Становление институтов глобализации в конце 19-нач 20в.

Введение
Глава 1 Становление институтов глобализации в конце 19- начале 20 вв.
1.1Определение и истоки глобализации
1.2Соотношение глобализации с термином локализация, интернационализация , транснационализм, мондиализация, вестернизация.
Глава 2 Сферы глобализации
2.1Экономико-социальная сфера глобализации
2.2Политическо-правовая сфера глобализации
2.3Культурная сфера глобализации
Глава 3 Характерные признаки современного этапа глобализации
3.1Признаки современной глобализации как господствующей тенденции мирового развития
3.2Национальное государство в эпоху глобализации: конец или трансформация?
3.3Последствия глобализации
Заключение
Список литературы
Приложение № 1

Становление институтов глобализации в конце 19-нач 20в.

уточнение и формулирование нового содержания понятий нацио­нального интереса, национального и государственного суверенитета как категорий политического реализма доминирующей теории международных отношений;
возрастание значения вопросов управляемости мира и регулиро­вания международных процессов;
массовое политическое участие и прямое правление населения;
прагматическое (рациональное) отношение к государству;
изменение природы государственного суверенитета - основы ме­ждународно-правовой системы.
Правовое измерение глобализации изучается новой наукой - правовой глобалистикой. Глобализация в праве выражается, прежде всего, в «формировании новых юридических отношений, юридических институтов и норм».14 Так, И.И. Лукашук считает, что глобализация (ко­торая, по его мнению, ведет к образованию глобальной правовой систе­мы или суперсистемы), развивающаяся в политической (и связанной с ней правовой) сфере отличается от глобализационных процессов, кото­рые можно наблюдать в социально-экономической области: уровень единства в первой существенно ниже. По его мнению, «государства в значительной мере сохраняют свою самостоятельность. Поэтому в от­ношении государств и их правовых систем более точен термин «интер­национализация».15 В то же время он признает, что глобализация в праве на современном этапе не завершена, сделаны лишь первые шаги к фор­мированию глобальной правовой системы. Это еще раз подтверждает переходный характер современного этапа правовой глобализации.
И.И. Лукашук также обращает внимание на то, что некорректно го­ворить как о стирании грани между международным и внутренним пра­вом государств (ведь у каждой из этих правовых систем свои природа, сфера действия, объект регулирования и механизм действия), так и о прямом действии международного права (поскольку международное право имеет прямое действие на территории государства с его санкции и как составная часть национальной правовой системы). Наоборот, если бы это произошло, то привело бы к нарушению их нормального функ­ционирования. Среди важнейших правовых тенденций в эпоху глобали­зации И.И. Лукашук называет: интернационализацию внутреннего пра­ва государств; конституционатшзацию международного права (закреп­ление в национальных конституциях, особенно в новых, положений о международном праве) и, как следствие, конституционализацию внеш­ней политики; доместикацию (или интернетизацию) международного права - инкорпорирование международного права во внутреннее; гло­бализацию правового регулирования».16
2.3Культурная сфера глобализации
Глобализация описывает ускорение интеграции наций в мировую систему в связи с развитием современных транспортных средств и экономических связей, благодаря воздействию на людей средств массовой информации. Она способствует расширению культурных контактов между народами и миграции людей.
Глобализация имеет позитивные и негативные стороны. Негативные моменты глобализации кроются в возможности утраты своей культурной самобытности. Происходит это в результате аккультурации и ассимиляции.
Сохранение культурного своеобразия в современном обществе стало оцениваться как высшее достижение цивилизации. Раньше на это не обращали внимания, поэтому одна нация поглощала другую, растворяя в себе без остатка культуру покоренного народа. Так было во времена европейской колонизации в странах Латинской Америки и Африки.
Выражения «социальная политика» и «культурная политика» для большинства людей цивилизованных стран давно стали привычными. Почему для цивилизованных? Да потому, что целенаправленное, основанное на взвешенной концепции управление социальной и культурной сферами общества являются отличительными признаками цивилизованной страны. Привычными они являются, по крайней мере, с середины XX века. Именно тогда начался плановый, глубоко эшелонированный подход к сохранению культурного генофонда всего человечества и каждой отдельной страны в рамках ООН.
Культурная политика — система практических мероприятий, финансируемых, регулируемых и в значительной мере осуществляемых государством (наряду с частными лицами), направленных на сохранение, развитие и приумножение культурного наследия нации.
В области культурной политики чаще всего возникают следующие вопросы: как сохраняется культурное наследие нации и доступно ли оно всем этническим и социальным группам? Все ли используемые языки имеют равный статус и нет ли в данной стране культурной и языковой дискриминации? Является ли официальный государственный язык языком предков, или это наследие колониального господства? В какой степени неосновные языки поддерживаются государством, а в какой они являются заботой семьи и общины? В какой степени эти языки используются для сохранения культурных и социальных различий в обществе, расширения и сокращения антагонизма среди языковых групп?
Культурная политика во многих странах сегодня переориентируется с модели ассимиляции, в которой меньшинства отказываются от своих культурных традиций и ценностей, заменяя их теми традициями, которых придерживается большинство, на мультикуль-турную модель, где индивид социализируется и к доминирующей, и к этнической культурам.
Так, в США миллионы людей разговаривают на английском и на своем этническом языках, отмечают общенациональные и этнические праздники, изучают историю страны и своей нации.
Глобальная международная миграция стимулируется структурной перестройкой хозяйства слаборазвитых стран: под воздействием механизации и индустриализации, проникших из развитых стран, аграрный сектор сокращается и миллионы сельских жителей вынуждены мигрировать в города в поисках работы. Их притягивает городской образ жизни. Одновременно средний класс горожан, ориентированный на западные стандарты жизни, склонен искать более квалифицированную и престижную работу не у себя на родине, а, скажем, в США или Западной Европе.
Глава 3 Характерные признаки современного этапа глобализации
3.1Признаки современной глобализации как господ­ствующей тенденции мирового развития
Современный этап глобализации имеет ряд существенных отличий. Среди признаков современной глобализации как господ­ствующей тенденции мирового развития можно выделить следующие:
политическая зависимость одних государств от других заменяется экономической взаимозависимостью;
происходит все более явный разрыв между центром и перифери­ей, возрастает неравенство между регионами мира;
экономически слабые страны имеют все меньший шанс преодолеть данный разрыв и сравняться по уровню с развитыми странами, на­ходящимися уже на постиндустриальном этапе развития;
новая стадия, ступень международного развития, изменяет роль государственного суверенитета, последний становится менее абсолют­ным;
властью и определяющим влиянием обладают пять базовых мо­нополий (новые виды техники; контроль над финансовой сферой; кон­троль над доставкой природных ресурсов; контроль над средствами коммуникации; доступ к новейшим средствам массового уничтожения);
происходит стандартизация моделей потребления, культурных ценностей и образцов одобряемого поведения;
выдвижение США в качестве лидера международного сообщест­ва, центра глобализации, главного и наиболее заинтересованного в дан­ных процессах игрока на мировой политической сцене. Отсюда следует справедливая постановка вопроса об эффективности данного лидерства (где грань дозволенного, каковы критерии легитимности совершаемых действий?);
культивирование западных идеологических нормативов как фор­мы стандартизации политического пространства и условия предостав­ления экономической помощи, престижных статусов (предъявление жесткой шкалы требований к государствам в виде различных «тестов на демократию», соответствия критериям правового государства, правам человека, свободного рынка, ставших частью зарождающейся «юридической мифологии».17
Одной из черт современного мира(не только главного итога 20 века, но и развития цивилизации за все время ее существования) Н. А. Косолапов также называет становление техносферы как искусственной среды жизнедеятельности человека», которая, и все, что с ней связанно, «в корне изменили природную среду обитания человека, причем возврат к доиндустриальной глобальной экологии уже в принципе невозможен, может привести к физическому вымиранию огромных масс людей».18
Особенность процесса глобализации заключается сегодня( и, возможно, будет заключаться в будущем) в установлении эмпирическим путем расширении, плотности и стабильности взаимодействующих регионально- глобальных сетей связи и их массмедиальной самоидентификации, а также социальных пространств и их телевизионных потоков на культурном, политическом, военном и экономическом уровнях.
Глобализация мировой экономики порождает одну новую тенденцию — персонификация международных отношений. Персонификация международных отношений- это оборотная сторона глобализации, означающая появление- помимо государства, межгосударственных и межправительственных организаций- иных субъектов международных отношений, имеющих собственные внешнеполитические интересы, - неправительственных организаций, частных фирм и самого человека.
Выход интересов хозяйственных субъектов за национальные рамки и растущая мировая взаимозависимость сопровождаются становлением новых источников внешнеполитической инициативы — международных неправительственных организаций, частных корпораций и индивида, которые действуют наряду с национальными государствами и международными организация ими. Их интересы могут не совпадать или вступать в противоречие с национально-государственными интересами, как их трактуют находящиеся в данный момент у власти национальные политические силы, политические деятели, а также поддерживающие их бюрократические и аналитические структуры. Обратимся, например, к переговорам России со странами АТЭС об индивидуальной либерализации товарных рынков. Позиция России формируется в Москве и, по существу, отражает таможенные интересы российских производителей, расположенных в европейской части страны и ориентированных, прежде всего на европейский рынок. Всегда ли эти интересы соответствуют интересам россиян, живущих на Дальнем Востоке, или интересам дальневосточных и сибирских предприятий, которые более, чем их европейские коллеги, зависят от азиатских рынков? Например, не ущемляют ли интересов дальневосточников высокие единые российские пошлины на импортные автомобили? Ведь в отличие от европейской части России на Дальнем Востоке нет собственного автомобильного производства, а транспортные расходы на перевозку отечественных автомобилей из Москвы, Самары или Нижнего Новгорода на Дальний Восток велики. Это относится и к другим потребительским и инвестиционным товарам. Иными словами, отвечая интересам России в трактовке ее федерального Центра, единая таможенная политика правительства противоречит внешнеторговым интересам дальневосточников. В годы холодной войны подобные противоречия решали единственным способом — в пользу государства. Даже не допускали мысль, что у частных граждан могут быть собственные внешнеэкономические или внешнеполитические интересы, не совпадающие с государственными. В эпоху глобализации пути разрешения этого противоречия уже не столь однозначны.
Персонификация международных отношений означает появление новых, не государственных субъектов международной жизни и бросает новые вызовы мировому сообществу, требуя создать глобальную политико-правовую инфраструктуру, позволяющую учитывать международные интересы неправительственных организаций, корпораций и отдельного человека, которые не обязательно совпадают с государственными интересами. Не случайно в наши дни теория и практика внешней политики международных и национальных корпораций — наряду с проблемами глобализации — оказалась среди приоритетных тем мировых научных изысканий.
С другой стороны, персонификация международных отношений позволяет частным лицам, не связанным с правительствами и политическими партиями, выражать свое отношение к состоянию международной безопасности, формулировать и отстаивать собственные внешнеполитические интересы. Именно обеспокоенность отдельных людей судьбами мира открывает возможность начинать и проводить международные неправительственные обсуждения многих острых мировых проблем, подготавливая тем самым последующие межгосударственные решения.
Персонификация международных отношений требует от правительств большей прозрачности во внешней и внешнеэкономической политике, более широкого участия граждан и корпораций в ее разработке и обсуждении.
3.2Национальное государство в эпоху глобализации: конец или трансформация?
В 1648 г. был заключен Вестфальский мирный договор. Он положил ко­нец кровопролитной Тридцатилетней войне и покончил с преобладав­шим в Европе во времена Священной Римской Империи господством кланов, семейств, городов-государств, герцогств и княжеств. На смену им пришла новая модель политического устройства — система нацио­нальных государств с централизованным управлением. В дальнейшем по мере открытия и колонизации европейцами других континентов Вестфальская система (модель) распространилась и на них, став, мировой,
В Вестфальской системе государства, контролирующие определен­ную территорию с населяющими ее людьми, обладают суверенитетом, самостоятельно определяют внутреннюю и внешнюю политику, под­держивают дипломатические отношения и не признают никакой выше­стоящей власти. Юридически и формально все государства обладают равными правами, хотя на практике нередко действовало «право силь­ного» по принципу «победителя не судят».
Вестфальская модель международного права и международных от­ношений в настоящее время подвергается эрозии под воздействием на­бирающих силу процессов глобализации и регионализации. Как отмечает немецкий исследователь Ульрих Бек (Шпек Веек), «мировое обще­ство, которое образовалось в процессе глобализации во многих сферах, а не в одной только экономической, ослабляет, ставит под сомнение мо­гущество национального государства, вдоль и поперек пронизывая на­циональные границы множеством разнообразных, не связанных с опре­деленной территорией социальных зависимостей, рыночных отношений, сетью коммуникаций, несхожими нравами и обычаями населения».19 Сейчас «фактически все государства постепенно переплелись с функ­циональными частями более крупной модели глобальных преобразова­ний и глобальных потоков».20 Мир национальных государств, контроли­рующих определенные территории с более или менее четкими граница­ми, оказывается вплетенным в многообразные глобальные сетевые структуры, которые не признают границ и для которых территориальная и национальная привязка того или иного узла сети не имеет принципи­ального значения .
В новых условиях государственный суверенитет, который ранее счи­тался незыблемым, подвергается ограничениям как «сверху», так и «снизу». По мнению американского социолога Дэниела Белла, высказанному им несколько десятилетий назад в книге «Конец идеологии», это связано с тем, что государ­ства слишком малы, чтобы решать действительно большие проблемы, и слишком велики, чтобы эффективно решать малые проблемы.21
«Сверху» государственный суверенитет ограничивают международ­ные оглашения, межгосударственные и неправительственные органи­зации, транснациональные корпорации и банки (ТНК и ТНБ) и другие наднациональные структуры.
Возникли и набирают силу международные механизмы управления различными аспектами глобальных отношений. Сейчас действует около 34 тыс. международных соглашений. Численность межгосударственных организаций приближается к 3 тыс., а международных неправительст­венных организаций превысила 5 тыс. Число ежегодно проводимых межправительственными организациями конгрессов и конференций приблизилось к 4 тыс. (в середине XIX в. — две-три в год).22 Существен­но увеличилась доля национального законодательства, совпадающего с международными юридическими стандартами или соответствующего им. Субъектами международного права являются не только государства, но и индивиды и группы (режим прав человека). На смену невмеша­тельству во внутренние дела государств приходят так называемые «гу­манитарные интервенции» с санкции ООН (а иногда, как в случае с быв­шей Югославией в 1999 г., — и без нее). Принятая в 2002 г. «Стратегия национальной безопасности» США предполагает возможность односто­ронних действий, вплоть до смены правящего режима стран, которые, по мнению Вашингтона, могут в будущем представлять угрозу Америке или укрывают на своей территории группу, считающуюся потен­циальной угрозой для Америки. Впервые эта стратегия была опробована в Ираке, оккупированном США в 2003 г. под фальшивым предлогом то­го, что режим Саддама Хусейна якобы располагает оружием массового уничтожения.
В мире насчитывается 61 тыс. ТНК, численность их зарубежных фи­лиалов превышает 900 тыс. По своей экономической мощи наиболее крупные ТНК превосходят многие государства мира. Если разместить в одном списке 100 крупнейших экономических единиц мира, то только 49 из них — это государства, а 51 — корпорации (2000 г.).23 Выручка, на­пример, компании «Ройал Датч Шелл» больше, чем ВВП Венесуэлы; выручка торговой компании «Уолл-Март» больше, чем ВВП Индонезии; а выручка «Дженерал Моторс» приблизительно того же размера, что ВВП Ирландии, Новой Зеландии и Венгрии, вместе взятых. При этом ТНК действуют не сами по себе, а выступают необходимым компонен­том транснациональных сетей производства, который не может работать без остальной части сети.
Экономическая глобализация, т. е. возникновение и расширение се­тей глобального производства и распределения товаров и услуг, а также финансовая глобализация, не ослабляют формальный или юридический суверенитет государств (это могут сделать только другие государства). Но она ограничивает их операционный суверенитет, т.е. способность правительств использовать суверенитет для осуществления самостоятельной государственной( прежде всего экономической) политики.
Процессы ограничения (или размывания) государственного сувере­нитета «сверху» и «снизу» объективно снижают роль государств в миро­вой политике и экономике. Некоторые авторы, как, например, японец Кеничи Омае, вообще считают, что в результате гло­бализации отдельные страны превратились в фикцию, что эпохе суве­ренных государств пришел конец. Одна из книг Омае так и называется «Конец национального государства». Как и ряд других авторов, он утверждает, что через два-три десятилетия национальные государства будут в значительной степени заменены го­родами-государствами.24 Разделяющая точку зрения об упадке националь­ных государств Сюзан Стрейндж пишет о том, что «безликие силы мировых рынков более могущественны, чем государст­ва, которым якобы принадлежит высшая политическая власть. Уменьшение влияния государств находит отражение в том факте, что власть все больше переходит к другим институтам и объединениям, к местным и региональным органам».25 Список подобных высказываний можно было бы продолжать еще очень долго.
Сторонники теории конца национальных государств полагают, что они как первичные экономические и политические образования миро­вого сообщества будут постепенно вытеснены новыми формами соци­альной организации. Какими? Здесь существует широкий спектр мнений — вплоть до создания так называемого Единого мира и ми­рового правительства.
Однако оппоненты этого подхода считают идею мирового прави­тельства нереалистичной. Они думают, что речь надо все же вести, ско­рее о трансформации национальных государств, их приспособлении к меняющемуся глобальному миру. Ранее упоминавшийся У. Бек утвер­ждает, что «(национальное) государство вовсе не устарело, без него да­же нельзя обойтись; оно необходимо не только для того, чтобы обеспе­чивать внутреннюю политику и геополитику, политические права и т. п., но и для того, чтобы политически оформлять процесс глобализации, транснационально его регулировать». В то же время в качестве пер­спективы он предлагает транснациональное государство. Транснациональные государства, по У. Беку,— это не межна­циональные или наднациональные государства. Это глокальные государ­ства, «которые, согласно принципу включающего (инклюзивного) раз­личения, рассматривают себя как провинцию мирового общества.. .» 26