Права и свобода человека и гражданина РФ

Содержание

Введение
1. Права и свободы человека и гражданина РФ
1.1 Понятие прав и свобод человека и гражданина
1.2 Гарантии прав и свобод человека и гражданина
2. Ограничение конституционных прав и свобод человека и гражданина Российской Федерации
2.1 Понятие и пределы ограничения прав и свобод человека и гражданина РФ
2.2 Ограничение права на жизнь
3. Российские и международные процедуры в сфере обеспечения прав и свобод человека и гражданина
Заключение
Список использованной литературы

Права и свобода человека и гражданина РФ

Не допускаются ограничения по полу, расе, национальности, языку, происхождению, имущественному и должностному положению, месту жительства, отношению к религии, убеждениям, принадлежности к общественным объединениям.
Основаниями ограничений прав являются обстоятельства,­ указанные в законе. К ним необходимо отнести: совершение правонарушения, вступление приговора, решения или определения суда в законную силу, введение чрезвычайного и военного положения.
Необходимо отметить круг прав, которые могут быть ограничены, или, другими словами, определить объект ограничений. Так, пакт о гражданских и политических правах допускает возможность ограничения права на свободу религии и убеждений (п. 3 ст. 18), права на свободу передвижения и свободу выбора места жительства (п. 3 ст. 19), права на свободное выражение своего мнения (п. 3 ст. 19), права на мирные собрания (ст. 21), права ­ для защиты своих интересов (п. 2 ст. 22). Европейская конвенция расширяет перечень ограничений еще одним правом – правом на полицейскую деятельность иностранцев (ст. 18).
Конституция РФ, в свою очередь, указывает около 30 разных ограничений, к которым отнесены: обязанность не нарушать права других лиц, возможность ареста, заключения и содержания под стражей, ограничения права на тайну личных сообщений, право на основании закона проникать в жилище, лишение имущества по решению суда, лишение избирательных прав лиц, содержащихся под стражей, и другие.
Не подлежат ограничению такие основные права и свободы, как: право на жизнь, право на достоинство, право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.
Не подлежат также ограничению права на судебную защиту, право каждого на международную защиту своих прав и свобод, на рассмотрение дела в том суде и теми судами, к подсудности которых оно отнесено законом, право считаться невиновным, пока суд в установленном законом порядке не примет решение в своем приговоре, выносимом от имени Российской Федерации о виновности данного лица, а приговор не вступит в законную силу; право на пересмотр приговора вышестоящим судом, право не свидетельствовать против себя и ближних родственников, право на доступ к правосудию; право на возмещение вреда.
Субъектами ограничения прав человека могут быть: суд, прокуратура, учреждения и органы, исполняющие уголовные наказания, судебные приставы, органы ФСБ, внутренние войска, таможенная служба.
Учреждения и органы государства, исполняющие уголовные наказания, могут ограничивать права человека в следующих формах: лишение свободы на определенный срок, пожизненное лишение свободы, арест, содержание в дисциплинарной воинской части, ограничение свободы, обязательные работы, исправительные работы, штраф, ограничение по службе, конфискация имущества, лишение права занимать определенные должности.
Основные права ограничиваются применительно к душевнобольным, задержанным в уголовно-процессуальном порядке. Наибольшая степень ограничений прав и свобод человека допускается в
отношении осужденных к лишению свободы.
Нам представляется интересным на примере фундаментального права каждого на жизнь рассмотреть проблему установления пределов ограничений конституционного права как такового.
2.2 Ограничение права на жизнь
Право на жизнь – естественное и в связи с этим врожденное, неотчуждаемое, равное для всех право, понимаемое как единство трех элементов: право на физиологическое существование, право на достойную жизнь и право на духовное развитие. Специфика рассматриваемого права диктует особый подход к определению правомерности его ограничения. Так, при введение ограничений на рассматриваемое право, законодатель должен учитывать, что следствием такого ограничения может выступить потеря права, т.е. утрата человеком жизни, поэтому такие ограничения не должны носить произвольный характер. Нам представляется, что правомерных случаев лишения хотя бы одного элемента, входящих в структуру права на жизнь, представленных выше, нет. Частичное же ограничение возможно в отношении права на достойную жизнь и права на духовное развитие.
Так, в отношении права на жизнь в Конституции РФ установлено, что права принадлежат человеку от рождения, а это является ограничением права на жизнь детей до рождения. Кроме того, Конституция РФ сужает объем права на жизнь до права на физиологическое существование, в то время как остальные элементы права на жизнь не обозначены. Такое ограничение, на наш взгляд, нельзя считать оправданным, поскольку оно затрудняет выравнивание единой системы гарантий.
Право на жизнь, бесспорно, является основным правом человека, и поэтому любое положение, устанавливающее возможность лишение человека жизни или предоставления государственной защиты права на жизнь с определенного времени после рождения, является противоречащим Конституции Российской Федерации и не подлежит применению.
Исходя из сказанного, на наш взгляд, возникает коллизия между ч. 2 ст. 17 и ч. 2 ст. 20 Конституции РФ, допускающей применение смертной казни. Полагаем, что при разрешении данной коллизии следует учитывать, что ст. 17 носит общий характер. Напомним, что в публичном праве действует правило, согласно которому разрешено всё, что не запрещено, а в случае допустимости изъятий из правила, должно быть соответствующее на это указание.
Для Российской Федерации характерно уважение к нормам и принципам международного права, признание их особой роли в обеспечении прав человека, что нашло отражение в ст. 15 Конституции РФ. Отметим, что в международном праве, как уже указывалось, есть ограничения прав и свобод, такое же ограничение установлено и в отношении права на жизнь. Рассмотрим это более подробно.
Так, в ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах названо только одно ограничение права на жизнь – смертная казнь, однако, при этом определены условия ее применения. Отметим, что 11 июля 1991 г. вступил в силу Второй факультативный протокол к пакту, направленный на отмену смертной казни, в преамбуле которого сказано, что все меры по отмене смертной казни следует рассматривать как прогресс в обеспечении права на жизнь. Россия не является участницей данного протокола, и в п.3. ст. 20 Конституции РФ установлено положение о возможности применения смертной казни.
Отметим, что специальные критерии ограничения права на жизнь содержатся также в Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Для правильного понимания этой Конвенции следует руководствоваться решениями Европейского суда по правам человека. В частности, Европейский суд указывает, что Конвенция определяет не случаи, при которых человек может быть лишен жизни, а описывает ситуации, при которых допускается применения силы, что может привести к непреднамеренному лишению человека жизни. Обратим внимание на то, что Суд считает оправданным применение силы, исходя из лучший побуждений, если оно основано на действительной уверенности в правильности таких действий в данный момент, даже если впоследствии оно оказывается ошибочным.
Лишение человека жизни не рассматривается как нарушение Конвенции, если оно является результатом абсолютно необходимого применения силы в следующих случаях: для защиты любого лица от противоправного насилия; для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях; для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.
Другой важный вопрос обеспечения права на жизнь – защита нерожденных детей и право женщины на аборт. Рассмотрев и проанализировав решения Европейского Суда по этому вопросу, мы пришли к выводу, что Суд до сих пор уклоняется от однозначного ответа на вопрос, предоставляет ли Конвенция защиту нерожденным детям. Так, в одном из своих решений Европейский Суд установил, что рождение и особенно обстоятельства рождения являются частью личной жизни ребенка, а затем и взрослого37. Комиссия при Европейском Суде, рассматривая одно из дел, пришла к выводу, что аборт на начальной стадии беременности можно рассматривать как косвенное ограничение права зародыша на жизнь38. Однако по мнению Комиссии, государства должны иметь свободу правового регулирования данного вопроса, оговаривая при этом, что в случае установления уголовной ответственности за аборт, это не может рассматриваться как нарушение права на уважение частной жизни женщины39.
Анализ исследованного материала, позволяет нам сделать следующие выводы:
до настоящего времени юридической науке не удалось достигнуть единого мнения в вопросах понимания оснований, сущности, целей и принципов ограничения прав и свобод граждан как изъятия из принципа всеобщности прав и свобод человека и гражданина;
проблема пределов ограничения прав и свобод человека и гражданина как важная составляющая обеспечения оптимального баланса интересов личности, общества, государства приобретает наибольшую актуальность в условиях становления правового государства и демократического общества, которые провозглашены Конституцией Российской Федерации.
3. Российские и международные процедуры в сфере обеспечения прав и свобод человека и гражданина
В научной литературе не раз исследовалась такая категория, как юридическая процедура, представляющая собой порядок действий при реализации правовых норм. Поясним, что юридическая процедура есть
гарантия обеспечения прав, свобод и интересов участников правоотношений, представляющая собой программу юридического действия, направленного на достижение необходимого, социально полезного и значимого результата, модель которого заложена в норме права40. Подчеркнем, что именно юридические процедуры способствуют рациональному, надежному, эффективному воплощению множества правовых предписаний в жизнь, они стоят на страже правовых принципов и способны предотвратить бюрократический произвол. Любая юридическая процедура, независимо от характера регулируемых отношений и итогового результата, направлена на
обеспечение соблюдения прав и интересов членов общества. Это положение является продолжением общеправового принципа гуманизма. Вместе с тем среди юридических процедур­ особо выделяются процедуры обеспечения
прав и свобод человека и гражданина. Отличие названных процедур производится исходя из объекта правового регулирования, которым в данном случае являются провозглашенные или признанные государством права и свободы, составляющие правовой статус личности41.
В социально-юридическом механизме обеспечения прав и свобод человека и гражданина исследователи, как правило, выделяют два уровня: международный и национальный42. Реализацию норм на этих уровнях
обеспечивают соответствующие им два вида процедур – национальные и международные процедуры обеспечения прав и свобод человека и гражданина.
Являясь частью системного явления, такие однопорядковые средства, как международные и российские процедуры обеспечения прав человека имеют сходство, различия и плоскости взаимодействия, обусловленные рядом факторов, например уровнем политических и юридических технологий, доступностью средств, преференциями, целями и т. д43.
Различия имеют как структурный, так и содержательный характер и заключаются в следующем. Одним из очевидных оснований разграничения является нормативно-правовая база. Так, национальные процедуры базируются на российских источниках,­ с учетом международно-правовых принципов и норм, когда международные процедуры основаны на международных актах.
Кроме того, международная система права формируется на несвойственном для российской правовой системы прецедентном характере права. На практике это проявляется в том, что однотипные процедуры на международном и национальном уровнях крайне непохожи (например,
судебная процедура)44.
Очевидны различия и в субъектном составе процедурных отношений. Во-первых, общая специфика проявляется в особом составе субъектов международных правоотношений, в том числе и отношений обеспечения прав человека. Во-вторых, следует учитывать ратификационный характер норм международного права. Рядом процедур можно воспользоваться, если это право предоставлено определенными нормативно-правовыми актами. Например, российским гражданам недоступна возможность обращаться за защитой своих прав в Суд Европейского сообщества (ЕС), т. к. ст. 226-239 Договора, учреждающего ЕС, содержат четко очерченный круг
субъектов, которым такое право предоставлено учредительными договорами и нормами права ЕС.
В субъектном составе международных процедурных правоотношений есть и еще одна­ особенность: возможность, а иногда и желательность опосредованного участия субъектов в процедурах. Ярким примером является процедура подачи искового заявления в Суд ЕС. Участниками данной процедуры являются Суд, в лице его органов (конкретно - Секретарь Суда),
а также представитель заявителя, имеющий право выступать в судах одного из членов ЕС, подпись которого и должна стоять на исковом заявлении. Как видно, само заинтересованное лицо – заявитель – не участвует в данной процедуре, как и в ряде других.
Территориальные, языковые, политические и иные барьеры обусловливают наличие еще двух особенностей правозащитных международных процедур. Первой является преобладание
письменной формы. Как справедливо заметил И. С. Марусин, такая форма ведения процесса является наилучшей в условиях, когда судьи, стороны, генеральный адвокат являются гражданами разных стран и говорят больше частью не на родном языке, а на языке ведения дела45.
Процедура рассмотрения дела по существу в Европейском суде по правам человека также не предусматривает личного участия заявителя, за исключением случаев, когда он приглашается специально­ Судом. Практика знает и иные варианты применения письменной формы: так, ст. 12 Внутреннего регламента Совета ЕС устанавливает применение письменной и упрощенной письменной процедуры при принятии решений по неотложным вопросам.
Второй особенностью являются сроки, которые по длительности на порядок выше национальных. Это обусловлено не только названными выше факторами, большим объемом жалоб и несоразмерностью аппарата, но и общими принципами функционирования международных организаций, которые не предусматривают установления процессуальных сроков. Такая практика приводит к тому, что рассмотрение жалоб затягивается. Так, в 1994 г. средний срок рассмотрения дел в Суде ЕС составлял 20,8 месяца46. Процедура рассмотрения дела «Псохов против Российской Федерации» в Страсбургском суде с момента подачи жалобы составила более 3-х лет.
Сравнительный анализ ряда международных и национальных процедур позволил выявить и еще одно различие. Национальным процедурам присуща большая степень регламентации, обширная нормативная база и императивный характер, что позволяет исключить разночтения, достигнуть единообразия в реализации норм и обеспечивает­ прозрачность и контролируемость процедуры.
Международные процедуры отличаются диспозитивностью и взаимозаменяемостью. Международная практика содержит массу таких примеров: Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса 1954 г., предполагающая вариативность формы по запросу компетентного органа, Правила процедуры Суда ЕС, позволяющие ему решать, в каком составе рассматривать дело и нужно ли проводить предварительное расследование; правила определения юрисдикции по Брюссельской и Луганской конвенциям о подсудности и исполнении решений по гражданским и торговым делам47.
Конечно же, на процедуру влияет и характер основного регулируемого правоотношения, причем на международном и региональном уровне эти отношения отличаются по структуре и направленности. Существуют процедуры общего характера, применимые в отношениях любого уровня (согласительные, судебные процедуры, процедуры досудебного урегулирования спора или так называемого дружественного урегулирования - в зависимости от особенностей перевода они могут различаться в названиях, но это не сказывается на их сути, и др.) и процедуры,
характерные только для международного сотрудничества­ (процедура экзекватуры, процедура совместного принятия решений, предусмотренная Маахстрихтским договором 1992 г. или процедура совпадающего положительного заключения, прописанная в Едином европейском акте,
Маахстрихстском и Амстердамском договорах и др.48
Несмотря на указанные выше различия, международные и российские правообеспечительные механизмы имеют и сходство. Их объединяет общая структура, здесь присутствуют как судебные процедуры, так и внесудебные рычаги обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Обе системы обеспечивают возможность и признают необходимость досудебного урегулирования спора. В Российской Федерации этот принцип реализуется путем претензионного урегулирования гражданского спора, мирового соглашения (ст. 172 Гражданского кодекса РФ49), возможности примирения сторон в уголовном процессе (ст. 25 Уголовно-процессуального кодекса РФ50), примирительного срока в бракоразводном процессе (ч. 2. ст. 22 Семейного кодекса РФ51) и другими способами.
В международной практике внесудебные процедуры обеспечения прав и свобод также широко применяются. Например, процедура обращения к Европейскому омбудсмену с жалобой на­ плохое управление со стороны органов и учреждений ЕС или процедура рассмотрения Комитетом по конвенциям и рекомендациям жалоб конкретных лиц и неправительственных организаций по поводу нарушений прав людей в области образования, науки и культуры. Заседания Комитета проводятся два раза в год при закрытых дверях. Отметим, что рассмотрение жалобы на нарушение прав В. Гавела, Президента Чехии, послужило в 1989 г. началом восстановлению
его прав. В 1987 г. Комитет рассматривал жалобу на нарушение прав академика А. Д. Сахарова, что послужило одной из причин известного решения советского руководства об отмене ограничений в отношении этого ученого и правозащитника.
В рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе создана разветвленная организационная структура, выполняющая правозащитные функции, в которую входят Парламентская Ассамблея, Директорат по правам человека, Постоянный комитет по правам человека,
Верховный комиссар по правам национальных меньшинств, Европейский омбудсмен и другие организации.
Таким образом, на международном и российском уровнях механизма обеспечения прав и свобод человека и гражданина­ отсутствует доминанта судебной процедуры и широко используются несудебные средства обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Однако практика показывает, что основную правозащитную нагрузку несут именно судебные органы. Это объясняется наличием специальной компетенции судебных органов, постоянным, а не сессионным характером работы, кроме того, публичность деятельности данных органов по сравнению
с остальными достаточно высока.
В структуре международных и российских юридических процедур обеспечения прав и свобод человека присутствуют не только действия, преследующие достижение установленного в норме права социально-полезного результата, но и вспомогательные действия, цель которых подчеркнуть важность, исключительность, особый характер процедур, добиться у участников соответствующего морального настроения. В Российской Федерации - это обязательное наличие государственных символов в зале судебного заседания, особый порядок обращения к суду и особый порядок оглашения решений суда; в международной практике широко применяется клятва, однако в ряде случаев ее применение носит необязательный характер, что решается судом.
Имея множество точек соприкосновения,­ международные и национальные правозащитные системы тесно взаимодействуют, что ярко проявляется на примере судебного поручения иностранного государства, при котором основное материальное правоотношение базируется на
нормах международного права, а применяемая процедура - в основном на национальном законодательстве (ст. 9 Конвенции о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам (Гаага, 18 марта 1970 г.)
Таким образом, сравнительный анализ российского и международного законодательства показал, что процедурно-процессуальные различия международной и национальной правообеспечительных систем обусловлены: