Наука конституционного права России

Содержание


Введение
1. Теоретические основы науки конституционного права России
1.1. Система, источники и развитие науки конституционного права на современном этапе
1.2. Объект и предмет науки конституционного права
1.3. Сравнительно-правовой метод в науке конституционного права
2. Практический аспект науки конституционного права
2.1. Инструментальная роль науки конституционного права в период социальных преобразований
2.2. Роль конституционно-правовой науки в решении проблем конституционализма
Заключение
Список использованных источников

Наука конституционного права России

Чрезвычайно обширна созданная литература по проблемам прав и свобод человека и гражданина, которые получили в современной России принципиально иную по сравнению с советскими временами интерпретацию.
Очень большое количество научных исследований посвящено федеративному устройству России, разработке путей его совершенствования, выработке более целесообразной его модели.
В центре внимания ученых находятся исследования российского парламентаризма, законотворческого процесса, реализации принципа разделения властей в системе органов государственной власти.
Усиливается внимание к сравнительно-правовому исследованию законодательства субъектов Российской Федерации.
Особенно обширное количество научных разработок посвящено проблемам местного самоуправления, что объясняется как важностью и новизной этого института, так и формированием в системе права новой комплексной отрасли "муниципальное право".
1.2. Объект и предмет науки конституционного права
Современное состояние науки конституционного права (ее коллективного разума) отмечено признаками, которые мы рискуем определить как проявления заниженной самооценки. Во многом (если не полностью) состояние это обусловлено неготовностью признать предопределенные для нее современностью и ей "порученные" объект и предмет познания, а значит - и самопознания, включая самооценку. "Познание наукой самое себя, - справедливо отмечает Н.А. Богданова, - является условием ее дальнейшего развития и утверждения реальной социальной ценности"1. Критическая рефлексия, стремление понять и соответствовать своему истинному назначению - качества необходимые и достойные. "Сомнение есть первый подступ к разуму", - говорили древние. Они же, однако, предупреждали: "Сомнение - помеха успеху". Любой научный успех - это залог достижений практических, хотя бы и отдаленных по времени. Но в данном случае следует исходить из всеобщей (общенародной, общегосударственной) насущной заинтересованности в адекватной научной самооценке. Россия нуждается в конституционном состоянии как таковая (не "выборочно" и не сегментарно), а значит - и в повсеместно проявляющемся научно обоснованном конституционно-правовом воздействии и регулировании общественных связей и отношений, по сути своей допускающих внешнее (публично-властное) опосредование.
Наука конституционного права имеет дело с конституированной реальностью и уникальным метаюридическим текстом - Конституцией РФ, смысловая целостность которого к принципу формального равенства несводима. И именно на основе этого текста, полагая его универсальным и базовым источником права, она призвана разрабатывать адекватные модели (конструкции) конституционного должного, вырабатывать алгоритм механизма конституционно-правового регулирования всех сфер общественной жизни.
У В.С. Нерсесянца понятие права - это предмет юридической науки, исходное и предметообразующее начало юридического познания и юридического знания, а "бесконечный путь углубления и развития знания о праве и государстве" включает и движение "от уже сложившегося понятия права к новому, теоретически более содержательному и богатому понятию"2.
Действительно, следует согласиться с В.С. Нерсесянцем в том, что объектом правоведения, а равно и "отдельных" юридических наук является право, распространив это признание и на объект науки конституционного права3. Различные юридические науки познают данный объект в рамках своей предметной специфики. Предметом науки конституционного права является не понятие конституционного права, а конституционно опосредованное знание о конституированных правовых явлениях. Преломляясь сквозь призму конституционного текста, право осмысляется, становится пригодным для нормативного оформления и соответствующим понятию конституционного. Конституционно-правовое знание раскрывает, таким образом, общий - конституционный - смысл и назначение права во всех его нормативных конкретизациях.
Представление о том, что предметом науки конституционного права является конституционно понятое (осмысленное, интерпретированное) право, определяет параметры единственно возможного конституционного правопонимания. Права живого и неисчерпаемого в своей контекстуальной целостности. Права, у которого нет пробелов и дефектов, хотя они и обнаруживаются повсеместно в несовершенном и неконституционном законодательстве.
Разграничивать на понятийном уровне право и конституционное право сегодня нельзя постольку, поскольку международно-унифицированная конституционность является существенным признаком права, глобально определенным для него качеством, и, следовательно, неконституционное право - это нонсенс, оксюморон. Гражданское, уголовное, налоговое, арбитражно-процессуальное, природоохранительное и любое иное - действительно существующее либо только пристрастно "увиденное" научными адептами - "отраслевое" право публичного или частного, материального или процессуального характера должно быть однородно конституционным, в противном случае его закрепленные в соответствующем (одноименном) законодательстве или иных источниках установления должны признаваться недействительными. Научный вывод, положенный в основу такого признания, может быть получен только в силу конституционно-правового анализа тех или иных "отраслевых" норм или иных первичных правовых установлений. Следовательно, современная наука (теория) права возможна только как наука (теория) конституционного права или - то же самое - как конституционная наука права, теория конституционной интерпретации текстов нормативно-правовых актов.
От этого факта не только нельзя отмахнуться, утверждая, что есть принципиальная разница между правовыми явлениями, конституционными, по сути, и теми, которые составляют систему конституционной отрасли права, и что наличие отрасли конституционного права со своим специфическим предметом регулирования - конституционно-правовых отношений в особом (специальном) значении - все ставит (возвращает) на свои места и в плане соотношения общей теории права и отдельных юридических наук, и традиционного отраслевого строения системы права.
1.3. Сравнительно-правовой метод в науке конституционного права
В отечественной юридической науке на протяжении длительного времени проводились научные дискуссии о возможности разграничения всеобщих (философских), общенаучных, частнонаучных и специальных методов правового познания4. Не рассматривая детально аргументацию относительно необходимости разработки специальных методов помимо частнонаучных, отметим, что такая необходимость обусловлена прежде всего предметом конституционного права как отраслевой юридической науки - наличием специфических закономерностей, свойственных конституционно-правовому регулированию общественных отношений. Изучение сущности конституционно-правовых явлений невозможно без привлечения специальных юридических методов: формально-юридического, историко-правового и сравнительно-правового. Поэтому особое значение для развития методологии отраслевой науки конституционного права приобретает разработка методологических средств, повышающих эффективность использования специальных юридических методов, в особенности сравнительно-правового метода, который интегрирует эмпирический материал и процедуры иных общих и частных методов правового познания.
В современной науке конституционного права основной функцией сравнительно-правовых исследований является анализ специфики конституционного развития современных государств в различных социально-исторических условиях и культурной среде. Тем самым применение сравнительно-правового метода способствует формированию адекватных научных представлений об основных тенденциях и закономерностях функционирования конституционно-правовых институтов, о способах повышения эффективности конституционализма как правовой основы общественного и государственного строя5.
В современной науке конституционного права обычно выделяют оценочные, авторитетные и функциональные сравнения. Так, "оценочные сравнения" позволяют органам конституционного правосудия определять юридические последствия толкования правовых норм и устранять возможные противоречия в правоприменительной деятельности. В частности, Конституционный Суд РФ в одном из постановлений установил различные правовые последствия несоблюдения Советом Федерации срока, предусмотренного ст. 105 Конституции РФ для одобрения законов, принятых Государственной Думой. Тем самым превышение данного срока допускается только для тех федеральных законов, которые подлежат обязательному рассмотрению в Совете Федерации (вопросы принятия федерального бюджета, снижения или повышения федеральных налогов и сборов и т.д.) при условии сохранения и обеспечения непрерывности законодательного процесса6. "Авторитетные сравнения" направлены на обеспечение единообразия в судебном толковании конституционных норм и принципов. Например, в правовой позиции Конституционного Суда РФ предусмотрено, что ограничения прав и свобод граждан допустимы только при их соразмерности общегосударственным интересам (охрана конституционного строя, обеспечение обороны страны и безопасности государства) и социально оправданным целям (защита нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан), которые подлежат защите со стороны государства7. Соответственно "функциональные сравнения" являются методологическим средством изучения механизма действия конкретных конституционно-правовых норм в процессе осуществления народовластия и функций государственного управления. В одной из правовых позиций Конституционного Суда РФ содержится специальное разъяснение о том, что проведение референдума в период избирательной кампании может вызвать снижение эффективности этой формы непосредственной демократии, в связи с чем конституционное законодательство и предусматривает запрет на одновременное проведение выборов и референдумов на территории Российской Федерации8.
Иной подход наблюдается в сфере теоретического конституционно-правового знания, где использование сравнения становится средством познания ранее не познанных частей объекта конституционно-правовой науки. В этом смысле закономерности как устойчивые связи между правовыми явлениями не только образуют предмет отраслевой конституционно-правовой науки, но и выступают основой построения категориального и понятийного аппарата конституционно-правовой теории. Таким образом, в сравнительном конституционно-правовом исследовании ключевым является методологическое значение теоретико-правовых категорий и понятий, принципов конституционно-правовой теории (верховенство Конституции, приоритет прав и свобод человека и гражданина и др.) при изучении и обобщении правоприменительной практики.
Предмет сравнительного конституционно-правового анализа предопределен границами предмета конституционно-правовой науки в целом и предполагает изучение общего (существенного) и особенного (специфического) в правовой природе исследуемых конституционно-правовых явлений.
Таким образом, структуру сравнительно-правового метода составляют концептуальные основания (теоретические постулаты), процедуры сравнения (объекты, отношения между ними, основание сравнения и вывод), а также методологические правила и общенаучные принципы познания.
2. Практический аспект науки конституционного права
2.1. Инструментальная роль науки конституционного права в период социальных преобразований
Сегодня каждый из нас задумывается над теми направлениями, в которых развивается наука конституционного права России. Исторический период, ограниченный, с одной стороны, рамками подготовки и принятия действующей Конституции РФ, а с другой - настоящим временем в плане научного осмысления, познания конституционно-правовой действительности, вместил очень многое. Нет в нем только одного - всеобъемлющей научно обоснованной концепции дальнейшего конституционного развития России с учетом тех процессов, которые происходят в нашей стране и в мире.
Наука конституционного права является одним из важнейших инструментов российского общества и государства, обеспечивающих познание не только нормативных актов, но и той реальной действительности, тех общественных отношений, которые подвергаются их воздействию. Автономное существование этих сфер познания невозможно в той же степени, в которой не мыслится возможность формирования представлений о желаемой модели конституционного права без моделирования той социальной, государственной реальности, на достижение которой эта желаемая конституционно-правовая модель направлена. Сегодня переходный период российского общества и государства к новому состоянию еще далеко не завершен. Само наличие переходного периода - это всегда социальный риск, понимаемый с позиций соотношения возможных приобретений и потенциальных потерь. На протяжении таких периодов выполнение инструментальной роли наукой конституционного права особо значимо, а ее социальная ответственность особенно тяжела. Какие бы политические идеи ни выдвигались, какими бы благими намерениями ни обосновывались перспективы любых социальных изменений, они подлежат оценке прежде всего с конституционно-правовых позиций. Но наука конституционного права - это не сторож политики с авторучкой (а сейчас уже и с компьютером) наперевес. В высшей степени прав С.А. Авакьян, отмечая, что основная масса ученых-конституционалистов предпочитает не бросаться в политические крайности, а научно, конструктивно и критически оценивать и действительность, и соответствующие конституционно-правовые документы или законопроекты, с тем чтобы они были полезными для общества и государства9. Однако роль науки конституционного права в качестве социального инструмента оценки различных концепций, вызревающих в политических кругах, является хотя и важной, но не главной. Она с не меньшими основаниями, чем политология и другие политические науки, может претендовать на выдвижение и обоснование всеобъемлющих концепций, разработку политико-правовых учений, моделей, определяющих вектор и цель развития нашего общества и государства. Построение, обоснование и обсуждение таких моделей вполне возможно в русле идей суверенной демократии, которые, что бы ни утверждали ее противники, во-первых, являются конституционными идеями, а во-вторых, достаточно четко определяют приоритеты и национальные интересы России в условиях глобализации, необходимость обеспечения ее глобальной конкурентоспособности. И это не только экономическая и политическая составляющие конкурентоспособности, это - еще и правовая, и, в частности, наша конституционно-правовая, доктринальная конкурентоспособность.
Динамика и сложность многообразных процессов внутри и вне границ нашего государства такова, что окончательное и полностью завершенное конституционно-правовое моделирование каких-либо качественных социальных состояний попросту невозможно. Всегда будут возникать явления и процессы, выходящие за его пределы. Если Россия претендует на выражение собственного демократического лица, то прежде всего необходимо определиться с теми особенностями, которые и будут выражать его основные черты, попытаться установить критерии и степени демократичности протекающих в ней политических процессов, выразить российскую специфику демократического правления. И эта специфика никак не может заключаться в сворачивании демократии.
Какие шаги в направлении построения такой модели сегодня нам представляются предпочтительными? Не претендуя на бесспорность и, более того, признавая высокую степень дискуссионности высказываемых предположений, мы считаем, что в порядке формирования обсуждаемой модели возможно развитие нескольких теорий.
К первой из них можно отнести конституционно-правовую теорию единства и системного взаимодействия социальных регуляторов, своего рода теорию регулятивного монизма, которая помогла бы определить особенности взаимодействия права и морали как единой системы социальных норм. Представляется, что это помогло бы наметить пути преодоления противоречий между обществом и государством, в том числе коллизий норм права, издаваемых государством, и норм морали, продуцируемых и сохраняемых обществом. Учитывая активную роль государства в жизни российского общества и формировании гражданского общества, в частности, необходимо определение степени и направлений содействия государства обществу в возрождении неправовых регуляторов - возрождении норм морали и нравственности. Возможно, в рамках этой теории будут востребованными представления о морально-правовом регулятивном режиме как синтезированном факторе, определяющем урегулированность общественных отношений. В процессе разработки этой теории необходимо будет выявить единство и противоречия между моралью и правом в национальной, религиозной и других социальных плоскостях. Это может служить импульсом для дальнейшего развития конституционной аксиологии как учения о конституционных ценностях России, их выражении в нормах права и морали. Одной из принципиальных идей концепции суверенной демократии является соблюдение справедливости, что предполагает развитие представлений не просто о правовой, а морально-правовой основе российской экономики и политики. Сегодня Россия нуждается в формировании морально-политического пространства. В перспективе можно предположить и формирование Евразийского морально-политического пространства, которое выражало бы моральное единство различных народов, обществ как основу для их плодотворного и непротиворечивого сотрудничества. Высокую актуальность может приобрести и создание системных воззрений на различные региональные морально-политические пространства с позиций построения многополярного мира, определить отношение к возможности формирования глобального морально-политического пространства в условиях острой геополитической конкуренции.
Не меньшую актуальность в нашем понимании имеет совершенствование концепции прав человека. Сегодня уже недостаточно говорить только о том, что эта концепция используется в качестве идеологического оправдания военной агрессии. От концепции естественных прав человека необходим переход к концепции гармоничного развития личности, что и должно являться высшей ценностью. Иными словами, необходимо не статическое закрепление и признание человека в качестве высшей ценности, а признание ценности и необходимости развития личности, превращение именно развития, динамики личности в социальную ценность, при этом направление развития личности как раз и подлежит соотношению с принятыми в обществе нормами морали. В контексте формирования Евразийского морально-политического пространства можно было бы подумать и о перспективах создания Евразийского суда по защите прав личности как органа, который мог бы эти права эффективно защищать, не прибегая к двойным стандартам.
Весьма значимым теоретическим направлением может являться и теория преодоления отчуждения между обществом и государством, одним из направлений которой может являться разработка конституционно-правовых представлений о социальных обязательствах государства, политико-правовых формах их выражения и исполнения. Перспективным представляется закрепление социальных обязательств государства в текстах законов в качестве такой их части, которую можно было бы назвать правотворческой декларацией государства, а ее назначение видится в определении социальных целей принятия закона, указании на круг субъектов, права которых этим законом расширяются или ограничиваются, указании прогнозируемых перспектив применения такого нормативного правового акта.