Имя собственное-тайна имени

Содержание
Введение
Глава 1. Имя человека в антропонимической формуле
ИМЯ СОБСТВЕННОЕ
АНТРОПОНИМИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА
ЗНАЧЕНИЕ ИМЕН У НАРОДОВ МИРА
Глава 2. Имя человека в мифе
МИФОЛОГИЯ ИМЕНИ
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О МАГИИ ИМЕНИ
Заключение
Список литературы

Имя собственное-тайна имени

Среди специалистов нет единообразия в том, что считать прозвищем. Похоже, что зарубежные лингвисты пользуются чисто интуитивным представлением об этой лексической категории. В русской ономастике прозвище рассматривают как вид антропонима – «дополнительное имя, данное человеку окружающими в соответствии с его характерной чертой, сопутствующим его жизни обстоятельствам или по какой-либо аналогии» (3, 87).
Лингвистов, исследующих прозвища с этой точки зрения, интересуют чаще всего мотивация и конкретные причины, приводящие к возникновению прозвища у конкретного человека. Однако мотивация прозвища может оказаться подвижной, она уточняется и меняется. Кроме того, причина возникновения прозвища может оказаться настолько случайной, что в современном употреблении прозвище иногда ощущается как немотивированное. Например, американский адмирал У. Холси, отличавшийся мягким характером, получил прозвище Bull из-за ошибки журналиста, который, печатая на пишущей машинке его имя Bill, нажал на соседнюю литеру и. (3, 87).
Итак, прозвище можно охарактеризовать как неофициальное экспрессивно-образное или эмоционально-оценочное имя, употребляемое в дополнение к антропониму или вместо него. У одного человека может быть много прозвищ. При попытке отнести прозвище к тому или иному типу можно использовать различные критерии:
а) зависимость прозвища от ситуации;
б) состав прозвища;
в) характер коммуникативной сферы, в которой прозвища становятся индивидуальными;
г) степень характеризации референта (3, 88).
Значение имен у народов мира
В России, где веками жили рядом представители самых разных национальностей, состав антропонимов всегда был чрезвычайно разнообразен. Выходцы из различных земель поступали на русскую службу, вступали в родственные отношения с русскими людьми, их именования унифицировались, и нередко лишь этимология фамилии напоминала потомкам обрусевших европейцев, представителей тюркоязычных народов, уроженцев Кавказа, Закавказья и стран Малой Азии об иноземном происхождении основателя рода.
Однако и сегодня традиции личных именований у разных народов, в том числе и населяющих Россию, весьма различны. К сожалению, объем и тематика данной работы не позволяют уделить этому интереснейшему обширному материалу столько внимания, сколько бы нам хотелось. С развитием этнографии и антропонимики количество доступных для изучения исследований постоянно растет. Поэтому охватить здесь весь этот богатый материал не представляется возможным. Рассмотрим лишь некоторые примеры, в основном относящиеся к народам, проживающим на территории России и сопредельных стран, а также обратимся к нескольким более экзотическим примерам.
Русский именослов, такой привычный на первый взгляд, при более внимательном рассмотрении удивляет своей неоднородностью. Так, всем нам известны так называемые крестильные имена. Религиозная традиция, утвердившаяся на Руси в Х веке с принятием христианства, обязывала называть ребенка в честь того или иного святого – легендарного или исторического лица, почитаемого православной церковью в определенный день года. Большинство христианских имен исторически восходит к древним языкам, из которых они были заимствованы – греческому, латыни, древнееврейскому. Эти непривычные по звучанию и непонятные по смыслу церковные имена изменялись в живой речи, пока не начинали звучать вполне по-славянски, а в обиходном общении приобретали множество упрощенных домашних форм. Полными же вариантами крестильных имен обычно называли представителей духовного сословия или особо уважаемых людей.
Именование, которое носил, к примеру, в конце XVII века можайский крестьянин Акишка Тимофеев по прозвищу Кукленик, могло быть образовано от имени Иоаким, которое восходит к древнееврейскому имени Iěhōįāqīm, Iōįāqīm – «Бог воздвиг, утвердил». Однако его источником могли быть и такие имена, как пришедшие из древнегреческого языка Иакинф (от hyakintos – цветок гиацинт) и Акиндин (akindynos – «безопасный») или же заимствованное из латинского Акила (aquila) со значением «орел» (8, 265).
Однако христианизация Руси не отменила того факта, что человеку с детства давали привычное и понятное, исконно славянское домашнее именование. Такое древнее традиционное имя, называвшееся мирским, могло указывать на обстоятельства рождения человека (погодные особенности момента рождения, порядок появления на свет и т.д.), на отношение к этому факту его родителей, характеризовать особенности ребенка, наконец, быть пожеланием или охранительным прозвищем. В древности люди верили, что имя влияет на будущую жизнь человека, воздействует на его судьбу. Поэтому, желая облегчить участь ребенка, оградить его от злых сил, родители давали своим детям охранные имена, а также имена-пожелания счастья, здоровья и богатства.
Многие мирские именования были образованы от древних княжеских двуосновных имен, призванных прославить своего носителя, отразить действительные или желаемые положительные качества: Славомир, Хотислав, Ратибор и других. Красивые и звучные, эти имена, однако, были неудобны в повседневном употреблении. Поэтому исстари их сокращали, снабжая различными суффиксами: Мирослав  Мир, Мирко; Гостомысл  Гостило, Гость, Гостюня; Радослав  Рад, Радко, Рась, Радик. Подобные обиходные формы древнерусских имен нередко закреплялись в качестве широко употребительных мирских имен (8, 264).
Мирские имена прибавлялись к крестильным, нередко полностью заменяя их не только в быту, но и в официальных документах. Так, еще в летописях встречаются записи такого типа: «родился у великого князя Всеволода сын Федор, а прозван бысть Ярослав» (1190). Или, например, упоминается сын новгородского священника «Максим, а мирьское имя Станимир» (1310). В более поздних документах такие мирские имена часто полностью заменяли крестильные, которые вообще не указывались, а писалось просто «Докучай Петров сын Княжнин» (1609). Сегодня процент дохристианских славянских имен, не вошедших в святцы, в нашем именнике гораздо меньше, чем христианских, однако и сегодня можно встретить такие имена, как женские Любовь, Ярослава, Милослава, Купава, Власта, Злата и мужские Богдан, Бажен, Яромир, Ратибор.
В качестве мирских имен очень часто использовались имена по названиям животных. Эти именования восходят к глубокой древности, когда каждая родовая община имела свое животное-тотем, которое охраняло данный род от всевозможных бед. Имя такого животного становилось для племени священным, и люди с трепетом именовали себя племенем Рыси или родом Медведя. В позднее время эти древние смыслы «звериных» имен мало ощущались, однако сами именования были по-прежнему популярны и продолжали использоваться уже как прозвища вплоть до XVII века: в архивных документах упоминаются, например, новгородский крестьянин Иван Мышка (1545), новгородский дьяк Заяц Быков (1556), барский мещанин Мыш Проскорнич (1565), житель Вологды Алексей Лисица (1503).
Подобная система личных именований была характерна в древности и для других славянских народов (см., напр: 8, 75-78, 82-85, 273-275). А вот традиционная антропонимия и состав ономастикона некоторых неславянских народов России может существенно отличаться от привычной нам русской и современной европейской, хотя мотивы наречения детей именами с тем или иным значением имеют заметное сходство у самых разных народов мира. Итак, приведем несколько примеров.
Монгольское население России состоит из трех говорящих на близкородственных языках народов: калмыков, осевших в 20-х годах XVII века на Нижней Волге, бурят, живущих к югу от Байкала, а также небольшой группы монголов из бывшей Внешней Монголии. Монгольские народности исповедуют буддизм, чем объясняется наличие тибетских и санскритских элементов в их системе личных именований человека. Появление фамилий у российских монголов связано с деятельностью русской бюрократической администрации и с частичной христианизацией этих народов во второй половине XIX века, хотя единичные случаи появления монголоязычных русских фамилий зафиксированы намного раньше. Самое известное в России монгольское семейное именование – фамилия Тургенев, восходящая к монгольскому имени Тургэн со значением «быстрый» (8, 85).
Самый разнообразный по происхождению и значению состав именника, по нашему мнению, демонстрируют буряты. В бурятском именослове много имен, восходящих к названиям животных (Булган – «соболь», Шоно – «волк», Эшэгэн – «козленок», Тугал – «теленок», Буха – «бык», Хэрмэн – «белка»), птиц (Гулуун – «гусь», Бургэд – «орел»), рыб (Алгана – «окунь», Сордон – «щука») и растений (Сэсэг – «цветок»). Другая распространенная группа имен восходит к прилагательным, описывающим внешность и характер (Амгалан – «спокойный», Бата – «крепкий», Дагдаан – «лохматый» или «неуклюжий», Зорикто – «смелый, волевой», Морхоосой – «нос с горбинкой», Хазагай – «кривой»). Популярны и любимы имена, связанные с пожеланиями счастья, мудрости, благополучия: Алдар – «слава», Баир – «радость», Бэликто – «мудрость, ум, знание», Жаргал – «счастье», Мунко – «вечный», Соел – «мудрость, культура» (8, 86).
В именник бурят входят также санскритские и тибетские именования. Наиболее обширную группу имен тибетско-санскритского происхождения составляют именования, восходящие к понятиям, связанным с буддийской культурой. К санскриту восходят такие и имена, как Бадма (padma – «лотос»), Банзар (pañca – «пять»), Гарма (karma – «судьба, сумма деяний»), Эрдени (ratna – «драгоценный камень»). Тибетское происхождение имеют такие личные именования как Агван (ngag-dbah – «красноречивый»), Дамба (dam-pa – «святой»), Доржи (rdo-rje – «молния»), Гомбо (mgon-po – «господин, защитник»), Иши (ye-shes – «мудрый»), Санж (sangs-rgyas – «просветленный») (8, 87).
Русский народ на протяжении всей своей истории жил в тесном контакте с самыми разными тюркскими народами – половцами, печенегами, позднее татарами, башкирами, чувашами, хакасами и другими народностями Золотой Орды, Казанского, Астраханского и Крымского ханств. Русские люди не только воевали с этими народами, но и постоянно общались, вступая в активные торговые отношения и родственные связи. И сегодня мы часто слышим тюркские личные имена и образованные от них фамилии (1, 9-11).
Основная масса тюркских имен заимствована из арабского и персидского языка вместе с религией ислама. Их длительное пребывание в тюркских языках привело к тому, что они воспринимаются как свои, национальные. Некоторые из них непосредственно связаны с религиозными понятиями, некоторые просто благозвучны и имеют положительное значение (2). Исконно тюркские имена, подобно русским, нередко давались с учетом каких-либо ярких черт человека или обстоятельств появления ребенка на свет. Примером тому могут служить популярные именования: татарское Кильдибек – «рожденный крепким», узбекское Чилла – «родившийся во время холодов», туркменское Ягмур – «родившийся в дождь». Кроме того, имена давались как пожелания ребенку здоровья, богатства и красоты: татарское Байсункар – «могучий сокол», туркменское Илдыр – «блеск, сияние». Желая облегчить участь ребенка, оградить его от злых сил или сглаза, родители давали своим детям магические или охранные имена, такие, например, как татарское Эттимэс – «собака не тронет», таджикское Пахол – «прошлогодняя трава», узбекское Саримсок – «чеснок» (8, 292, 300, 312; 2, 74).
Не менее разнообразен именослов тувинцев, чей язык относится к тюркской группе, а вот традиционной религией для них является буддизм. Многочисленную группу составляют исконно тувинские имена: Анай – «козленок», Белек – «подарок», Маадыр – «герой», Мерген – «мудрый», Чечек – «цветок», Чечен – «изящный». Многие тувинские собственные имена состоят из двух компонентов: Алдын-Херел – «золотой луч», Белек-Байыр – «подарок, праздник». Буддийские же имена, заимствованные из тибетского языка и санскрита, изменяли свой облик под влиянием фонетических законов тувинского языка: Сотпа – «терпеливость», Бур6у – «четверг», Серен – «долголетие», Манзырыкчы – название священной книги, Долчан – имя божества (8, 306-307).
В горах и предгорьях Кавказа проживает множество разных народов. Один из них – адыги, издревле жившие на северо-западном Кавказе. В XIII—XIV веках часть адыгов переселилась на реку Терек (кабардинцы), а основная масса осталась на побережье Черного моря и в Закубанье. Эта западная группа адыгских племен – непосредственные предки современных адыгейцев. Имя, данное при рождении, у адыгов могло описывать внешность ребенка: Гуашьнагъу / Гошнаг («кареглазая госпожа»), Нагъуэ / Нога («кареглазый»), Дахэ / Даха («красивая»), Нэфlыцlэ / Нафица («черноглазая»), Цiэплъ / Цэпл («рыжий»), ШiуцIэ / Шуце («черный»). Многие имена указывают на реальные или желаемые положительные качества: Дэгъу / Дэгу («хороший»), Шъыжъы /Сизо / Шизо («старый разум», «мудрец, мудрый»). Давали детям и охранные имена: Амыд («они не хотят его»), Рамыпэс («нежданный»), Хьэгур / Хагур («тощая собака»). В семье, где часто умирали дети, кузнец совершал над новорожденным обряд «закалки» и нарекал его «именем кузницы»: ГъукIэлI / Гучетль («кузнец»), ГъучIыпс / Гучипс («человек с железной душой»), ГъукIэхъан / Гучехан («дочь кузнеца»), КIышхъан / Чишхан («дочь кузницы»).
Некоторые личные имена и прозвища позже выступили в качестве родовых имен в неизменной форме, без элемента «сын»: Ажахъуэ («козопас»), Атэлыкъ («воспитатель»), Блэгъожь / Блягоз («дракон»), Тыгъужь / Тугуз («волк»), но нередко родовым именем становился патроним: Бгъэжънокъуэ («сын человека по имени Бгъэжъ – орел»), Лъащэкъу / Тляшок («сын хромого»), Мэщыкъу / Машук («сын человека по имени Мэщ, «просо»), Нэшъукъу / Нешук («сын слепого»), Тхьркъуахъо («сын Тхьаркъо – голубя») (8, 11-16).
Живут в нашей стране и ассирийцы, дальние потомки жителей древней Ниневии. Первые поселения ассирийцев в России появились в Закавказье, на территории современной Армении примерно в 1830 году, после русско-персидской войны, завершившейся Туркманчайским мирным договором. Ассирийцы исповедовали христианство, поэтому они надеялись найти в России защиту от мусульман. В те годы в Армении вблизи Эривани (современный Ереван) образовалось несколько ассирийских селений: Койласар (ныне село Димитрово), Арзни, Шагрияр, Гёл. Потомки ассирийцев давали своим детям не только традиционные, уникальные ассирийские имена (Зерди, Хошаба, Хэмми), в том числе христианские (Гильяна, Яльда, Юмаран), но и ассирийские формы общераспространенных в мире имен, включая библейские (Юханна, Шушан, Йонан, Марьям, Гиваргис), популярные в стране их проживания. Последнее было особенно распространено среди людей, недавно переселившихся из одной страны в другую (11, 267). А в конце XIX века стало популярным давать в качестве имен новообразования и вновь вводимые в употребление древние исторические ассирийские имена и географические названия (Тиглат, Санхиро, Шарокина, Нинви, Дияла, Раман, Сабрина). Это было вызвано как взлетом интереса к Древней Ассирии в мире, так и культурным подъемом, пробуждением исторического самосознания у самого народа.
Одна из богатейших традиций именований в мире – у еврейского народа. Еврейские имена могут содержать различные языковые элементы – ивритские, германские, романские, славянские. Это часто зависит от страны, где проживает семья. Но в Израиле детям, как правило, дают ивритские имена. Традиционно наречение именем происходит на восьмой день жизни мальчика, или во время первого после рождения девочки чтения Торы. Такое имя называется «шем кадош», «шмот-г’а-кадошим» – «священное имя». Как правило, оно имеет библейское происхождение (Натан, Йицхак, Иосеф) или образуется от основ из иврита (Арье – «лев», Бентов – «сын добра», Йомтов – «праздник», Тамар – «пальма», Цви – «олень», Ципора – «птица»). Однако издавна сложился обычай использовать «шем кадош» только в обрядовых ситуациях, а в повседневной жизни заменять его «бытовым именем» – «кинуй» (8, 117).
Нужно отметить, что еврейское население Европы не имело устойчивых родовых именований до конца XVIII века. Традиционно евреи, как и другие народы Ближнего и Среднего Востока, пользовались лишь отчествами, присоединяя их словами «бен» – «сын» или «бат» – «дочь». Каждый уважающий себя человек знал не менее семи имен предков. Поскольку имена могли повторяться, к личному именованию добавлялось название населенного пункта, где уважаемый предок жил (Иерушалми – Иерусалимский, Фаюми – Фаюмский, Бавлеи – Вавилонский, а позднее, в странах рассеяния: ми Тудела – из Туделы, ха Роми – Римский, ха Ляди – Лядер – Лядский). Иногда указывалось личное прозвище: Шапиро – «благообразный», Клугер – «умный», Морено «наш учитель»; или уточнялось название профессии: Сандалар (Сандлер) – «сапожник», Хайят – «портной», Шодкун – «сваха» (8, 119).
Основой для развития систем личных имен во всех арабо-исламских странах стала арабская классическая антропонимическая модель, сформировавшаяся в период позднего средневековья. В течение своей жизни араб, то есть человек, принадлежащий к арабской культуре, мог обладать несколькими именами. В младенчестве ему давалось первое имя, «алам» / «изм». Это происходило сразу после рождения или при обрезании. К этому имени часто добавлялось имя отца, «насаб», что соответствует русскому отчеству. Потом, в соответствии с его социальным положением, он мог получить титул или прозвище – «лакаб», отражающие его личные качества или описывающие его внешность. Мог он также именоваться по названию той страны или местности, где родился или откуда приехал, что соответствует части имени, называемой «нисба». Название религиозной школы, равно как и название профессии, должности также могли входить в состав его имени. Если же человек был известен как писатель или музыкант, то он мог обладать, как и в других странах, псевдонимом (8, 44-46).
Современная арабская антропонимическая модель близка к арабской классической и включает личное имя человека, имя его отца и фамильное имя, например: Камал Мухаммад Ибрахим, Махмуд Хаттаб ал-Баджури. В таком виде имя фиксируется в паспорте и в других официальных документах (8, 59).
Большинство арабских имен основано на словах, обозначающих положительные качества характера. Так, к примеру, имя Карим переводится как «щедрый», имя Мабрур – «милосердный, добрый». Распространены также религиозные имена с компонентом «абд» – «слуга, раб», к примеру, Абдулла – «раб Аллаха». В качестве второго компонента таких имен выступает одно из 99 имен Аллаха. Нередко встречаются и имена, в состав которых входит слово «дин» – «вера, религия»: Насруддин – «победа религии», Акмалетдин – «совершенство религии», Мухетдин – «возрождающий, укрепляющий, защищающий религию» (2, 56).
В древней культуре Китая всегда уделяли большое внимание выбору имени. За многовековую историю выработалась определенная традиция. Китаец в течение своей жизни обычно меняет имя несколько раз. Сначала дается малое, детское имя, потом оно изменяется в школе. У горожан, особенно образованных, имеется по нескольку имен, в том числе псевдонимов. В крестьянских семьях существует иная традиция. Общеизвестно, что в Китае большую роль играла местная организация родственников-однофамильцев (цзунцзу). В каждой семье, входившей в цзунцзу, была семейная родословная книга (цзяпу), в которой обязательно был список иероглифов для слогов, которые рекомендовалось в обязательном порядке использовать для включения в имена членов данного цзунцзу (8, 164-165).