Теоретические основы и значение типологии государства.

Содержание

Введение
Глава I Понятие тип государства и историческое решение вопроса типологии государств
Глава II Формационный подход к изучению типологии государств
Глава III Цивилизационный подход к изучению типологии государств
Глава IV Личностный подход и политико-правовая типология государств
Заключение
Список использованной литературы

Теоретические основы и значение типологии государства.

Подобные отношение в праве и экономике не давали возможности даже для самого незначительного роста и развития, а поэтому требовали коренного перелома и перехода к феодальному типу государства.
Естественное историческое развитие и последующая, описанная Марксом смена формы эксплуататорских отношений превращало рабовладельческое государство в феодальное. По классификации Маркса феодальное государство- это вторая ступень развития общества. В таком государстве уже признаются естественные права человека. К человеку, пусть даже и весьма зависимому, относятся именно как к человеку а не как к говорящему орудию труда. Крепостные крестьяне если и независимы лично, то полностью привязаны к земле, которая принадлежит феодалам. Основной признак крепостного права тот, что крестьянство (а тогда крестьянство представляло большинство. Городское население было крайне слабо развито) считалось прикрепленным к земле, - отсюда произошло понятие крепостного права. Это определяет экономический и социальный базис данного государства: личная независимость крестьян, но полная принадлежность земли феодалам. Зависимость крестьян принимала формы не только в принадлежности их к земле, но крестьяне так же должны были определенное количество дней лично работать на своего господина. ( В России это называлось отработкой барщины.)
В таком обществе полноправным классом могли быть только люди владевшие землей – помещики, феодалы, различные мелкие дворяне. Причем объем их прав на ранних стадиях развития феодальных государств определялся количеством земли. А положение крестьян в реальности мало отличалось от рабского, хотя конечно, принимало другие уже более человечные формы.
В отличие от рабовладельческого, феодальное государство могло развиваться более быстрыми темпами и более плавно. Определенный вес здесь приобретают, конечно не сразу, наука, торговля, развитие техники. Это очень важно поскольку именно развитие торговли и техники определяет во многом процесс перехода к следующему типу государства.
В феодальном государстве сущность классового общества оставалась: общество держалось на классовой эксплуатации. Крепостное общество всегда было более сложным чем общество рабовладельческое. В нем был большой элемент развития торговли, промышленности, что вело еще в то время к капитализму.
В правовом отношение феодальные государства еще не могли иметь хорошей основы для развития. Дальше признания естественных прав дело не пошло. Между рабовладельческим обществом и феодальным можно провести параллель в том, что большая часть населения страны имела ограниченные права. И при рабстве и при крепостном праве господство небольшого меньшинства над громадным большинством их не может обходиться без принуждения.
Развитие торговли позволило за достаточно короткий период выделится новому классу населения – капиталистам. Наиболее активный рост капитала имел место в Европе после открытия Америки (1492 г.). Постоянный товарообмен, непрерывный поток драгоценных металлов позволили сосредоточить большое количество свободных денежных средств в руках узкого круга людей, значение сельского хозяйства постепенно падало, вернее сказать, люди переставали зависеть от земли так, как это было во времена феодализма. А, следовательно, значение класса феодалов постепенно терялось. Главную роль играли уже не земельные участки, а финансовые средства, сосредоточенные в руках небольшого числа предприимчивых людей.7
Падали экономические показатели помещичьего класса, и развивалась сила нового класса – представителей капитала. Теперь в основном экономику государства составляла собственность капиталистов. И назначение государства менялось, в том смысле, что класс буржуазии подчинил себе всех остальных. Перестройка общества происходила таким образом, чтобы все граждане стали как бы равными, что отпало прежнее деление на рабовладельцев и рабов, чтобы все считались равными перед законом, не зависимо от того, кто каким капиталом владеет. Закон одинаково охраняет всех, охраняет собственность, у кого она есть, от покушений против со стороны той массы, которая, не имея собственности, не имея ничего, кроме своих рук, постепенно нищает. разоряется и превращается в пролетариев. Таково капиталистическое общество.
Провозглашенная свобода капиталистического общества это свобода не для всех, а для тех, кто имеет собственность, которую необходимо охранять. Свобода капиталистического общества не полноценна. Общества, которое выступило против крепостничества, против самого крепостного права с лозунгом свободы, которое объявляет своим лозунгом свободу всенародную, говорит, что оно выражает волю всего народа, отрицает, что оно классовое государство.
Суть общества здесь на меняется, ведь собственность буржуазии мало чем отличается от собственности феодалов. Как писали классики марксизма, любая собственность делает какой либо класс людей зависимы от другого класса. Капиталистическое общество не исключение из этого правила. Борясь против крепостного права, оно объявило собственность свободной и особенно гордилось тем, что будто государство перестало быть классовым.
Социалистическое государство – это последняя стадия развития общества по классификации принятой в формационном подходе. Оно противопоставляется трем другим типам государства, не являясь само государством в общепринятом смысле этого слова. Социалистическое государство – уже не является, в отличие от трех предыдущих, типом эксплуататорского государства. Существовавшему и существующему до сих пор обществу, которое двигается в классовых противоположностях, было необходимо государство, т. е. организация эксплуататорского класса для поддержания внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемого класса в определяемых данным способ производства условиях подавления (рабство крепостничество наемный труд).8
Существенное отличие социалистического государство от всех остальных типов государств и состоит в отсутствии этих условий подавления. Здесь отсутствуют классы, а следовательно, нет ни эксплуататоров, ни эксплуатируемых. В социалистическом государстве нет того аппарата насилия, который присущ государству, можно сказать, что государство как таковое отсутствует, нет тех факторов, которые поддерживали государство будь оно рабовладельческим, феодальным или капиталистическим. Больше нет классов и установленного аппарата подчинения. Когда государство становится действительно представителем всего общества оно само себя делает излишним. Когда нет классов, нет государства, нет ни какого аппарата насилия, некого подавлять государство постепенно отмирает. На основании этого следует оценивать фразу про «свободное народное государство» как научно несостоятельную.
Государство, которое потеряло некоторые из своих свойств, не может иметь те же функции, что и раньше. Формы собственности становятся иными. Люди уже не относятся к вещам как к своим или чужим, теперь все общее. В защите и преумножении общей социалистической собственности и состоит функция такого государства. Именно общественная собственность и является экономическим базисом государства.
Основные достоинства формационного подхода:
1) выявлена принадлежность политической власти тому или иному классу, определена роль различных классов в управлении государством;
2) определена зависимость государственной власти от социально-экономических факторов, которые играют существенную роль в государственно-правовой жизни общества;
3) показан эволюционно-исторический процесс развития государственности, выявлена историческая преемственность типов государств.9
Основные недостатки формационного подхода:
1) не учитываются иные факторы: духовные, культурные, психологические, национальные, географические, и т.д.., которые также наряду с социально-экономическими оказывали влияние на развитие государственности;
2) заранее предопределена схема закономерной смены одного типа государства другим, хотя многоаспектность становления и развития государственности в различных регионах не позволяет ограничить данный процесс определенными рамками;
3) не учитывается восточный тип государства со свойственными ему азиатским способом производства; рабовладение выступает как первичная форма государственности, в то время как первые государства, возникшие на Востоке, определяются как государства не рабовладельческого, а восточного типа.
4) игнорируется общесоциальное предназначение государственной власти, призванной обеспечивать интересы не только одного класса, но и всего общества;
5) социалистическое государство представляется единственным «неэксплуататорским» типом в отличие от рабовладельческих, феодальных и буржуазных государств;
6) в результате всеобщей социалистической революции уйдет в прошлое буржуазное государство, а затем уже и государство как таковое в процессе неизбежного строительства коммунистического общества, соответственно предопределяется временный характер социалистического «полугосударства», характеризуется процесс его «отмирания».
Однако, несмотря на целый ряд на целый ряд существенных недостатков, классификация государств на типы в рамках формационного подхода, имеющая свою рациональную основу, применяется до сих пор в совокупности с другими подходами.
Глава III Цивилизационный подход к изучению типологии государств
В отличие от формационного подхода, цивилизационный подход содержит большое количество различных теорий. Здесь и теории экономического роста, и так называемые теории вызова, теории сближения капиталистических и социалистических систем.
Теории экономического роста чем-то напоминают марксистский подход, однако рассматривают государство не просто как экономическую формацию, а как сложную развивающуюся систему включающую в себя много различных факторов в той или иной мере действующих на нее. ( Религия, уровень техники, науки, и т.д.) Эту теорию поддерживал У. Ростоу. Он выделял пять стадий экономического развития, и каждое существующее и существовавшее общество можно отнести к одной из них. Первой ступенью развития является традиционное – первобытное общество, за тем следует переходное общество, далее общество находящееся в процессе сдвига, созревающее общество и общество достигшее высокого уровня потребления. Каждое из этих обществ имеет свои свойства и характеристики, отличающиеся друг от друга.
К теориям экономического роста тесно примыкают теории менеджеризма и теории единого индустриального общества. Согласно им научная революция несет все необходимые социальные преобразования, не затрагивая при этом основы государственного строя. (Это противопоставление марксистскому учению.) Вообще многие теории цивилизационного подхода «призваны бросить вызов марксизму и вытеснить его как метод рассмотрения современной истории».10
Другой подход в рамках цивилизационного заключается в том, что каждое общество представляет собой замкнутое образование со своими особенностями экономики, культуры, религии, психологии и т.д. Эти теории разрабатывали А. Тойнби, Л. Н. Гумилев.
Существует так же теория сближения социалистической и капиталистической систем. Так А. Д. Сахаров считал, что эти две системы должны слиться воедино, перенимая друг у друга все лучшее и отбрасывая недостатки.
В цивилизационном подходе существуют и иные теории, отличающиеся дуг от друга методами и критериями изучения, но все они в определенной степени примыкают к теориям вышеперечисленным.
Данная теория основывается на определенной интерпретации исторического процесса, предполагающей множество типов исторического разви­тия, что заключается в существовании множества локальных цивилизаций. Духовные основания зрелой цивилизации притязают на статус универсальности, общечеловечности, но конкретная историческая реальность демонстрирует их локальность, т. е. воплощенность в рамках определенного региона или культурного круга. А значит, цивилизации суть не что иное, как уникальные ценностные миры, и именно поэтому «люди разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и людьми, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии».11
Философы и историки, являющиеся родоначальниками цивилизационного подхода к изучению общества (Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби), дали исчерпывающую критику однонаправленной линейно-прогрессистской модели всемирной истории, в соответствии с которой все человечество в целом последовательно проходит в своем развитии определенные эпохи (стадии, формации), но одна передовая его часть быстрее достигает высших стадий (под авангардом подразумевалась Западная Европа), другая делает это значительно медленнее. Можно сказать, что сам цивилизационный подход формировался в качестве альтернативы подобной универсалистской схеме.
Очевидно, что эта же схема находится в основе марксистской теории общественно-экономических формаций, абсолютно господствовавшей в советском обществоведении и в юридической науке в частности. Цивилизационному подходу как наиболее адекватной, с нашей точки зрения, парадигме исследования мировой истории и современности марксистский формационный подход противостоит, по крайней мере, по двум важнейшим доктринальным позициям: во-первых, экономическому детерминизму, когда в обществе искажается роль духовно-культурных факторов, и в целом так называемой надстройки; во-вторых, имплицитно содержащейся упомянутой выше унитарно-стадиальной модели исторического процесса, с попыткой свести все многообразие цивилизационных ареалов человечества к схеме пяти формаций.
Что может привнести использование цивилизационного подхода в теорию государства и права, в чем состоит его эвристический потенциал применительно к юриспруденции?
Прежде всего, в отличие от марксистского формационного подхода Цивилизационный подход предполагает рассмотрение права в качестве нормативно-ценностного регулятора, а государства, власти, политики — в их ценностном измерении. Он позволяет проследить и выявить тот исторический социокультурный контекст, в котором формируются те или иные политико-правовые феномены, а также сформулировать некий обобщенный тип государства и права, политико-правовой идеал, специфичный именно для данной конкретной цивилизации.12
Цивилизационная теория продемонстрировала уникальность и вместе с тем равноценность цивилизаций, их несводимость друг к другу. Этот аспект приобретает особую значимость в связи с тем, что пришедший в постсоветских странах на смену социалистическому либерально-рыночный «проект» повлек за собой преобладание в отечественном обществознании либеральных европоцентристских установок. При этом почти все характерное для современного Запада стало выдаваться за нечто абсолютно положительное, подлинно цивилизованное, заслуживающее подражания, а незападное, наоборот, объявляться чуть ли не варварским и подлежащим преодолению (такое утверждение особенно характерно для государственно-политической и правовой сфер незападных обществ). Подобная позиция находит свое обоснование в соответствующих социальных теориях (например, в некоторых радикальных вариантах теории модернизации), имплицитно содержащих уже упоминаемую модель исторического процесса, которую здесь можно интерпретировать как постепенное расширение цен­тральной, т. е. западной, цивилизации на все прочие ареалы человечества с перспективой превращения в глобальную общечеловеческую цивилизацию. Отсюда стремление выдавать многие специфически западные идеалы и ценности за «общечеловеческие». К таковым обычно причисляют права человека, представительную демократию, правовое государство и т. п. Возникла даже особая теория прав человека, объявленная отдельной наукой, «предметом которой является одна из высших ценностей человеческой цивилизации, охватывающая самые различные аспекты индивидуального и общественного бытия». К сожалению, подобные доктринальные «неточности», по сути, служат оправданием совершенно определенной геополитической стратегии цивилизации-лидера (в лице США) в ее экспансионистских притязаниях, когда ценности прав человека служат объектом манипуляций для укрепления своей доминирующей позиции в мире.
В связи с этим уместно процитировать Ю. Хабермаса, утверждавшего, что «политика прав человека ведет к войнам, которые, будучи завуалированными, преподносимыми как полицейские акции, приобретают моральное качество, и что это морализирование открывает двери бесчеловечности... Эти два частных высказывания обосновываются двумя допущениями: а) что политика прав человека служит проведению норм, составляющих части универсальной морали; б) поскольку моральные суждения подчиняются коду «благо» и «зло», негативная моральная оценка (политического оппонента или военного противника) уничтожает институционально-правовое ограничение (политической полемики или вооруженной борьбы)».13
Но именно с позиции цивилизационной теории можно однозначно идентифицировать права человека как ценности специфически западные, и не только потому, что обосновывающий их либерализм как политическая доктрина возник в Западной Европе, но и потому, что он стал знаковой идеологией европейского модерна и реально воплощенным общественно-политическим проектом.
Права человека представляют собой не что иное, как своеобразную юридическую конструкцию либеральных принципов свободы и равенства, это юридическое закрепление либерального мировоззрения.
Либерализм зафиксировал фундаментальную особенность европейской цивилизации Нового времени — ее индивидуалистичность, выражающуюся в том, что свободная, автономная личность как бы противостоит обществу, государству, власти, причем последние существуют для нее, обязаны служить ей (в иных цивилизациях дело обстоит с точностью до наоборот).
Но либеральные ценности свободы и равенства, несомненно, имеют религиозные, а именно христианские истоки (мировая религия всегда задает цивилизации ее ценностную доминанту): «Новозаветно-гуманистическое стало тем новым, тем альтернативным религиозно-нравственным стержнем, который мы называем сегодня либерализмом и которое все более обнаруживал и развивал в христианстве Запад... Данная область человеческого стала тем цивилизующим нравственным ядром, которое наряду с античностью и вместе с ней создало западную цивилизацию». Либерализм можно, таким образом, истолковать как своеобразную секулярную версию западного христианства, трансформированного в духовных движениях Ренессанса и Реформации. Аналогично возникновение конституционализма, правового государства, представительной демократии стало результатом уникального взаимодействия условий, характерных исключительно для цивилизации Запада. Но именно поэтому данные феномены столь трудно приживаются в инокультурной среде, обнаруживая тем самым свою естественную ограниченность, а вовсе не универсальность и общечеловечность.14
Важность и актуальность цивилизационной проблематики, в том числе и применительно к политико-правовым исследованиям, обусловлены необходимостью уточнения и осмысления российской цивилизационно-культурной идентичности. Это связано, в частности, с той кризисной ситуацией, в которой оказалось российское общество в результате либеральных реформ, заключавшихся в некритическом механическом заимствовании западных образцов. Таким образом, проблема выходит за рамки сугубо научной, методологической сферы, приобретая социально-практическую значимость.
Россия, несомненно, представляет собой уникальную и самобытную цивилизацию. Между тем ей, в отличие, например, от Китая, Индии, исламского мира, Запад и отечественные западники отказывали в цивилизационной специфичности, считая ее отсталой и враждебной периферией. Это была одна из причин, по которой Россия в течение XX столетия становилась пространством для экспериментов, изобретенных на Западе, а ее модернизация носила исключительно догоняющий характер. Если российской цивилизации ценой огромных жертв удалось ассимилировать коммунистический режим, то реализация либерального проекта обернулась для российского общества и государства тотальным кризисом.