Наука в эпоху глобализации:нравственный аспект

Содержание
Введение
Глава 1. Эпоха глобализации: «глобализация науки»
1.1 Характеристика глобализации как процесса
1.2 Глобализация: европейские ценности за и против
Глава 2. Наука в период глобализации: нравственный аспект
2.1 Развитие науки: проектирование будущего в рамках глобализации
2.2 Нравственный аспект глобализации науки
Заключение
Список литературы

Наука в эпоху глобализации:нравственный аспект

Другое важное понятие нелинейной науки– бифуркация (от французского bifurcation – раздвоение, ветвление). В математике так называют изменение числа и устойчивости решений определенного типа. Развитие сложных систем сейчас обычно мыслится как прохождение с течением времени последовательности бифуркаций. В каждой из таких точек фактически делается выбор одного из вариантов развития. Малые воздействия в точках бифуркации могут иметь большие последствия, вдали от них влияние малых воздействий ничтожно.
Одной из пионерских идей XX века стало представление о самоорганизации– спонтанном, самопроизвольном возникновении упорядоченности в открытых нелинейных, далеких от равновесия системах. В процессе самоорганизации в сложных системах выделяется набор ведущих переменных (их называют параметрами порядка), которые подчиняют, определяют остальные характеристики объекта. Огромный вклад в теорию самоорганизации или синергетики (дословно с греческого– теории совместного действия) внес выдающийся исследователь Илья Романович Пригожин (Нобелевская премия по химии 1977 года). Само слово синергетика вошло в науку с легкой руки немецкого физика-теоретика Германа Хакена.
В России становление синергетики во многом связано с именем специалиста по прикладной математике и междисциплинарным исследованиям, третьего (со времени основания ИПМ) директора нашего института– Сергея Павловича Курдюмова.
Ему и его научной школе принадлежит создание и развитие теории режимов с обострением. Так называют режимы, при которых одна или несколько величин, характеризующих систему, неограниченно возрастают за ограниченное время (называемое временем обострения). Режимы с обострением дают приближенное описание (асимптотику) многих нелинейных систем с сильной положительной обратной связью. Они типичны для задач теории горения и взрыва, для некоторых неустойчивостей в физике плазмы, для ряда процессов, изучаемых математической биофизикой, гидродинамикой, химической кинетикой, для экономических кризисов.
Все эти представления нелинейной науки– горизонт прогноза, самоорганизация, параметры порядка, режимы с обострением– имеют непосредственное отношение к проблемам стратегического прогноза и к проектированию будущего.
При этом естественно начать анализ с ключевых, основополагающих процессов, которые определяют сам алгоритм развития человечества. Это процессы демографического роста– пружина и результат всего исторического пути, пройденного цивилизацией. Священник, профессор Ост-Индской компании, экономист и математик, работавший в XIX веке, Томас Мальтус считал, что численность человечества растет со временем в геометрической прогрессии– в одинаковое число раз за одинаковые промежутки времени. По его мысли, она растет в соответствии с линейным уравнением N&=αN, N(0)=N0 (см. рис.1), где N(t)– численность человечества в момент времени t, α – постоянная величина, называемая мальтузианским коэффициентом, N(0)– численность людей в начале процесса экспоненциального роста. Решение этого уравнения – экспонента N(t)=N0exp(αt).
Рис.1. Численность человечества
Исследования историков, археологов, палеодемографов, экономистов, проведенные в последние десятилетия, показали, что Т. Мальтус в отношении человечества ошибался. Действительно, в условиях избытка ресурса численность различных видов от амеб до слонов растет по экспоненте. Однако это не относится к человеку. Его скорость роста, по крайней мере в течение последних 200 тысяч лет, определялась нелинейным уравнением N&=αN2. Она росла по гораздо более быстрому гиперболическому закону N(t)=(tf-t)-1, где tf ~ 2025 год – время обострения. Если бы сохранились сложившиеся за сотни веков тенденции, то нас должно было бы стать бесконечно много уже к 2025 году!
Однако на времени жизни одного, живущего сейчас, поколения происходит изменение алгоритмов развития человечества. Наблюдается резкое уменьшение скорости роста числа людей на планете, называемое глобальным демографическим переходом. По-видимому, историки будущего будут вспоминать века спустя наше время не как век космоса, атома или компьютеров, а как эпоху глобального демографического перехода
Становление глобальной демографии в России и в мире связывают с работами и моделями профессора Сергея Петровича Капицы. В соответствии с его теорией главным и единственным параметром порядка для человечества в целом является сама численность человечества N (принцип демографического императива). Эта теория приводит к парадоксальному выводу– число людей одновременно живущих на планете не превысит 9–12 миллиардов человек, и близкие показатели будут достигнуты уже к середине XXI века. Время экстенсивного демографического роста для человечества заканчивается.
Эти исследования были продолжены в рамках программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Экономика и социология знания» в подпрограмме «Комплексный системный анализ и математическое моделирование мировой динамики». В этом проекте участвуют представители 10 академических институтов из трех отделений РАН и исследователи из МГУ. Ведущим институтом в этой подпрограмме является ИПМ, руководителем проекта– академик В.А. Садовничий, ответственными исполнителями– иностранный член РАH– А.А. Акаев и профессора А.В. Коротаев и Г.Г. Малинецкий (см. рис.2).
Рис.3 Пределы человечества
Из результатов проекта следует, что уже видны и экономические пределы человечества – судя по всему, глобальный валовой продукт нашей цивилизации не превысит 140 трлн. долларов в год (против нынешних 83 трлн.). В этом подходе развивается культурный императив, в котором в качестве параметров порядка выступают и численность населения планеты, и уровень технологий, и культура (её можно в среднем оценивать уровнем образования – числом лет, отданных учёбе).
Интуитивные представления рисуют нам безбрежные горизонты развития науки, грандиозные перспективы процесса познания. Но и это не соответствует действительности. Сотрудник Института химической физики РАН профессор Олег Валентинович Крылов проанализировал динамику самой развитой и успешной естественной науки– химии– с 1750 года по начало XXI века. Бессмысленно считать общее число статей– компьютеры, ксероксы, интернет, система грантов сделали информационный шум очень громким. Поэтому он проанализировал химическую энциклопедию, выделил наиболее важные химические открытия, которые и определили дальнейшее развитие (выявил «скелет науки»), а затем построил зависимость среднего ежегодного числа открытий с усреднением за десятилетия. Построенная картина показывает, что пик развития этой области знания давно пройден (он приходился на годы, предшествовавшие Второй мировой войне и эпохе разработки ядерного оружия). Такие зависимости были построены и для отдельных областей химии. Пик развития органической химии, например, был пройден в 1900 году, биохимии– в 1960-м (см.рис.2)
По сути дела, эта область знания, как и многие другие, оказалась в таком же положении, как география после открытия всех континентов. Нужно либо менять предмет изучения (например, в XX веке в основном трудами советских исследователей была создана подводная география Земли), либо более глубоко осмысливать открытое, не надеясь на революционное приращение знаний. Это совсем другая научная стратегия, иные приоритеты, технологии, цели, ожидания.
Однако такое положение дел дает и совершенно новые возможности. Возможности синтеза, реализации больших проектов, инженерной деятельности в высоком понимании этого слова. Впервые за многовековую историю у человечества появляется возможность реального социального, технологического, экологического выбора. И, конечно, самый впечатляющий и грандиозный проект– конструирование будущего, выбор своей исторической траектории.
Над этими задачами напряженно трудятся десятки тысяч человек во многих развитых странах. В основе их поисков обычно лежит теория выдающегося русского экономиста Николая Дмитриевича Кондратьева. В соответствии с ней в основе экономического развития лежит смена технологических укладов. Кризисы, войны, смены партий у власти, стилей в искусстве, мод и исследовательских программ определяются циклами технологического развития.
То, что циклическая динамика мировой экономики– та реальность, с которой нельзя не считаться, наглядно показывает распределение по времени возникновения крупнейших американских компаний (см. рис.3). Из этого распределения видно, насколько сильно меняется «экономическая погода»– например, в период с 1820 по 1825 год, шансов создать компанию, которая два века спустя превратится в экономический гигант, практически не было. А в период с 1904 по 1918 год, напротив, имелись прекрасные возможности, чтобы начать большое дело.
Научными лидерами этого института являются нобелевские лауреаты – по физике Мюррей Гелл-Манн (выдвинувший в своё время гипотезу кварков) и по экономике Брайен Артур (выявивший роль положительной обратной связи в высокотехнологичных кластерах и, в частности, в становлении и развитии Кремниевой долины– основы информационно-телекоммуникационной индустрии США). На основе этого центра сложилась гигантская сетевая структура по всему миру, лейтмотивом деятельности которой является проектирование будущего, анализ тех воздействий, которые через годы и десятилетия смогут изменить ситуацию в желательном направлении. Подобная работа активно ведется в Германии, в Японии, в ряде других стран, непосредственно влияя на их политику, на элиты и массовое сознание. Такая работа должна вестись и в России.
Рис.3 Естественный цикл развития макротехнологии
Существует естественный цикл развития макротехнологии (см. рис.3). Вначале развитие фундаментальной науки, идей, которые могут получить практическое воплощение, подготовка кадров, организация опытно-конструкторских разработок (10–15 лет), создание технологий, быстрое совершенствование созданного, производство и начало реализации появившихся возможностей (10–15 лет) и, наконец, диффузия появившихся инноваций во всю техносферу и экономическую систему (10–15 лет). В итоге 30–45 лет. Это развитие описывается так называемыми инфратраекториями (см. рис.5), показывающим, какая часть потенциальной «экономической ниши» для данной макротехнологии уже освоена, какая часть пути в развитии и рассматриваемой отрасли уже пройдена, в какой фазе цикла она находится. Это чрезвычайно важно, так как экономическая, технологическая, образовательная, инновационная политика в разных странах кардинально зависят от фазы развития рассматриваемой отрасли.
Разные отрасли развивались в разном темпе– относительно быстро авиастроение, атомная энергетика, телевидение, интернет. И относительно медленно отрасли, меняющиеся инфраструктуру современного мира– авиатранспорт, компьютеры, биотехнологии,– переходя из одного кондратьевского цикла в другой.
В обычной «быстрой» экономике характерные вложения, развитие производства или иные операции рассчитаны на месяцы, в лучшем случае на несколько лет. В инновационном секторе, где создается и используется новое, приходится ориентироваться и планировать с горизонтом в несколько десятилетий. Это требует и совершенно других и стратегий, и алгоритмов, и кадров. Для ведения обычного предпринимательства, как правило, получают второе высшее образование по специальности мастер делового администрирования (Master Business Administration). В то время как развитие высокотехнологичного сектора требует мастера инновационного администрирования (Master Innovation Administration). Программы и курсы для подготовки таких специалистов были разработаны в Научно-образовательном центре ИПМ и востребованы в ряде регионов России.
Сейчас весь мир готовится к технологическому скачку (судя по нашим прогнозам, это будет происходить в 2014–2018). Локомотивными отраслями рождающегося VI технологического уклада, вероятно, станут биотехнологии, нанотехнологии, робототехника, высокие гуманитарные технологии, новая медицина, новое природопользование. Сейчас, именно сейчас, решается, какие отрасли, страны, регионы, корпорации станут ведущими, а какие ведомыми на новом витке технологического развития. От эффективных, продуманных действий в этой сфере сейчас зависит будущее цивилизации– мира России.
Однако, глобализация и доступность пошаговая развития науки имеет и обратную стороны медали.
2.2 Нравственный аспект глобализации науки
Рассмотрим сначала понятие нравственность. В классической этике под субъектом нравственности по преимуществу понимался индивид, ответственность которого простиралась не далее круга непосредственных знакомых и времени его жизни. Г. Йонас был прав15, когда указывал, что прежде человечество и его существование не ставились под вопрос, а потому оно выступало оплотом стабильности для моральных поисков личности. Теперь ситуация кардинально меняется, главный императив – «действуй так, чтобы последствия твоей деятельности были совместимы с поддержанием подлинно человеческой жизни на Земле» 16– обращен не только к отдельной личности, но и к коллективным субъектам различного уровня.
Экологическая этика указывает на то, что глобальные процессы и проблемы требуют общепланетарного изменения в поведении больших масс людей. Без нравственных ценностей, встроенных в сами закономерности функционирования основных научных институтов, выживание человечества становится сомнительным.
Институционализация морали оказывается насущной тенденцией ее развития, которую, между тем, нелегко оценить однозначно. До сих пор нравственность коллективных субъектов всегда была существенно ниже моральных возможностей отдельной личности, однако взаимоотношения этих субъектов на современном этапе существенно изменились. Если в традиционной культуре индивид был включен по преимуществу в органические общности, покровительство которых обеспечивало ему некоторую долю личной безответственности, то теперь речь идет о социальных группах и организациях, в которых индивид участвует на основании собственного выбора, и решения коллективного субъекта в большей степени оказываются предметом его личной ответственности. Разница между патриархальной семьей и этическим комитетом призвана проиллюстрировать этот тезис. Между тем, эта разница отнюдь не так велика или не так значима17.
Специфика принятия коллективных решений такова, что «этический комитет» вполне может прийти к парадоксально безнравственным решениям, которые получат легитимность в качестве «этических». Опасность растворения собственно моральных механизмов регуляции в других видах социальной практики таит свои опасности, которые стоит предвидеть заранее. Оптимальной на сегодняшний день является та мораль, которая обеспечит наличие будущего, как людям, так и самой себе18.
Другая проблема связана с неясностью структуры самого выбирающего научного субъекта, с критериями, по которым происходит научный отбор. Если эти критерии проистекают из индивидуальной идентичности, то ее понимание скажется и на трактовке гипериндивидуализма нравственного субъекта.
С одной стороны, можно предположить, что гипериндивидуализм предполагает полное равнодушие к собственной идентичности, ибо аморфное, модульное, «разлитое в сети» существование совершенно неповторимо именно в силу своей неидентифицируемости. Согласно описанию З. Баумана19, современное общество провоцирует такие жизненные стратегии как «фланер», «бродяга», «турист», «игрок», каждый из которых стремится к новизне переживаний, избегая завершенной самоидентификации.
Жизнь мыслится по аналогии с компьютерной игрой, в которой в любую минуту можно нажать на кнопку «restart», а современный человек, поглощенный виртуально-симулякровой средой нуждается в сознании своей идентичности не более, чем персонаж видеоклипа, тем самым направляя науку в сторону виртуализации окружающего мира и создания нанотехнологий
С другой стороны, гипериндивидуализм современного актора морали может быть основан на чрезвычайно сильной идентичности индивида, более устойчивой, чем идентичность социальных общностей.
Нравственные метанарративы, отвергнутые на уровне общественного сознания, находят прибежище в моральном сознании отдельного человека20.
Теперь не они обосновывают значимость норм и ценностей для индивида, но индивид, самостоятельно избрав их основой своего поведения, утверждает объективность их содержания.
Иллюстрацией такого положения вещей служит судьба религиозной морали в светском обществе. В западном мире религия стала частным делом человека, и именно на этом уровне ее популярность не только не уменьшается, но даже растет.
Перед лицом глобализации, породившей неустойчивость статуса научных субъектов, индивидуальные усилия по поддержанию систем моральных ценностей оказываются и способом обретения устойчивой идентичности, и способом обнаружения смысла современной науки
В эпоху глобализации традиционные коллективные субъекты нравственности изменили свой статус и функции, возникли новые научно-исследовательские институты, претендующие на решение специфических нравственных проблем современности. Характер дальнейших изменений в этой сфере будет определяться динамикой индивидуального гиперавтономного субъекта моральной регуляции.
Прояснение его идентичности, мониторинг его морального самосознания составляет задачу для исследователей нравственных процессов современности.
2.3 Воровство и присвоение результатов чужих исследований
Ниже представлены примеры безнравственного воровства чужих результатов исследований.
Отрывок рецензии Д. Б. Прусакова на: Г. А. Белова, Т. А. Шеркова. Древнеегипетский храм в Телль Ибрагим Аваде: раскопки и открытия в дельте Нила = Ancient Egyptian Temple at Tell Ibrahim Awad: Excavations and Discoveries in the Nile Delta. М.: Алетейа, 2002. – 192 с., ил. (опубликована: Вестник древней истории. 2004. № 1. С. 240–246).
«…На цветном фото 63, подписанном “Рабочий момент в святилище”, мы видим Г.А. Белову и Т.А. Шеркову, якобы занятых вычерчиванием или зарисовкой чего-то в раскопе. Однако сам раскоп в данный “момент” не производит впечатления рабочего: здесь отсутствуют найденные предметы in situ, разметки квадратов, маркеры, масштабные линейки и т.п., а бровка засыпана отвалом (?!) (ср. с цветными фото обрабатываемых сотрудниками В. ван Хаарлема раскопов 19, 22–24, 29, 34, 45, 51, 58 а–б, 59 и др., где все вышеперечисленное наличествует, а бровка тщательно зачищена).
Подводя окончательный итог, хочу поделиться еще некоторыми сомнениями, возникшими у меня при чтении сборника.
Вошедшая в него статья Д. Айгнера, уже опубликованная в 2000 г. в более полной версии, написана на основе материалов, добытых, в частности, в период 1995–1999 гг. (с. 23, 112). Как утверждают редакторы сборника, в 1995 г. к миссии NFARE присоединился возглавляемый ими Центр египтологических исследований Института востоковедения РАН (с. 16, 106, прим. 1), в результате чего голландская экспедиция обрела статус российско-голландской (с. 72, 156, прим. 2). Данный факт Д. Айгнером, однако, никак не отмечен. При обилии в его статье ссылок на коллег – археологов и египтологов, среди которых Э. ван ден Бринк, В. ван Хаарлем, Г. Дрейер, Б. Кемп, Д. О’Коннор и др. (с. 23, 25, 30, 33, 36–37, 40, 112, 114, 117, 121, 123–124, 128), в ней нет ни одной ссылки на научные работы или профессиональное мнение “многолетних русских партнеров”, так по-свойски поставивших себя на первое место при указании национальной принадлежности раскопок в Телль Ибрагим Аваде.
При всех претензиях на значительность и даже на первенство в экспедиции российская сторона, переводя и редактируя тексты от NFARE (как и в своих собственных текстах), демонстрирует сомнительную археологическую культуру. Характерный пример: “Резервуар такого же типа был найден ... на уровне 410, тогда как ... артефакты фазы 4 находились ниже, на уровне 420–430” (с. 34–35). Поясню, что речь идет о нивелировочных отметках в сантиметрах над современным средним уровнем моря (с. 27, 116), и добавлю, что в англоязычном дубликате статьи указанная несуразность отсутствует (“A basin of the same type was found ... standing on level 410, while ... artefacts of phase 4 (late IInd Dynasty) were found on level 420–430” (c. 121)).