Проблематика полемики А.С.Пушкина и Булгарина.

Оглавление


Введение
Глава I. Место и роль А. С. Пушкина и Ф. В. Булгарина в литературно-общественной жизни России
§1. Деятельность Пушкина как автора
§2. Появление Булгарина в общественной жизни столицы
Глава II Пушкин и Булгарин в журналистике
§1. Булгарин как журналист
§2. Начало полемики Пушкина и Булгарина
§3. О коммерческом подходе к труду литератора и журналиста
Глава III Полемика Пушкина и Булгарина
§1. Действия Булгарина против Пушкина как литературного врага
§2. Пушкин в центре полемики с Булгариным
Заключение
Список использованных материалов и литературы

Проблематика полемики А.С.Пушкина и Булгарина.

Через четыре дня, 11 марта в № 30 «Северной пчелы» появился «Анекдот», в котором Булгарин недвусмясленно намекал на Пушкина, буквально осыпая его бранью и предъявляя ему обвинение в неповиновении властям, опасном вольнодумстве, безнравственном поведении. Помимо оскорблений статья содержала намек на «Гаврилиаду», только что бывшую предметом судебного процесса. Кроме политических целей, у Булгарина имелись и личные: он видел в «Литературной газете» сильного конкурента «Северной пчеле».
Борьбу «Литературной газеты» с продажной прессой возглавлял Пушкин. Он был первым и единственным в то время журналистом, показавшим в подцензурной печати политическое лицо Булгарина как агента Третьего отделения. В рецензии на седьмую главу «Евгения Онегина» («Северная пчела», 1830, №№ 35 и 39) Булгарин возвестил о «полном падении» таланта Пушкина. Он заявил, что описание московской жизни Пушкин взял из его романа «Иван Выжигин», вышедшего в 1829 году, хотя седьмую главу Пушкин закончил годом раньше, Булгарин обвинил Пушкина в том, что, будучи на Кавказе, поэт не воспел успехи русского оружия и без должного почтения говорит о России, вспоминая Отечественную войну.
С ответом Булгарину выступили одновременно Дельвиг и Пушкин («Литературная газета», 1830, № 20). Свою заметку Дельвиг посвятил защите Пушкина от обвинений в плагиате и разоблачил Булгарина как лгуна и клеветника. Возмущенный Пушкин вынужден был ответить ему острым памфлетом «О записках Видока», где под видом парижского сыщика и палача вывел Булгарина – «человека без имени и пристанища, живущего ежедневными донесениями». Памфлет имел огромный успех, и правительство поспешило принять меры в защиту своего агента: были запрещены все разговоры и печатные высказывания о Видоке, с которым сопоставили Булгарина. Разгорелась вражда, продолжавшаяся больше года и закончившаяся для «Литературной газеты» весьма печально. Газета А. Дельвига была блистательным предприятием, но цензура по доносу Булгарина ее закрыла.
Авторитет печатного слова способствовал некритичному усвоению информации, а соответственно усвоению точки зрения правительства и самого императора на то или иное событие. Роль гласности была не только в том, чтобы доводить до сведения общества и власти голос критики, но и в том, чтобы помочь сформировать общественное мнение и управлять им в интересах власти.
§3. О коммерческом подходе к труду литератора и журналиста
В 1830-е гг. коммерция становится всеобщей истиной. Однако одни журналисты, такие, как Булгарин, Сенковский, шли навстречу широкому читателю, потакая его вкусам; другие – сознательно шли на разрыв с читателем массовым и пытались завоевать авторитет, опираясь на узкий круг светской аудитории. Пушкин в поисках литературного предприятия, которое давало бы и крупные доходы и возможность руководить вкусами читателей, издавал журнал. Но, не надеясь на свои силы и на достаточный литературный материал, он проектировал выпускать номера журнала не ежемесячно, а четыре раза в год. «Это была коммерческая ошибка и ошибка тактическая. Публика нуждалась в ежемесячнике, а появление книжек журнала через три месяца делало издание тяжелым и неспособным откликаться на злобу дня»12.
Мало кто принимает во внимание, что ежемесячник Пушкину не удалось бы издавать, власти его ограничивали. Пушкинский «Современник» был малоформатным изданием. Писатели и поэты считали за честь участие в «Современнике». Это был прекрасный журнал, явление, еще не бывалое в истории русской журналистики, не сравнимое даже ни с одним из периодических изданий эпохи. Но Пушкин был неопытный издатель. Дело распространения журнала и вся коммерческая часть были плохо поставлены.
«Северная пчела» Ф. Булгарина утверждала тенденцию к развлекательности, беспринципности, спекулятивности в журналистике. Имя Александра Филипповича Смирдина в истории русской книжной торговли всегда соединяется с установлением коммерческих отношений между писателем и издателем, с введением гонорара в русский писательский быт. Гонорары существовали и до Смирдина в виде единичных случаев, но массовым явлением не были. Эпоха же Смирдина, в силу некоторых социальных деформаций делает это явление закономерным, своеобразно «канонизирует» литературный гонорар.
Коммерческий подход журналистики ставил на повестку дня вопрос гонорара. Литература переставала быть частным делом, это стало способом заработка. Первым понял это Пушкин и в «разговоре книгопродавца с поэтом» 1824 года написал: «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». По меткому замечанию Белинского, Смирдин «крякнул да денежкой брякнул и объявил таксу на все роды литературного производства». Первый известный нам гонорар, уплаченный Смирдиным – это 2000 рублей ассигнациями, отданные Фаддею Булгарину за «Ивана Выжигина». Указания некоторых историков книги, будто бы «Иван Выжигин» был продан за 30 000 рублей, неверны и относятся к продаже «Петра Выжигина» книгопродавцу Заикину.
До сих пор еще сохраняется предание, что А. С. Пушкину за каждую его стихотворную строку платил он по червонцу, а за его известное стихотворение «Гусар» заплатил тысячу двести рублей ассигнациями.
Нечто способствовало привлечению внимания. В глазах современников, в том числе журнальных издателей и сотрудников успешная коммерческая деятельность Булгарина расценивалась современными литераторами как образец капиталистического подхода к литературе. В статье «Публика и журналист» Ф. Булгарин заявлял от имени публики, что ее интересует только новость, а если таковой нет, ее нужно придумать: «Представляйте мне как можно более необыкновенного, удивительного, редкого, странного, сверхъестественного, страшного, смешного и вздорного»13. В журнале «Московский наблюдатель» было напечатано, что «Северная пчела» Булгарина есть просто пук ассигнаций, превращенный в статьи, чрезвычайно разнообразные, прекрасные, но более плохие, редко занимательные и часто скучные. На журналы я смотрю как на капиталистов. «Библиотека для чтения» имеет для меня пять тысяч душ подписчиков. «Северная пчела» Булгарина, может быть, вдвое. Замечательно, что эти журналы еще в том сходятся с богачами, что любят хвастаться всенародно своим богатством. Эти души подписчиков гораздо вернее, чем твои оброчные: за ними нет никогда недоимки, они платят вперед и всегда чистыми деньгами, и всегда на ассигнации. Вот едет литератор в новых санях; ты думаешь, это сани. Одним словом, литература наша сыта, дает обеды, живет в чертогах, ездит в каретах, в лаковых санях, кутается в медвежью шубу, в бекеш с бобровым воротником, возвышает голос на аукционах опекунского совета, покупает имения… Настал, если не золотой, то самый сытый век нашей литературы»14.
Шевырев писал осудительно: «Хочешь разбогатеть – пиши в «Библиотеку». Наша муза не на Парисе, а в снегу»15. «Я представляю ее себе владетельницею ломбарда; здесь, на престоле из ассигнаций, восседает она со счетами в руке. В огромных залах ее чертогов великое множество просителей, с исписанными тетрадями в руках; билеты равно принимаются от известных и неизвестных; она всех сравняла по уровню печатного листа, за исключением немногих прежних капиталистов; но между этими просителями нет уже ни одного героя, который осмелился бы, как прежде, поднять голову над всеми и объявить монополию на повесть, на роман, на поэму. Но кто невидимый герой всего этого мира? Кто устроил ломбард нашей словесности и взял ее производителей под свою опеку? Кто движет всею этой машиной нашей литературы? Книгопродавец. С ним подружилась наша словесность, ему продала себя за деньги»16.
Редактор Ф. В. Булгарин получал значительное по тем временам жалованье – 25 тыс. руб. в год, помимо гонорара. Вводилась полистная оплата авторского труда – 20 руб., а для знаменитых писателей гонорар повышался до 1000 руб. за печатный лист. Преследуя рекламные цели, издатель платил до 1000 рублей за согласие известного писателя или поэта назвать свое имя в числе сотрудников газеты.
Попытку рассмотреть сущность «торгового направления» в журналистике предпринял на страницах «Телескопа» В. Белинский в статье «Ничто о ничем, или Отчет г. издателю «Телескопа» за последнее полугодие 1835 года русской литературы» (1836). «Сам факт оплаты авторского труда получает положительную оценку В. Белинского. Белинский воспринимает оплату труда журналиста как один из путей повышения профессионального уровня изданий и в этой связи апеллирует к опыту европейской прессы: «Разве не деньгами английские и французские журналы достигли той высокой степени совершенства, на которой мы теперь видим их?» 17 С позиций профессионализации прессы он положительно отмечает высокую оплату труда авторов, точность выхода, умение привлечь внимание читателя, свойственные «Северной пчеле» Булгарина. Одновременно он подчеркивает, что положительное само по себе явление может быть использовано в корыстных целях. Изучив географию распространения здания, критик сделал вывод, что газета Булгарина пользуется успехом у провинциального читателя и слишком низко наклоняется к нему, потакая вкусам нетребовательной публики. Число подписчиков – не главное свидетельство ценности и успеха издания в обществе. «Под словом «успех», – пишет он, – мы разумеем не число подписчиков, а нравственное влияние на публику»18.
Разговор о коммерческой составляющей в газете «Северная пчела» Булгарина особенно интересен в наши дни, потому что современное общество находится на таком винте, когда снова актуально соотношение коммерческой составляющей и воздействия на читателя. Только в наших условиях выходит на арену уровень (менеджмент, реклама). И снова встает вопрос, что должно быть важнее – коммерция или интеллектуальная потребность читателя.
Глава III Полемика Пушкина и Булгарина
§1. Действия Булгарина против Пушкина как литературного врага
Двенадцатилетие 1825–1837 годов замечательно тем, что в это время начинается непрерывающаяся история Русской журналистики. Несмотря на то, что это была эпоха сурового цензурного давления, журналисты этого и двух последующих десятилетий совершили смелый прорыв к независимости, если не политической, то по крайней мере в общекультурных вопросах. Благодаря их усилиям стало складываться общественное мнение. Булгарин был ярым противником всего талантливого и прогрессивного в литературе.
«В царствование Николая I Булгарин приобрел репутацию подлого подхалима, которого терпеть не могли порядочные люди. Он былловкий, хотя и вульгарнейший журналист. Его газета продавалась лучше всех»19.
Репутация у Булгарина была плохая. Дважды за свою жизнь он совершил государственную измену. Будучи в русской армии, перешел на сторону Наполеона, сражался против русских в корпусе маршала Удино, а в 1814 году вернулся в русское подданство. Известны были и другие его неблаговидные поступки.
Булгарин не скрывал своих связей с III отделением. Огромное количество доносов, поступивших туда за этот период, написано Булгариным. Булгарин никогда не гнушался состоять на жалованье в тайной полиции и писать доносы на писателей.
Булгарин был неглуп, мог писать, но по характеру своему был продажный, злой, низкий, совершенно бесстыжий человек. Пушкина временами он травил, то явно, своей пасквильной, недобросовестной критикой, то тайно, как секретный доноситель. «Но вначале, когда Пушкин только что вернулся из ссылки, Булгарин старался завязать с ним дружеские отншения. Возможно, что он действительно любил его стихи. Во всяком случае, ему очень хотелось заручиться ими для «Северной пчелы»»20.
Первоначально газета «Северная пчела» положительно отозвалась о творчестве Пушкина. Поэт опубликовал в ней послание к «Чаадаеву» («К чему холодные сомненья?»). Стихотворение было опубликовано на последней четвертой полосе 27 января 1826 года в № 12 с подписью А. П. и пометой: «1820. Морской берег Тавриды».
В скучной и беспринципной статье «Рассмотрение русских альманахов» Булгарин развивает свое понимание «нравственного» и «безнравственного», восходящее еще к морально-дидактической эстетике XVIII века «Нравственное сочинение» для Булгарина «есть то, где порок представлен в таком виде, что возбуждает к себе омерзение».
В противоположность этому «безнравственное сочинение есть то, где самыми благовидными формами автор скрывает пороки, и хотя избегает нескромных сцен и речей, но одними похождениями своего героя в свете доказывает, что и порочный может избежать всеобщего презрения и укрыться от наказания» («Северная пчела», 1828, № 4).
Именно против этого навязывания искусству дидактической схемы протестовал в своих статьях А. С. Пушкин.
Против этой теории Булгарина возражал в своем предисловии к поэме «Цыганка» Баратынский, который указывал, что эти требования ведут к отказу от истины, от реального изображения жизни.
Дидактическая схема Булгарина лишь искажала действительность, подчиняла литературу требованиям той «нравственности» и религии, которые проповедовались с охранительно-благонамеренными целями.
После закрытия «Литературной газеты» и обиды на Пушкина за «Дмитрия Самозванца», Булгарин стал подло мстить поэту.
Основным требованием, которое предъявлял к художественным произведениям Булгарин, было требование «нравственности» и моралистической нравоучительности. Агент охранки в декабре 1832 года (№ 123) написал в «Северной пчеле», что «Повести Белкина» – просто набивание кармана Пушкина ассигнациями. Любовь в текстах «Метель» и «Барышня крестьянка» наиграна. Произведения безнравственны. В это время Пушкин испытывал большие денежные трудности. Молодая жена Наталья Николаевна не могла быть для него обузой. Наглая выходка Булгарина сделала не некоторое время положение семьи Пушкина тяжелым.
Дела поправила распродажа в лавке А. Смирдина тиража «Маленьких трагедий» в 1833 году.
Смирдин в 1834 году призвал к себе Булгарина и между ними состоялся разговор, после которого Булгарин отступил на некоторое время от травли Пушкина. Доподлинно известно, что Смирдин даже дал денег Фаддею Венедиктовичу, чтобы тот быстрее просил цензуру просматривать произведения Пушкина. В 1835 году в «Северной пчеле» появилась заметка: «Изданию «Поэм и повестей» А. С. Пушкина мы предсказываем большой успех. Оно отличается особенною изящностью и весьма умеренною ценою. Творения знаменитого нашего поэта, до сих пор рассеянные по брошюрам, были нестерпимо дороги для собирателей. Теперь они представляются в целом, и доступны всякому. В этой первой части заключаются «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан»»21.
Мирная тишина длилась до сообщения об издании «Современника».
§2. Пушкин в центре полемики с Булгариным
В начале января 1836 года Пушкин получил официальное разрешение на издание «Современника». Мечта об издании осуществилась, но не полностью: «Современник» был разрешен как журнал чисто литературный. И все же поэт не отказался от издания, дававшего ему возможность сказать свое собственное слово в создавшейся литературно-общественной ситуации. Среди сотрудников журнала были такие известные лица, как П. Козловский – дипломат, популяризатор естественных наук; Д. Давыдов – герой Отечественной войны 1812 года, поэт. Появились и новые имена: Гоголь, Дурова, Кольцов, Тютчев. Эти писатели и поэты обратили на себя внимание Белинского, указавшего на их несомненных талант.
Структура «Современника» строилась по жанровому принципу. В журнале было два отдела: «Стихотворения» и «Проза». Кроме них в каждый номер «Современника» входили литературная критика, библиография, статьи по истории и теории литературы, экономике, истории просвещения. Издание предназначалось передовой, просвещенной публике.
В феврале 1836 года подписка на «Современник» была объявлена в «Северной пчеле», но уже до этого атаку на Пушкина в печати начал Булгарин. Наглая ерническая рецензия Сенковского на «Вастолу» Виланда («Северная пчела», № 38, 1836), изданную Пушкиным, была точно рассчитана: она опережала объявление подписки на «Современник», показывала, в каком тоне можно писать о Пушкине, и вызывала недоверие к поэту как тех, кто мог думать, что бездарные стихи Люценко действительно принадлежат Пушкину и что талант его иссяк, так и тех, кто понимал, что стихи Пушкину не принадлежат и что поэт опустился до того, чтобы давать свое имя напрокат бездарности.
В отделе «Разные известия» апрельского номера «Библиотеки для чтения» была напечатана статья Булгарина (без подписи), направленная против «Современника» Пушкина: «Александр Сергеевич хочет умножить средства к наслаждению читающей публики родом бранно-периодического альманаха по заглавием «Современник», которого будет выходить четыре книжки в год… этот журнал, или этот альманах, учреждается нарочно против «Библиотеки для чтения» с явным и открытым намерением – при помощи Божией уничтожить ее в прах… Не дело журналов судить друг о друге: их судья – публика… «Современник» может быть уверен, что об нем никогда более не упомянут в «Библиотеке для чтения», А Александр Сергеевич, что первые прекрасные стихи, которые он напишет, будут в ней похвалены с восхищением»22.
Но эти слова были ложью, перебранка двух крупных журналов продолжалась до гибели Пушкина.
Смирдин, бесконечно уважавший Пушкина и дороживший его сотрудничеством, соблазнял поэта деньгами. В середине января 1836 года, Пушкин писал Нащокину: «Смирдин уже предлагает мне 15 000, чтоб я от своего предприятия отступился и стал бы снова сотрудником его «Библиотеки», но хотя это было бы и выгодно, но не могу на это согласиться. Сенковский и Булгарин такие бестии, а Смирдин такая дура – что с ними связываться невозможно»23. Тяжело было конкурировать Пушкину с Булгариным и Сенковским, но он все равно решил выпускать журнал. В данной работе важно рассмотреть журнал Пушкина сточки зрения новизны и значимости для истории русской журналистики.
Цензурные тяготы Пушкин почувствовал уже при прохождении первого номера журнала из-за наветов Булгарина. Он открывался стихотворением «Пир Петра Первого». Стихотворение было программным для первого номера и служило камертоном для следующих номеров. Пушкин определил в нем свою нравственную и гражданскую позицию. Оно же продолжало тему, давно и настойчиво возникавшую в сознании и творчестве Пушкина: «поэт и царь», «поэт и власть». Особенно обозлила Булгарина статья в апрельском номере «О движении журнальной литературы». «Северная пчела» там сравнивала с мусорной карзиной. Булгарин писал вскоре, что «Современник» решил уронить честь его издания.
В течение многих лет Пушкин чувствовал огромную общественную силу своего поэтического дарования и порывался воздействовать своим воистину могучим пером на самодержца, чтобы побудить его следовать по пути декларированных им в начале царствования преобразований. Стихотворение было приурочено к определенному историческому моменту. Исполнялось десять лет, как на престол вступил Николай I. После появления в апреле 1836 года нового журнала «Современник», издателем которого был Пушкин, Булгарин, боясь конкуренции, начал нападать на Александра Сергеевича все яростнее. В это время тиражи газеты «Северная пчела» резко упали с 3500 до 2000 экземпляров.
Известно, что Дуэль с Дантесом спровоцировал критик Булгарин, помогавший писать клевету на жену Пушкина. Булгарин торжествовал:
«Жаль поэта, и великая, а человек был дрянной! Корчил Байрона, а пропал как заяц. Жена его, право, не виновата. Ты знал фигуру Пушкина: можно ли было любить, особенно пьяного?»24 (4 февраля 1837 года)
Так закончилась литературная дуэль двух видных фигур в истории журналистики XIX века.
Заключение