Авторитарный политический режим.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЯ И ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ АВТОРИТАРНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ
ГЛАВА 2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ И ТИПЫ АВТОРИТАРНЫХ РЕЖИМОВ
ГЛАВА 3. СОВРЕМЕННЫЕ АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Авторитарный политический режим.

Эволюция авторитарных режимов в странах Азии, Африки и Латинской Америки – процесс отнюдь не быстротечный. Он может иметь ряд промежуточных этапов в процессе перехода авторитарных режимов в демократические. Как подчеркивает Л. Даймонд, переход к стабильной демократии гораздо успешнее тогда, когда он достаточно длителен. Это положение имеет важное значение не только для развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, осуществляющих переход от авторитарных режимов к демократическим, но и для России в процессе перехода от тоталитаризма к демократии. По мнению многих российских исследователей, необходим определенный этап развития, который в процессе демократических преобразований и реформ в России предусматривал бы сильную авторитарную политическую власть с элементами политического плюрализма и демократии. «Выбора нет, — считает А. Мигранян, — сильная власть все равно будет Диктатор уже просто необходим; конечно, лучше, чтобы он был ориентирован на демократию»8.
ГЛАВА 2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ И ТИПЫ
АВТОРИТАРНЫХ РЕЖИМОВ
Структурные элементы, признаки и сочетание факторов служат дополнительными характеристиками определению режима, они более четко выделяют его основные составляющие, что позволяет политологам более глубоко анализировать, более широко сравнивать и типологизировать все существовавшие и существующие режимы.
Г.В. Голосов, опираясь на классификацию Аристотеля (по двум критериям: справедливость и количество правящих) и разработки Ж.Блонделя, для типологизации режимов ввел три критерия или измерения9.
– Характер борьбы за лидерство между различными фракциями властвующей элиты. Открытой и законной эта борьба считается, когда она осуществляется на выборах, закрытой – в случаях наследования власти, кооптации или насилия. Способы борьбы за лидерство и соответствуют открытым и закрытым политическим режимам.
– Характер самой элиты по признаку наличия или отсутствия внутренней дифференциации. Если экономическая элита совпадает с властвующей, а внутри последней отсутствует разделение административных и собственно политических функций, то такую элиту будем называть монолитной, а ее противоположность – дифференцированной.
– Уровень участия масс в политике. По этому критерию все режимы подразделяются на включающие и исключающие.
Используя эти критерии он выделил шесть «семей» политических режимов, которые могут быть разделены на авторитарные и демократические. Голосов дал характеристику каждому из выделенных режимов. Авторитарные режимы при этом дифференцируются так.
– Традиционный режим: закрытый с монолитной элитой. Это разнообразные империи прошлого, в которых власть, а значит и собственность передавались по наследству или приобретались силой. Специализированная бюрократия либо отсутствует, либо представляет собой экономически привилегированный класс населения. Профессия однозначно определяет социальный статус и доступ его носителя к процессу принятия решений. А значит, вопрос о реформах не только не обсуждается, но и редко формулируется. Участие крестьянства, составляющего основную массу населения, в политике сводится к периодическим восстаниям или участию в переворотах, которые не изменяют его положения10.
В наше время к традиционным режимам относятся режимы Саудовской Аравии, большинства княжеств Персидского залива, Бутан, Бруней, Свазиленд.
– Соревновательная олигархия: открытый, исключающий режим. Примером соревновательной олигархии может служить режим, сложившийся в Англии с 1688 (Славная революция) по 1832 г. (парламентская реформа), когда велась открытая и вполне законная борьба за власть между крупными коалициями имущих слоев города и деревни. В то время электорат был крайне немногочисленным ввиду цензовых ограничений и коррумпированным. Основная масса населения была отстранена от политики и лишь иногда давала о себе знать вспышками недовольства. Это была «олигархия, ограниченная бунтом». Соревновательная олигархия может существовать на пассивной социальной базе. По мере изменения социальной структуры, роста среднего класса и численного увеличения электората этот режим трансформируется в либеральную демократию11.
Такой режим существовал во многих латиноамериканских странах в течение XX в., а наиболее отсталых существует и сегодня.
– Авторитарно-бюрократический режим: закрытый, с дифференцированной элитой, исключающий. Если имущим слоям города и деревни не удавалось договориться о переделе власти, как это произошло в Англии, то борьба между ними приобретала острые формы, вовлекая в себя массы, что угрожало существующему порядку. Этот порядок поддерживали бюрократия и вооруженные силы, которые обосабливаются от экономически привилегированного класса и приводят к власти диктатора.
Из европейских стран дольше всего такой режим просуществовал в Португалии (1926-1974). Широкое распространение он получил в странах третьего мира, где он существовал в формах военного и популистского режимов.
– Эгалитарно-авторитарный режим: закрытый, с монолитной элитой, включающий. Это коммунистический режим с его характерными чертами: всеобщее равенство, закрытость борьбы за лидерство, номенклатурный характер элиты, мобилизующая роль единственной партии и т.д.
– Авторитарно-инэгалитарный режим: закрытый, с дифференцированной элитой, включающий. Этот режим строится на идее неравенства. Здесь не стремятся к полному преобразованию отношений собственности, а пробудившуюся активность масс направляют не в интернациональное, а в национальное русло. Здесь процветают системы массовой мобилизации и идеологической манипуляции. Это фашистский режим в Италии, национал-социалистический режим в Германии12.
Чарльз Эндрейн для своей типологии ввел три критерия: нравственные ценности и материальные интересы, формирующие политические задачи и цели; власть государства над социальными группами, а в широком смысле - влияние правительства на политический процесс; политическая дистанция между управляющими и управляемыми, поведение политиков и рядовых членов общества13.
В результате он выделил четыре типа режимов.
Народные (племенные) и бюрократические авторитарные режимы действуют в совершенно разных условиях. Материальная деятельность первых – собирание плодов, уборка урожая неразрывно связана с духовно-нравственными ценностями, например, почитание богов. Дистанция между правителями и подчиненными ничтожно мала. При бюрократическом авторитарном режиме государство строго контролирует все социальные группы и отдельные лица практически не имеют возможности противостоять властям. Материальные интересы и нравственные ценности резко отделены.
Также сильно отличаются элитистские мобилизационные и согласительные режимы. Власти мобилизационных режимов управляют сильным государством; социальные группы получают от последнего лишь малую толику самостоятельности; между управляющими и управляемыми большая политическая дистанция. Согласительный режим реализует плюралистическую модель. Государство имеет ограниченные возможности контроля над достаточно самостоятельными социальными группами. Дистанция между лидерами и рядовыми гражданами, которые активно участвуют в политике, невелика.
Мобилизационные режимы тяготеют к социализму. Популисты-мобилизаторы стремятся создать политико-экономическое равенство и широкомасштабное участие масс в политике. Но очень сложно, отмечает Эндрейн, организовать неорганизованных, дать силу слабым, обогатить бедных. Такие режимы сталкиваются с оппозицией элиты и апатией масс. Элитистам – мобилизаторам, захватившим власть в СССР Китае, Северной Корее, редко удавалось сохранить мобилизационный режим в течение длительного времени. Когда вера в священную миссию идеологии исчезает, государственная бюрократия не столько стремится к социалистическим преобразованиям, сколько стоит на охране существующего режима14.
Из четырех выделенных режимов наиболее эффективен в условиях демократии, делает вывод Эндрейн, согласительный тип15. Его лидеры признают легитимными столкновения интересов различных групп, организационный плюрализм и добровольное участие граждан в политике. Лидеры склонны к компромиссу со своими противниками. Стратегии, нацеленные на консенсус, способствуют выработке гибких политических линий.
Политологи, характеризуя недемократические режимы или режимы, отклоняющиеся от демократического, иногда применяют гибридные типы16. Такими гибридными режимами являются, например, диктократия и демократура (у Ф.Шмиттера – диктабланда и демокрадура), сочетающие в себе демократические и диктаторские признаки. Эти режимы могут образоваться, если нарушается известная последовательность: либерализация – демократизация – консолидация.
Считается, что режим диктократии образуется при проведении либерализации без демократизации (отсюда – исчезновение первого корня «демо») и в условиях неразвитой экономики. При таком режиме элита получает все политические и гражданские права. Широкие массы формально тоже имеют права, но фактически остаются бедными и бесправными. Такие режимы складываются, например, в странах черной Африки.
Режим демократуры предполагает демократизацию без либерализации, т. е. предлагается многопартийная система и конкурентные выборы, но участие в избирательном процессе рассматривается властями как демонстрация поддержки режиму. Если правительство такой поддержки не усматривает, оно ограничивает политические и гражданские права. Такие примеры можно было видеть в Сальвадоре и Гватемале в 1980-1990 гг.17
Среди других типологий наиболее известными являются: типология демократических режимов Д. Хелда, типология X. Линца, типология режимов Г. Алмонда и Д. Пауэлла, типология А. Лейпхарта.
ГЛАВА 3. СОВРЕМЕННЫЕ АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ
В ХХ в. традиционалистские авторитарные режимы не были, как это часто считается, порождением традиционных структур как таковых, а напротив, продуктом их начавшегося разложения в результате включения в мировой рынок и процесса первичной индустриализации в этих странах. Классическими примерами таких режимов были диктатуры – Трухильо в Доминиканской Республике (1930–1961), клана Сомоса в Никарагуа (1934–1979), Убико в Гватемале (1931– 1944), клана Дювалье на Гаити (1957-1986), Мобуту в Конго-Заир (1965–1997). Включение этих стран в мировой рынок было основано на экспорте сельскохозяйственного и минерального сырья, который в большинстве случаев непосредственно контролировался иностранными компаниями и осуществлялся на их, как правило, грабительских условиях, поддержанных экономической и военной мощью бывших и новых метрополий. Печально знаменитым примером этого является американская «Юнайтед Фрут», монополизировавшая в первой половине ХХ в. экспорт бананов из центральноамериканских стран и Колумбии, владевшая в Гватемале огромными сельскохозяйственными площадями и портовыми мощностями18. Импортозамещающая индустриализация, начавшаяся в этих странах в 1960–1970-е гг., носила ограниченный характер и не изменила существенным образом структуры экономики. Ее основой по-прежнему оставался аграрный и сырьевой экспорт – кофе, сахара, хлопка, мяса, фруктов, цветных и редких металлов, драгоценных камней, с одной стороны, и огромный сектор выживания – мелкое крестьянское хозяйство – с другой. При этом рост сельскохозяйственного экспорта, расширение площадей под экспортными культурами, как правило, приводили к увеличению крестьянского безземелья и нарастанию социальных конфликтов19.
Приход к власти большинства диктатур этого типа был результатом подавления – ценой большой крови – социальных или политических движений снизу, носивших вооруженный характер. В Сальвадоре это было восстание в 1932 г. крестьян-индейцев, занятых на кофейных плантациях, поддержанное рабочим движением в городах и возглавленное коммунистической партией. Его разгром, в ходе которого армия и вооруженные отряды землевладельцев уничтожили более 30 тыс. человек, и положил начало военной диктатуре, просуществовавшей до конца 1970-х гг. В большинстве случаев подавление низовых народных движении было или организовано из-за рубежа, или стало результатом прямой иностранной интервенции20. В Гватемале организованная США интервенция и государственный переворот 1954 г. привели к поражению массового демократического движения, прекращению на десятилетия любых попыток преобразований в политической и аграрной сферах и установлению террористического режима. Его жертвами в 1960–1980-е гг. стали, по разным данным, от 150 до 200 тыс. человек, в первую очередь, индейцы майя, на земли которых все больше распространялось сельскохозяйственное экспортное производство. В Никарагуа диктатура Анастасио Сомосы возникла в результате оккупации страны морской пехотой США в 1927–1933 гг. Созданная американцами для борьбы с освободительным движением А. Сандино национальная гвардия, которую и возглавил Сомоса, стала важнейшей и единственной опорой диктаторского режима до его свержения в 1979 г. Режим Мобуту в Конго, пришедший к власти после окончания гражданской войны и подавления сепаратистских движений также опирался на помощь и поддержку Запада (бывшей метрополии – Бельгии, а также Франции и США), которая сохранялась вплоть до его полного разложения в 1990-е гг.21 Такой генезис традиционалистских авторитарных режимов обусловил их сверхрепрессивный характер. Ни о какой свободе слова или свободе автономной социальной и политической организации речи не шло – основным способом борьбы с любыми проявлениями оппозиции было физическое уничтожение ее участников. Массовые убийства, пытки, исчезновения политических противников, так называемый экстраофициальный террор, осуществляемый переодетыми в гражданское членами официальных репрессивных структур, в течение долгого времени оставались главными и единственными средствами политического и социального контроля22.
По-иному обстояло дело там, где диктатуры не носили персоналистского характера и где собственность, в первую очередь, крупная земельная, была отделена от военной власти, как это было в Сальвадоре и в меньшей мере в Гватемале. Ни в одной из этих стран не произошло обрушения авторитарного режима, хотя переход от военных диктатур к политической демократии в них был отмечен длительными и кровопролитными гражданскими войнами. Многолетнее политическое господство репрессивных структур, всеобъемлющее насилие, которое лежало в основе социальных и экономических отношений, оставили длительный и до сих пор неизжитый след в психологии людей и в их взаимоотношениях с институтами власти23.
Авторитарные популистские режимы возникли в более развитых странах Латинской Америки (Мексике, Бразилии и Аргентине) в ту же эпоху, что и традиционалистские режимы в менее развитых странах континента, в 1930–1940-е гг. Спусковым механизмом для их появления послужил мировой экономический кризис 1929–1930 гг. и последовавшая за ним Великая депрессия, которые, вследствие падения мировых цен на сырье, подорвали эффективность экспортного хозяйства, а вместе с ним и устойчивость предшествующей политической системы. В Бразилии и Аргентине это была так называемая «олигархическая демократия», а в Мексике – постепенно усиливавшийся режим личной власти генерала Кальеса, выросший из революции 1911–1917 гг.