Понятие счастья ("эвдемонии") в греческой философии: стоики. киники, эпикурейцы

1.Вступление
2.Понятие счастья как философской категории. Эвдемонизм
3.Зарождение учения о счастье в древнегреческой философии
4.Эллинистический период в греческой философии
5.Понятие счастья в учении стоиков
6.Понятие счастья в учении киников
7.Понятие счастья в учении эпикурейцев
8.Заключение

Понятие счастья ("эвдемонии") в греческой философии: стоики. киники, эпикурейцы

Цель человека — освободиться от всех привязанностей, отказаться от семьи, друзей, желаний. У него должны отсутствовать радости, переживания, страх и любовь. «Ваше счастье — не нуждаться в счастье», — провозглашают стоики. Философская концепция стоиков, построенная на собственном Я, привлекала гордых греков и амбициозных римлян. Идеи философов XX в., проповедующих о коммунистическом рае, заимствованы у стоиков. Впервые подобная утопия была выдвинута Зеноном, который говорил, что союз людей должен быть подобен «пасущемуся на общем пастбище стаду, согласно общему закону». При этом стоит отметить, что стоиков отличала высокая нравственность и образованность, ибо без этого не мог состояться мудрец. Их идеи, как уже отмечалось, живут и сегодня, ибо любой человек, возвышающий себя, вне зависимости от занимаемого положения — будь-то император или бедняк-гордец, презирающий других, есть стоик. Большую распространенность стоицизм получил в религиозных кругах.
Цель человека заключается в том, чтобы жить «в согласии с природой». Это единственный способ достижения гармонии. Счастье возможно достичь только, если умиротворенность и душевный покой не нарушает никакой аффект, который рассматривается как чрезмерно усиленное влечение. Он по своей природе базируется на представлении, которому придается ложная значимость. Действуя, он становится пафосом, страстью. Поскольку ее объектом человек редко овладевает полностью, он испытывает неудовлетворенность. Стоический идеал — это апатия, свобода от подобных аффектов.
Вообще стоики выделяли четыре вида аффектов: удовольствие, отвращение, вожделение и страх. Их необходимо избегать, пользуясь правильным суждением (ортос логос), поскольку влечение становится аффектом лишь тогда, когда разум одобряет ценность его объекта. Понимание истинной ценности вещей препятствует стремлению к ложным благам или гасит страх перед мнимыми бедами. Мудрецу, действующему и живущему с пониманием, пирисуще знание о том, что никакие внешние блага не имеют ценности с точки зрения счастливой жизни.
Все вещи стоики делят на три категории - благо, зло, безразличие (адиафора). Благими являются добродетели, к злу относится противоположные им понятия. Безразличными считаются все остальные вещи, явления, понятия, т.к. они не играют никакой роли в достижении счастья и не несут в себе никакого принципиального значения. Они либо совершенно безразличны, либо “предпочтительны” или “непредпочтительны”. Предпочитать следует вещи, сообразные с природой. Такие же различия стоики проводят и между поступками. Существуют дурные и благие поступки, средние поступки называются “подобающими”, если в них реализуется естественная предрасположенность.
Добродетель с точки зрения достижения счастья – одно из ключевых и самых важных понятий. Она заключается главным образом в нравственном понимании значимости вещей. Из этой добродетели логично вытекают другие (справедливость, мужество и т. д.) Добродетель – это не полностью врожденное качество, ей можно научиться, тогда она становится неотъемлемой. Между добродетелью и пороком нет ничего среднего, поскольку можно действовать либо с пониманием, либо без него. На правильном суждении базируется правильное отношение к вещам и к влечениям. Достигнутая гармония — это и есть счастье.
В целом, если проследить современное значение слова “стоик”, то когда мы говорим о стойком, твердом, выносливом человеке, мы иногда называем его отношение к жизни “стоическим”. Содержание этого термина действительно характеризует жизненную позицию стоиков. Они воспитывали в себе атараксию и апатию, повиновению судьбе. Обстоятельства внешней жизни ровным счетом ничего не значили для их внутреннего состояния. Стоик может быть счастлив даже при обстоятельствах, которые, казалось бы, никак не располагают быть счастливым. Если человек ничего не может сделать с судьбой, то и судьба не может ничего сделать с его нравственной сущностью, не может подчинить себе, сломать, растоптать. В человеке всегда достаточно силы, чтобы гордо и с достоинством нести свою участь, а если того будет требовать добродетель, то просто и бесстрастно уйти из жизни. Стоики оправдывали самоубийство не только теоретически, но и следовали этому на практике.
6. Направление кинизма принято считать сократическим направлением в греческой философии. Основателем школы киников (циников) был философ Антисфен. Он родился в семье афинянина и фракийской рабыни. С самых младых лет он заинтересовался философией, поэтому сначала пошел в ученики к Горгию, затем к Сократу, а потом и вовсе основал свою собственную философскую школу. Беседы и занятия со своими учениками он проводил в гимназии Киносарге (в переводе с греческого — “белая собака” или “зоркий пес”). Отсюда, по одной из версий, и пошло название последователей философа — киники, позже трансформировавшееся в латыни в циники. Сам себя Антисфен называл “непородистым псом”. Он и его последователи всячески подчеркивали свой аскетизм, стремление к простоте и непритязательности - они носили короткий плащ, одетый на голое тело, нищенскую котомку и посох. В основе его философии лежал девиз: “Жить согласно природе”. В контексте этого все достояния цивилизации рассматривались как противоречащие природе. Поэтому, по их мнению, счастьем является возвращение в мир природы.
Антисфен, развивая принципы учителя Сократа, стал утверждать, что наилучшая жизнь заключается не просто в естественности, в избавлении от условностей и искусственностей, в свободе от обладания лишним и бесполезным, — Антисфен стал утверждать, что для достижения блага жить следует “подобно собаке”, то есть сочетая в себе следующее:
• простоту, естественность жизни, максимальное слияние с собственной природой, презрение к условностям;
• умение с твердостью отстаивать свой образ жизни, стоять за себя;
• верность, храбрость, благодарность.
Таким образом, он стремился жить сам и называл себя аплокюон (по-гречески, “истинный пес”). Эта программа Антисфена послужила основой программы всей школы. Идеи Антисфена развил и продолжил его знаменитый ученик, Диоген Синопский. Что примечательно, на могиле Диогена Синопского был установлен памятник паросского мрамора со скульптурой собаки.
Антисфен выступал против традиционного со времен элейской школы разделения мира на умопостигаемое (“по истине”) и чувственное (“по мнению”) бытие, и т.о. против учения Платона о бестелесных постигаемых умом “видах”, или “идеях” (чем предвосхитил аристотелевскую критику идей Платона).
Реальность общего не существует, а существуют только единичные вещи; понятие есть только слово, объясняющее то, чем вещь бывает или что она есть. Поэтому применение к отдельным предметам общих понятий невозможно; невозможно ни соединение различных понятий, ни определение понятий, ни даже противоречие — так как о вещи может быть высказано только суждение тождества (конь есть конь, стол есть стол). Учение Платона об умопостигаемых “видах” несостоятельно, так как восприятию доступен единичный, чувственно воспринимаемый экземпляр вида, но никак не самый “вид” или “идея”.
В этом положении заключается принцип мудрости как практического познания блага. Мудрость состоит не в недоступном для человека теоретическом знании. Признается только практический разум, соединенный с житейской мудростью; “правильная” наука считается одним из вреднейших явлений. Истинное счастье может быть своим собственным для каждого отдельного лица, но никак не общим для многих; а целью добродетельной жизни может быть соответственно не богатство, могущее быть разобщенным, но здоровье (спокойствие, умиротворение и т. п.). Отсутствие общих “видов” полагает благо как отрешенность от всего, что делает человека зависимым от общего; от имущества, от наслаждений, от искусственных и условных понятий.
Основной задачей философии, утверждал Антисфен, является исследование внутреннего мира человека, понимание того, что именно является для человека истинным, подилнным благом. Поэтому кинизм не создает абстрактных теорий, в отвлеченности от абстрактного стремится к пределу и как система представляет собой комплекс практических идеалов.
Таким образом, в целом этический идеал кинизма формируется как:
• крайняя простота, граничащая с докультурным состоянием;
• презрение ко всем потребностям кроме основных, без которых сама жизнь была бы невозможна;
• насмешка (порой злая и издевательская) над всеми условностями;
• демонстративная естественность и безусловность личной свободы.
Как сумма, в центре кинической философии находится человек с его естественными заботами. Киник ищет норму в природе человека как вида и индивида, и не ждет божественных указаний для решения собственной жизни. Таким образом, отрицание киников не было пустым и бессодержательным нигилизмом. Однако в пренебрежении материальными благами между Сократом и его учениками киниками все же была разница. В отличие от своего учителя, Антисфен и особенно его ученик Диоген Синопский (ок. 400-330 гг. до Р.Х.), равнодушное отношение к имуществу превратили в аскезу и выставляли напоказ. Именно в ней они видели счастье. В этой связи Диоген Лаэртский приводит интересный эпизод. Когда Антисфен старался выставлять напоказ дыру в своем плаще, то Сократ сказал: “Сквозь этот плащ я вижу твое тщеславие!” Этот принцип Диоген сделал девизом своей личной жизни, которая была своеобразной “пощечиной общественному вкусу” афинян. “Бедность, - говорил он, - сама пролагает путь к добродетели”. Однако для
самосовершенствования недостаточно одних теоретических рассуждений –важна также привычка совершать благо: Привычка, достигаемая частым упражнением, облегчает нам добродетельное поведение.
Аскетизм киников доходил до крайностей: вплоть до отказа от самых элементарных вещей быта: бочка Диогена стала нарицательным именем в истории греческой философии. Именно против таких крайностей выступал Сократ, учивший: “Ничего сверх меры”.
Едкая саркастичная сократовская ирония была присуща и киникам, особенно Диогену. Однако, в отличие от Сократа, киники не представляли большой угрозы для афинян - их просто не воспринимали всерьез.
Вся жизнь Диогена была полна дерзновенных нападок на нравы и жизнь современников; весь он - сплошная критика. Его возмущают набожность, суеверие, предрассудки, непоследовательность людей. Все это, по его мнению, ровным счетом ничего не значит для улучшения жизни. Здесь важна лишь трезвая самостоятельная позиция человека и его действия. Воистину, таким поведением киники целиком оправдывали название своей философской школы, а Антисфен прямо называл себя Истинным Псом. Попирая общественную мораль, киники вместе с предрассудками отрицали, и необходимые нравственные нормы и доходили прямо-таки до абсурда и гротескных форм.
7. Противоположной учению кинизма была школа эпикуреизма – одна из самых влиятельных школ данного периода. Основателем течения был Эпикур (341 – 270 до н. э.), опиравшийся на наследие киренаиков и Демокрита. Эпикур рассматривает этику как "лекарство для души", помогающее избавиться от страданий и обрести внутреннее равновесие.
Существует устойчивая традиция гедонистического истолкования учения Эпикура, обусловленная различными обстоятельствами, в том числе тем, что на уровне обыденного сознания любая философская идея, приспосабливаемая к нуждам этого обыденного сознания, огрубляется, примитивизируется и, естественно, существенно искажается.
Однако рассмотрим учение более подробно.
В учении об удовольствиях Эпикур стремится внести две основные идеи: их умеренности и иерархичности. Для того чтобы быть счастливым, человек должен довольствоваться естественными и необходимыми потребностями: это – не жаждать, не голодать и иметь кров. Умеренность выступает главной добродетелью в этической системе Эпикура. Чтобы быть счастливым, нужно ограничиться минимальным. Удовольствия иерархичны. Высшими являются не материальные, а духовные ценности, а среди последних – познание и занятие философией. Именно философия обеспечивает здоровье души.
Одно из основных отличий эпикурейской этики от стоической заключается в том, что она гедонистична. Гедонизм происходит от греческого слова hedone, что означает “удовольствие”. Отсюда становится очевидны, что целью человеческой жизни Эпикур считает счастье, понимаемое как удовольствие. Однако тут есть один очень существенный момент. Дело в том, что подлинное, настоящее удовольствие Эпикур видел вовсе не в том, чтобы без всякой меры предаваться грубым чувственным наслаждениям. Как и большинство греческих мудрецов, Эпикур был приверженцем теории меры.
Поэтому столь широко распространенное представление об эпикурейцах как о людях, предающихся исключительно чувственным наслаждениям и ставящих их превыше всего остального в корне своем неверно и несправедливо. Высшим наслаждением Эпикур, как и стоики, считал невозмутимость, бесстрастность духа (атараксию), душевный покой и безмятежность. Это состояние может быть достигнуто только при условии, что человек сможет взять под контроль свои страсти и плотские влечения, сумеет усмирить их и подчинять воле разуму. Особенно много внимания эпикурейцы уделяют борьбе с суевериями, в том числе и с традиционной греческой религией, которая, по Эпикуру, лишает людей безмятежности духа, вселяя страх перед смертью и перед загробной жизнью. Чтобы рассеять этот страх, Эпикур доказывает, что душа человека умирает вместе с телом, ибо состоит из атомов точно так же, как и физические тела. Философ утверждал , что смерти не надо бояться, потому что, пока человек жив, смерти нег, а когда приходит смерть, то человека уже нет; поэтому смерти в принципе не существует ни для живых, ни для мертвых.
Удовольствие, по Эпикуру, – это отсутствие страданий. Свобода от телесных и душевных тревог – конечная цель удовольствий. Человек должен находить удовлетворение в самом себе, сохранять достоинство и довольствоваться минимальным в тех ситуациях, когда у него не будет многого, когда нет возможности роскошествовать. Для достижения счастья человеку также надо избавиться от страха перед богами, так как боги не вмешиваются в судьбу; от страха смерти, так как смерть — это отсутствие ощущений, и пока человек жив, смерти нет, а когда она приходит, уже нет самого человека.
Говоря о страхе смерти, Эпикур утверждает, что его источником являются ложные представления о бессмертии души, а вместе с ними и о вечности страдания. Но душа, так же как и тело, состоит из атомов. Когда распадается тело, распадается и душа, подобно тому, как все в природе возникает от сцепления атомов и исчезает с их распадением. Бессмысленны все рассуждения о перевоплощении души, о посмертном наказании или царстве мертвых: “Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Смерть не имеет никакого отношения к нам: ибо то, что разложилось, не чувствует, а то, что не чувствует, не имеет никакого отношения к нам” – говорил ученый. Чтобы доказать абсурдность страха смерти, Эпикур прибегает даже к парадоксальным, граничащим с софизмом утверждениям: “...самое страшно из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; так как когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Таким образом, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних он не существует, а другие уже не существуют”.
Эпикур опровергает вульгарно-материалистическое толкование стремления к удовольствиям. Он различает желания (потребности) по степени их необходимости: “Желания бывают: одни – естественные и необходимые (пища, еда, жилище), другие – естественные, но не необходимые (ими надо умеренно пользоваться, например, половые потребности, красивая одежда, изыски в еде) третьи – не естественные и не необходимые (их надо решительным образом преодолевать т.к. они вздорные вроде желания воздвигнуть себе при жизни статую, стремление к почестям)”. Очевидно, что такой подход к удовольствиям весьма далек от вульгарного понимания эпикурейства как плотского наслаждения жизнью.
Добродетель не самоценность, а необходимое для счастья средство. Главная добродетель - мудрость, предполагающая занятия философией, без которой нельзя понять суть вещей и преодолеть страх смерти. Мудрец не уклоняется от жизни и не боится смерти. "Из всего того, что мудрость доставляет себе для счастья всей жизни, самое важное есть обладание дружбой" – это не просто слова, это жизненная позиция Эпикура. Нужно отметить, что вообще вся Эпикура жизнь есть реализованное учение.
Каждый отдельный индивид, а не общественное целое - вот отправной пункт философских взглядов Эпикура. Тем самым Эпикур пересматривает определение человека, данное Аристотелем. Индивид - первичен; все общественные связи, все отношения людей зависят от отдельных лиц, от их субъективных желаний и рациональных соображений пользы и удовольствия. Общественный союз, согласно Эпикуру, не высшая цель, но лишь средство для личного благополучия индивидов; в этом пункте Эпикур оказывается близок к софистам. Индивидуалистической трактовке человека вполне соответствует атомистическая натурфилософия Эпикура: реальным является бытие отдельных изолированных атомов, а то, что составляется из них, - вещи и явления видимого мира, весь космос в целом, - это лишь вторичные образования, лишь агрегаты, скопления атомов.
Несмотря на известное сходство стоической и эпикурейской этики, различие между ними весьма существенное: все-таки идеалы, идеи стоиков более суровы, они держатся альтруистического принципа долга и бесстрашия перед ударами судьбы; идеал же эпикурейского мудреца не столько моральный, сколько эстетический, в его основе лежит наслаждение самим собою. Эпикурейство - это просвещенный, утонченный и просветленный, но все же эгоизм.