Боль как объект биоэтического осмысления

Содержание:
Глава 1 . Краткая характеристика боли
Глава 2. Краткая характеристика науки биоэтика
Глава 3. Боль как объект биоэтического осмысления
Список литературы:

Боль как объект биоэтического осмысления

Всякие отклонения от нормального течения болевой реакции проявляются в форме повышения или понижения субъективных ощущений боли (гипре- и гипоальгизия) [2, 5, 7, 9].
В клинической характеристике следует различать два компонента болевых ощущений. Первый, в основном корковый, характеризуется быстро развивающимся кратковременным специфическим ощущением боли с критической оценкой ее интенсивности, возможностью локализации и идентификации, отличия от других ощущений, например, после укола иглой. Второй тип болевого ощущения возникает медленнее, более стоек и держится дольше, его аффективный тон – выраженного неприятного, диффузного нелокализованного характера, может сопровождаться эмоциональной реакцией раздражения, страха, депрессии. Этот компонент, очевидно, возникает за счет подкорково-стволовых влияний – таламо-диэнцефальной области и ретикулярной формации ствола. Неодинакова эмоциональная окраска различных болевых ощущений, например, боль, вызванная случайной травмой и хирургической манипуляцией, приступом раздражения и очагом заболевания и др.
По месту возникновения боли различают два вида: 1. соматические боли, которые появляются при болезненных процессах в коже, подкожной клетчатке, мышцах, костях, суставах, фасциях, париетальной оболочке внутренних органов, а также при поражении чувствительных нервов, задних корешков, клеток задних рогов и оболочек спинного мозга; 2. висцеральные боли, которые возникают при раздражении висцеральных рецепторов внутренних органов (грудной, брюшной, тазовой полости), черепа, придаточных пазух носа, симпатических и парасимпатических волокон, сплетений, узлов.
При соматических болях порог возбудимости невысок, относительно легко преодолевается, боль четко локализована и обычно соответствует расположению патологического очага, не очень интенсивна и при увеличение силы раздражения нарастает. При висцеральных болях порог возбудимости очень высок, преодоление его требует весьма интенсивного и суммированного раздражения, имеют тенденцию к иррадиации и при ограниченном патологическом очаге могут распространяться за его пределы, сопровождаются неприятными ощущениями и чувством страха.
В последнее время проблеме изучения боли стали уделять и в таких областях науки, как фармакология, психология и нейропсихология. Так фармакологи используют плодовых мушек для изучения боли, а психиатры пытаются посредством боли найти «замену» человеческому сознанию, так как боль имеет множество субъективных психологических моментов. Известно, что сам мозг не содержит ноцицептивных тканей и, исходя из этого, не может чувствовать боль. Головные боли связывают с ноцицептивными рецепторами в твердой мозговой оболочке.
Проблема «душевной боли» связана в конечном итоге с выживанием индивидуума. Душевная боль возникает при утрате индивидуумом близких родственников, любимых людей, животных, вещей, положения и уважения в обществе. И хоть при этом не причиняется явных физических дефектов организму, все же это приводит к уменьшению факторов, способствующих выживанию человека [2, 5, 7, 9]..

Глава 2. Краткая характеристика науки биоэтика
Биоэтика - это наука, возникшая на стыке междисциплинарных исследований этических, философских и антропологических проблем, возникающих с прогрессом биологической медицины и внедрением в обиход новейших высококачественных, инновационных технологий в практической медицине [3, 4].
Основными проблемами биоэтики стали: моральные и философские проблемы искусственного прерывания беременности, контрацепции и новых репродуктивных технологий; проведения экспериментов на человеке и животных; получения информированного согласия и обеспечения прав человека; выработки отношения к эвтаназии; проблемы отношения к умирающим больным; отношения к вакцинации; проблема демографической политики государства; проблема трансплантации органов и тканей и многое другое [8].
Достижения в науке сочетают в себе позитивное и негативное воздействие на человека и окружающую среду. В начале своего зарождения биоэтика базировалась на проблеме экологического движения, возникшее в связи с высоким риском угрозы влияния плохой экологии на само существование человека. Так, проблема детей матерей принимавших во время беременности талидамид привела к тому, что биомедицинская наука задалась целью не только разработки новых лекарственных препаратов, но изучению возможных побочных эффектов.
Термин «биоэтика» введен в обиход врачом Ван Ренсселером Поттером в его книге «Биоэтика: мост в будущее» (1971), для обозначения варранта экологической этики. В своей книге он постулировал необходимость объединения гуманитарной и биологических наук для решения проблем сохранения жизни на земле, учета долгосрочных последствий научно-технического прогресса, особенно в области биомедицинских технологий. Но в научной литературе свое распространение трактовки термина «биоэтика» получило распространение учения Андре Хеллегерса, использовавшего данный термин для обозначения междисциплинарных исследований моральных проблем биомедицины, связанных с необходимостью защиты достоинства и прав пациентов. Связано это с достигнутыми успехами в медицине и необходимостью врачу-исследователю проводить свои научные эксперименты на человеке. С возникшей дилеммой: благо всего человечества, или благо индивидуума. Поэтому никто не имеет права совершать научные исследования или осуществлять терапевтические действия без разрешения самого испытуемого или самого пациента. Сформулирован принцип «автономии личности», подразумевающий участие пациента во всех вопросах связанных с планированием его лечения и самостоятельности в принятии медицинских решений. Формируется биоэтическое правило «добровольного информированного согласия»: ни научное исследование, ни терапевтическое вмешательство не могут производиться без добровольного согласия пациента или испытуемого, которое им дается на основе адекватной информации о диагнозе и прогнозе заболевания, целях и методах предполагаемого вмешательства или исследования, возможных неблагоприятных побочных последствиях и т.д. [1, 3, 4, 6, 8].
С исторической точки зрения биоэтика и началась как широкая общественная дискуссия по поводу сложнейшего морального выбора на границе между жизнью и смертью в парадоксальных ситуациях, постоянно порождаемых прогрессом современных биомедицинских технологий. В биоэтических дискуссиях границы человеческого существования постоянно подвергаются критическому пересмотру, что делает их нестабильными. Одновременно возникает набирающая силу тенденция различения «человеческого сообщества» и «морального сообщества». Многочисленные группы и движения сторонников прав животных настойчиво добиваются пересмотра «антропоцентричной» морали и признания в качестве основополагающей – «патоцентрической» модели (включающей всех живых существ, способных переносить боль) или даже биоцентрической модели, объемлющей всю живую природу. Особо активно это обсуждается в связи с проектами создания трансгенных животных для ксенотрансплантаций (пересадки органов от животных человеку) [1, 3, 4, 6, 8]..
Глава 3. Боль как объект биоэтического осмысления
Если биоэтика - это защита окружающей среды, растений, животных, человека, то медицинская биоэтика (клиническая) - это правила, учитывающие и защищающие интересы каждого человека, выступающего в роли испытуемого. Стремительное развитие биологии, фармацевтической промышленности, новых биотехнологий, используемых в профилактике, диагностике и лечении заболеваний человека, необходимость экспертизы клинической эффективности новых и генерических фармакологических средств выдвинули на первый план вопросы правовой защиты человека, как объекта биомедицинских исследований [1, 3, 4, 6, 8]..
В последние годы активно ведется исследование эмбриональных стволовых клеток и стволовых клеток взрослого организма. В мировой научной литературе ежедневно появляются новые сообщения о достижениях в области клеточной терапии. Наибольшее развитие получили такие направления, как трансплантация гемопоэтических клеток, нейротрансплантация, клеточная кардиомиопластика, трансплантация островковых клеток поджелудочной железы при сахарном диабете, аутогенная трансплантация гепатоцитов, стромальных клеток и создание тканевых трансплантатов. Огромный интерес биологов и врачей к трансплантации клеток указывает на перспективность и большие надежды, возлагаемые на метод.
Как известно, трансплантация органов и (или) тканей для большого числа смертельно больных людей является единственным методом эффективного их лечения. Однако трансплантация связана с множеством проблем и трудностей, которые до сих пор не разрешены. Это, прежде всего, дефицит донорских органов и тканей, реакция тканевой несовместимости, которая ведет к отторжению трансплантата. Возникает морально-этическая проблема использования органов людей попавших в катастрофу и не имеющих шансов на выживание. Возникает дилемма: спасти пациента, нуждающегося в пересадке органа и тем самым дать шанс на продление жизни и решить самостоятельно врачу проблему лишения жизни другого человека, хоть и ясно, что от полученных травм он не выживет. Чувство боли, не просто боли, а моральной, душевной боли приходится испытывать врачу, который вынужден решать данный спорный в этическо-правовом отношении вопрос. Не во всех странах имеется закон разрешающий использовать органы людей, попавших в катастрофу и не имеющих шансов на выживание для трансплантации. Врач, принявший решение о досрочной «смерти» такого пациента с одной стороны дает шанс на жизнь другому человеку, но с другой стороны – он по закону является преступником, убийцей [1, 2].
Как поступать в этом случае – соблюдать закон и дать умереть двум пациентам, или же испытывая «душевную» боль дать шанс на жизнь одному, лишив жизни другого? Это не простой вопрос и требует от врача особых морально-этических качеств, требующих от него иногда преступать общепринятые этические правила поведения в социуме, ибо, во-первых, он выступает, как врач и его основная обязанность – лечить людей, а во-вторых, он такой же член социума и должен следовать правилам сожития в этом социуме. Решая такие проблемы, врач испытывает «душевную» боль и наносит себе, своему телесному и духовному благополучию ощутимый урон, который не всегда можно восполнить, ибо чувство вины, чувство того, что но «убийца» будет преследовать его до конца своей жизни [8].
Вынося такое решение - использовать органы людей, попавших в катастрофу, врач должен сообщить об этом решении родственникам и получить от них письменное согласие на использование органов и тканей смертельно больного для медицинских и научных целей. Прежде чем сделать такое сообщение врач мысленно переживает все те неприятные моменты, которые возникнут у ближайших родственников смертельно больного пациента, которого он в силу объективных причин не может спасти и решает «лишить» его жизни для того, чтобы дать шанс на жизнь другим тяжело больным пациентам, ожидающим очереди на донорские органы для трансплантации. Получается вольно или не вольно врач наносит «душевную» боль не только себе, но и ближайшим родственникам пациента, которого он обрекает на смерть во имя жизни другого пациента и родственников спасаемого пациента так как они косвенно явились причиной принятия врачом решения о пересадке органов (ежедневное ожидание шанса на продление жизни, путем пересадки органов, своему родственнику, они подталкивают, хоть и невольно, врача на поиск потенциального донора, то есть усиленно заставляют врача ежедневно, ежечасно и ежеминутно искать потенциальную жертву – это тоже не способствует «душевному» спокойствию врача). Более того, в этой ситуации врач обнадеживает того пациента, у которого появился шанс на спасение жизни. Теперь и пациент становится соучастником «узаконенного убийства», и теперь врач доставляет «душевную» боль реципиенту. Спасенный будет ежесекундно знать, что во имя его жизни совершено убийство другого больного, хоть и не имевшего шансов на спасение жизни. С моральной точки зрения реципиент виновен, но с медицинской точки зрения он тоже жертва обстоятельств.
Таким образом на этом примере мы видим, что спасая жизнь одного пациента путем смерти другого пациента «душевную» боль испытывают – врач, родственники и оба пациента.
Проблема причинения вреда здоровью (ампутация конечностей, удаление органов) для сохранения жизни. Это проблема возникает тогда, когда для спасения пострадавшего человека врач решает оперативным путем отсечь часть конечности поврежденной в ходе аварии, при раздроблении костей конечности (краш-синдром), при гангренах (сухих и особенно влажных). Да врач причиняет боль, более того врач делает пациента инвалидом и при том это делается намеренно, и не исключено, без согласия пациента, в силу объективных причин (нахождение в шоке, бессознательном состоянии), но все это уходит на второй план. Потом после оперативного вмешательства, после сохранения жизни больному врач будет переосмысливать снова и снова, а всели было сделано правильно, а был ли у больного шанс избежать травматичной и калечащей операции – все это будет причинять «душевную» боль врачу. Такие же «душевные» и физические муки, вызванные инвалидизацией и в последующем развитием фантомных болей будет испытывать пациент. А каково видеть на себе врачу ненавидящий взгляд больного, который не всегда отдает себе отчет в том, что да его сделали инвалидом, но ему спасли жизнь. И снова боль испытывают и тот кто лечит и тот кого лечат – дилемма, но и она имеет факт быть [1, 3, 8].
Проблема вакцинации, инъекций как таковых. Не всегда родители согласны проводит плановую вакцинацию детей. И этому имеется ряд объяснений – риск развития побочных осложнений, так как сами по себе вакцины являются сильными аллергенными веществами и могут вызывать опасные для жизни состояния – анафилактический шок, который не всегда сразу распознается и не всегда пострадавшему вовремя делаются реанимационные мероприятия. Причиняется физическая боль, не исключенная психологическая боль родителям ребенка: с одной стороны, риск заразиться инфекцией, от которой не имеется иммунитета в силу отказа от вакцинации, а с другой стороны, риск развития тяжелых осложнений от вакцинации. Как быть в этой ситуации и врачу и родителям? Как врачу преодолеть душевный надрыв родителей и уговорить провакцинировать ребенка? И как быть врачу, если после его настойчивых убеждений в минимальной опасности вакцин у ребенка возникнут серьезные проблемы со здоровьем? Последствия этого непредсказуемы – да врач пытался сделать добро, оградить ребенка от риска заболеть той или иной инфекцией, но вакцина вызвала осложнения. Кто виноват в этом? Врач в силу объективных причин не мог знать, что именно на эту вакцину у ребенка разовьется осложнение, но врач обязан знать о риске таких осложнений и более тщательно обследовать ребенка перед вакцинацией и при малейшей не уверенности (интуитивное предчувствие, профессиональные навыки иногда позволяют врачу заподозрить неладное в состоянии здоровья ребенка) отказаться от плановой вакцинации. Потом проигрывая такие казусу вновь и вновь врач будет доводить себя до самоистязания вопросом – где он ошибся, тем самым причиняя и себе боль. Пострадает авторитет врача в его профессиональной квалификации, что также причиняет дополнительные «душевные» болевые ощущения[1, 3, 8].
Вообще проблема отношения врача к больному с точки зрения специальности и с этических позиций. Врач дает клятву Гиппократа - основной принцип, которой заключается в термине «не навреди». Жизнь иногда ставит перед врачом задачи, когда ему приходится переступать через этот принцип и более того переступать этические, правовые и моральные принципы, которые существуют в данном общественном строе. Да, профессия врача, как это не покажется кощунственным, но она иногда оправдывает те деяния, за которые других граждан общества осудят. Ибо основной принцип деятельности врача – это любыми методами и способами (моральными, или аморальными, этическими, или же нет) он обязан ЛЕЧИТЬ больного, то есть сохранить жизнь больному. И врач иногда намеренно причиняет боль больному, чтобы спасти его, например, трахеостомия, инъекции лекарственных препаратов (сама по себе процедура нарушения целостности кожных покровов болезненна[1, 3, 8].
Проблемы переосмысления боли посещают и исследователей, которые работают с животными и им иногда приходится причинять физическую боль для решения конкретных экспериментальных задач. С одной стороны, хоть лабораторные животные не являются представителями дикой фауны, но это живые существа, а значит, имеют душу и могут испытывать боль. С другой стороны, правозащитные организации требуют гуманного (человечного) отношения к животным и по возможности не причинять боли животным. Не всегда это возможно разрешить мирным путем. Так, если требуется изучить влияние новых лекарственных препаратов, то в качестве подопытных выступают животные и естественно, что часть животных будет убита для изучения влияния вещества на жизненно важные органы. Да это варварский способ, но ему нет, и не может быть альтернативы. В этом случае ученый-экспериментатор заведомо идет на причинение боли животным, но эта боль спасет сотни жизней людей от тех возможных побочных влияний препаратов, что это перевешивает весы в сторону моральности таких экспериментов, хотя и аморального отношения к животным. В среде ученых возникает спор по поводу умерщвления животных – одни за то, чтобы перед забоем животных им производили обезболивание, но в этом случае теряется время и не исключено, что анальгетик сам может вызывать отклонения в функциональной активности органов и тканей организма, что приведет к неточной (не достоверной) информации о механизмах действия вещества на организм подопытного животного. Другие – умерщвление под колоколом, то есть методом асфиксии – сам по себе неприятный метод и результаты после такого умерщвления также не достоверны. Третьи метод внешне самый варварский – метод декапитации, с эстетической точки зрения действительно варварский метод, но именно такой метод самый точный и как, это не парадоксально, но самый быстрый, и менее болезненный метод умерщвления мелких грызунов. Да у защитников животных этот метод вызывает самые негативные реакции, но иногда ученый обязан использовать только такой метод умерщвления, не смотря на всю его неприглядность, кровожадность и бесчеловечность, не смотря на угрызения совести («душевные муки») просто надо делать свою работу во благо человечества и во избежание тех страданий, которые могут выпасть на долю пациентов, если этих «жутких и кровавых» экспериментов не проводить [1, 3, 8].