Юридические лица по законодательству Германии

Содержание
Введение
1. Явочная система Германии.
2. Государственная регистрация коммерческих юридических лиц в Германии и России
3. Собственное дело в Германии.
Заключение
Список литературы

Юридические лица по законодательству Германии

Порядок создания коммерческого юридического лица в Германии, если разбить его на этапы, выглядит следующим образом:
- заключение договора учредителей;
- назначение исполнительных органов;
- формирование уставного капитала;
- заявление на регистрацию в торговом реестре;
- регистрацию и публикацию информации.
Поэтому, подмеченная выше имманентная коллизия российского корпоративного законодательства в Германии довольно просто решается внутри Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»11 тем, что, во-первых, порядок сбора уставного капитала привязан к такой процедуре как заявление о регистрации (§ 7 Закона), а во-вторых, согласно § 9с данного Закона в регистрации общества отказывается также и по причине завышения оценки вещных вкладов учредителями.
Следующей отличительной особенностью немецкого законодательства о государственной регистрации является, выше уже упомянутый, дифференцированный подход к различным видам юридических лиц. Выражается это, во-первых, в том, что основная нагрузка правового регулирования регистрации ложится не на кодифицированный или специализированный акт (несмотря на то, что в отдельных параграфах «заскобочного» законодательства содержится ряд основополагающих для правоприменения норм-принципов), а на «подотраслевую» сферу корпоративного законодательства, связанную с регламентированием деятельности одного отдельно взятого хозяйственного общества. Таким образом, нормативные правовые акты, регулирующие государственную регистрацию, вкрапливаются в ткань закона о той или иной корпорации.
Кроме того, несмотря на определённую общность в регулировании регистрации отдельных видов хозяйствующих субъектов прослеживаются и некоторые правовые различия, обычно связанные с особенностью функционирования того или иного юридического лица. Исходя из этого, можно утверждать, что немецкое право (даже применительно к относительно узкой отрасли торгового законодательства) не приемлет полностью унифицированной процедуры регистрации юридических лиц.
Следовательно, если российское законодательство в целом решило не устанавливать никакой юридически значимой дифференциации, связанной с объектом правового регулирования12, который по причине его охвата регистрации также некоммерческих организаций, заметим, и без того достаточно ёмок. Законодательство ФРГ идёт по пути внедрения более полного (реального) равенства перед законом всех типов организаций, предъявляя, соответственно, процедурные требования в зависимости от качества и объёма их деятельности. Подобное уравновешивание экономического неравенства, имеющегося между различными видами хозяйствующих субъектов, юридическим, осуществляемое одним и тем же правоприменительным органом, можно условно назвать принципом «гибкого сита» при сохранении принципа «одного окна».
Вообще, как нам представляется, в Германии характер регистрации, уровень вмешательства государства в частную деятельность корпорации определяются скорее, не исходя из теоретических концепций, хотя они тоже очень важны, а зависят в большей степени от практической потребности в той или иной процедуре и (или) от реальной её способности эффективно повлиять на те общественные отношения, которые законодатель хочет скорректировать с целью «максимизации благосостояния».
В этой связи крайне важной выглядит та особенность немецкого правового регулирования государственной регистрации, которая выше была названа «межотраслевой». Законодатель в ФРГ не ограничился установлением формальных правил поведения, которым должны следовать субъекты права, напротив, он закрепил, причём, именно за регистрирующим органом реальные инструменты воздействия, призванные поощрять правомерное поведение и удерживать субъектов от неправомерного (неэффективного) поведения.
Среди них необходимо, во-первых, выделить, промежуточные штрафы, предусмотренные § 14 Торгового Уложения, которые стимулируют заинтересованных лиц исполнять свои «регистрационные» обязанности надлежащим образом. Вторыми, более действенными по социальному эффекту выглядят санкции, связанные с лишением свободы, которые регламентированы в отдельных корпоративных законах. Так, § 399 Закона об Акционерных обществах, устанавливает широкий перечень оснований для привлечения лиц к публичной ответственности за различные злоупотребления. Особенно «подкупающим» и, одновременно, актуальным с точки зрения российской судебной практики представляется наказание членов правления за незаконные действия, осуществляемые в целях регистрации общества, поскольку отечественная арбитражная практика знает такие случаи, когда учредитель уведомляет госналогинспекцию о том, что он зарегистрированное юридическое лицо не создавал13.
Вместе с тем, выявленная нами «комплексность» немецкого законодателя в регулировании вопросов регистрации коммерческих юридических лиц отнюдь не означает безмерное вкрапление публичных начал в ткань гражданско-правового регулирования. Напротив, как будет показано чуть ниже, речь скорее должна идти о растворении публичных начал регистрационной процедуры в динамике частного торгового оборота; поэтому, на взгляд автора, регистрационная система в Германии является частью её свободного экономического порядка.
Наглядным практическим доказательством тому служит хотя бы тот красноречивый факт, что государственную регистрацию юридических лиц в Германии, в соответствии с § 8 Торгового Уложения, осуществляют участковые суды, в то время как в России, несмотря на очевидную антибюрократическую направленность нового законодательства, сохраняется прежний режим регистрации юридических лиц в органах исполнительной власти.
Вместе с тем, несмотря на все организационные и процессуальные плюсы немецкого варианта решения данного вопроса, выражающиеся хотя бы в том, что отчуждение собственности при наложении регулирующих взысканий производится в соответствии с конституционным правопониманием, такой подход в России не нашёл бы практической почвы. Нежелание судов общей юрисдикции, с одной стороны, фискальная ориентированность законодателя - с другой, а также лучшая оперативность действия централизованной системы при ведении государственного реестра юридических лиц, говорят в пользу того решения, которое уже было принято федеральным законодателем.
Важным сходством в правовом регулировании государственной регистрации юридических лиц, имеющимся у России и Германии, выступает принцип «неповорота» волевого акта государственной власти, то есть наличие узкого неформального перечня, только по которому объявление регистрации организации ничтожной возможно. Так, как было уже выше отмечено, согласно п. 2 ст. 25 ФЗ основанием для ликвидации юридического лица в связи с ненадлежащим его созданием выступают лишь грубые нарушения закона или иного нормативного правового акта, которые либо неоднократны, либо носят неустранимый характер. Аналогичные положения содержатся и в немецком законодательстве, только с теми существенными уточнениями, что, во-первых, основания для объявления общества ничтожным детализируются (устав не содержит положений о размере уставного капитала или о предмете деятельности, либо они ничтожны), а во-вторых, круг лиц, инициирующих ликвидационный процесс, носит в целом частный и исчерпывающий характер.
Так или иначе, все (в том числе и нами рассмотренные) сходства и отличия, порожденные позитивным законодательством Германии и России, как правило, находят своё социальное объяснение лишь в доктринальной плоскости. Поэтому для более глубокого анализа выбранного нами вопроса необходимо, хотя бы тезисно, затронуть концептуальный аспект, то есть осветить те научные подходы к государственной регистрации юридических лиц, которые имеют место быть в юридической литературе России и, соответственно, Германии.
Общим правилом разрешительного контроля над экономической деятельностью хозяйствующих субъектов в немецкой правовой доктрине, по всей видимости, может служить следующее положение, подчёркнутое Шуппертом: «Требование одобрения экономической деятельности, которую намереваются осуществлять, может быть выдвинуто только тогда, когда от предполагаемой экономической деятельности ожидается угроза обществу как правовой ценности».
Если отталкиваться от данного положения, то можно с определённой долей основательности определить программирующие цели и задачи регистрационной системы Германии.
Во-первых, если исходить из того, что коммерческая деятельность является общеполезной и в принципе в её имманентном виде не может составлять угрозы обществу, то, на наш взгляд, вполне очевидно, что учётно-контрольная функция и, тем более её разрешительный эффект, не является системообразующей в Германии.
Вместе с тем, в силу того обстоятельства, что немецкий торгово-промышленный оборот характеризуется устойчивостью (консервативностью) развития и появление новых корпораций в нём – явление довольно редкое (чаще происходят всевозможные реорганизации, связанные с потребностью укрупнения компаний и приводящие, соответственно, к обновлению их организационно-правовых форм), создаётся определённая иллюзия схожести подхода Soziale Marktwirtschaft с приоритетами экономики постсоветской России. Выражается она (иллюзия) непосредственно в том, что и в Германии, и в России регистрация юридического лица для его учредителей довольно трудна и затратна. Однако эти издержки прохождения сквозь судейское (административное) сито в двух странах по выполняемым им функциям, как будет показано ниже, качественно различаются14.
Поэтому, в российской правовой доктрине и практике, по нашему мнению, наблюдается, в общем, иная тенденция, которая, в частности, исходит из возможности непосредственного использования регистрационной системы в плане предпорогового контроля с целью заблаговременного вскрытия тех правонарушений, которые обычно совершают недобросовестные органы управления юридических лиц в ходе своей предпринимательской деятельности. То есть, будучи публичным средством для публичных, а не частных целей, процедура государственной регистрации, суммируя позиции российских юристов становится своеобразным правовым прессингом, проверяющим жизнеспособность и финансовую устойчивость организации. Подобная плотность нормативного регулирования, по мнению видного российского экономиста Клейнера, исходит из следующего институционального правила: «Рождение и смерть корпорации, как и любого социального субъекта, не должны быть беспроблемными»15.
Тогда как немецкая правовая доктрина, в целом, не отрицая учётно-контрольной функции регистрационной системы, во главу угла при её функционировании ставит достижение правовой прозрачности хозяйственного оборота. Поэтому, правовое закрепление свободного доступа к информации (§ 9 ГТУ) вкупе с обеспечением и защитой доверия к данным, делают торговый регистр с позиций частного интереса - публичным средством массовой информации (Publikationsmittel).
Немецкий торговый регистр является, образно говоря, фонарём, а не аспирином, который освещает состояние торговли в целом, а не лечит только её болезни.
Именно с этих позиций и объясняется тот чуждый российскому правопониманию факт, что государственная регистрация субъектов хозяйственного оборота в Германии возможна и на добровольных началах.
В этой связи необходимо отметить, что если структура и содержание государственного реестра юридических лиц в России знакомо, мягко говоря, не каждому, то в Германии этому вопросу уделяется большое внимание и в учебно-практической литературе. Так, в частности, существенным представляется указание в немецком правоведении на то, что торговый регистр подразделяется на два отделения, один из которых содержит перечень собственно корпораций (Kapitalgesellschaften), а другой – прочих субъектов хозяйственного оборота.
Таким образом, современное существование и легитимация регистрационной системы в Германии базируется прежде всего на интересах самих участников торгового оборота, причём интересов в их собственном понимании, а не, скажем, заботой государства о «доверчивых» контрагентах. В этой связи нельзя не упомянуть такого исторического факта, как подчёркивание знаменитым дореволюционным учёным следующего: «Поскольку мы имеем дело с частноправовыми отношениями, бдительность контрагентов должна быть лучшим стражем выполнения всех требований закона».
Вместе с тем следует согласиться с европейскими и российскими учёными, которые выделяют охранительную функцию наряду с «публичной» в качестве самостоятельной функции регистрационной системы. По справедливому замечанию, допустим, Goulding’а, публичное раскрытие информации о своей деятельности является наилучшей гарантией честного взаимодействия как с контрагентами по сделкам, так и с партнёрами по корпорации и одновременно служит эффективным средством предотвращения взаимного недоверия.
Поэтому достижение полноты и объективности при ведении торгового регистра является важнейшей целью его социального существования, реализация которой, безусловно, обеспечит повышение доверия кредиторов и инвесторов к финансовому положению национальных хозяйственных обществ.
Следовательно, те нормы в германском законодательстве, которые теоретически лучше объясняются контрольной функцией или функцией доказательства, являются, по мнению ряда немецких учёных, прежде и ранее всего механизмами (инструментами) в осуществлении основной задачи государственной регистрации юридических лиц – стимулировании прозрачности и транспарентности торгового оборота. Подобную позицию о соотношении гласности и контроля как причины и следствия разделяли и разделяют также и некоторые отечественные юристы.
В заключение, хочется отметить, что автор на основании вышеизложенного, приходит к выводу о формальном концептуальном сходстве политико-правовых подходов регистрационных систем России и Германии, которые, полагаем, в обеих странах исходят из того, что регистрация корпораций являются частью их свободной экономической парадигмы, и, одновременно, о наличии существенных различий в их имлементации. В целом, немецкий порядок регистрации (торговых) юридических лиц выглядит более основательным, последовательным и взвешенным.
Вместе с тем, если правовая система России будет в состоянии в ближайшем будущем обеспечить эффективный последующий контроль за деятельностью коммерческих организаций и если в качестве субъектов его проведения будут задействованы также и частные лица, то курс законодателя на либерализацию экономики и снятию в ней административных барьеров должен, по всей видимости, принести свои плоды.