Различные виды трансформаций в переводе книги А.А. Милна "Винни-пух и все-все-все".

Содержание

Введение
Глава 1. Переводческие нормы, прагматическая норма перевода
Выводы по главе 1
Глава 2. Достижение максимальной адекватности перевода на примере книги A. A. Miln «Winnie-The-Pooh and All, All, All»
Выводы по главе 2
Заключение
Список использованной литературы
Список использованных художественных текстов:

Различные виды трансформаций в переводе книги А.А. Милна "Винни-пух и все-все-все".

Иа покачал головой.
-- Не очень как!-- сказал он.-- Или даже совсем никак. Мне кажется, я уже очень давно не чувствовал себя как.
-- Ай-ай-ай,-- сказал Пух,-- очень грустно! Дай-ка я на тебя посмотрю. (Милн 1989)
Здесь следует обратить внимание на правомерность замены Б.Заходером обращения Dear, dear междометием Ай-ай-ай, которое учитывает контекст данной речевой ситуации (эмоциональное выражение сожаления), а также добавление частицы –ка, придающей высказыванию большую экспрессивность. Сходной тактики придерживается и В.Руднев, прибегающий к добавлению слов (экспрессивного обращения с позитивной оценкой и эмоцией старина и стереотипа привлечения внимания Слушай) в качестве эквивалента экспрессивно-эмоциональному повтору Dear, dear.
К грамматическим трансформациям относятся такжеизменения порядка слов и синтаксической структуры предложения.
"Is anybody at home?"
There was a sudden scuffling noise from inside the hole, and then silence.
"What I said was, 'Is anybody at home?'" called out Pooh very loudly. (Miln 2)
Тогда он просунул голову в дыру и заорал: “Дома есть кто?”
Из дыры раздался сдавленный шум, кто-то беспокойно завозился, и затем все стихло.
“Я говорю "Дома есть кто?"”, очень громко заорал Пух. (перевод В.Руднева)
-- Эй! Кто-нибудь дома?
Вместо ответа послышалась какая-то возня, а потом снова стало тихо.
-- Я спросил: "Эй! Кто-нибудь дома?"-- повторил Пух громко-громко. (пересказ Б.Заходера)
В данном случае стереотип привлечения внимания "Is anybody at home?" достаточно точно передается в обоих переводах: В. Руднев прибегает к перемещению слов, а Б.Заходер к добавлению слова "Эй!», традиционно использующегося русскими детьми в подобных ситуациях.
"It was he who wrote the ones on my front door for me. Did you see them, Pooh?"
For some time now Pooh had been saying "Yes" and "No" in turn, with his eyes shut, to all that Owl was saying, and having said, "Yes, yes," last time, he said "No, not at all," now, without really knowing what Owl was talking about? "Didn't you see them?" said Owl, a little surprised. "Come and look at them now." (Miln 4)
“Это он написал объявления на моей двери. Ты их видел? Пух?”
Поскольку Пух уже некоторое время говорил “Да” или “Нет” по очереди с закрытыми глазами, что бы Сыч ни сказал, и поскольку последний раз была очередь говорить “Да-да”, то сейчас он сказал “Нет, вовсе нет”, совершенно не зная о чем вообще идет разговор. (перевод В.Руднева)
-- Это ведь он написал объявления на моей двери. Ты их видел, Пух?
Пух уже довольно давно говорил по очереди то "да", то "нет" на все, что бы ни сказала Сова. И так как в последний раз он говорил "да, да", то на этот раз он сказал: "Нет, нет, никогда!"-- хотя не имел никакого понятия, о чем идет речь. (пересказ Б.Заходера)
В данном случае оба переводчика одинаково переводят речевой стереотип привлечения внимания, меняя лишь порядок слов в вопросе.
"That, Piglet, is a very good idea. It is just what Eeyore wants to cheer him up. Nobody can be uncheered with a balloon." (Miln 6)
“Это очень хорошая мысль, Поросенок. Это как раз то, что приведет И-Ё в хорошее настроение. Никого нельзя расстроить воздушным шаром”.(Милн 1996)
-- Вот это ты очень хорошо придумал, Пятачок! Ведь Иа нужно развеселить. А с воздушным шариком кто хочешь развеселится! Никто не может грустить, когда у него есть воздушный шарик! (Милн 1989)
Здесь изменение синтаксической структуры высказывания, передача его значения другими словами, использование ТЫ-адресации позволяет Б. Заходеру добиться большей выразительности, что важно с точки зрения структурной целостности данного текста при адресации на детскую аудиторию. В переводе-кальке В.Руднева следует обратить внимание на повтор указательного местоимения «Это», своего рода штампа тавтологичности мышления взрослых.
Состав лексических приемов перевода значительно шире. К ним обычно относят транскрибирование, транслитерацию, калькирование, опущение и добавление слова, конкретизацию, генерализацию, модуляцию или логическую синонимию, метонимический перевод и экспликацию. Рассмотрим детально применение этих приемов перевода на практике.
При переводе зачастую приходится иметь дело с так называемой безэквивалентной лексикой, к которой относится большинство национальных реалий исходного текста, обозначающих понятия, предметы, явления, не имеющие соответствий в языке перевода.
Транскрипция — это «формальное пофонемное воссоздание исходной лексической единицы с помощью фонем переводящего языка, фонетическая имитация исходного слова» (Казакова 2001: 63).
"Christopher Robin!" he said in a loud whisper.
"Hallo!" (Miln 1)
“Кристофер Робин!”, говорит он громким шепотом.
“Хэлло”.(Милн 1996)
-- Кристофер Робин!-- крикнул он шепотом.
-- Чего? (Милн 1989)
Здесь следует обратить внимание на экспликацию приветствия Б.Заходером, делающим акцент на констатации удивления, испытываемого персонажем, недоумевающим по поводу, чего от него хотят. В данном случае транскрибирование, используемое В.Рудневым, обедняет текст перевода эмоционально и опирается на слово, которое вряд ли покажется близким и понятным ребенку.
Переводческая транслитерация представляет собой «формальное побуквенное воссоздание исходной лексической единицы с помощью алфавита переводящего языка, буквенная имитация формы исходного слова» (Казакова 2001: 65), при которой исходное слово в переводном тексте представляется в форме, приспособленной к произносительным характеристикам переводящего.
"Good morning, Christopher Robin," he said.
"Good morning, Winnie-ther-Pooh," said you. (Miln 1)
“Доброе утро, Кристофер Робин”, говорит.
“Доброе утро, Winnie-ther-Пух”, говорит Кристофер Робин. (Милн 1996)
-- Доброе утро, Кристофер Робин!-- сказал Пух.
-- Доброе утро, Винни-Пух!-- сказал мальчик. (Милн 1989)
В данном случае атмосфера общения персонажей достаточно формальная и буквальный перевод оригинала (калькирование приветствий и транслитерация имен собственных) ни в коей мере не искажает экспрессивность и выразительность текста.
Наряду с переводческой транскрипцией и транслитерацией для языковых единиц, не имеющих непосредственного соответствия в переводящем языке иногда применяется калькирование — воспроизведение не звукового, а комбинаторного состава слова или словосочетания, когда составные части слова (морфемы) или фразы (лексемы) переводятся соответствующими элементами переводящего языка. Калькирование как переводческий прием послужило основой для большого числа разного рода заимствований при межкультурной коммуникации в тех случаях, когда транслитерация была почему-либо неприемлема из эстетических, смысловых или иных соображений.
В.Н. Комиссаров определяет калькирование - как «способ перевода лексической единицы оригинала путем замены ее составных частей - морфем или слов (в случае устойчивых словосочетаний) их лексическими соответствиями в языка перевода», сводя сущность калькирования к «созданию нового слова или устойчивого сочетания в языка перевода, копирующего структуру исходной лексической единицы» (Комиссаров 1990: 174).
Suddenly Winnie-the-Pooh stopped, and pointed excitedly in front of him. "Look!"
"What?" said Piglet, with a jump. And then, to show that he hadn't been frightened, he jumped up and down once or twice more in an exercising sort of way.
"The tracks!" said Pooh. "A third animal has joined the other two!" "Pooh!" cried Piglet "Do you think it is another Woozle?" (Miln 3)
Вдруг Winnie Пух останавливается и взволнованно показывает вперед: “Смотри!”
“Чего?”, говорит Поросенок, от неожиданности подпрыгивая, но тут же, чтобы показать, что он вовсе и не боится, подпрыгивает еще два раза, как будто это он упражняется в прыжках.
“Следы!”, говорит Пух, “третье животное присоединилось к двум первым!”
“Пух!”, закричал Поросенок. “Ты думаешь, это еще один Woozle?” (перевод В.Руднева)
Вдруг Винни-Пух снова остановился как вкопанный.
-- Смотри!-- закричал он шепотом и показал на снег.
-- Куда?-- тоже шепотом закричал Пятачок и подскочил от страха. Но, чтобы показать, что он подскочил не от страха, а просто так, он тут же подпрыгнул еще разика два, как будто ему просто захотелось попрыгать.
-- Следы,-- сказал Пух.-- Появился третий зверь!
-- Пух,-- взвизгнул Пятачок,-- ты думаешь, это еще один Бука? (пересказ Б.Заходера)
В данном фрагменте текста оба переводчика при передаче стереотипа привлечения внимания придерживаются сходной тактики: калькирования "Look!" и транскрибирования обращения "Pooh!".
Калькирование, как полное, так и неполное, часто имеет место в переводе терминов, терминологических выражений, а также фразеологических сочетаний, способствуя обогащению словарного запаса языка, так как «калька есть «снимок» с иностранного слова средствами другого языка» (Левицкая 1976: 20).
"Good morning, Christopher Robin," he said.
"Good morning, Winnie-ther-Pooh," said you. (Miln 1)
“Доброе утро, Кристофер Робин”, говорит.
“Доброе утро, Winnie-ther-Пух”, говорит Кристофер Робин. (Милн 1996)
-- Доброе утро, Кристофер Робин!-- сказал Пух.
-- Доброе утро, Винни-Пух!-- сказал мальчик. (Милн 1989)
В данном случае атмосфера общения персонажей достаточно формальная и буквальный перевод оригинала (калькирование приветствий и транслитерация имен собственных) ни в коей мере не искажает экспрессивность и выразительность текста.
Необходимость введения дополнительных слов часто диктуется нормами языка перевода. Причиной введения дополнительных слов часто является различие грамматических конструкций двух языков. Опускание слов используется при излишнем повторе или детализации, несвойственной русскому языку.
Введение слов с целью пояснения, именуемое также приемом лексических добавлений бывает порой необходимо для передачи имплицитных элементов смысла оригинала и для более четкого раскрытия мысли автора, который упоминает некоторые вещи лишь вскользь, считая, что они и без достаточно хорошо известны получателю сообщения. «В переводе эти недомолвки желательно устранять посредством поясняющих добавлений и общего более четкого описания ситуации,» - считает Е.В. Бреус (Бреус 2000: 112).
Прием опускания слов именуется также приемом опущения и нулевым переводом, но всегда отказ от передачи в переводе значения той или иной грамматической и/или семантически избыточной единицы исходного языка должно быть мотивировано (Комиссаров 2000).
"What about a story?" said Christopher Robin. (Miln 1)
“Как насчет истории”, говорит Кристофер Робин. (Милн 1996)
-- Папа, как насчет сказки?-- спросил Кристофер Робин. (Милн 1989)
В данном случае, следует отметить неслучайное добавлении обращения в тексте пересказа Б. Заходера, помогающее более точно описать атмосферу взаимоотношений взрослого (отца) и ребенка. Опущение данного обращения В.Рудневым обусловлено тем фактом, что этот переводчик рассматривает данных персонажей как равноправных в плане своего отношения и интерпретации мира партнеров.
Crack !
"Oh, help!" said Pooh, as he dropped ten feet on the branch below him. (Miln 1)
Crack!
“Ox, на помощь!”, сказал Пух, скользнув по ветке на десять футов вниз. (Милн 1996)
ТРРАХ!
-- Мама!-- крикнул Пух, пролетев добрых три метра вниз и чуть не задев носом о толстую ветку. (Милн 1989)
Здесь Б.Заходер прибегает к добавлению обращения, которое в данном случае не является обращением к реальной матери, а тем словом, которое ребенок обычно кричит, попав в беду. Буквальный перевод фразы help! – «помоги (-те)» и даже «на помощь!» делает речь персонажа недостаточно достоверно отражающей стереотипы речевого поведения ребенка.
Вне сомнения, сущность адекватного перевода заключается в использовании подходящих замен и соответствий. В случае невозможности передачи в переводе всех элементов оригинала переводчику надлежит использовать равноценные замены, благодаря которым в переводе создается равноценный эффект. «Такие замены возможны, - отмечают Т.Р. Левицкая и А.М. Фитерман, - потому что один и тот же эффект может быть достигнут различными стилистическими средствами и одно и то же стилистическое средство может выполнять различные функции» (Левицкая 1976: 24).
Конкретизация, наряду с генерализацией и модуляцией, относится В.Н. Комисаровым к категории «лексико-семантические замены» (Комиссаров 1990: 174).
Конкретизацией называется «замена слова или словосочетания иностранного языка с более широким предметно-логическим значением словом и словосочетанием языка перевода с более узким значением или, другими словами, прием перевода, который заключается в переходе от родового понятия к видовому. В результате применения этой трансформации создаваемое соответствие и исходная лексическая единица оказываются в логических отношениях включения: единица иностранного языка выражает родовое понятие, а единица языка перевода - входящее в нее видовое понятие» (Комиссаров 1990: 174).
"Oh! Piglet," said Pooh excitedly, we're going on an Expotition, all of us, with things to eat. To discover something." (Miln 8)
“О! Поросенок”, говорит Пух взволнованно. “Мы идем в Эскпотицию, все мы, с едой. Что-то открывать”.(Милн 1996)
-- Эй, Пятачок!-- взволнованно сказал Пух.-- Мы все отправляемся в искпедацию. Все, все! И берем про... Покушать. Мы должны что-то открыть. (Милн 1989)
Б.Заходер конкретизирует значение междометия Oh!, использующегося в данном случае, прежде всего, для привлечения внимания, а не выражения удивления или восторга (О!).
В связи с различием в сочетании слов приходится прибегать к приему модуляции или подбору логического синонима. Переводчик вынужден подбирать слово, логически связанное со словарным эквивалентом слова и контекстом. Иногда необходимость замены диктуется стилистическими особенностями языка перевода.
Логическая синонимия или смысловое развитие - это «замена слова или словосочетания иностранного языка единицей языка перевода, значение которой логически выводится из значения исходной единицы» (Комиссаров 1990: 177), при чем наиболее часто значения соотнесенных слов в оригинале и переводе оказываются при этом связанными причинно-следственными отношениями.
При логической синонимии «значение единиц языка перевода не совпадает со значениями исходных единиц, но может быть выведено из них с помощью определенного типологических преобразований» (Комиссаров 1990: 174).
I should think acorns, shouldn't you? We'll get a lot of -- I say, wake up, Pooh!" (Miln 5)
Я думаю, желуди, а ты? Мы положим туда побольше, я говорю, да очнись, Пух!” (Милн 1996)
По-моему, желуди, верно? У нас сейчас их очень много... Эй, Пух, очнись! (Милн 1989)
Оба переводчика прибегают к контекстуальной замене или логической синонимии (I say, wake up, Pooh! - да очнись, Пух! - Эй, Пух, очнись!), обусловленной необходимостью добиться в переводе максимальной выразительности.
Экспликация (или описательный перевод), заключается в «передаче слова распространенным словосочетанием другого языка» (Каминская 2000: 10). К экспликации прибегают, если в языке перевода нет соответствующей номинации или она неизвестна переводчику.
С помощью экспликации можно передать значение любого безэквивалентного слова в оригинале, но важным «недостатком описательного перевода является его громоздкость и многословность» (Комиссаров 1990: 185).
"Christopher Robin!" he said in a loud whisper.
"Hallo!" (Miln 1)
“Кристофер Робин!”, говорит он громким шепотом.
“Хэлло”.(Милн 1996)
-- Кристофер Робин!-- крикнул он шепотом.
-- Чего? (Милн 1989)
Здесь следует обратить внимание на экспликацию приветствия Б.Заходером, делающим акцент на констатации удивления, испытываемого персонажем, недоумевающим по поводу, чего от него хотят. В данном случае транскрибирование, используемое В.Рудневым, обедняет текст перевода эмоционально и опирается на слово, которое вряд ли покажется близким и понятным ребенку.
"Oh well, then, I'll be going on. Good-bye."
"Well, good-bye, if you're sure you won't have any more."
“О, ну тогда я пошел. До свиданья”.
“Ладно, до свиданья, если ты уверен, что ты больше ничего не хочешь”.(Милн 1996)
-- А-а, ну хорошо, тогда и я пойду. Всего хорошего.