Речевые механизмы комического (на материале сатирических жанров).

Оглавление


Введение
Глава I. Комическая речь
Глава II. Сатирические жанры
Заключение
Список использованной литературы

Речевые механизмы комического (на материале сатирических жанров).

Корень сатирического именно в этом, показать нелепость положения Прова на острове.Экфразис является образной фигурой речи. Он многими исследователями рассматривается как антиметафора. В экфразисе в слово переводится не объект, а его восприятие, не образ картины, а ее видение литератором.«Экфразис известен со времен греко-римской риторики, там он понимался как «украшенное описание произведения искусства внутри повествования, которое он прерывает»; характерный пример – описание щита Ахилла в «Илиаде». По нашему мнению, обоснованным представляется суждение современного исследователя Л. Геллера, предлагающего использовать понятие «экфразис» не только в таком узком смысле, но и в более широком, как воспроизведение одного искусства средствами другого».Русская литература издавна пользовалась экфразисом, перед которымстояли важные художественные задачи. («Арабески» и «Портрет» Гоголя, «Запечатленный ангел» Лескова, описание картины Клода Лоррена у Достоевского, поэзия постсимволистов). Л. Геллер отличает это понятие от «взаимосвязи искусств» и так называемой интермедиальности. Исследователь последней Ганс Лунд предлагает различать три ее формы: комбинацию (взаимодействие литературы и пластических искусств), интеграцию (словесные произведения в визуальной форме) и трансформацию (предмет изобразительного искусства передается словами). Последняя форма и есть экфразис в узком смысле, в котором мы и намерены его использовать. В более широком смысле о нем говорят как о передаче специфики одного вида искусства средствами другого."Подражать подражанию, порождать узнавание не объекта, но вымысла, воспроизводящего объект, объективации: логологический ekрhrasis - это сфера литературы (...) Картины ekphraseis – это анти-феномены, не подражания природе, но вторичный продукт культуры: эффекты, заимствующие свою enargeia, свою «живость» исключительно из возможностей логоса" Следовательно, являясь иконическим знаком, произведение живописи имплицитно содержит в себе способность превращаться в символический знак и вступать посредством межсемиотического перевода в логические отношения со своим антиподом - художественной литературой. Отношения метафоры и экфразиса можно уподобить отношениям куколки и бабочки. Метафора – содержательная антитеза художественного языка, противостоящая безликости эмпирической реальности. Картина всей своей фактурой, цветовой гаммой, конфигурацией линий создает метафорический ансамбль, репрезентирующий содержание более высокого уровня, независимо от предмета изображения. Экфразис становится метаязыковой рефлексией по поводу метафорического содержания картины, он принципиально не изобразителен, а референциален, поскольку сокращает дистанцию между различными семиотическими сущностями и включает в изображенный мир картины эксплицированную точку зрения созерцающего субъекта. Однако экфразис как фигура речи и как риторическое образование не ограничивается только функцией межсемиотического перевода. Проникая в художественный литературный тест, экфразис сращивается с рассказываемой историей и образует тем самым с диегезисом неразрывное целое. «Ekphraseis не просто наполняют собою романы: нередко именно ekphraseis, беря власть в свои руки, диктуют полностью или частично саму структуру произведения». Особенно сегодня много внимания уделяется стихотворной речи и экфразису в ней. Поэзия не дает информацию или практические рекомендации, она являет смысл, ценность которого может состоять как раз в его неинформативности, в его отрешенности от практических нужд.Поэтическая речь – речь отрывистая, членение которой определяется смысловым и синтаксическим строем и автоматически из него вытекает.Такая речь – периодическая, ритмически организованная. Членение в стихотворном тексте качественно отличается от членения в прозаическом тексте, воспринимаемом как сплошное текстовое пространство.«Для стихотворного текста важны не синтаксические единицы, а единицы ритмически организованные; это замкнутые компоненты, стянутые перекрестными рифмами. Единицы членения – это строка, строфа, четверостишие (или двустишие).Стиховые строки не обязательно совпадают с синтаксическими границами предложений: стих обладает метром (размером). Это упорядоченное чередование в стихе сильных мест (иктов) и слабых мест, по-разному заполняемых. Сильные и слабые места – это чередующиеся слоговые позиции в стихе, они образуют метр в виде двух- или трех- сложной стопы. Сильные места метра занимают ударные слоги, слабые – неударные».Стихотворная речь и прозаическая – не замкнутые системы, границы их могут быть размыты, переходные явления неизбежны. Бывают «стихи в прозе» и метризованная проза. При этом случайная рифма в прозе – недостаток не меньший, чем ее достоинство в поэзии.Прозаическое и поэтическое могут в разных долях входить в одно и то же явление. Например, поговорка и присказка в сравнении со сказкой – стих, а в сравнении с лирической песней, стихотворением – проза.Каждый речевой элемент имеет семантическую нагрузку. В целом получается, что стихотворение – это «сложно построенный смысл». Смысловая сложность заключается в том, что за внешним текстовым образом всегда стоит глубинный внутренний смысл.Грамматическое значение – это отвлеченное (абстрактное) языковое значение, выраженное формальными грамматическими средствами. Слово обычно имеет несколько грамматических значений. Например, существительное учителем в предложении А тот, кого учителем считаю, как тень прошел… (А. Ахматова) выражает грамматические значения предметности, одушевленности, мужского рода, единственного числа, творительного падежа.Особую значимость приобретает стихотворный синтаксис. Он в значительной мере условен, деформирован, подчинен не структуре предложения, а ритму. В синтаксисе прежде всего реализуется интонация, метрика. Стихотворная фраза – это явление ритмико-синтаксическое, ритму подчиняется и порядок слов.В стихах постоянно читатель обращает внимание на переносы значения в словах. Стихотворные тексты метафоричны.«Метафора – перенос имени на основании сходства внешних или внутренних свойств предметов, признаков, процессов. В построении метафоры участвуют четыре компонента: основной и вспомогательный объекты, соотнесенные друг с другом, и свойства каждого из них.Например, значение метафоры поле (деятельности) возникло на основе представления о поле как обширном пространстве (пригодном или подготовленном к посеву) и представления о деятельности как работе (в определенной области, пригодной для «посева»).Метафора – наиболее распространенное средство образования новых значений; большая часть наших обыденных понятий по своей сути метафорична: звезда эстрады, соль разговора».Активность художественной формы в стихотворном тексте бывает столь сильной, что все произведение целиком может представлять собой развернутую метафору. Перенос смысла от внешней формы (внешнего предметного образа) на внутреннюю (глубинного образа) осуществляется за счет переплетения характеристик того и другого образа. Например, в стихотворении С. Щипачева «Березка» внешний предметный образ русской березки лишь знак, повод для передачи другого образа, признаки которого приписываются данному предмету (глянет молчаливо, руки белые, плечи, характером прямая, третьему верна):Ее к земле сгибает ливень,Почти нагую, а онаРванется, глянет молчаливо,И дождь уймется у окна.И в непроглядный зимний вечер,В победу веря наперед,Ее буран берет за плечи,За руки белые берет.Но, тонкую, ее ломая,Из силы выбьется… Она,Видать, характером прямая,Кому-то третьему верна.В метафоре наблюдается сложность отношений прообраза и образа. Метафорические прообразы прихотливы и чаще всего являются имплицитными (скрытыми). На семном уровне это выглядит как переход гипосемы (часто коннотативной) из мотивирующего значения в гипосему или гиперсему мотивированного. В слове лиса (хищное млекопитающее семейства собачьих с длинным пушистым хвостом) имеется скрытая коннотативная сема хитрость (по народной традиции именно это качество приписывается лисе). Второе значение этого слова – хитрец, льстивый человек – возникло на основе коннотативного созначения и включает его как гиперсему в новое значение слова.Различают номинативные, когнитивные и образные метафоры. Номинативной является метафора, утратившая образность и служащая прямым именованием: белок глаза, журавль колодца. Когнитивная (от лат. cognito – думаю) метафора – мыслительное отражение реальной или приписываемой общности свойств: горсть – перен. О людях: незначительное, очень малое число; вертеться перен. Постоянно находиться в мыслях. Образная метафора возникает как ассоциация человеческого чувства (зрения, слуха, обоняния) с объектами реального мира, человеческого (антропоморфного) осмысления органического / неорганического мира. Обладая двумя семантическими планами – образом и прообразом, эта метафора имеет экспрессивно-эмоциональное значение: жемчуг (зубов), перен. О белизне и яркости зубов; крик (души) невольное и сильное выражение сокровенных чувств, мыслей; пахнет (ссорой) чувствуется, ощущается что-либо ожидаемое; крест страдания, испытания; обострить сделать более напряженным.Разновидности метафорических значений основаны на типе сходства предметов, признаков, процессов.К ним относятся:Форма: голова, пищевой продукт в форме шара, конуса;Проявление ощущения, восприятия, впечатления: колючий, язвительный, насмешливо-злой;Мера явления: глубина, сила, степень проявления чего-либо;Способ действия: глотать, принимать что-либо молча, скрывать свою обиду;Результат действия: глохнуть, дичать, зарастать сорняком;Функция: молот, механизм ударного действия для обработки металла давлением.Метафоры бывают языковые и художественные (индивидуальные). Языковая метафора отражает социальный опыт, имеет системный характер употребления, воспроизводима и анонимна (зеленый юнец, бархат южного неба). Художественная метафора индивидуальна, невоспроизводима в языке, имеет автора и выполняет образные эстетические функции: олицетворения (антропонима): Улыбнулись сонные березки (С. Есенин); сравнения: Золотые ладьи облаков (А. Блок); загадки: Всходит месяц обнаженный при лазоревой луне (В. Брюсов).Так, в стихотворном тексте Б. Пастернака эпитет сначала предшествует определяемому слову, а в следующей строке стоит после него, создавая эффект обратной симметрии: Кровельных сосулек худосочье, Ручейков бессонных болтовня!В поэтическом тексте также может встретиться и дислокация эпитета, когда определяемое и определяющее слова отделены друг от друга третьим словом (у А. Блока: В синем сумраке белое платье. За решеткой мелькает резной), что создает дополнительную изобразительность.Разъяснение экфразиса и определяемого им слова по разным рядам и расположение их по вертикали может создавать дополнительную изобразительность. Так, в строках А. БлокаВсе как было. Только страннаяВоцарилась тишина.И в окне твоем – туманнаяТолько улица страшна.сначала благодаря необычайной расстановке экфразисов создается эффект «разрыва звучания» (тишины), а затем эффект «таинственности»: улица «страшна» из-за своей «туманности».Большая часть прилагательных, обозначавших цвет, выражала сходство с предметом по окраске. Круг тех именных основ, от которых производились прилагательные, менялся в истории языка, и не все из соответствующих имен прилагательных были одинаково способны к широкому обобщению своего качественного значения. В произведении цветность играет существенную роль. Так, красный цвет символизирует революцию, террор, красную армию. Желтый цвет – цвет Петербурга, его домов. Белый цвет – цвет чистоты, невинности. А черный цвет – цвет мрака, смерти. В сочетании с цветовой гаммой читатель может буквально воспринимать настроения писателя, когда он работал над произведением. Потому что в сочетаниями нежных пастельных тонов вдруг может появиться красный или алый – знак огня. Существительные синь, зелень, голубень, медь очень интересны в стихотворных текстах. Они помогают раскрыть образ природы:Гой ты, Русь, моя родная,Хаты – в ризах образа…Не видать конца и края – Только синь сосет глаза.(«Гой ты, Русь моя родная…», 1914, С.