Музейное собрание Третьяковской галереи.

Введение
Глава 1. История Третьяковской галереи. Развитие галереи в разные исторические эпохи
Глава 2. Музейное собрание Третьяковской галереи. Главные собрания. Анализ основных шедевров музейного собрания галереи
Заключение
Список литературы
Приложение

Музейное собрание Третьяковской галереи.

Начало собрания древнерусской живописи в Третьяковской галерее было положено П.М.Третьяковым: в 1890 году им были приобретены иконы из собрания И.Л.Силина, выставленные в залах Исторического музея во время проведения VIII  Археологического съезда в Москве. В дальнейшем были сделаны и другие приобретения из других частных коллекций, в том числе из собрания Н.М.Постникова, С.А.Егорова, антиквара П.М.Иванова. В ее состав входили иконы новгородских, московских школ; иконы строгоновских писем (т.е. созданные в мастерских, принадлежащих богатейшим людям Строгановым). Среди этих приобретений были такие шедевры, как иконы «Царь царем» («Предста царица») XV века; «Добрые плоды учения» начала XVII века, написанная Никифором Савиным; «Алексей митрополит» XVII века20. Древнерусское искусство представлено в Третьяковской галерее во всём его многообразии в стилистическом и художественном отношении. «То лаконичное и суровое, то нежно-просветлённое, оно одинаково свободно оперирует и силуэтом, и линией, и цветом. Опираясь в разные периоды развития то на орнаментально линейную, графическую основу, то на живописно цветовую, оно создавало образы, полные глубины, мудрости и нежности». Ограниченное, казалось бы, церковной традицией, оно сумело совместить с нею широту художественного и психологического решения. Колорит всегда для старого русского мастера являлся главным средством воздействия и выражения глубинной идеи21.
В Государственной Третьяковской галерее хранится свыше 400 произведений художников XVIII столетия. Наиболее известная часть собрания живописи XVIII века в Третьяковской галерее – творения трех корифеев русского портрета – Ф.С.Рокотова, Д.Г.Левицкого и В.Л.Боровиковского. Коллекция произведений Ф.С.Рокотова – лучшая в России. Творчество петербургского художника Д.Г.Левицкого представлено в основном камерными портретами. Наследие В.Л.Боровиковского наиболее полно по количеству и составу: наряду с портретами в нем представлена религиозная живопись, ранее почти неизвестная зрителю. Коллекция живописи первой половины XIX века в настоящий момент насчитывает более тысячи произведений22.
Коллекция русской живописи второй половины XIX века складывалась и формировалась вместе с возникновением и формированием самой Галереи. Из более, чем 2000 произведений около 1200 было приобретено самим П.М.Третьяковым.
Собрание живописи конца  XIX – начала ХХ века в Третьяковской галерее выделяется среди других музейных коллекций почти исчерпывающей полнотой персоналий В.А.Серова, М.А.Врубеля, В.Э.Борисова-Мусатова, К.А.Коровина, М.В.Нестерова, а также широким спектром произведений художников московских объединений, в частности таких как «Союз русских художников». Менее полно представлено творчество мастеров объединения «Мир искусства», однако те работы, что хранятся в Галерее, являются своеобразными вехами в творчестве художников-мирискусников23.
Собрание живописи второй половины ХХ века в Третьяковской галерее насчитывает более 3500 единиц хранения. Эта коллекция ярко и разнообразно представляет панораму развития отечественного искусства, начиная с «оттепели» 1950-х годов до сегодняшнего дня, и включает произведения крупнейших художников различных стилевых направлений. Среди них – представители национальной живописной школы: В.Н.Гаврилов, Е.И.Зверьков, В.М.Сидоров, В.Ф.Стожаров, братья А.П. и С.П.Ткачевы; крупнейшие мастера из поколения «шестидесятников» и «семидесятников» – Н.И.Андронов, Д.Д.Жилинский, Г.М.Коржев, П.Ф.Никонов, В.Е.Попков, Т.Г.Назаренко, Н.И.Нестерова; лидеры советского нон-конформизма – В.Г.Вейсберг, Д.М.Краснопевцев, Л.Е.Кропивницкий, В.Н. Немухин, О.Я.Рабин, М.А.Рогинский, О.Н.Целков, М.М.Шварцман, Э.А.Штейнберг и другие24.
На сегодняшний день в собрании Отдела графики XVIII – начала XX века насчитывается более 30 тысяч произведений  – рисунков, акварелей, пастелей, множество альбомов, свыше трех тысяч гравюр и небольшая (чуть более 300) коллекция портретной миниатюры25.
На протяжении всей истории Третьяковской галереи активно формировалась коллекция скульптуры.
Теперь рассмотрим более подробно основные живописные шедевры, составляющие гордость музейного собрания Третьяковской галереи.
Большое место в экспозиции живописи занимают полотна русского художника И.Н. Никитина. В ГТР хранятся три картины этого художника: «Портрет графа Г.И. Головкина» (1720-e), «Портрет цесаревны Анны Петровны» (? 1716), «Портрет царевны Натальи Алексеевны» (? 1716). Ранние работы Никитина еще содержат следы парсуны, бывшей единственным стилем портрета в России в XVII веке. Никитин является одним из первых (часто называется первым) русских художников, отошедших от традиционного иконописного стиля русской живописи и начавших писать картины с перспективой, так, как в это время писали в Европе. Тем самым он является основателем традиции русской живописи, продолжающейся до настоящего времени. «Портрет Г.И. Головкина» отличается высочайшей техникой и профессионализмом исполнения. «Крупные, рельефно вылепленные черты лица, обрамлённого мягкими локонами парика, принадлежат волевому и проницательному человеку. Голова петровского дипломата обращена к зрителю, торс же в тёмно-коричневом кафтане повернут, что придаёт фигуре собранность и ощущение внутренней энергии»26.
В портретах Никитина, представленных в Третьяковской галерее, видно стремление художника запечатлеть образ человека, который занимает определённое высокое положение в обществе. При этом важно отметить, что для Никитина, как для человека петровской эпохи, значение личности определяется реальными заслугами, а не знатностью происхождения.
В музейном собрании Третьяковской галереи также представлены полотна А.П. Антропова (1716-1795). В России в эпоху рококо живопись европейского типа только появилась впервые, сменив свою, русскую традицию, иконопись. Это портретная живопись Антропова и Рокотова. На смену репрезентативности приходит камерность, изысканная декоративность, прихотливая игра форм. Вместо контрастов и ярких красок в живописи появилась иная гамма цветов, легкие пастельные тона, розовые, голубоватые, сиреневые. В тематике преобладают пасторали, буколика, то есть пастушеские мотивы. Уже в первом по времени дошедшем до нас изображении – статс-дамы А.М. Измайловой (1759, ГТГ) – наблюдаются черты, которые будут свойственны художнику на протяжении всей его творческой жизни. Это поясное изображение, причем фигура, вернее, полуфигура и лицо, максимально приближены к зрителю, взяты очень крупно. Колористическое решение строится на контрастах больших локальных цветовых пятен. Контрастна и светотеневая моделировка объемов. Ему особенно удавались старые лица, как замечал сам мастер, в которых он не боялся подчеркивать признаки прожитой жизни, создавая образы большой достоверности (портрет М.А. Румянцевой, 1764, ГРМ; портрет А.В. Бутурлиной, 1763, ГТГ). При всех реалистических находках Антропова в его письме много от традиций живописи предыдущего столетия. Композиция его портретов статична. Изображение фигуры – при подчеркнутой объемности лица – плоскостно. В портретных фонах мало воздуха. Все эти черты в той или иной степени всегда свойственны художникам послепетровской поры, не получившим академической выучки, вместе с тем это-то в большой степени и составляет своеобразие живописи середины века, определяет ее специфику. Антропов, как и Вишняков, имел большое влияние на живопись последующего периода. Из его петербургской частной художественной школы вышел один из самых замечательных художников второй половины столетия – Левицкий27. В портрете А.М. Измайловой (1759) ощущается связь художника с допетровским искусством. Она сказывается в сочетании синего шёлка одежды и ярких румян, превосходящих интенсивностью розу на груди «кавалерственной дамы», ровно как и в застылой позе и во взгляде, устремлённом перед собой. Колорит Антропова самобытен, а манера письма «отличается крепостью и своеобразием». Художник стремится к жизненно правдивому раскрытию сущности человека. «Ему свойственны ясность понимания жизни и незамысловатая простота отношения к модели. Измайлова, примитивная и грубая, с недоброй улыбкой на поджатых губах, с угрозой в неподвижном взгляде, близка к своей современнице – фонвизинской госпоже Скотининой». Нельзя сказать, что Антропов высмеивает те или иные черты модели, нет, но он и не льстит её богатству и её знатности. «Усыпанный бриллинтами портрет царицы на груди, носившийся как орден, как бы обязывает видеть госпожу Измайлову не такой, какая она есть, а какой ей угодно выглядеть»28.
В собрании Третьяковской галереи также можно увидеть портреты княгини Т.А. Трубецкой, Петра III, императрицы Екатерины II (1762), Д.И. Бутурлина (1763), А.В. Бутурлиной (1763) и М.Д. Бутурлина (1763) работы Антропова.
И.П. Аргунов (1729-1802) открывает плеяду прекрасных русских крепостных мастеров живописи. Его портрет «Неизвестная в русском костюме» (1784) – одно из редких в русском искусстве XVIII века изображений крестьян (предполагают, что художник изобразил крепостную актрису в театральном костюме поселянки в одном из шереметьевских спектаклей). «Наделяя свою модель душевной чистотой, приветливостью и сердечностью, художник в портрете простой русской женщины создаёт образ не только высокого нравственного значения, но и психологической цельности и глубины»29. Аргуновым создан исключительный образ, прекрасный, наполненный чувством собственного достоинства. Портрет создан под влиянием распространившегося в русском искусстве стиля классицизм и нарождающегося сентиментализма. Оба стилистических направления оказали влияние на художественное решение произведения.
В Музейном собрании Третьяковской галереи хранятся и другие полотна Аргунова: «Умирающая Клеопатра» (1750), портрет Б.В. Шереметева (1775), портрет Т.А. Ветошниковой, портрет М.Н. Ветошникова (1787).
«Умирающая Клеопатра» интересна как образец ранней живописной манеры художника. В частности в картине нашли своё отражение мотивы стиля рококо: «светлый, «перламутровый» колорит, томная поза и взгляд героини превращают это произведение в маленькое, изящное, декоративное панно, наподобие тех, которые были особенно популярны и распространены в эпоху рококо в России. Сам трагический сюжет нисколько не интересует создателя произведения, не трогает он и зрителя. Смерть Клеопатры – лишь повод для создания облика прославленной красавицы древнего мира, ее великолепной наготы, что вносит в картину нотку пикантности и остроты, столь характерные для живописи рококо»30.
Достаточно многогранно в Третьяковской галерее представлено творчество Ф.С. Рокотова (1735-1808). В начале своего творческого пути Рокотов зарекомендовал себя как мастер парадного портрета. Однако впоследствии художник нашёл своё призвание в написании камерных погрудных портретов. Фигура повернута по отношению к зрителю в 3/4, объемы создаются сложнейшей светотеневой лепкой, тонко гармонизированными тонами. Модель почти не комментируется сложными атрибутами, антураж не играет никакой роли, иногда вовсе отсутствует. Характеристика никогда не однозначна. Неуловимыми средствами Рокотов умеет передать меняющийся облик модели.Рокотов – это художник, старающийся заглянуть в душу изображаемых им людей, отразить их внутреннюю жизнь во всей её противоречивости и сложности. Особое внимание мы уделим очень известному портрету А.П. Струйской (1772). В галерее созданных им женских образов Рокотов в первую очередь воспевает тонкость и благородство, изысканность. С потрета Струйской на нас смотрит молодая и полная очарования женщина со странной задумчивой улыбкой. «Словно не делая сказать о ней что-либо определённое, художник обволакивает её фоном, размывает, лишает определённости очертания». Портреты Рокотова в целом сближает ощущение чего-то недосказанного, неясного, таинственного, такого, что можно угадывать сердцем, но нельзя до конца выразить словами. Живопись Рокотова отличается удивительной лёгкостью, подвижностью и духовностью31. Рокотов создает представление о женской красоте, прежде всего как о красоте духовной. Легкая грусть и даже некоторая душевная усталость не исключают большой внутренней сдержанности, высокого достоинства и глубины чувства32.
Одним из величайших художников XVIII столетия, сумевшим наиболее полно выявить основные особенности и принципы, сам дух живописи своего века, был Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735–1822). Левицкий – создатель и парадного портрета. В каждом из них он является художником, необычайно тонко чувствующим национальные черты своих моделей, независимо от того, пишет он царедворца или юную «смолянку». В схеме парадного портрета образ П.А. Демидова (1773, ГТГ). В портрете Демидова тоже проявляется поразительное чувство формы, пространственной глубины, материальности, но еще более акцентирована пластическая лепка, отсутствуют смягченные контуры, нежная дымка. В портрете М.А. Дьяковой – будущей жены архитектора Н.А. Львова (1778), к кругу которого принадлежал Левицкий,– он создает образ раскрывающейся жизни. Это портрет камерный, интимный. Милое обаяние, женственность и изящество, кокетство переданы Левицким с потрясающим мастерством.
В ГТГ представлены и шедевры скульптора Ф.И. Шубина (1740 – 1805). Федот Шубин был великим русским скульптором, реалистом и тонким психологом, создателем глубоко эмоциональных образов. Шубин с беспримерной остротой художественного проникновения отразил свою эпоху и раскрыл её характерный облик. Созданный Шубиным грандиозный портретный цикл является неоценимым источником знаний о русских людях и русской жизни XVIII века, драгоценным историческим и художественным документом. Он был скульптором её величества Екатерины II, также им были созданы бюсты князя А.М. Голицына, В.Г. Орлова (1778), И.С. Барышникова (1778), бюсты П.Г. Шереметева (1783) и генерала И.И. Михельсона (1785) и др. Почти все произведения Шубина выполнены в мраморе. При помощи разнообразной обработки этого камня скульптор придавал портретам изумительную жизненную выразительность. С предельной реалистичностью передавал он вялость мускулов старческого лица, эластичность или дряблость кожи, а также материальность различных тканей, пушистость меха и волос, лёгкость кружев. Шубин в своих произведениях поднимается до рембрантовских вершин, раскрывая душевный мир своих героев во всей своей разносторонности и органической цельности33. В своей выдающейся работе – бюсте Павла I Шубин разрушает все каноны идеализирующего парадного портрета, показывая российского императора с уродливым профилем и тяжёлой, обвисшей нижней челюстью. Но это не злая карикатура, наоборот, беспощадная правдивость в передаче натуры (чем как раз отличались и представители европейской фламандской школы) сочетается с просветлённой и примиряющей человечностью34. Из шедевров Шубина также стоит отметить бюст князя А.М. Голицына (1775), наполненный светскостью и истинным аристократизмом.
Достаточно полно представлено в ГТГ творчество В.Л. Боровиковского (1757-1825). Преобладающее место в творчестве В.Л. Боровиковского занимают камерные портреты. Это небольшие по размерам, обычно поясные или поколенные изображения прямоугольного формата. В ранний петербургский период Боровиковский писал миниатюрные портреты, сработанные маслом. В 1794 году он создаёт знаменитый портрет Екатерины II, изображённой в домашнем парке на прогулке в Царскосельском парке35. Именно в этом творении наиболее проявился сентиментализм. Искусство Боровиковского соответствует философским, эстетическим и религиозным представлениям своего времени. Боровиковский – непревзойдённый мастер русского сентиментализма. В то же время художник ярко проявил себя как представитель позднего классицизма (ампира). Наиболее известные творения мастера – «Портрет Е.Н. Арсеньевой», «Портрет Е.А. Нарышкиной» (1799), «Портрет М.И. Лопухиной» (1797) – это визитная карточка В.Л. Боровиковского и др. Среди поэтических образов барышень эпохи сентиментализма особое место занимает «Портрет Е.Г. Темкиной» (1798), который поражает скульптурной пластичностью форм и нарядной красочной цветовой гаммой. Все творения Боровиковского радуют глаз им изобретённой гаммой серо-зелёных, белых, тускло-жёлтых красок, среди которых он с таким неподражаемым вкусом умел положить грязно-жёлтый тон турецкой шали или нежно-голубой шёлкового пояса. Лучше всякого англичанина разрешал он самые замысловатые, самые невозможные задачи сопоставления красок36.
Стоит обратить внимание и на шедевры одного из наиболее ярких представителей русского романтизма О.А. Кипренского (1782-1836). К примеру, отметим такие полотна: «Автопортрет с кистями за ухом» (1808-1809). Среди ранних работ можно выделить портрет графини Е.П. Ростопчиной (1809). В целом, Кипренский утверждает новый идеал активной, порывистой, благородной и страстной личности. Рассмотрим более внимательно «Портрет А.С. Пушкина» (1827). Кипренский выбрал статичную композицию, напоминающую античные бюсты, тем самым, сравнивая Пушкина с великими поэтами прошлого. Энергичная «наполеоновская» поза, взгляд,  направленный мимо зрителя в бесконечную даль, придают фигуре поэта некоторую монументальность. Фон вокруг головы слегка высветлен,  образуя свечение, подобное нимбу. На заднем плане статуэтка музы – намек на поэтическое призвание и покровительство богов. На плечо Пушкина наброшен плащ из клетчатой ткани «шотландки», что должно было напомнить о Джордже Байроне, признанном поэтическом гении Европы. Современники и мемуаристы считали этот портрет самым удачным изображением А.С.Пушкина37.
Обратимся к полотнам С.Ф. Щедрина (1791-1830). В последней четверти XVIII в. приобрел черты самостоятельности пейзажный жанр. В 1776 г. Семен Федорович Щедрин (1745– 1804) стал первым профессором-руководителем пейзажного класса. Характер пейзажей самого Щедрина глубоко лирический и поэтический. Это в основном изображение окрестностей Петербурга: Павловска, Петергофа, Царского Села, Гатчины, – нерегулярные, так называемые английские, парки с их живописными речками, прудами, островами и павильонами. Истоками пейзажного жанра послужили ведута еще петровского времени (в гравюре) и фантастические пейзажные фоны в декоративных панно середины века. Пейзажи Щедрина, особенно ранние, во многом напоминают такие панно. Художник часто употребляет один и тот же прием: на переднем плане развесистое дерево, затем водное пространство, фоном служит архитектурное сооружение, которое обычно и дает наименование пейзажу («Вид на Гатчинский дворец с Длинного острова», 1796, ГТГ). Четко прослеживается трехцветная схема, сложившаяся еще в западноевропейском классицистическом пейзаже. Постепенно вырабатывается образ безмятежно ясной, спокойной природы. Тихое течение вод, величавое движение облаков, руины, мосты, обелиски, пасущиеся стада, на этом фоне люди, созерцающие природу, находящиеся в единении с ней,– все окрашено чувством идиллическим, пасторальным, созвучно идеалу сентиментализма.
В музейном собрании Третьяковской галереи также можно встретить пейзажи другого замечательного художника Ф. Алексеева. Если Щедрина можно назвать родоначальником вообще национального пейзажа XVIII в., то Федор Алексеев (1753/54–1824) положил начало пейзажу города. В пейзажах Алексеева уже нет той панорамности и того понимания перспективы, которое мы видим в работах художников первой половины века. Многому научившись у театральных живописцев, Алексеев так строит перспективу, что создаётся ощущение полной естественности и достоверности изображаемого («Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости», 1794, ГТГ).