Влияние английского языка на облик города СПб 18-19 вв

Введение
Глава 1. Влияние английского языка на культурное развитие
1.1. Особенности взаимоотношений культуры и языка
1.2. Национально-культурные и языковые особенности английского и русского языка
Глава 2. Языковое влияние на облик города
2.1. Англичане в Санкт-Петербурге в XVIII-XIX веках
2.2. Отражение английского языка в русском языке
Заключение
Список использованной литературы

Влияние английского языка на облик города СПб 18-19 вв

Таким образом, мы видим, что образ мира, который складывается у представителей различных этнических групп в процессе постижения ими многообразия мира, накладывает отпечаток на язык, а также определяет специфику коммуникативного поведения жителей той или иной страны.
Например, в английском языке существуют два семантически разведённых понятия: «House» и «Home», которые переводятся на русский язык одинаково – «Дом». Первое из них указывает на дом как строение, здание, то есть больше подчёркивает физические характеристики, а второе – обозначает личную собственность: мой родной дом. Отсюда можно предположить, что в сознании данного народа антитеза свой (собственный) – чужой, является важной, и именно поэтому произошло разделение данных понятий [10, c. 92].
Более того, различия в отображениикартины мира проявляются не только в том случае, если народы говорят на разных языках, но даже если два народа «пользуются» одним языком. Так, если житель Великобритании попросит своего американского друга положить вещи в багажник автомобиля, сказав при этом «put the bags in the boot», то американец может не понять, чего от него хотят, поскольку в Америке для выражения той же самой просьбы, скорее всего, сказали бы «put the luggage in the trunk of the car».
Хотя это и является очевидным примером различий в видении мира, можно предположить, что объекты, события, чувства и так далее носят определенное название лишь потому, что некоторая общность людей по своему собственному усмотрению решила их называть именно таким образом.
Тем не менее нельзя отрицать того факта, что представители каждой культуры выражают в своем языке именно свое собственное видение мира вокруг себя.
Различия в отражении окружающей действительности проявляются не только при контакте представителей разных национальностей, но даже внутри одной этнической группы возможно появление культур, отличных от «основной».
Можно сделать вывод, что в языковых знаках речевого этикета заложены, а в речи реализуются социальные сигналы. Поэтому вполне естественно то, что в разных культурах эти сигналы разные, и, более того, есть смысл говорить о существовании разных (суб)культур даже внутри одного общества, поскольку ясно, что любое общество в любой момент своего существования неоднородно, многолико, и что наряду с общими для всех нейтральными выражения, для каждого слоя и пласта есть свой набор этикетных средств. И есть осознание того, что в контактах с иной средой необходимо выбирать или стилистически нейтральные, или свойственные этой среде средства общения, так как этот фактор является одним изрешающих в обеспечении эффективности процесса межкультурной коммуникации [2, c. 115].
Понимание вопроса о культуре связано с изменяющимся отношением к языку: к началу ХХI в. лингвистика прошла путь от полного игнорирования внеязыковых влияний - "язык в себе самом и для себя" - до осознания необходимости тщательного анализа социально-культурных, коммуникативных, психологических, ситуативно-контекстных условий языкового общения и помещения их "в светлую точку лингвистического сознания" (Л. В. Щерба). Заметим, что если 70-е годы ХХ в. были "штурмом семантики", 80-е года - расцветом коммуникативного подхода к языку, конец XX в. - когнитивным бумом, то начало нынешнего века значительно расширило эти границы лингвистики. На первый план вышли те изменения в современном языке, которые были вызваны к жизни "сменой социально-культурных парадигм", общественно-политическими движениями в странах и другими внешними, экстралингвистическими факторами, которые часто становятся определяющими в языковых изменениях. В свою очередь, новые языковые контексты рождают новые культуры в обществе.
Рассмотрим некоторые точки зрения ученых по данному вопросу. В свое время В. Гумбольдт пытался решить проблему взаимоотношения языка и культуры, высказывая мысли о том, что материальная и духовная культура воплощаются в языке; всякая культура национальна, ее национальный характер выражен в языке посредством особого видения мира; языку присуща специфическая для каждого народа внутренняя форма, которая является выражением "народного духа", его культуры; язык есть опосредующее звено между человеком и окружающим его миром[9, c. 69].
Следует особо отметить характер взаимообусловливающей билатеральности между языком и культурой. Язык как лингвокультурологический феномен впитывает в себя все богатство культуры, в то же время как любая национальная культура в немалой степени связана с характером и спецификой конкретного языка.
Вместе с тем язык представляет собой целый мир, способный лексически и семантически охватить всю многогранную культуру, все многосложное общество. Поэтому, как отмечает американский специалист в области социологии культуры Н. Смелзер, "все элементы культуры... могут быть выражены в языке" [12, с. 52]. Рассматривая язык как социокультурный фактор, который в значительной мере способствует формированию и организации опыта людей, он объясняет это тем, что, "как и вся культура в целом, он вырабатывает лишь общепринятые значения. Коммуникация возможна только лишь при наличии значений, которые принимаются, используются ее участниками и понятны им" [12, с. 53].
Основным постулатом данной работы является признание того факта, что культура не существует вне деятельности человека и социальных общностей, так как именно человеческая деятельность породила новую "сверхприродную" среду обитания - четвертую форму бытия - культуру (М. С. Каган). Отсюда следует, что культура - мир человеческой деятельности, преображение человеком природы по законам общества.
По поводу того, что национальная культура вступает в диалог с другими национальными культурами, раскрывая при этом такие стороны, на которых не акцентировалось внимание в родной культуре, М. М. Бахтин писал: "Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем в ней ответа на эти наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами свои стороны, новые смысловые глубины" [1, с. 335].
Примером того, что культурный диалог осуществляется внутри единого целого, может служить высказывание Г. С. Кнабе: "Диалог воплощает диалектику развития, диалектику, раскрытую в будущее и в этом смысле исторически положительную, - положительную как в объективном, философском и историческом смысле, так и в смысле субъективно-человеческом, нравственном" [7, с. 28].
Если рассматривать язык в качестве системообразующего элемента культуры, то последнюю можно интерпретировать как семиотическую систему. В связи с этим классическая культура была относительно замкнутой семиотической системой, и, чтобы осуществить общение с другой культурой, необходимо было расшифровать коды ее закодированной системы. По словам Ю. М. Лотмана, другая культура - это память, закодированная реальным языком: "Язык - это код плюс его история" [9, c. 13]. Хотя язык и культура являются разными семиотическими системами, они имеют некоторые общие черты, например, это формы сознания, отражающие мировоззрение человека, они существуют в диалоге между собой; и культуре, и языку присущи нормативность и историзм, их субъект - это всегда индивид или социум, личность или общество.
Мы согласны с мнением некоторых ученых, в основном отечественных философов, таких как С. А. Атановский, Г. А. Брутян, Е. И. Кукушкин, Э. С. Маркарян, о том, что взаимосвязь языка и культуры движется в одну сторону; так как язык отражает действительность, а культура есть неотъемлемый компонент этой действительности, с которой сталкивается человек, то и язык - простое отражение культуры.
Если воздействие культуры на язык вполне очевидно, то вопрос об обратном воздействии языка на культуру остается пока открытым.
1.2. Национально-культурные и языковые особенности английского и русского языка
Национальная культура и национальный язык неотделимы друг от друга и взаимно влияют друг на друга. Например, при сравнении английских и русских текстов нельзя не учитывать типологического отличия этих языков, то есть принадлежность русского к синтетическому типу языков, а английского – к аналитическому. А.А.Поликарпов считает [9, c. 93], что причины синтетического или аналитического строя того или иного языка зависят в частности и от особенностей социально-исторического контекста этого языка. Там, где язык формировался в условиях довольно однородной этнической среды, он во многом сохранял изначально присущие ему синтетические черты, там же, где среда была неоднородной, наблюдалось определенное движение языка в сторону аналитизма. Это связано с тем, что при наличии в обществе разнородных этнических элементов, на первом этапе их совместного проживания для того, чтобы обеспечить хотя бы минимальный уровень общения, необходимо приспособление языка, используемого для общения, к этому, его “пиджинизация”, упрощение грамматической структуры, уменьшение объема активно используемых лексических единиц, а затем, как способ компенсации этого “обеднения” языка – рост полисемии, более свободная сочетаемость слов, высокая степень фразеологизации и идиоматизации и развитие собственно аналитического грамматического и синтаксического строя. Учитывая вышеизложенное, можно охарактеризовать русский язык как язык более близкий к своему древнему состоянию, язык синтетический с богатым набором лексического и морфологического материала, с относительно свободным порядком слов в предложении, с развитой синонимией и с невысокой частотностью употребления лексических единиц в тексте [2, c. 127].
Напротив, английский язык есть весьма сложный продукт многочисленных языковых влияний, приспособлений, упрощений. Эти процессы привели к тому, что он приобрел несвойственный ему раньше характер аналитического языка. Уменьшение объема лексических и в значительно большей степени морфологических единиц привело к расширению значений оставшихся единиц, к высокому уровню полисемии и омонимии. Для устранения непонимания, которое неминуемо возникло бы при подобном изменении в языке, произошел сдвиг в системе языка, выразившийся в строгом закреплении порядка слов в предложении, в увеличении удельного веса фразеологических оборотов и в тенденции к формализации и стандартизации в высказываниях.
Английский народ, находясь под влиянием европейской культуры, а именно ее протестантского варианта, обладает, безусловно, и своим особенным, уникальным национальным характером (как, впрочем, и любой другой народ). Возможно, что одна из самых глубоких и точных характеристик английского характера была дана Томасом Карлейлем в его книге "Прошлое и настоящее". По словам Карлейля, "…англичане – немой народ. Они могут совершать великие дела, но не могут описывать их…. Из всех народов мира в настоящее время англичане – самые глупые в разговоре, самые мудрые в действии" [3, 249-250].
Конечно, одна из главных черт англичан – их консерватизм. Они "туго верят новшествам, терпеливо переносят многие временные заблуждения; глубоко и навсегда уверены в величии, которое есть в Законе и в Обычаях, некогда торжественно установленных и издавна признанных за справедливые и окончательные" [3, 252].
Современный отечественный философ Г.Гачев отмечает у англичан преобладание эмпиризма над рационализмом, силы и воли над логикой и отвлеченным мышлением. "…Англия – страна опыта и техники…" [4, 432].
Сочетание консерватизма с традиционным английским свободолюбием приводит к плюрализму, интересу к различным точкам зрения и стремлению все их совместить и сохранить, к антиномичности мышления.
Так же, по мнению Г.Гачева, для англичан характерен дух соревнования, борьбы "всех против всех" (вспомним знаменитое "Homo homini lupus est" Гоббса), что проявляется и в экономической конкуренции, и в спорте (большинство современных видов спорта ведут свою родословную из Англии)[4, 436]. Диалектическую пару этому составляют исключительная английская вежливость, обходительность, манерность, боязнь вторжения в "личное пространство" другого.
Перейдем теперь к русскому характеру. Ценным источником здесь может служить работа известнейшего русского философа Н.О.Лосского "Характер русского народа". Основной чертой характера русского народа Лосский считает религиозность и связанное с ней искание абсолютного добра. Из особенностей русского православия вытекает "благостный" характер русских людей, его "соборность", универсализм, мягкость, широта и любовь.
К числу первейших свойств русского народа... принадлежит любовь к свободе и высшее выражение ее – свобода духа. Следствием этого является то, что у русского народа нет строго выработанных, вошедших в плоть и кровь форм жизни. Отсюда, презрение к мещанству, отталкивание от государства, склонность к анархии. Это, в свою очередь, привело к традиционному для России деспотизму как способу управления народом с анархическими наклонностями.
Помня слова В. фон Гумбольдта о взаимном влиянии народа и его языка, отметим несколько, очевидно совершенно не случайно совпавших черт английского национального характера и языка и соответственно русского характера и языка – это рациональность англичан, их стремление к упорядоченности и систематизации и соответствующая этому высокая степень формальной упорядоченности, четкая структура, стандартизация в языке; русские проявляют меньший интерес к форме, к систематизации, они более свободны в выражении, поэтому и формы выражения в языке менее упорядочены и более разнообразны [6. c. 93].
Глава 2. Языковое влияние на облик города
2.1. Англичане в Санкт-Петербурге в XVIII-XIX веках
Связи императорских домов укрепились в период царствования Екатерины II и Георга III. Провозгласив идеал "просвещенной монархии", Екатерина нуждалась в культурном и научном опыте Англии. Георг слал ей бесчисленные подарки- от английского чайного фарфора до экзотических растений для оранжерей Павловска. В Шотландии была издана книга Екатерины II "Сказка о царевиче Хлоре", а в России вышли "Английское земледелие" и экономические труды Адама Смита. Вкус екатерининской поры, во многом заимствовавший английские традиции, ярко проявился в шедеврах зодчества и прикладного искусства. В России появились первые "английские садики" при дворцах. Фасад исторического Санкт-Петербурга сформировался в эпоху расцвета культурных связей между Англией и Россией. Не случайно Санкт-Петербург и Лондон так похожи.
Особенно большое влияние на русское барокко оказало творчество Кристофера Рена. Сэр Кристофер Рен - наиболее яркий мастер этой эпохи. Он был математиком, астрономом, изобретателем и естествоиспытателем. Использовал традиционные английские материалы, но придумывал новые пути их использования. чтобы остаться в классических рамках [7].
Сам диапазон его работ показывает, какие разнообразные задачи вставали перед архитектурой в то время. Например, первой его работой стало сооружение т.н. Шелдоновского театра в Оксфорде, здания, предназначенного для собраний и различных церемоний и заказанного Рену Гилбертом Шелдоном, который позже стал канцлером университета. Название "театр" условно, оно описывает форму здания, а не его предназначение: в нем никогда не давалось представлений, хотя и устраивались концерты. Также здесь находилось, до 1713 г., издательство Oxford University Press. Первый проект Рена поражает своей смелостью: здание необычной формы перекрыто без использования подпорок внутри, так что в достаточно небольшом, но очень просторном зале может разместиться до трех тысяч человек.
Рен очень свободно обращался с классическими канонами и античным формами. В отличие от Джонса, который старался заимствовать итальянские приемы, не меняя их, Рен пытался дать классицизму в своей работе национальную трактовку.
Именно Реном был составлен проект перестройки Лондона после пожара 1666 г., который включал создание в Сити круглых площадей, радиальных улиц и т.п., и, хотя проект и не был осуществлен полностью, он все равно изменил облик Сити и подстегнул мощное развитие градостроительной мыли уже в XVIII веке. В Лондоне Рен построил несколько жилых домов и множество приходских церквей. Это было первое крупное церковное строительство после Реформации. Архитектурные решения самые разные, ни один из проектов не повторяется. Последовательно работая в духе классицизма, Рен, тем не менее, отдает дань и средневековым английским традициям, снабжая свои церкви высокими башнями-колокольнями. Эти шпили имели и практическое топографическое значение: они обозначали центр прихода [9, c. 153].
Шедевром Рена является, несомненно, собор св. Павла, также построенный на месте сильно пострадавшего в пожаре 1666 г. более раннего, готического здания. Он строился между 1675 и 1710 г., став первым собором построенным после эпохи Средневековья и единственным собором Британии, выстроенным в стиле классицизма (или, как считают другие исследователи, барокко). Интересно при этом, что план собора совершенно традиционен: это средневековый латинский крест, с двумя западными башнями и башней над средокрестием, которая, впрочем - и это важная новация - имеет форму купола, т.е., являет собой чисто классический элемент. По декору же собор полностью порывает со старыми традициями английского церковного строительства. Рен применяет ордерную систему, вводит в множестве колонны, включая и знаменитые его сдвоенные колонны; интерьер собора просторный, светлый, и что интересно, украшен почти без применения скульптуры или живописи: основной декоративный акцент привносят все те же архитектурные формы. Росписи внутри купола выполнены в гризайной, т.е., монохромной технике, имитирующей лепнину, а сам трехслойный купол, с его "галереей шепотов" и сложным внутренним устройством, являет собой несомненное чудо инженерной и архитекторской мысли.
Творчество Рена повлияло и на массовое строительство. Именно под воздействием его работ появился т.н. "дом в стиле королевы Анны". Это дом для джентльмена - не дворец, зато красивый и практичный. В таком доме использовалась новая форма крыши - четырехскатная, что позволяло сохранить прямую линию карниза по всему периметру и при этом не рисковать сохранностью здания в дождливом английском климате. В таких домах появляется в начале XVIII века и новый тип окна - поднимающееся окно, которое остается стандартом до середины ХХ века. Дверь в таких домах почти всегда с карнизом, на потолках лепнина, выпуклая, почти круглая, продолжает развиваться и резьба по дереву, особенно в работах выдающегося мастера резьбы по дереву, Гринлинга Гиббонса [7].
С середины XVII века формы столичной архитектуры стали проникать в провинцию. Этот период стал определяющим для дальнейшего развития архитектуры в Англии. Дом бедняка по сути не изменился в это время, но постепенно становился все менее средневековым и строится из более долговечных материалов. Дом же богатых людей изменился полностью. В церковном строительстве, как мы видели, происходит даже не эволюция, а революция; также закладываются принципы городской застройки, которые будут бурно развиваться уже в XVIII веке [8, c. 159].
В Россию прибыло много представителей британской интеллигенции: инженеры и врачи, судостроители и военные советники, художники и архитекторы. Доктор Томас Димдейл сделал прививки против оспы Екатерине II и ее сыну, будущему императору Павлу I. А потом приезжал в Россию, чтобы сделать прививку и сыновьям Павла I.
С начала 18 в. выходцы из Великобритании работали на Адмиралтейской верфи (О. Най, Р. Козенц), преподавали в Морской академии (А. Фарварсон, С. Грин). В 1723 в Петербурге открыты фактория Английской торговой компании и Английская церковь. В 18 в. английская колония состояла главным образом из купцов, живших в Петербурге временно и селившихся в районе современной Английской набережной.
Во 2-й половине 18 в. большой вклад в развитие российского флота внес адмирал С. К. Грейг, по его приглашению в Россию прибыл инженер К. К. Гаскойн. В 18-19 вв. англичане основали в Петербурге ряд промышленных предприятий, в числе виднейших предпринимателей был К. К. Берд. В 1868 Дж. Мюргед создал Механический завод (ныне завод "Свердлов"). С деятельностью английского миссионера лорда Г. Редстока (прибыл в Петербург в 1874) связано возникновение в России общин евангельских христиан [7].