Распад СССР

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПРЕДПОСЫЛКИ РАСПАДА СССР
1.1 Обострение межнациональных конфликтов
1.2 «Парад суверенитетов»
1.3 Неожиданный поворот
1.4 Финал политического кризиса
ГЛАВА 2. ЛИКВИДАЦИЯ СССР
2.1 Факторы ликвидации СССР
2.3 Анализ причин распада СССР - Мифы и факты
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Распад СССР

События 19-22 августа приблизили распад Советского Союза. В конце августа заявили о создании самостоятельных государств Украина, а затем и другие республики.
В декабре 1991 г. в Беловежской пуще (БССР) состоялось совеща­ние руководителей трех суверенных государств - России (Б.Н. Ельцин), Украины (Л. Кравчук) и Белоруссии (С. Шушкевич). 8 декабря они заявили о прекращении действия союзного договора 1922 г. и об окон­чании деятельности государственных структур бывшего Союза. Тогда же была достигнута договоренность о создании СНГ - Содружества Не­зависимых Государств. Союз Советских Социалистических Республик перестал существовать. В декабре того же года к Содружеству Незави­симых Государств присоединились еще восемь бывших республик (Алма-Атинское соглашение).
Итак, как видно из вышесказанного, было много предпосылок распада СССР. Коротко их можно сформулировать следующим образом:
Зарождение национального сепаратизма и регионального экономического изоляционизма вследствие неэффективности советской экономической системы и неудачи экономических реформ в период перестройки
Борьба за власть между центральными национально-региональными политическими элитами
Кризис коммунистической идеологии, ослабление роли КПСС и последующая ликвидация тоталитарной системы и партийно-политической монополии на власть, составлявших основу СССР.
Отсутствие разумного баланса в полномочиях центра и национальных республик. Диктат центральной власти в отношении национально-государственных образований.
Глава 2. Ликвидация СССР
2.1 Факторы ликвидации СССР
Роспуск СССР очень скоро породил самые разные толкова­ния. По большей части они носили ярко выраженный политиче­ский характер. Люди, скрепившие своими подписями алма-атин­скую декларацию, как и их окружение, доказывали, что ликвида­ция Советского Союза и образование вместо него альянса неза­висимых государств стали единственным возможным выходом из политического тупика. Их оппоненты приписывали роспуск СССР или злой воле трех славянских лидеров, или проискам ми­рового империализма. В России не только коммунисты, полити­ческие силы из державно-националистического лагеря, но также и некоторые участники «Демократической России», правда, по­рвавшие с ней осенью 1991 г. (среди них лидер Демократической партии Травкин, лидеры Конституционно-демократической партии М. Астафьев и И. Константинов, христианский демократ Аксючиц), объявили главным виновником скоропалительной смерти Советского Союза Ельцина. Перипетии последующего исторического развития все больше и больше увеличивали число тех, кто рассматривал ликвидацию СССР как трагическую ошиб­ку и даже преступление высокопоставленных политиков.
Если следовать исторической логике и фактам, то распад СССР следует признать результатом воздействия целой суммы субъективных и объективных факторов. Было бы нелепо отри­цать, что политическое поведение и воля тех или иных лидеров не имели к нему отношения. Политический выбор Б. Ельцина, Л. Кравчука и С. Шушкевича в начале декабря придал процессу ликвидации СССР мощное ускорение. Особая роль в процессе крушения СССР принадлежала Ельцину. Избранная им и его единомышленниками с начала 1990 г. стратегия утверждения и расширения суверенитета России, радикального сокращения полномочий правительства СССР стала одной из главных движущих сил, расшатавших союзное государство. Именно российская декларация о суверенитете, одобренная 12 июня 1990 г., оформи­ла процесс «парада суверенитетов» союзных республик.
Нельзя не говорить и о «факторе Горбачева», также способ­ствовавшем печальному для Советского Союза исходу его исто­рии. Фактически с самого начала перестройки у Горбачева не было сколько-нибудь продуманной национальной политики. Порожденные политической демократизацией центробежные тенденции вызывали у него удивление, а то и обиду на «небла­годарность» республик. Советский президент обнаружил пол­ную беспомощность в тушении пожаров в «горячих точках» национальных отношений в разных регионах. В решении наци­ональных вопросов он метался из стороны в сторону, явно не зная, сколько суверенитета нужно дать республикам, чтобы удовлетворить их аппетиты и в то же время сохранить СССР. Наконец, перманентные неудачи его экономических реформ стимулировали республики не просто к выходу, а к бегству из не поддающейся переделке общественно-экономической си­стемы и обращению к самостоятельным попыткам выхода из тупика.
Признавая значение субъективных факторов, просчетов и ам­биций тех или иных лидеров в процессе распада СССР, нельзя сбрасывать со счетов объективные его причины. Одна из них по своему характеру универсальна: мировой опыт свидетельствует, что многонациональные государственные образования, подо­бные СССР, рано или поздно разрушались, рок распада висел над теми из них, которые управлялись «железной рукой», и над теми, в которых использовали либеральные методы. Неизменно рушились империи рабовладельческие, феодальные, капитали­стические и, наконец, настал черед социалистических.
Рок распада проявил себя еще в российской империи в 1917—1921 гг. Независимыми тогда пожелало стать большинство национально-территориальных «окраин». Но пришедшие к вла­сти большевики хотя и исповедовали веру в исторические зако­номерности и неизбежность крушения любых империй, тем не менее сами решились вступить в схватку с историей, силой воссоздали империю под новым названием и крышей и сделали в ре­зультате заложниками своего эксперимента множество народов и наций, включая и русскую. То, что произошло в начале 1990-х гг. в СССР, можно рассматривать как реванш, взятый историей у ре­волюционно-интернациональной политической партии, и сви­детельство того, что «обвал» Российской империи в 1917 г. от­нюдь не был случайностью.
Мировой опыт свидетельствует также, что империи могли удерживаться только в условиях деспотических, тоталитарных режимов и унитарных государств, что империи и политическая свобода несовместимы. Горбачев, провозгласивший в 1987 г. курс на политическую демократизацию, был, кажется, в полном неве­дении относительно этой исторической истины. По крайней ме­ре, ни он, ни его окружение, одобряя демократические реформы в середине 1988 г. на XIX Всесоюзной партконференции, и не по­дозревали, что выносят смертный приговор и КПСС, и СССР. Сама КПСС являлась главным цементирующим элементом СССР, поэтому ее ослабление, а затем и утрата партийно-поли­тической монополии способствовали тому, что распад Советско­го Союза приобрел «галопирующий» характер.
Опыт распада СССР обнаружил не только то, что процессы национального самоопределения, коли они уж получили волю, становятся необратимыми, но и то, что национализм является иррациональной силой, сокрушающей все, не сообразуясь с тем, соответствует ли это истинным интересам представляемого им народа или нет. С точки зрения экономической и политиче­ской целесообразности, простого здравого смысла действитель­но трудно понять, например, зачем советским республикам, по­желавшим обрести независимость, нужно было «сжигать дотла» не только государственные, но и экономические связи, приоб­ретшие в течение столетий органический характер? Но такова иррациональная сила национализма: ради своего торжества он готов не только «развести» народы, но и внушить им самые не­добрые чувства друг к другу. Этой иррациональной силы нацио­нализма не смогли учесть ни Горбачев, ни его окружение, повторявшие как заклинание фразу о том, что «разойтись мы не сможем».
В политической науке можно обнаружить не одну теорию, по­могающую глубже и всесторонне понять и объяснить причины рас­пада СССР. Среди таковых убедительна теория «революции элит». Она, в частности, гласит, что в обществах, где длительное время господствуют замкнутые политические элиты, наглухо закрываю­щие доступ в свои ряды для подавляющего большинства населения по идейным, социальным, национальным соображениям, неиз­бежно формируются оппозиционные неформальные элиты, ставя­щие целью радикальное переустройство государственной власти.
Советская номенклатурно-коммунистическая верхушка отно­силась к элитам самого жесткого типа. Неудивительно, что как только в СССР была легализована возможность участвовать в вы­борах «неформальным» политическим группам и объединениям. дни ее были сочтены. Неслучайно то, что среди новых элит доми­нирующую позицию во многих случаях заняли националистиче­ские и даже крайне националистические группировки. Быстро найдя для себя массовую опору, умело апеллируя к реальным фактам национальной дискриминации и эксплуатируя иррацио­нальный национализм, они смогли оттеснить от власти старую элиту. Власть новых элит могла стать по-настоящему прочной только при условии ликвидации СССР и обретения республика­ми полной независимости, что стало одной из главных целей ли­деров национальных движений.
Крушение СССР подвело черту под горбачевским периодом современной отечественной истории. Деятельность этого поли­тика еще в годы пребывания его у власти вызывала ярые полити­ческие дискуссии, полярные интерпретации и оценки. Для исто­рической науки в политической деятельности Горбачева, помимо всего прочего, заключен благодатный материал для осмысления классической проблемы «личность и история». Каковы возмож­ности и пределы воздействия личности на историю, когда и поче­му эта личность берет верх, а в каких случаях и почему терпит по­ражение в противоборстве с историей?
В период пребывания Горбачева у власти в оценках его дея­тельности преобладали два крайних подхода — апологетический и критический. В свою очередь каждый из этих двух подходов претерпел определенную эволюцию, разделительным рубежом которой стал август 1991 г.
До августа апологеты, представлявшие по преимуществу ре­формистское крыло КПСС, видели в Горбачеве альтернативу как «непредсказуемому популисту» Ельцину, так и коммунистиче­ским фундаменталистам типа Полозкова. Газета «Советская куль­тура», выражая позицию апологетов, 12 января 1991 г. (накануне событий в Литве!) на месте передовицы поместила перевод статьи из германской «Генераль-анцайгер», дав ей собственное лозунго­вое название: «Единственная гарантия — Горбачев». Вывод, кото­рый пропагандировала «Советская культура», заключался в том, что Горбачев был и остается мессией, который призван спасти со­ветский народ, а потому ему нужно вверять любую власть: «Не только из-за угрожающего хаоса, но и потому, что личность Гор­бачева дает единственную гарантию того, что основные идеи пе­рестройки — экономическую реформу и демократию — можно будет спасти и на фазе авторитарного вмешательства». (9, С.97) Появились даже разнообразные приемы апологии Горбачева. Один из них — сравнение его с русским царем Александром II. Защищая Горбачева от «неблагодарных» радикалов, писатель
Л. Карелин негодовал: «Неблагодарность переползает в преда­тельство. Борьба за власть, за этот из прошлого ор: «Царевну Софью на трон!» — это уже не политические игры, не амбициоз­ные вожделения, не торопливая суета карьеристов, спешащих ур­вать свой кусок, поскольку Президент нынешний вроде бы мяг­коват, нерешителен, терпим безмерно. Спасибо бы ему за это сказать, ведь это качество доброго человека. Нет, поменять его. На кого, господа хорошие? ...Напомню простой факт из россий­ской истории... Был в России сравнительно добрый царь Алек­сандр Второй. Это ведь он отменил крепостное право, но это ведь его убили народовольцы. Мало им показалось царской доброты, распоясались на большее. Получили же Александра Третьего, по­лучили царя-реакционера. Если совсем точно сказать: получили наказание за неблагодарность» (Правда. 5 апреля 1991). (9, С.98)
Перипетии августа 1991 г. серьезно перетасовали ряды защит­ников Горбачева. Он оказался тогда «генералом без армии», чело­веком без власти и влияния (демократию спасли не горбачевцы, а Ельцин и радикалы), представления о нем, как о мессии, рухнули в одночасье. Многие его сторонники, в первую очередь из рефор­маторского крыла КПСС, отреклись от него и по другой причи­не: слишком уж легко подписался он под ельцинским запретом компартии. Бывший диссидент Рой Медведев, некогда исклю­ченный, а в период перестройки восстановленный в партой, со­крушался: «Запретили КПСС грубо и оскорбительно. И если бы это еще сделал не Горбачев, который мне доверял и, не спраши­вая моего согласия, вписал меня в члены ЦК, даже не разъяснив, зачем я ему там нужен...» ( Огонек. 1991. №52. С. 12 ). (9, С.99)
Зато среди защитников Горбачева сразу после августа оказа­лось немало демократов. О. Лацис, Ю. Щекочихин, Л. Карпин­ский готовы были теперь поставить Горбачева рядом с русскими либеральными царями Александром 1 и Александром 2.. Но не меньшее количество демократов стали еще более яростными критиками Горбачева.
Крайне радикальная критика Горбачева, как ни парадоксаль­но, порой совпадала с крайне консервативными оценками. На­пример, выдвинутая бывшим диссидентом В. Буковским версия о том, что весь проект и режим осуществления перестройки были разработаны задолго до нее в стенах КГБ и предложены им Горба­чеву (цель — спасение партократии посредством реформ), была зеркальным отражением утверждений консерваторов о том, что перестройка направлялась из западных спецслужб, а Горбачев — их «агент влияния». После августовского путча радикальная кри­тика возложила на Горбачева прямую вину за контрреволюционный переворот. И вновь крайности сошлись: в связях Горбачева с путчистами не сомневались и консерваторы типа В. Алксниса.
Историки знают, что крайние оценки, как правило, преобла­дают в суждениях современников, особенно когда речь идет о крутых, переломных исторических эпохах, и предвзятость таких оценок со временем проявляется все больше. Очевидно и то, что масштабные исторические личности не могут быть объективно оценены, если пользоваться только одним из двух арифметиче­ских знаков — плюс или минус. Реальная историческая роль Гор­бачева, безусловно, принадлежащего к таким личностям, сложна и противоречива, а его цельный политический портрет — это портрет из многих парадоксов, причем в нем найдется место и для контрастных красок, и для множества полутонов.
Объективные суждения о месте Горбачева в отечественной ис­тории невозможны без опоры на принцип историзма, который, в частности, требует оценивать роль личности с учетом закономер­ностей крупных переломных исторических эпох, когда соверша­ется переход общества из одного состояния в другое. Одна из та­ких закономерностей свидетельствует, что крупные, в том числе самые прогрессивные, переходные эпохи в истории человечества сопровождались затяжным падением производства, инфляцией, ростом социальных контрастов. Позитивные результаты пожина­лись зачастую много позже их завершения. Главной задачей про­грессивных переходных эпох является создание моделей, способ­ствующих таким улучшениям. В какой мере Горбачев способст­вовал созданию таких моделей и способствовал ли он их созда­нию вообще — вот вопрос, который является существенно важ­ным для прояснения его роли в истории.
Для объективной оценки Горбачева очень важен, конечно, и вопрос о том, какой ценой оплачивался переход общества в новое состояние.
     Пытаясь заручиться поддержкой автономных республик в борьбе против Б. Ельцина, Президент СССР М. Горбачев инициировал принятие в апреле 1990 г. Верховным Советом Советского Союза закона, позволяющего автономным республикам считаться субъектами Союза ССР. Данный закон носил двойственный характер, так как эти республики продолжали оставаться в составе союзных республик. Отношения между двумя типами республик должны были строиться на основе договоров. Б. Ельцин и российские власти также шли на уступки автономиям, входившим в состав России, что поощряло центробежные тенденции внутри российского государства.
     Начавшаяся «война законов» между Россией и Союзом, рост межнациональных конфликтов и шаткость собственного положения заставила М. Горбачева искать выход из сложившейся кризисной ситуации в подписании нового Союзного договора. Вопреки распространенному мнению подписание данного договора, проект которого был опубликован 23 июля 1991 г., не позволил бы сохранить единство страны. Попробуем аргументировать данный тезис.
Во-первых, власти прибалтийских республик, и, вероятно, Азербайджана и Грузии отказались бы подписывать данный документ;
     Во-вторых, в результате переговоров в Ново-Огареве между М. Горбачевым, Б. Ельциным и Н. Назарбаевым из договора была выхолощена федеративная суть. По-сути, к концу переговоров стороны пришли к созданию недееспособной конфедерации, существующий на взносы республик. По мнению бывшего спикера Верховного Совета СССР А. Лукьянова, такой проект не получил бы поддержки депутатов;
     Во-третьих, договор, учреждающий новую федерацию (Союз Суверенных Государств) стремились подписать большинство автономий, входящих в состав Российской Федерации. Это поставило бы под угрозу территориальную целостность России. Представители этих автономных республик готовы были также подписать Федеративный договор, учреждающий «новую Россию» с Президентом Б. Ельциным.
     В-четвертых, учитывая стремительное развитие договорного процесса, изменение территориального устройства союзных республик, работа по внесению изменений и дополнений в Конституции СССР и РСФСР нуждалась в кропотливой работе по согласованию позиций различных политических сил. Учитывая непримиримость двух центров власти – союзного и российского – данная работа была бы вряд ли осуществима.
     Согласно мировой практике, конфедерации, договорные союзы и иные нефедеративные образования эволюционируют либо в сторону конституционных федераций, либо распадаются.
Таким образом, среди основных причин распада Советского Союза можно выделить следующие: 1) ослабление влияния властной вертикали КПСС; 2) суверенитет республик, их конституционное право на выход из состава СССР; 3) экономический и политический сепаратизм крупнейшей союзной республики – РСФСР; 4) стремление элит союзных и ряда автономных республик контролировать ресурсы своих территорий без участия союзных органов власти; 5) потребность восстановить утраченную национальную государственность, освободиться от «имперского прошлого»; 6) ориентация на вхождение в состав соседних государств; 7) кризис официальной идеологии и провал проекта по созданию гражданской общности - советский народ.
2.3 Анализ причин распада СССР - Мифы и факты
Проанализировав вышеизложенные факторы распада СССР, я хочу предложить рассмотреть некоторые факты и мифы, которые могут доказать другую точку зрения, а именно ту, что СССР распасться было не суждено и была возможность претерпеть все преобразования без такого летального исхода.
Миф первый. Советский Союз был империей, а все империи рано или поздно распадаются. Это заведомо неверно: СССР не был империей. Любая империя отличается тем, что имеет чёткую структуру. Есть главная территория (метрополия) и подчинённые территории (колонии). Граждане метрополии и колоний сильно различаются в правах. Так, граждане колоний не принимают участия в выборах в органы власти всей империи и не участвуют в управлении империей.  Трудно представить, что бы премьер-министром, или хотя бы просто министром, в правительстве Великобритании стал индус или австралиец. Но в СССР грузин Сталин в течении тридцати лет управлял Советским Союзом, чеченец Дудаев был генералом Советской Армии, а азербайджанец Алиев - членом Политбюро.  Ни индусы, ни австралийцы фактически не имели возможности занимать сколько-нибудь значимые посты в Британской империи. Все посты в Британской империи занимали выходцы с британских островов. В Советском Союзе такого деления на метрополию и колонии ни фактически, ни юридически не было. Граждане всех национальностей в СССР имели примерно равные права и в руководстве страны были представлены очень многие национальности.