лет все больше переходит в своей внешней политике на позиции здравой экономической логики. Период иждивенчества за счет России для стран бывшего СССР закончился. Заклинания про общую судьбу больше не работают. Как и заклинания про многовекторность. Сегодня необходимо говорить о четкой структурной поляризации бывших советских республик – никакой общей судьбы нет, мы идем в современный мир разными путями. Весь мир вновь жестко поляризуется, обостряется конкуренция за иссякающие ресурсы, за контроль над коммуникациями, идет процесс переформатирования мировой системы международных отношений, всего существующего после распада СССР миропорядка. «Вот и на постсоветском пространстве кто-то идет в ГУАМ, в НАТО, кто-то видит свое будущее с ОДКБ, ЕврАзЭС и ШОС, кто-то пытается остаться на позициях «позитивного нейтралитета»1… Вряд ли для России какая-то интеграция в Центральной Азии представляет интерес сама собой. Как и любая нормальная страна, Россия в каждой из стран региона реализует свои интересы и какое-либо объединение возможно только по конкретным направлениям сотрудничества, исходя из конкретных задач. Как, например, в формате ОДКБ.
Критики проекта «Большая Центральная Азия» обычно пишут о том, что его суть – переориентировать страны Центральной Азии в сторону, противоположную Китаю и России. «Но это же только часть поставленных перед проектом задач!.. Главное – распространить влияние Афганистана в регион, не случайно тот же Старр предлагает «воссоздать Большую Центральную Азию как значительную экономическую зону с центром в Афганистане». Не в Ташкенте, не в Алма-Ате.… А оно состоит в том, чтобы превратить регион в сплошную конфликтную зону, зону управляемого конфликта, который составил бы постоянную головную боль основным геополитическим конкурентам США, имеющим действительно жизненные интересы в центральноазиатском регионе – России и Китаю»2.
В Концепции внешней политики Российской Федерации, принятой в июле 2008, содержатся лишь отдельные положения о приоритетах России в центральноазиатском регионе. В частности, в документе говорится о необходимости решать проблему Афганистана, укреплять российско-индийско-китайское взаимодействие, об особой роли СНГ в регионе. Более детально прописанной стратегии России в отношении Центральной Азии пока нет, однако необходимость наличия таковой становится все более очевидной.
Таким образом, исходя из всего вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что теоретико-методологические вопросы региональной политики еще недостаточно разработаны в российской литературе. Само понятие региональной политики часто рассматривается узконаправленно и не учитывает все аспекты этого феномена. Соответственно, содержание концепции региональной политики России в Центральной Азии требует его дальнейшего более тщательного анализа путем применения самых различных методов исследования.
2 РОЛЬ ГЕОКОНЦЕПТА БЦА В ФОРМИРОВАНИИ НОВОЙ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
2.1 Проблемы формирования новой системы международных отношений
После распада двухполюсной системы, в международно-политической сфере возникло переходное состояние. Новая система международных отношений, относительно сбалансированная, соответственно жизнеспособная и эффективная в регулировании международных процессов, пока не сформировалась. Переходное состояние характеризуется наличием в Западном мире однополярной структуры с коллективным полюсом, состоящим из государств, долгое время являвшихся «ядром» современной капиталистической мир – экономики, во главе с гегемоном (и локомотивом ее развития) – США.
Однако данная однополярная структура, как представляется, не может служить в качестве основы (или единственной основы) для формирования глобальной и при этом сбалансированной, жизнеспособной и достаточно долговременной системы международных отношений.
«Представляется, что процессы формирования новой системы международных отношений (международного порядка) будут испытывать влияние двух основных диалектически противоречивых тенденций»1.
Первая – тенденция к становлению целостности мирового сообщества на основе мироэкономических факторов. С одной стороны, она способствует формированию системы международных отношений глобального масштаба. Но с другой стороны, именно данная тенденция используется ядром мирсистемы в целях консервации однополярной международной структуры и закрепления гегемонии, составляющих это ядро государств (а также субгосударственных и надгосударственных субъектов на их основе) в мире.
Вторая – тенденция к дифференциации мирового сообщества на основе цивилизационной принадлежности и цивилизационной консолидации. Эта тенденция препятствует становлению гегемонистской однополярной системы (и структуры) международных отношений на условиях государств, являющихся нынешним коллективным («большая восьмерка») гегемоном мировой системы. «Но более важно то, что названная тенденция не препятствует становлению международной системы вообще. Она, напротив, способна стать основным фактором формирования более сбалансированной, жизнеспособной и долговременной системы, многополярной и полицентричной по структуре»1.
В целом формирование новой системы международных отношений необходимо рассматривать как диалектически противоречивый процесс, который в перспективе должен будет завершиться ее оформлением, вероятно, на основе синтеза между первой и второй противоположными тенденциями. В случае, если такой синтез по тем или иным причинам не произойдет, новая международная система, скорее всего, окажется не сбалансированной и не жизнеспособной, что может стать причиной роста конфликтного потенциала в мире (вероятно, на межцивилизационной основе).
Активизировавшаяся в последнее время сотрудничество важнейших центров силы Евразии – России, Китая и Индии в двустороннем формате и в рамках ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), создает на евразийском континенте качественно новую геополитическую реальность. Давние соперники Индия и Пакистан стали наблюдателями в ШОС. В Европе и в Америке не могут не обращать внимание на укрепление нового геополитического клуба, в составе которого в перспективе могут оказаться четыре ядерные державы – Россия, Китай, Индия и Пакистан, а также Иран, имеющий большой политический вес в регионе. «На Шанхайском юбилейном саммите 2006 года впервые организация озвучила зону своих интересов и ответственности. Это свидетельствует об окрепшей роли ШОС в глобальной системе безопасности – в системе договоренностей по обеспечению стабильности. ШОС сделала первые шаги по налаживанию сотрудничества с существующими глобальными и региональными структурами безопасности на евразийском континенте, учитывая важность создания механизма обсуждений ключевых проблем безопасности современности в стратегической континентальной системе ЕС-ШОС, ШОС-ОБСЕ, ШОС-ЛАГ, ШОС-АСЕАН, ШОС-СНГ, ШОС-ЕврАзЭС, ШОС-ОДКБ»1. На повестку дня ОДКБ и ШОС ставятся одни и те же вопросы региональной безопасности в Центральной Азии.
Геополитическую ситуацию на современном этапе в Центральной Евразии определяют следующие факторы:
растущая экономическая мощь Казахстана, начала экспорта казахстанского капитала в центральноевразийские государства и соответственно усиление политического веса в региональных отношениях;
сложные таджикистанско-узбекистанские отношения, связанные с нерешенными геополитическими проблемами;
соперничество региональных и внерегиональных сил за энергоресурсы Туркменистана;
системный кризис в Кыргызстане;
ложная социально-экономическая ситуация в Таджикистане, демографическая проблема Ферганской долины, высокие темпы внешней миграции трудоспособного населения, эскалация афганского конфликта2.
В политической трансформации государств Центральной Азии и формировании их систем безопасности, помимо факторов внутреннего порядка, в значительной степени задействованы внешние факторы. Анализ действий ведущих держав в Центральной Евразии на современном этапе свидетельствует о наличии у каждой из них собственного видения путей и методов реализации своих национальных интересов.
Российские национальные интересы в Центральной Евразии в общем плане можно свести к следующим позициям:
обеспечение стабильности на основе партнерских отношений со всеми государствами региона;
использование их геополитического потенциала с целью решения практических и статусных задач России как мировой и региональной державы;
международное признание ведущей роли России в этом регионе.
В этой связи перед Россией возникают следующие практические задачи:
эффективно использовать существующие многосторонние механизмы; обустраивать южные границы;
поддерживать и развивать военное сотрудничество;
использовать энергетический и природноресурсный потенциал Центральной Евразии, продвигать на ее рынок российские энергетические компании;
добиваться использования странами региона российской экспортной структуры.
Один из ведущих внешних акторов в Центральной Евразии – США. Новым элементом в современной американской стратегии в отношении Центральной Азии является проект создания централизованной и замкнутой на США надрегиональной структуры безопасности в географически переформатированной и «расширенной» Центральной Азии (Большой Центральной Азии).
По мнению США Партнерство должно по идее привлечь в дальнейшем Индию, Турцию, то есть сама эта интеграция выходить далеко за географические рамки Центральной Азии. Видимо, США пытаются создать экономическую и политическую альтернативу таким структурам, как ШОС и ЕврАзЭС. Основных соперников США – Россию и Китай – планируется отсечь от региональных процессов в силу того, что они не отвечают критериям демократических государств. Но «геоконцепция Большая Центральная Азия нужна США для того, чтобы управлять всеми экономическими и политическими процессами в регионе без помех со стороны России и Китая»1 Новая геополитическая структура ЦА может служить закреплению доминирующей роли США на региональном и мировом уровнях.
Большинством аналитического сообщества Центральной Азии геоконцепция БЦА была воспринята, как американский подход к реализации собственных национальных интересов без учета объективно существующего факта, что государства региона в начале ХХI века являются не объектами геополитики, а субъектами, которые нуждаются в серьезной модернизации и им нужна реализация в странах региона конкретных проектов модернизации. «На наш взгляд, вышеуказанные экономические и политические задачи уже пытаются решать в рамках ШОС государства – члены и наблюдатели. Проект Большой Центральной Азии, продиктованный реализацией геополитических интересов США пока не находит поддержки у государств Центральной Азии, которые достаточно эффективно интегрированы в ШОС и ЕврАзЭС»2.
Стратегические приоритеты Евросоюза в отношении ЦА можно охарактеризовать как «осторожная сдержанность», что связано во многом тем, что Евросоюз больше занят сейчас проблемами и переменами в самой Европе. В целом геополитический интерес ЕС к региону Центральной Азии не так силен, как у США, но уровень заинтересованности и участия европейцев в делах региона в последние годы повышается.
В середине 2007 года было принято «новое концептуальное видение политики Евросоюза в Центральной Азии в виде Стратегии Нового Партнерства на 2007-2013 гг. Новая стратегия партнерства является комплексным предложением, которая во многом отвечает интересам государств Центральной Азии»1. Содействие поддержке безопасности является одной из основных задач ЕС в регионе. Проблема безопасности требует тесного сотрудничества ЕС с Таджикистаном, принимая во внимание его непосредственную близость к нестабильным Афганистану, Пакистану и проблемному Ирану. С момента принятия новой концепции действия ЕС в центральноазиатском регионе наметились определенные позитивные изменения в отношениях государств Центральной Евразии и Евросоюза как в многостороннем, так в двухстороннем форматах.
На политическом уровне в сфере безопасности, важность отношений ЕС с регионом определяется фактом, что все новые государства Центральной Азии являются членами ОБСЕ. Поэтому наибольший интерес на региональном уровне вызывает «интеграционный» проект Европейского Союза, в основе которого лежит стремление создать единое интегрированное пространство на территории Центральной Азии. Для этого предпринимаются конкретные усилия со стороны Евросоюза в виде региональных проектов, направленных на соединение усилий государств ЦА в обеспечении их безопасности. Роль Евросоюза в политических процессах в Центральной Евразии все более усиливается в свете реализации новой европейской стратегии партнерства. Для интенсификации сотрудничества со странами Центральной Азии ЕС использует потенциал соглашений о партнерстве.
2.2 Роль геоконцепта БЦА в формировании новых отношений международных отношений
В настоящее время в Центральной Евразии окончательно сформировалась новая система международных отношений. Новые государства, возникшие на базе прежних союзных республик Советского Союза, завершили свою интеграцию в мировое сообщество и заявили о себе как субъекты геополитики. Эти государства Центральной Евразии уже обозначили свою геостратегию на ближайшие десятилетия с учетом своих национальных интересов. В этих государствах произошел разрыв с советской моделью развития, но все еще продолжается процесс становления национальной государственности.
В настоящее время Центральная Евразия оказалась под серьезным воздействием геополитических факторов, способных воспрепятствовать реализации национальных интересов государств региона. Актуальные проблемы, связанные с вопросами водопользования и проблемами трансграничных рек, энергообеспечением стран, транспортно-коммуникационной системой, использованием транзитного потенциала государств, урегулирования пограничных вопросов в отношениях между соседними государствами, разность уровней экономического развития и экономических отношений государств региона, таможенные барьеры, визовый и погранично-пропускной режим, неразвитость транспортной инфраструктуры, слабость хозяйственных связей в отдельных странах, крайняя бедность населения, коррупция, местничество, все большее ухудшение развития сельского хозяйства и промышленности, все более увеличивающийся отток трудоспособного населения из стран, экологические и другие факторы угрожают региональной стабильности1.
При формировании новой модели международных отношений в Центральной Евразии актуализировались «нетрадиционные» угрозы безопасности. Такие трансграничные явления, как международный терроризм, религиозный экстремизм, сепаратизм, межэтнические и внутриэтнические конфликты, подпольный наркобизнес, незаконное перемещение оружия, деградация окружающей среды, мигранты одинаково угрожают безопасности и стабильности всех государств региона.
Вызовы-явления, оказывающие воздействие на геополитическую ситуацию в Центральной Евразии, и обладающие дестабилизирующим потенциалом, в конце первого десятилетия XXI века можно разделить на четыре группы:
вызовы, связанные с проблемой экстремизма, терроризма, сепаратизма, незаконным оборотом наркотиков;
вызовы, связанные с международными, межгосударственными и региональными противоречиями;
вызовы, которые определяются геополитическим положением региона, его природными ресурсами, этнотерриториальными проблемами;
вызовы, связанные с низким уровнем жизни и развитием технологии в регионе, миграционной, демографической и экологическими проблемами.
Вопрос обеспечения безопасности занимает особое место в американском проекте БЦА. В данном контексте «Соединенные Штаты преследуют несколько стратегических целей – ведение наступательной борьбы против терроризма, предоставление Афганистану и сопредельным государствам возможности защиты от радикального исламизма и его группировок, сокращение наркоторговли»1.
Региональные структуры в рамках БЦА призваны укреплять ресурсы, необходимые для борьбы с терроризмом, наркобизнесом, нелегальной торговлей оружием, совершенствовать операционную совместимость силовых структур, а также способность межведомственного и многостороннего реагирования на чрезвычайные ситуации.
Как отмечают некоторые аналитики, цели проекта БЦА включают в себя предотвращение установления монополии России и Китая в регионе, переориентируя политические элиты центральноазиатских государств по направлению к Южной Азии. Политика Государственного департамента США рассматривается как ответ на возрастающую активность ШОС. Ф. Старр признает, что Россия и Китай негативно относятся к проекту БЦА, поскольку данная инициатива демонстрирует долгосрочные интересы и присутствие США в регионе, также как и «крушение реализации их собственных устремлений, в той мере, в какой эти устремления угрожают суверенитету и жизнеспособности государств региона»1. Тем не менее, Старр утверждает, что реализация проекта БЦА будет выгодна также России и Китаю. Улучшение транспортной инфраструктуры региона и увеличение объемов торговли позволит открыть новые торговые пути в Азию для российской Западной Сибири и китайской провинции.
Участие центрально-азиатских государств в ПБЦА ведет к расширению американского военного присутствия в регионе и, как следствие, к конфронтации с другими сопредельными государствами. Отсутствие политико-экономической основы новой организации и адекватной сопредельным государствам системы обеспечения безопасности лишают участников ПБЦА возможности противостоять возникающим угрозам. Вашингтон же, поставив во главу угла восстановление Афганистана и превращение его в центр Большой Центральной Азии, не сможет добиться политической и экономической интеграции в рамках ПБЦА и, следовательно, создать эффективную систему безопасности. Сами США не способны предоставить гарантии безопасности в связи с экономическими проблемами, обуславливающими ресурсную недостаточность.
Фактически центрально-азиатским государствам предлагается начать с нуля выстраивать международные отношения и экономические связи, создавать систему региональной безопасности. И, главное, собственноручно превратить союзников в противников.
С точки зрения долгосрочной перспективы управления глобальными геополитическими процессами, «крайне важен и фактор прилегания к России центральноазиатской подсистемы международных отношений – формируемого Соединенными Штатами подконтрольного геополитического пространства под названием «Большая Центральная Азия»1.
БЦА в этом контексте рассматривается американцами как создание выгодной стратегической позиции в данном регионе мира в отношении России и Китая, потенциально способных помешать реализации американских целей. Данный регион, где смыкаются БЦА и Большой Ближний Восток, рассматриваются США как огромный пласт геоэкономического пространства от Грузии до Китая с неисчерпаемыми запасами нефти и газа.
Основными предпосылками к переосмыслению и актуализации мировых процессов и классических научных парадигм являются возникающие геостратегические эффекты глобализации, идущие в русле технологического освоения географических, геоэкономических, геополитических, геоинформационных и др. видов многомерных коммуникационных геопространств. Современный этап регионально-цивилизационных интеграционных процессов характеризуется высокой степенью их продвинутости только для западной цивилизации, которая в своем стремлении к сохранению мирового господства объективно не заинтересована в реализации эффективных интеграционных моделей развития остальных четырех цивилизаций, расположенных в Евразии.