Средневековый город Западной европы: историография проблемы. Отечественная и зарубежная историография (разного времени)

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ЭТАПЫ ИЗУЧЕНИЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОРОДА. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ:
1.1.Дореволюционная историография
1.2.Советская историография
1.3.Современная историография
ГЛАВА II. ЗАРУБЕЖНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОРОДА:
2.1.Рубеж XVIII-XIX веков – зарождение проблемы
2.2.Формационный подход
2.3.Цивилизационный подход
ГЛАВА III. ИСТОРИОГРАФИЯ ГОРОДА В ПРОБЛЕМНО-ХРОНОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ:
3.1.С точки зрения материализма (социально-экономическая формация)
3.2.С точки зрения цивилизационного подхода (ментальность, человек, локальная история)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Средневековый город Западной европы: историография проблемы. Отечественная и зарубежная историография (разного времени)

Итак, новый шаг в урбанизации был сделан в начале 90-ых годов. Первые опыты в этом направлении сделала А. Л. Ястребицкая в издании «Средневековая Европа глазами современников и историков». В этом издании город предстает не только как центр ремесла и торговли, но и как особый и сложный мир с собственной системой ценностей, социальной иерархией, свободной культурой. В центре его – горожанин – новый социокультурный тип людей, со своим образом жизни, картиной мира, самосознанием, ментальностью.24 Но наиболее полно воплощение новых подходов в урбанистике осуществлено в книге А. Л. Ястребицкой «Средневековая культура и город в новой исторической науке». Тематика и методы книги связаны с направлением «исторической антропологии». Современную историческую науку как науку о прошлом в единстве его культурных и социальных процессов А. Л. Ястребицкая рассматривает на материале средневековых городов. Город – одна из форм общественного существования человека в цивилизационных процессах и всемирно-историческом развитии в целом.25
А. Л. Ястребицкая исследовала две новые темы в контексте проблем средневекового города. Прежде всего, она рассматривала семью как базовую структуру средневекового общества, связав этот новый вопрос с одной из центральных методологических проблем – о природе средневекового города и его месте в системе феодализма. Средневековая городская семья представляла собой коллектив, связанный не только узами брака, но и совместным производством. Вторая новая тема – проблема малых городов – возникла из осознания историками многообразия форм городской жизни, несводимости истории средневекового города только с крупным центром.
Для исследовательского подхода А. Л. Ястребицкой характерно стремление к созданию целостной картины городской жизни как социокультурной системы. Основой урбанистического образа жизни автор считает новое восприятие времени и пространства горожанами – это время не общения с богом, а время торговли и производства, общественных городских дел. Впервые в нашей историографии поставлена проблема городского пространства как важный фактор, конституирующий городское самосознание.26
А. Л. Ястребицкая отказалась от традиционного внешнего описания средневекового города: скученности городской застройки, антисанитарии и т. д., сделав акцент на внутренней обусловленности этих явлений. Она создала образ средневекового города, понимания урбанизма в средние века, который определялся функциями города, характером его хозяйственной активности, образа жизни живущих в нем и их представлениями о том, каким должен быть город. Дополняет эту картину анализ компонентов средневековой культуры. Таким образом, город предстает как центр формирования нового интеллектуального потенциала средневекового общества. В то же время автор не упрощает проблем, связанных с определением природы средневекового урбанизма. Она подчеркивает двойственность городской жизни, связывая город с условиями функционирования в феодальной системе. С одной стороны, город рождается в русле новой феодально-сеньоритальной системы социальных связей. С другой стороны, город благодаря свободе и привилегиям, полученным в ходе коммунального движения, собственному праву, занятиям горожан, столь резко отличается от деревенских, нацеленных на денежный обмен. Итак, город представлял собой на протяжении XI-XV веков хозяйственное и культурное «бродило» средневековой жизни, двигатель экономики и распространения новых знаний. По мнению А. Л. Ястребицкой, город, «манящий своим богатством и
вызывающий отвращение своей чужеродностью, был враждебен сеньориальному миру – рыцарству, церкви, монастырям». Так А. Л. Ястребицкая ответила на давнюю дискуссионную проблему нашей медиевистики о формационной принадлежности средневекового города.27
ГЛАВА II. ЗАРУБЕЖНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОРОДА:
2.1. Рубеж XVIII-XIX веков – зарождение проблемы
Средневековый город – одна из важнейших, традиционных областей исследования в мировой науке. Проблема города родилась на рубеже XVIII-XIX веков одновременно с политическим возвышением и утверждением буржуазии. Проблема заняла в европейской историографии одно из центральных мест в полном согласии с буржуазно-либеральными мифами этой историографии – о прогрессе как однолинейном поступательном развитии с буржуазным обществом в качестве его апофеоза, о средневековом бюргерстве как борце с феодализмом, прообразе класса буржуазии. Таким образом, средневековый город и средневековое бюргерство располагались как бы у истоков буржуазной эпохи европейской истории. Это предопределило неиссякаемый интерес к истории города средних веков и начала предындустриальной эпохи, как и его политико-правовую направленность на многие десятилетия. Это определило и многие стереотипы в этой области.28
Проблема средневекового города на рубеже XVIII-XIX веков родилась как политическая проблема, получившая последовательное выражение в работах французских историков О. Тьерри и Ф. Гизо, которые резко противопоставили средневековый город феодальному сословию. По мысли Тьерри, само происхождение горожан отличало их от феодалов, так как горожане происходили от галло-римского населения античных муниципиев, в то время как феодалы были потомками завоевателей-франков. Горожане, сплоченные в своем единстве, поднялись против феодального строя в ходе так называемых «коммунальных революций», которые Тьерри и Гизо рисовали как прообраз буржуазной революции конца XVIII века. Из такой
концепции вытекали два следствия: 1) город мыслился как неизменная категория, этнически и политически единая, существовавшая вне времени – в Античности, в Средние века, в Новое время; 2) город мыслился как категория, противостоящая феодальному началу, определяемая лишь в правовом и политическом аспектах, но не в экономическом, так как в экономической сфере отличие средневекового города от средневековой деревни оказывалось гораздо менее бросающимся в глаза, нежели их различие в сфере права и политики.29
Немецкая историография начала XIX века расходилась с Тьерри в трактовке происхождения городов: у К. Эйхгорна появляются элементы вотчинной теории средневековых городов, получивших развитие в трудах В. Арнольда и К. Нича. Однако родившийся из вотчины город немецких историков первой половины XIX века был подобием нового города, и правовая обособленность была основной отличительной чертой городского строя. В философской конструкции Гегеля город был средоточием новых начал, которые противостояли средневековым порядкам и подготовили рождение нового, буржуазного общества. В то же время город рисовался и средоточием равенства, что подчеркивали сторонники общинной теории происхождения средневековых городов, выводивших город из крестьянской общины-марки – Г. Мауэр, О. Гирке.30
Коренные изменения в подходе историков к вопросу о природе средневекового города связаны с развитием позитивистской историографии конца XIX века с ее интересом к явлениям экономической жизни, ее попытками приложить к исследованию средневековья статистические методы. Работы К. Лампрехта и его сторонников внесли «деловой подход» к изучению средневековых городов. При этом обнаружилось коренное отличие между городом эпохи средневековья и городом Нового времени в численности населения и в своеобразии организации производства и
торговли. В то же время подход позитивистов поставил под сомнение романтические картины городского равенства и общинного единства средневековых горожан, которые якобы противостояли светским и церковным феодалам. Встал вопрос об отличии средневекового города от городов других эпох.31
Уже А. Смит высказал мысль об отличии античного и средневекового города. Однако более тщательное рассмотрение типологии города связано с именами В. Зомбарта и М. Вебера, писавших на рубеже XIX-XX веков. Заслуга В. Зомбарта в прояснении понятия «город», который выделил как самостоятельные объекты исследования «город» в хозяйственном смысле и «город» в политико-административном отношении. В рамках экономического понятия «город» он подчеркнул различие между «городом потребляющим» и «городом производящим», выступающим как ремесленный город с локальной или дальней ориентацией рыночного сбыта и как «торговый город». Такое уточнение имело значение для изучения хозяйственной и социальной сущности города. В то же время заострялось внимание на различии между отдельными средневековыми городами, что игнорировалось под влиянием бюхеровской генерализующей теории городского хозяйства.32
Вебер имел иной отправной пункт. Экономическое интересовало его не само по себе, а в связях и отношениях к остальным сторонам общественного бытия. В центре внимания Вебера – административно-правовой облик города, те формы городской жизни, где обнаруживала себя общественная структура города. По Веберу, сама по себе экономическая или административно-политическая характеристика не создает городскую общину в полном смысле слова. Понятие города складывается из нескольких конкретных признаков: укрепление, рынок, суд, собственное право, «внутренняя часть» и вытекающая из этого частичная автономия и
автокефальность, т. е. участие горожан в управлении городом. Чем полнее эти признаки, тем ближе поселение к «истинному городу». Итак, «городская социология» Вебера убеждала в существовании взаимосвязи между городскими хозяйственными, социальными и политическими структурами. Однако самым важным было то, что ни Зомбарт, ни Вебер не рассматривали город как нечто застывшее и неизменное в своей сущности. Они подчеркивали его динамичность и тесную взаимосвязь изменений его хозяйственной и социальной сущности с экономическим и социальным развитием в целом.33
Историками XIX века было выдвинуто много объяснений происхождения городов. «Романтическая» историография о городском континуитете, т. е. о развитии средневековых городов из уцелевших элементов римского муниципального строя. Другие точки зрения отвергали континуитет и выводили средневековые города из вотчинных учреждений, из общины-марки, из купеческих поселений, из монастырских центров. Объяснения предлагались во множестве, но каждое объяснение было однозначным. И против каждой их этих теорий можно было всегда выдвинуть фактический материал, так как всегда можно было нащупать города, возникшие заново, не восходящие к античным центрам, или города, не выросшие из купеческих поселений, или не имеющие отношения к сельским общинам.34
Для исследователей XIX века город мыслился антитезой феодального порядка, отрицанием феодализма в экономическом, правовом и культурном плане. Но уже позитивистская историография выявила такие хозяйственные черты городской жизни, которые не противоречили, а соответствовали средневековому образу жизни: это относилось к городскому хозяйству, носившему мелкотоварный характер. Еще в XX веке распространялись теории, которые подчеркивали предпринимательские, крупнокупеческие
начала в городской жизни если не во всех, то, во всяком случае, крупных городов средневековья – такую теорию, в частности развивал А. Пиренн.35
В начале XX века О. Бруннер и его сторонники впадают в другую крайность и не видят двойственности природы средневекового города. Таким образом, решение проблемы видимо не в замене романтических воззрений Тьерри «феодальной» концепцией Бруннера, а в уравновешенном сочетании тех и других принципов. 36
С проблемой функций средневекового города связан еще один аспект. Для сторонников романтической концепции средневекового города было характерно представление о единстве города, охватываемого понятием «бюргеры». Это представление было усилено с развитием общинной теории возникновения городов, подчеркивающей существование общинных черт организации ремесла и права городов. К. Бюхер и его сторонники рисовали немецкий город даже XIV-XV веков как маленький обособленный мирок – замкнутое городское хозяйство и отсутствие острого социального неравенства, равно как ожесточенной социальной борьбы. Но уже с начала XX века против социальной концепции Бюхера о социальной однородности населения средневековых городов стали выдвигаться возражения. А. Дюрен утверждал, что немецкие средневековые города, несмотря на их аграрный характер, господство цехового строя и надзор за торгово-ремесленной деятельностью, знали гораздо большие имущественные различия, чем деревня того времени. Дюрен, как и вслед за ним А. Пиренн, обнаруживали уже в средневековом городе и накопление капитала, и пролетариат.37
2.2. Формационный подход
Материалистическое понимание истории, открытое К. Марксом и Ф. Энгельсом, с момента своего возникновения было связано с конкретно-историческими исследованиями. Они оставили образцы переосмысления
важнейших этапов развития человеческого общества с позиций исторического материализма. Новым в историографии было само понимание Марксом и Энгельсом «средних веков» как периода господства феодальной социально-экономической формации. Рассматривая феодализм как социально-экономическую формацию, Маркс и Энгельс искали его специфику в сфере производственных отношений. Из них они выводили все остальные характерные черты социальных, политических и правовых отношений. Основу феодализма они видели в господстве феодальной земельной собственности, а особенностью производственных отношений феодализма было сочетание господства крупной земельной собственности с мелким хозяйством наделенных землей крестьян, владеющих орудиями производства. Наряду с земельной собственностью одним из главных видов собственности в феодальную эпоху Маркс и Энгельс считали мелкий капитал городских ремесленников, господствующий над трудом подмастерьев. Однако в условном характере феодальной собственности основоположники марксизма видели не сущность феодализма, а лишь историческую правовую форму проявления господствующих в обществе экономических и социальных отношений.38
Много внимания уделяли основоположники марксизма истории средневекового города, составляющей важный элемент общей проблемы товарного производства при феодализме. Новым был их подход к истории возникновения средневековых городов: в ней они искали ответа на вопрос не о том, «как», каким путем, из каких правовых институтов выросли средневековые города, а на вопрос «почему», на основе каких экономических изменений в Западной Европе X-XII веков повсеместно росли города. Коренную причину этого Маркс и Энгельс видели в развитии производительных сил феодального общества, которые привели на определенном этапе к отделению «промышленного и торгового труда» от
«земледельческого». Они рассматривали средневековые города как центры ремесла и торговли и с их появлением связывали важные сдвиги в экономике феодального общества вообще и деревни в частности. В то же время основоположники марксизма постоянно отмечали ограниченный характер городского производства, который скован условиями феодального общества и феодальной природой цеховых городов, наиболее ярким выражением которой они считали цеховой строй. Маркс и Энгельс, рассматривая цехи как составной элемент производственных отношений феодального общества, указывали в первую очередь на экономические и социальные предпосылки их возникновения. Они связывали появление цехов со специфическим мелким характером городского ремесленного производства того времени, в частности, с тем, что средневековый городской «капитал» заключался не только в деньгах, но и в ремесленной специальности и квалификации – «сословный капитал». Средневековый ремесленник, который являлся одновременно и собственником своего капитала и непосредственным производителем, работал не ради прибыли, а для поддержания существования своей семьи. Поэтому городское товарное производство средних веков не тождественно капиталистическому производству. Поэтому основоположники марксизма, говоря о прогрессивной роли городов в экономической, социальной и политической эволюции феодального общества, а также в развитии культуры, отмечали их подчинение господствовавшим в обществе феодальным производственным и социально-политическим отношениям.39
Маркс и Энгельс подчеркивали независимость средневекового городского ремесла от земельной собственности, видели в нем форму свободного труда, на «самого себя», выделяли экономическую самостоятельность как важнейшую черту этого уклада.40
2.3. Цивилизационный подход
Проблемы городской истории заняли в исследованиях в западном мире одно из важнейших мест. Ученые все больше занимаются городом, разыми сторонами урбанизационных процессов. Создано множество локальных, национальных, международных центров по изучению истории города, в том числе и в средние века, в период, когда сложилась городская европейская система.41
Становление современной социальной истории европейского средневекового города – сложный процесс преодоления стереотипов буржуазно-либеральной историографии, отказа от различных разновидностей бюхеровской теории замкнутого городского хозяйства в средние века, равно как и модернизаторских, прокапиталистических крайностей ее оппонентов, находивших в средневековом городе черты крупного промышленного производства (работы А. Пиренна), изживания веберовской концепции «идеального типа», долго оказывавшей влияние на выработку понятия «средневековый город».42
Современная историография европейского средневекового города – это долгий путь развития от постановки вопроса в начале нынешнего столетия, в 20-е годы, о социологическом и социально-экономическом измерениях в подходе к определению природы средневекового города и его места в системе феодализма до развертывания на этой основе с конца 50-ых – начала 60-ых годов фронтального изучения города как социальной структуры, его функционирования в системе феодализма, его типологизации.43
Особенность современного подхода: 1) признание множественности источников роста города (не только континуитет или община или купеческое поселение, как считали историки XIX века, но и континуитет, и община, и
купеческое поселение, и церковно-монастырские центры, и княжеская вотчина, и рыночный посад); 2) стремление поставить возникновение города в связь с общими структурными процессами в Европе на рубеже раннего и высокого средневековья. Историки сходятся в признании того, что город рождался в условиях хозяйственного подъема и решающие импульсы восходили не от «возрождающейся торговли», как считал А. Пиренн, но из «деревни», которая после разрушения римской городской культуры в течение многих веков являлась ведущим сектором исторического развития в Европе. Одни исследователи подчеркивают эту точку зрения, другие делают акцент на социально-политических изменениях, сопровождающих распад раннесредневековых монархий, нашедшей отражение в формировании новой сеньориальной знати – рыцарства, шатленов. Опираясь на вновь построенные замки, новый социальный класс узурпировал у королевской власти военно-политические и судебно-административные права. Город воспринимается округом и различается от других поселений как место средоточения, ядро суверенной власти. Но как в первом, так и во втором случаях важна тенденция акцентировать закономерность появления средневекового города и мощного процесса урбанизации, развернувшегося уже в X-XI-XII веках.44
Что касается природы средневекового города, то сегодня уже не встретишь концепций, которые подчеркивают предпринимательские, крупнокупеческие начала в городской жизни и тем самым его природу как предтечи капиталистического будущего. Наоборот, превалирует тенденция, у истоков которой стоят О. Бруннер, Миттаис, рассматривать средневековый город как одну из форм феодального общества со своей спецификой. По существу, мы имеет дело с другой крайностью. Современные исследователи не видят двойственности – амбивалентности природы средневекового города. Будучи порождение средневековья, принадлежа по своим чертам феодальному порядку, город создавал элементы, его подрывающие. Особое
значение имеет феномен «города», как формирование его «всеобщей» сферы. В этом особое значение приобретают малые города. Рост малых городов в XV веке определялся импульсами, исходившими из промышленных и финансовых центров и открытием новых торговых путей. Формировалась сложная иерархия городских связей. Мелкие города были более маневренными в рыночных связях.45