Левоцентристский блок в Италии. ( 1995-2008)

Введение
Глава 1. Приход к власти левоцентристского блока и его основная деятельность в 1995-2006 гг.
1.1.Основные политические партии в Италии в 1990-е годы и приход к власти левоцентристского блока в 1996 г.
1.2.Обострение кризиса в левоцентристской коалиции
Глава 2. Левоцентристский блок в период 2006 – 2008 гг.
2.1. Биполярная структура партийной системы Италии и роль левоцентристского блока
2.2. Деятельность левоцентристского блока в 2006-2008 (9) гг.
Заключение
Список использованной литературы
Электронные ресурсы

Левоцентристский блок в Италии. ( 1995-2008)

В своих устных и писменных выступлениях Д'Алема делает акцент не на противопоставление государства и рынка, а на формулу "меньше государства - больше гражданского общества". Неожиданно для многих от подхватил близкие Блэру идеи изменения универсального характера "государства благосостояния" в пользу принципа селективности, а также ужесточения критериев выдачи пособий по безработице. Также Д'Алема взял на вооружение излюбленные британским премьером идеи "разрыва с прошлым", "объединения социалистических и либеральных ценностей". Объясняя суть такого подхода, он пишет: "Управление большими развитыми странами требует синтеза культуры солидарности, социальной сплочённости, новых возможностей и культуры либерализации, открытых рынков и конкуренции." В отличии от Англии, Германии и Франции деятельность Проди и Д'Алема проходила под знаком политической необходимости. Несмотря на начатую после референдумов 1991 г. и 1993 г. реформу избирательной системы в пользу мажоритарного голосования, партийная фрагментация в стране всё ещё значительна. В парламенте представлено около 35 малых партий, сопротивляющихся ликвидации последних остатков пропорциональной системы голосования.Проди, до его назначения председателем Европейской комиссии, пошёл на создание новой партии "Демократы", которая стала быстро набирать вес на левом центре, вести свою игру по вытеснению из правящей коалиции ДСР, призывать к новому изданию "Оливы". Премьер расценивал эти действия негативно, ведь именно он в своё время сыграл ключевую роль в назначении Проди главой правительства. Проди "должен бороться с правыми вместо того, чтобы раскалывать левых," - с горечью прокомментировал Вальтер Вельтрони, председатель ЛД. Кризис внутри правящей коалиции получил некоторое разрешение в результате скандала вокруг "архивов Митрохина". Коссига выдвинул правительству ультимативные требования по расследованию дела и пригрозил лишить его поддержки. Этим воспользовались сторонники Проди и убедили Д'Алема пойти на формирование нового правительства с их участием. Похоже, что политическая конфигурация в Италии, судьба её левого центра не получат ясных очертаний вплоть до следующих парламентских выборов в 2001 г.В экономике перед Д'Алема стояли сложные проблемы. Италия имеет наихудшие показатели экономического роста и ВВП на душу населения среди стран "большой четвёрки". Подобно другим левым правительствам в Европе, новый премьер занялся поиском эффективного сочетания рыночных реформ и мер по защите социального благополучия населения. Экономическая политика нового правительства продолжила начинания Проди.В 1998 г. дела шли неважно. В последней четверти года ВВП уменьшился на 0,2%. В следующем году положение несколько улучшилось, но экономический рост не превысил 1%. Страна по-прежнему находилась на грани рецессии. В этих условиях в июне 1999 г. министр финансов Джулиано Амато обнародовал проект 4-летнего плана, который должен, по замыслу правительства, стимулировать экономический рост. Ранее оно добилось послабления в рамках финансового соглашения участников "еврозоны", получив право превышать 2-процетный лимит от объёма ВВП страны на государственные ежегодные займы.На этот раз правительство объявило о намерении сократить государственные расходы и свести бюджетный дефицит к 1,5% ВВП, хотя Европейский пакт стабильности разрешает доводить его до 3%. Левые центристы объясняли, что сделать такой непопулярный шаг они были вынуждены ввиду огромных государственных долгов. В то же время они не пошли на изменения в пенсионной системе, - давнее требование правых партий. В Италии пенсионные выплаты составляют 12,9% от ВВП, больше, чем в любой другой стран ЕС, и европейские финансовые круги настаивают на их сокращении. Д'Алема, со своей стороны, заявляет, что ситуация находится под контролем. Правительство подвергается жёсткой критике и слева. На IV Конгрессе ПКО в марте 1999 г. его политика характеризовалась как "итальянская версия умеренного либерализма". В вину правительству были поставлены налоговые послабления для владельцев предприятий, слабая реакции на увольнение 35 тысяч рабочих компании "Фиат", намерение принять консервативный закон о сверхурочной оплате труда, пассивная позиция по проекту закона о введении 35-часовой рабочей недели, продолжение программы приватизации, пренебрежение интересами групп рабочего класса с низкими доходами на пеговорах по оплате труда. Смешанная реакция последовала на решение правительства в ноябре 1999 г. выставить на продажу 34,5% акций "Энел", крупнейшей в Италии государственной компании по производсту электроэнергии, хотя в результате реструктуризации её прибыль в 1998 г. увеличилась на 29%. Министр финансов Джулиано Амато заявил, что доход от продажи позволит Италии выполнить своё обещание перед европейскими партнёрами о сокращении госбюджета. Когда осенью 2005 г. левоцентристам нужно было выдвинуть единого кандидата на предстоящих выборах, около 4,4 млн. человек, спонтанно принявших участие в праймериз (первый опыт такого рода в Италии, да и, кажется, в Европе), назвали имя Романо Проди. Люди выбрали не просто известного экономиста и опытного администратора (4 года во главе Комиссии ЕС), но человека безупречной репутации, беспартийного католика, с предельной серьезностью воспринимающего христианские заповеди добра и ответственности. Впрочем, на практике этический максимализм Проди (кстати, как и Моро, испытавшего на себе сильное влияние Доссетти) далеко не каждому пришелся по душе. Полтора года терпеливого распутывания застарелых экономических и политических узлов оказались слишком утомительными для многих. В процессе строительства Демократической партии выдвинулись люди иного, более прагматичного склада. За плечами 30-40-летних руководителей среднего и низового звена ДП – не столько память о некогда крупнейшей на Западе компартии, сколько опыт многократных трансформаций, оформлявших постепенный сдвиг к центру. Сам лидер Демократической партии, Вальтер Вельтрони (тоже выбранный на праймериз, где за него проголосовали более 3 млн. человек), выходец из последнего поколения итальянского комсомола, похоже, больше всего озабочен именно дальнейшим «размыванием» этого интеллектуально-морального сердечника. В виде заменителя прежнего, «мессианического», переживания политики при этом предлагается широчайшее видение демократии в духе Демократической партии США (Вельтрони никогда не скрывал, что его кумир – Кеннеди), с выдвижением возбуждающих, но «безразмерных» лозунгов (сейчас, например, в ходу обамовский «We can do it!»). Партия, между тем, должна быть, по словам одного из деятелей Демсоюза, «олигархической на местном уровне и расплывчатой (liquido) на уровне национальном»; иначе говоря – управляться крепким аппаратом организаторов-профессионалов (политтехнологов?) при чуть ли не стертых границах между пассивной членской массой и сочувствующими избирателями. Главное, неоднократно давал понять Вельтрони, гарантировать ДП независимость от малых партнеров (т.е. действовать без оглядки на левых), дать ей возможность сообразовывать свой курс с текущей конъюнктурой. Возможно – вплоть до образования «Большой коалиции» с партией Берлускони (который уже вовсю использует эту гипотезу как жупел: для запугивания собственных партнеров и одновременно для отталкивания от ДП той части электората, которая предпочитает четкое двухпартийное размежевание сомнительным компромиссам).Так или иначе, уход Проди сделал явным кризис целого пласта политических идеалов и политиковКризис ценностей, или, если угодно, моральных устоев составляет еще один (хотя и не последний) слой причин итальянского кризиса. Свидетельства неблагополучия множатся с пугающим постоянством. Бестселлерами последнего года стали книги: «Гоморра» (синтез библейской Гоморы с неаполитанской каморрой) и «Каста» (о политическом классе страны) – и той, и другой продано по миллиону экземпляров (при том, что 20-тысячный тираж в Италии считается триумфальным). Их дополняют «Грязные руки» – толстый том, составленный почти целиком из материалов судебных процессов крупных дельцов и чиновников. «Самое распространенное слово здесь – “malessere” (недомогание), – пишет из Рима корреспондент «Нью-Йорк таймс». – Считающие себя мастерами по части искусства жить, итальянцы говорят, что они наименее счастливый народ в Западной Европе». «По ту сторону искрящейся рождественской декорации на пьяцца Навона, у себя дома итальянцы испытывают тяжелую депрессию, – вторит ему корреспондент лондонской «Таймс». – Италия живет во власти тревоги, и это недомогание связано далеко не с одним лишь повышением цен и стагнацией заработков; оно гнездится в самой сердцевине споров о судьбе Италии, ее душе и идентичности». А вот что говорится в ежегодном докладе CENSIS (Центра по изучению социальных инвестиций), одного из наиболее авторитетных социологических институтов, чуткого к изменениям социально-психологического климата в стране: «Куда ни взглянуть – таково, по-видимому, мировосприятие среднего итальянца, – натыкаешься на ухудшение, идет ли речь о политике или внутрисемейном насилии, о мелких уличных правонарушениях или организованной преступности, росте наркомании и алкоголизма, бюрократической неразберихе или уборке мусора, инфраструктурной необеспеченности или низком качестве телевизионных программ. Из всего этого уже привычно складывается ощущение, что все вокруг скатывается к худшему». То, что еще успешно функционирует, заключает глава CENSIS Джузеппе Де Рита, есть плод усилий «жизнеспособного меньшинства», между тем как страна превращается в «мутную жижу», в «слизь», где барахтаются «фигурки людей», связанные между собой «распадающейся социальной тканью при полной неспособности институтов выполнять функцию сплочения».Даже если сделать скидку на известную склонность итальянцев к самоочернению (в чем с ними могут сравнятся, пожалуй, только россияне), картина получается мрачноватая. Тем более, что подобные общественные настроения получают вполне определенное социально-экономическое выражение. Низкие темпы роста экономики объясняются, в частности, тем, что инвестициям в развитие итальянцы все чаще предпочитают вложения в недвижимость и низкодоходные бумаги – свидетельство неверия в устойчивое процветание. Вслед за отечественными инвесторами уходят иностранные (американские инвестиции в Италии, например, в три раза меньше, чем в Испании). Среднедушевой доход еще относительно высок (€25100, по данным Евростата), но в целом это, как выражаются экономисты, «благосостояние без развития».Состояние умов «пропечатывается» и в демографической ситуации. Некогда страна многодетных (в соответствии с католической традицией) семей, Италия опустилась на одно из последних мест в мире (на одну женщину приходится 1,29 ребенка, а для поддержания численности населения на нынешнем уровне требуется 2,1). В Европе Италия уступает только Швеции по малому числу детей до 15 лет и обилию лиц старше 85 лет. Безработица, вроде бы, низка – всего 6%, но по официальной статистике каждый пятый житель 15-24 лет (21%) не работает. «Италия не просто остановилась, она откатывается назад, – считает Лука Кордеро Ди Монтедземоло, президент ФИАТ и глава национальной ассоциации промышленников, Конфиндустрии, – и дело не только в недостатке инвестиций в исследования и развитие, а в том, что каждый итальянец думает лишь о себе, а не об общем благе». Если под «общим благом» понимать коллективную активность граждан, заинтересованных в судьбах страны, то диагноз, по-видимому, верен. Почти девять итальянцев из десяти (85,9%), по данным CENSIS, считают, что «в политике» (т.е. сфере, где по определению должны решаться проблемы страны) «нельзя доверять никому», ибо «никто не заботится об интересах других» (так полагают 76,1%). Больше половины (52,4%) разочарованы и недовольны своим государством и ощущают себя чуждыми ему. Оторваны они и от «институтов общественной активности»: лишь 6,2% связаны с профсоюзами и лишь 3% – с политическими партиями.Ослабление или утрата контакта граждан между собой и с государством благоприятны в первую очередь для правоцентристов, сделавших коньком своей популистской пропаганды налоговую тему: «Долой налоговый терроризм!», «Мы будем править, не залезая в карман к гражданам!» и т.п. С другой стороны, на этой же – популистской – почве получает распространение движение против партий как таковых. Таким образом, с 1998 по 2005 гг. в итальянской политической системе происходит кризис, который существенно отражается на социально – экономическом развитии страны в целом.Борьба между двумя блоками приводит то к ослаблению, то к усилению кризиса.Анализ статистических данных показывает, что стабильность системы в Италии больше всего наблюдалась при нахождении у власти левоцентристской коалиции.Глава 2. Левоцентристский блок в период 2006 – 2008 гг.2.1. Биполярная структура партийной системы Италии и роль левоцентристского блока На современном этапе развития политические партии Италии имеют биполярную структуру, в частности это партии правого толка и партии левоцентристского блока между которыми постоянно идет борьба и происходит периодически смена власти коалиций.В Италии, силы, не присоединившиеся к двум суперкоалициям маргинализированы, выведены за поля политики. К примеру, на последних парламентских выборах «Союз» и «Дом свобод» на двоих получили свыше 99% голосов! Иными словами, независимых депутатов в итальянском парламенте попросту нет. Конечно, итальянцы, используя механизмы пропорциональной системы, голосуют за отдельные партии и движения, в результате те формируют собственные фракции. В то же время голоса этих партий суммируются с точки зрения блоковой логики. И это дает существенную «премию» суперкоалициям при общем подсчете. Партии, входящие в суперблоки, сохраняют свою самостоятельность, но, подписывая перед выборами соответствующие документы, они брали на себя определенные обязательства по отношению к союзникам. Вот почему в итальянском парламенте за все основные законы парламентские фракции голосуют обычно консолидировано: левые и центристские «за», правоцентристские и правые – «против». Но все же «идеологические развилки» остаются: к примеру, левому центру далеко не всегда удается найти общий язык с коммунистами и экологистами, а сторонникам медиамагната Сильвио Берлускони непросто ужиться с постфашистским Национальным альянсом и правыми автономистами из Лиги Севера.Возможно, эти факторы сыграли свою роль в происходящих в последнее время процессах «концентрации по-итальянски». Почин положили ведущие политические формации нынешнего правительственного большинства Романо Проди.В 2006 г. левоцентристский блок снова сменил правых и пришел к власти.Италии проявилась на состоявшихся 13-14 апреля 2008г. внеочередных парламентских выборах. По результатам голосования в стране к власти вновь вернулась правоцентристская коалиция во главе с медиамагнатом Сильвио Берлускони.На выборах в верхнюю палату национального парламента - Сенат Республики - правоцентристская коалиция Берлускони, по данным на 3.00 местного времени (5.00 мск), побеждает более чем с 9-процентным отрывом от основного соперника - левоцентристской коалиции. Сторонники Берлускони набирают 47,3% голосов избирателей.На выборах в Палату депутатов также побеждает коалиция Берлускони. Она набирает 46,7%, в то время как левоцентристская коалиция - 37,6%.Как отмечают итальянские политические аналитики, состоявшиеся в стране выборы ознаменовались блестящей победой коалиции Берлускони, в том числе, его основного союзника - региональной партии "Лига севера" Умберто Босси. Одновременно эти выборы стали разгромным поражением так называемых радикальных левых сил - коммунистов и "зеленых" - которым не удалось набрать необходимого количества голосов для прохождения в обе палаты парламента.Таким образом, впервые за всю послевоенную историю Италии в национальном парламенте не будет представителей партий, на эмблемах которых изображены серп и молот.Многие эксперты расценивают результаты выборов как революционные, которые закладывают основы для формирования обновленной политической системы в Италии.В Италии двухпалатный парламент, который состоит их Палаты депутатов и Сената. На выборах 13-14 апреля избирателям были предложены два бюллетеня: по одному для каждой из палат. Согласно итальянскому законодательству, избирать сенаторов имеют право лишь граждане, достигшие 25 лет. Голосовать на выборах в Палату депутатов можно с 18 лет.Вскоре после обнародования официальных результатов выборов президент Италии Джорджо Наполитано поручит формирование нового правительства лидеру победившей коалиции. Таким образом Берлускони должен в третий раз возглавить кабинет министров Италии.2.2. Деятельность левоцентристского блока в 2006-2008 (9) гг.Придя к власти в 2006 г. Романо Проди отметил, что он преисполнен «большого стремления к достижению в стране сплоченности и единства».16 мая 2006 года президент Итали Джоржио Наполитано (Georgio Napolitano) – в первом правительстве Проди он возглавлял министерство внутренних дел – официально поручил Проди формирование нового кабинета. На следующий день второе правительство под руководством Проди было приведено к присяге. Как среди избирателей, так и среди рядовых членов партии и руководства сосуществовали и конкурировали две разные позиции. С одной стороны, были те, кто верил, что восстановить сильную и жизнеспособную партию левых невозможно, поэтому следует целиком полагаться на левоцентристскую коалицию « Оливковое дерево», которая в перспективе должна была превратиться в единую умереннореформистскую центристскую партию. С другой стороны, были те члены партии, которые считали, что главная проблема Италии – это отсутствие крупной партии левого толка. Именно создание такой партии, то есть усиление левых, в рамках ли левоцентристской коалиции, или за ее пределами, было для них приоритетом.Правительство Романо Проди, родившееся в результате выборов в апреле 2006 г., когда левоцентристская коалиция Демократического союза победила с перевесом всего в 0,07% голосов, с самого начала казалось обреченным. В верхней палате парламента оно опиралось на большинство в два голоса. Если учесть, что правительственная коалиция включала почти полтора десятка партий и групп, мягко говоря, не во всем согласных друг с другом, даже проведение относительно ординарных решений в сенате оборачивалось смертельным риском.