Основные проблемы происхождения Второй мировой войны в отечественной историографии

Содержание


Введение
Глава I Мнение советской историографии о происхождении Второй мировой войны
1.1. Причины Второй мировой войны с позиции
марксистко-ленинской теории
1.2. Канун и начало второй мировой войны: точка зрения советской исторической науки
Глава II Современная отечественная историография проблем начального периода Второй мировой войны
1.1. Общие тенденции современной исторической науки в освещении причин происхождения Второй мировой войны
1.2. Советско-германский Договор о ненападении 1939 г. в контексте политики и военной стратегии противостоящих сторон
во Второй мировой войне
Заключение
Список использованной литературы

Основные проблемы происхождения Второй мировой войны в отечественной историографии

Британско-немецкие переговоры не принесли результата, поскольку Лондон не хотел лишиться своего влияния на политику европейских стран взамен на сомнительную гарантию целостности Британской империи, особенно после нарушения Германией Мюнхенского соглашения и денонсации морского соглашения от 1935 года.28
Таким образом, оставалась третья сторона треугольника: упоминавшиеся советско-германские переговоры, на которых рейх с первых дней августа особенно стремился достигнуть соглашения с СССР. Из имеющихся дипломатических документов следует, что в Москве окончательно решили выбрать этот вариант 19 августа 1939 года, не исключая возможности достигнуть соглашения на переговорах с Англией и Францией «в последний час». Возникший на этих переговорах тупик, однако, не был ликвидирован, и 23 августаСССР подписал пакт о ненападении с Германией.
Из опубликованных на Западе сборников немецких дипломатических документов следует, что составной частью договора был секретный дополнительный протокол. Оригинал этого протокола в советских и других архивах не обнаружен. Но последующее развитие событий и дипломатическая переписка дают основание заключить, что договоренность, касающаяся сфер интересов двух стран (примерно вдоль линии рек Писа, Нарев, Висла, Сан), в какой-то форме была в августе 1939 г. достигнута. Иными словами, это была договорная гарантия сохранения линии, которую германские войска не должны были пересекать, что было необходимо для безопасности СССР.29
Заключение с Германией пакта о ненападении имело значение для СССР также в связи с конфликтом на Дальнем Востоке, где летом 1939 года советские и монгольские войска вели бои с японским агрессором. Советско-германский договор ослабил немецко-японские связи и антикоминтерновский пакт. Это, в частности, повлияло на заключение Японией перемирия с СССР, подписанного 15 сентября 1939 года, в результате разгрома японских войск.
Германия намеревалась начать войну с Польшей 26 августа. Однако в последний момент Гитлер отменил отданный им приказ после получения из Рима известия о том, что Италия не готова к войне и не в состоянии поддержать в ней своего немецкого союзника, а из Лондона — что там подписан польско-британский договор о военном союзе. Германская дипломатия предприняла новые маневры, чтобы склонить Великобританию (а тем самым и Францию) к отказу от возможного участия в войне. Однако они оказались безуспешными. 1 сентября Германия напала на Польшу. Через два дня (то есть 3 сентября) Великобритания и Франция объявили войну Германии. Однако из британских и французских документов, относящихся к весне и лету 1939 года, следует, что еще тогда оба государства решили не оказывать Польше активной военной помощи. После начала военных действий Польша боролась одна со значительно превосходящими силами противника. Судьбу Польши по замыслам англо-французской стратегии предстояло решить только после окончательного разгрома Германии. В этих условиях исход польско-германской войны, ее сентябрьской кампании был предрешен. Было очевидно, что судьба Польши зависит также от состояния отношений между Германией и СССР.30
СССР внимательно наблюдал за ходом военных действий в Польше, предлагая ей материальную поддержку, оказать которую вследствие быстрого развития событий было невозможно. Советский Союз, несомненно, был заинтересован в сильном польском сопротивлении, однако ход событий показал, что это сопротивление ослабевает. В Москве также делались выводы из отсутствия активных действий Франции и Великобритании, на что окончательно указали 12 сентября решения англо-французской конференции в Абвиле, которые могли быть известны Советскому правительству. Учитывая быстро меняющуюся обстановку и нараставшую угрозу выхода немецких армий к советско-польской границе, а также используя возможности договора от 23 августа 1939 года, Советское правительство приняло решение взять под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии.
Вступление Красной Армии на эти земли 17 сентября было встречено в польском обществе с болью и даже вызвало враждебную реакцию. В то же время украинское и белорусское население, проживающее в восточных районах Польши, восторженно приветствовало Красную Армию.31
Как свидетельствуют польские и другие источники, правительство Польши покинуло территорию страны вечером 17 сентября 1939 года, а Верховное командование — 18 сентября под утро, спустя 24 часа после вступления Красной Армии. В это время немецкие войска находились на расстоянии около 170 км от места пересечения польскими властями польско-румынской границы, а Красная Армия — на расстоянии около 70 км. Из сообщения итальянского посланника из Бухареста в Рим следовало, что продвижение Красной Армии на южном направлении было замедлено, чтобы дать возможность польским властям, а также части польских вооруженных сил уйти в Румынию.32
Ход событий, связанных с продвижением Красной Армии в сентябре 1939 г. на Запад, требует более подробного исторического изучения.
28 сентября 1939 года в Москве был подписан второй советско-германский договор, в котором была частично изменена граница сферы интересов двух государств (примерно по линии рек Нарев, Буг, Сан). При определении этой границы СССР руководствовался этническими принципами, а также ставил преграду для дальнейшего продвижения гитлеровской Германии на Восток. К договору прилагалась соответствующая карта.
Из немецких документов следует, что к договору прилагались три протокола: один конфиденциальный и два секретных. Конфиденциальный протокол касался переселения в Германию населения немецкого происхождения, проживающего в сфере советских интересов; первый из двух секретных протоколов уточнял границы этих сфер, которые в значительной своей части совпадали с этническими границами; во втором говорилось, что обе стороны не допустят на своей территории польскую агитацию, направленную против другой стороны.33
В процессе принятия и реализации решений, в том числе по договору от 28 сентября, Советским правительством были допущены серьезные нарушения международно-правовых норм.
Прежде всего, советская историография отмечает, что договор от 28 сентября, закреплявший крайний восточный рубеж продвижения вермахта обязательством, принятым Германией на государственном уровне, назывался не только договором о «границе», но и о «дружбе», что давало основание говорить о «дружеских» отношениях СССР с фашистской Германией, фактически обеляло фашизм, деформировало классовые установки в общественном и индивидуальном сознании, имело тяжелые последствия как для Польши, так и для СССР; договор попирал ленинские принципы и наносил удар международному рабочему движению.34
17 сентября заместитель народного комиссара иностранных дел СССР В. Потемкин вручил польскому послу в Москве В. Гжибовскому ноту Советского правительства, в которой утверждалось, что польское государство фактически перестало существовать.
Указанное заявление противоречило нормам международного права, поскольку оккупация территории Польши германскими войсками не могла перечеркнуть факт существования государства как субъекта международного права, признаваемого союзниками и нейтральными государствами. К тому же 17 сентября еще защищалась столица Польши Варшава, а также продолжали сопротивление части польской армии, способные вести борьбу.
Тезис о несуществовании польского государства был публично повторен Молотовым на заседании Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года. Он заявил: «...надо указать такой факт, как военный разгром Польши и распад польского государства. Правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточно короткого удара со стороны германской армии, а затем Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей».35
Это было противоправное и оскорбительное по отношению к Польше заявление, от которого нынешнее советское руководство и научная общественность решительно отмежевались. К тому же оно бездоказательно ставило на одну доску гитлеровскую агрессию и действия Красной Армии. Советское правительство фактически перечеркнуло тезис о несуществовании польского государства, заключив 30 июля 1941 г. союзническое соглашение с эмигрантским польским правительством, аннулировав одновременно касающиеся территориальных перемен в Польше договоры, подписанные с гитлеровской Германией.
В заключение следует подчеркнуть позицию советской историографии о справедливом характере войны Польши против Германии осенью 1939 года. Польша отклонила германские предложения о совместном «крестовом» походе на Восток, последовательно отказываясь вступить в «антикоминтерновский пакт», и первая оказала вооруженное сопротивление гитлеровским агрессорам.
В 1939 году Польша потерпела поражение, не получив помощи от своих западных союзников. Советский Союз оказался, в свою очередь, жертвой фашистского нападения в июне 1941 года и стал главной силой антигитлеровской коалиции. Для Польши и СССР наступили тяжелые времена. В годы войны, после 1941 года, народы Советского Союза и Полыни совместно боролись против фашизма.36
Советские историки отмечают, что они призваны продолжить исследование того трагического времени, чтобы полностью ответить на вопрос, как и почему началась вторая мировая война и что было упущено для ее предотвращения, чтобы помочь человечеству учесть опыт и уроки истории и сделать все для того, чтобы избежать новой войны.
Глава II Современная отечественная историография проблем начального периода Второй мировой войны
1.1. Общие тенденции современной исторической науки в освещении причин происхождения Второй мировой войны
Освящение истории какой-либо войны всегда было трудной задачей для историков. Одной из главных причин этого является то, что представители официальных историографий всегда стремились представить деятельность своих стран в более благоприятном свете, чем это было на самом деле.
Соответственно, освящение Великой Отечественной войны в нашей стране в советский период было сверхидеологизировано. В течение 50 лет после ее окончания в рамках официальной советской версии событий, сформулированной еще в 1941-1945 гг. и закрепленной в выступлениях лидеров Советского государства и Коммунистической партии, было дано описание важнейших событий войны, изданы многие документы тех лет, возникла обширная литература по различным проблемам.
Постепенно идеологический контроль за изучением этих тем усиливался и к началу 1980-х годов подавляющее большинство исследований истории Великой Отечественной войны стали походить друг на друга как две капли воды. Это в определенной степени объясняет тот бум исторических сенсаций, касающихся проблем Великой Отечественной войны, который захлестнул нашу страну во второй половине 80-х годов XX века.37
Одной из таких сенсаций стало возрождение идеи о подготовке Красной Армии к нападению на Германию в 1941 году.
Обвинение Советского Союза в подготовке нападения на Германию летом 1941 г. впервые официально прозвучало в ноте Министерства иностранных дел Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 года, которую немецкий посол Шуленбург передал В.М.Молотову 22 июня 1941 года. В данной ноте назывались следующие причины нападения Германии на СССР: «…Советское правительство… действовало против Германии, а именно: … Внешняя политика становилась все более враждебной по отношению к Германии… Все вооруженные силы на германской границе были сосредоточены и развернуты в готовности к нападению…».38 Так определил причины нападения на СССР сам Гитлер. Естественно в исторической науке давно признаны многие другие причины, побудившие Германию напасть на СССР в 1941 году.
Однако, утверждение о том, что нападение Германии на СССР носило упреждающий характер, появилось сразу после войны в работах бывших генералов вермахта, а также чиновников третьего рейха, стремившиеся оправдать свое участие, часто активное, в подготовке и осуществлении плана «Барбаросса». Они заявляли, что СССР был намерен завоевать всю Европу, и если бы Сталин не напал на Германию в 1941 году, то непременно сделал бы это позднее. Германия в выступлениях этих авторов рисовалась как «хранительница Европы», «барьер против распространения коммунистического панславизма».39
Что касается советской исторической науки, то в ней, как уже упоминалось ранее, определяющими на протяжении всего советского периода были установки лидеров Советского государства и Коммунистической партии. Исходя из этого, ни о какой подготовке к нападению на Германию в 1941 году не могло быть и речи. Более того, вопрос о возможности нападения Советских вооруженных сил на Вермахт в 1941 году в советской исторической науке даже не ставился. Например, в официальной Истории Великой Отечественной войны в 6 томах, а также в других изданиях нет никакого упоминания о данной проблеме.40 СССР готовился только к отражению агрессии.
Первые публикации, в которых затрагивался вопрос о возможной подготовке СССР к нападению в 1941 году начинают появляться в конце 80-х – начале 90-х годов XX века. Однако настоящей сенсацией стал перевод на русский язык в 1992 году книги В.Суворова «Ледокол». «Виктор Суворов» - литературный псевдоним бывшего разведчика ГРУ В.Б.Резуна, перебежавшего в 1978 году на запад.
Основополагающим утверждением В.Суворова является то, что все действия коммунистов в России происходили из необходимости и неизбежности мировой революции. Вот что пишет по этому поводу в одной из своих книг В.Суворов: «Маркс считал, что коммунистическая революция должна быть мировой. Для Маркса это настолько очевидно, что он даже не пытался эту мысль ничем обосновать. … Ленин тоже считал, что коммунистическая революция должна быть мировой. … Все ленинские работы пронизаны одной мыслью: «либо одно, либо другое победит». … Троцкий стоял на том же фундаменте…»41. Соответственно, по утверждениям В.Суворова, и Сталин, как продолжатель дела Маркса и Ленина, стоял на той же позиции. И именно для экспорта социалистической революции в другие страны Сталин и развязал Вторую мировую войну.
Т.е., это Сталин поддерживал нацистов в Германии и способствовал их приходу к власти, это Сталин помог Германии вооружиться, это Сталин с помощью пакта о ненападении от 23 августа 1939 года способствовал началу Второй мировой войны и, оставшись в стороне от этой войны, готовился к нападению на Германию в 1941 году. Это главные утверждения В.Суворова. Все остальное содержание его книг, это попытка доказать эти утверждения с привлечением множества фактического материала.
После появления данных публикаций в российской исторической науке и публицистике начинается рассмотрение вопроса о том, какие цели ставило перед собой советское военно-политическое руководство в 1941 году. Т.е. собственно проблемы стратегического планирования военно-политического руководства СССР накануне Великой Отечественной войны.
Участников дискуссии по данной проблеме можно разделить на три направления.
Представителем первого, радикального направления, по прежнему остается только В.Суворов. Ни один серьезный исследователь не поддержал утверждения Суворова в том виде, в каком они были опубликованы.
Большая часть историков и публицистов являются представителями традиционного направления. При рассмотрении вопроса о стратегическом планировании военно-политического руководства СССР накануне войны пришли к выводу, что предположения В.Суворова относительно подготовки Советского Союза к нападению на Германию в 1941 году абсолютно не обоснованы. Их утверждения в этом вопросе основываются на том, что СССР готовился к отражению нападения Германии и не планировал превентивного удара по вермахту.42
Главные аргументы, приводимые представителями данного направления заключаются в том, что до сих пор нет документов подтверждающих наличие у СССР наступательных планов перед войной. Кроме того, нет подтверждения того, что было принято политическое решение о нападении СССР на Германию. Также, Красная Армия, по мнению представителей данного направления, не была готова к нападению на Вермахт в 1941 году, т.к. она оставалась слабой как в техническом, так и в количественном отношении по сравнению с армией Германии и ее союзников. Представителями данного направления являются такие историки как д.и.н. Гареев М.А., д.и.н. Анфилов В.А., д.и.н. Мерцалов А.Н., д.и.н. Орлов А.С., к.и.н. Мягков М.Ю., а также такие публицисты как Помогайбо А., Суровов В., Исаев А. и другие.
Представителями третьего, умеренного направления является часть историков и публицистов, предлагающая рассматривать проблему стратегического планирования советского руководства перед войной не ограничиваясь дискуссией вокруг гипотезы В.Суворова. Ярким представителем данного направления является к.и.н. Мельтюхов М.И.
Основным утверждением данных исследователей является то, что СССР в 1941 году собирался упредить готовую к нападению Германию и нанести превентивный удар. Что касается собственно планов Красной Армии, то представители данного направления говорят о том, что в данный момент нет как планов свидетельствующих о подготовке нападения СССР, так и о подготовке обороны, т.к. большинство документов до сих пор засекречено. Исходя из этого, о планах советского командования нужно судить по конфигурации расположения войск на границе, ведения пропаганды в войсках, реальному соотношению вооруженных сил СССР и Германии. Рассмотрение вышеназванных аспектов может говорить о подготовке нападения Советского Союза на Германию в 1941 году.43
Что касается политического решения о нападении на Германию, то, как пишет Мельтюхов в своей книге, фактически политическим решением о начале войны может считаться только приказ войскам начать данную войну. Естественно, что до 22 июня 1941 года советское военно-политическое руководство не отдавало и не могло отдать Красной Армии такого приказа, а поэтому вся дискуссия по этому вопросу безосновательна.44
Таким образом, мы рассмотрели три направления сложившихся в дискуссии по проблеме стратегического планирования советского военно-политического руководства накануне войны.
На основании данного рассмотрения можно сделать вывод о том, что в данный момент невозможно поставить точку в рассмотрении этого вопроса. Историки и публицисты в настоящее время занимаются поиском новых подходов к данной проблеме.
В заключение хотелось бы привести один пример поиска новых подходов к данной проблеме. Публицист М.Солонин в своей книге, старается более подробно рассмотреть вопрос о влиянии человеческого фактора на поражения Красной Армии в начале 1941 года. Как известно, многие историки, говоря о плохом техническом состоянии советской техники перед войной, приводят в пример огромные потери данной техники в начале Великой Отечественной войны. Солонин, рассмотрев данный вопрос, указывает на то, что очень часто в начале войны техника была брошена не в результате технических неисправностей, но и в результате элементарного дезертирства.
 1.2. Советско-германский Договор о ненападении 1939 г. в контексте политики и военной стратегии противостоящих сторон
во Второй мировой войне
В связи с предстоящим 65-летием Победы в Великой Отечественной войне вновь развернулась компания «холодной войны» против советского прошлого, в котором Победа составляет национальную гордость и определяет положение России как правопреемницы СССР в мировом сообществе. Цель нынешней атаки на историю Второй мировой войны - возложить ответственность за войну на СССР, уравнять фашизм с коммунизмом и пересмотреть итоги Второй мировой войны.
Примером примитивной фальсификации истории является часто повторяемый тезис о том, что «Договор о ненападении Германии и СССР 1939 г.» вызвал развязывание Второй мировой войны 1 сентября 1939 г.: «сговор Гитлера и Сталина развязал Вторую мировую войну». Подписание договора вырывается из общей цепи событий, причинно-следственных связей и смешиваются разномасштабные и разноплановые события. При этом полностью игнорируются стратегические планы сторон, которые раскрывают подлинные замыслы политики.